– Договариваются, – помедлив секунду, ответил Сашка. – У ворот стоят, руками машут…
Переговоры увенчались успехом. За проход каравана по подконтрольной территории поселение запросило по три цинка «пятерки», «семерки» и четырнадцатого калибров. Выхода не было, и Хасан, слушающий высокие договаривающийся стороны по командирскому каналу, дал добро.
Очередь из КПВТ прозвучала в тот самый момент, когда Данил поставил ногу на подножку, намереваясь забраться в кабину Все его неторопливое и благодушное настроение как рукой сняло – толкнувшись, он подскочил вверх, уцепился за поручни и одним движением взлетел на крышу кунга.
Общий канал уже исходил воплями:
– Контакт!
– Край леса, край леса смотри!..
– Левее, левее! Бей!
– По маши-и-и-инам!
Данил, растянувшись на крыше, сдернул со спины винтовку и только после этого огляделся по сторонам, следуя рекомендациям смотреть край леса. Посмотреть было на что – вся опушка, метрах в четырехстах от колонны, кишела жуткими уродами, причем большинство из них он ни разу в жизни и не видывал. Глаз ухватил вытянувшуюся в прыжке кошачью фигуру в чешуе, словно бронтозавр, с торчащими на голове тремя парами рогов; была толпа мерзких серых карликов-уродцев, ковыляющих на двух ногах шаткой морской походочкой… Вылез, раскидывая в стороны стволы деревьев, старый знакомец – куропат и, заклекотав, рванул с места в карьер в сторону колонны. Это был самый настоящий гон, когда мутанты всех мастей и размеров вдруг собирались в одном месте в невероятном количестве и в едином порыве, не разбирая дороги, неслись вперед, сминая и топча все на своем пути. Чаще такой гон нападал на собак, но так было дома. Кто знает, может, здесь все по-другому?
Эту мысль он додумывал, лихорадочно шаря прицелом по беснующимся на опушке леса тварям. Кунг уже пришел в движение и, подпрыгивая, несся в сторону поселка. Данил оторвался от прицела – колонне пока угрожал только двигающийся в хвосте куропат, который уже сделал пару попыток атаковать замыкающую машину – и, обернувшись, бросил взгляд в сторону поселка. Ворота, вопреки его ожиданиям, открывались, и около них маячило несколько фигур, бешено размахивая руками, – караван ждали.
С куропатом разобрались быстро. БТР, движущийся в головах, ушел левее и двинулся параллельно, постепенно снижая скорость. Башня его развернулась, и дуло автоматической пушки, опустившись, плеснуло короткой очередью. Обнаглевший до безобразия мутант, в одиночку осмелившийся преследовать колонну, получив в голову тридцатимиллиметровыми болванками, тут же утух, ноги его на полной скорости заплелись, и он, кувыркнувшись несколько раз через себя, так и остался лежать в пыли у дороги, слабо подергивая огромными четырехпалыми лапами. На канале послышался радостный рев – орали, похоже, перетрухавшие бойцы из последнего кунга.
Расстояние до частокола преодолели в считанные минуты. Лежа на подскакивающей крыше, Данил проклял все на свете. И зачем он только сюда полез – единственной точкой опоры была труба вентиляции, в которую он и вцепился одной рукой, другой держа на весу винтовку и стараясь не грохнуть оптику. Думал – отстреливаться придется, однако водитель так припустил по кочкам, что возможность выстрелить так и не представилась.
В ворота колонна влетела на полной скорости. Кунг тут же ушел вправо, освобождая проход другим машинам, и резко затормозил. Рука, сжимавшая гладкий цилиндр трубы, сорвалась и Данила силой инерции бросило на крышу кабины. Больно ударившись плечом о выпирающие шишечки габаритов, он головой вниз сполз на капот и увидел бешеные глаза водителя, выдирающего из подмышечной кобуры пистолет.
– Твою мать! – заорал боец из кабины и пихнул вынутый до половины ствол обратно. – А я-то думал – мутант на крышу запрыгнул! Вот и гнал, стряхнуть пытался…
Данил, покрутив пальцем у виска, спрыгнул на землю. Боец только руками развел.
Ворота уже закрывались, и возле них, среди всеобщей суеты, словно скала, стоял, раздавая указания, сильно пожилой мужик небольшого роста, с лицом, будто высеченным из целого куска гранита – грубым, резким, с обветренной кожей. Решительные движения выдавали в нем человека, привыкшего распоряжаться, а мешковатый пятнистый комбинезон сидел так, что становилось понятно – носитель его редко когда в своей жизни надевал обычную гражданскую одежду. Похож он был, однако, скорее на запорожского казака, чем на военного, – седой чуб, свисавший к уху поперек бритого черепа, и седые же толстые усищи аж до груди, на которой прямо поверх армейского тельника, болтался большой серебряный православный крест. Вокруг, полукольцом, стояли еще три человека в таких же однотипных комках, сапогах и разгрузочных жилетах, из карманов которых красноречиво топорщились автоматные рожки и эфки. Охрана.
– Первые номера – на частокол! – зычным голосом командовал мужик, энергичными движениями рубя руками воздух. – Вторые – патроны подтаскивай! Где пацаны?! Ленты кто будет заряжать?! Пушкин?!
– Щас вызовем, Васильиваныч! – браво гаркнул с частокола молодой парень и, подняв руку с зажатой в ней ракетницей, выстрелил вверх.
Тотчас же откуда-то из центра поселка ударил колокольный набат. Седоусый удовлетворенно кивнул и обратил, наконец, свой начальственный взор на выпрыгивающих из кунгов бойцов.
– Что стоим, ребятки?! Хватайте чего у кого есть – и на стену! Сейчас такое начнется…
Увидев, однако, что никто из прибывших не шевелится, он мгновенно рассвирепел:
– Кто старшой?! Какого хрена телитесь?!
– Разбираемся по отделениям – и на стену, – послышался в наушнике голос Хасана. – С Чапаем этим я сам поговорю.
Пока они располагались, Данил успел рассмотреть устройство частокола и засеки во всех подробностях. Стена, пожалуй, была бы достойным препятствием даже для полевой артиллерии, не говоря уж об их пушечке на бэтэре. Снаружи она не производила особого впечатления – обычная крепкая, основательная изгородь и только. Однако на деле оказалось не все так просто… Частокол состоял из толстенных сосновых бревен в два ряда с промежутком, заполненным землей. Таким образом получилась толстая, метра два, если не больше, стена. Задний ряд, обращенный внутрь поселка, был обрезан на высоте трех метров, а передний тянулся вверх метров на пять и заканчивался растянутой по гребню колючкой. Каждое третье бревно внешнего ряда было отпилено таким образом, чтобы в частоколе получились бойницы для ведения огня из личного стрелкового оружия. Ну а засека – деревья, поваленные вершинами в сторону леса и вбитые в землю под углом заостренные колья – была очень хорошим подспорьем для обороны. Данилу подумалось, что если бы подобная защита имелась вокруг здания вокзала, потери среди бойцов Убежища можно было бы свести к минимуму.
– Прежде всего вон тех выбивайте, что с рогами и чешуйчатые, – раздался вдруг за спиной голос, и Данил, обернувшись, увидел что сзади, поправляя ремень автомата на плече, стоит парнишка годов семнадцати отроду, тот самый, что стрелял из ракетницы. – Я Андрей, – представился он. – Или можете Зубом звать. Иваныч к вам послал, с обстановкой познакомить.
Данил кивнул, нашаривая биноклем одного из чешуйчатых мутантов. Чудовище было бы копией тигра, если б не покрытое ромбовидной чешуей тело, рога на голове, торчащие вперед, и длинные, выпирающие из под верхней челюсти клычищи, похожие на две обнаженные сабли.
– У них на голове броня костяная под чешуей, – продолжал инструктаж Зуб. – Так что лучше всего под лопатку бить, в самое сердце. Мы-то их так и колотим, правда, приходится близко подпускать – «калашей» у нас немного, ружья в основном… И карликов серых тоже берегитесь. Они юркие, на частокол карабкаться горазды и дерутся хорошо. Группами работают, слаженно.
– И часто у вас такое? – спросил Сашка, занявший бойницу слева от друга.
– Гон-то? Да не, не часто – всего-то раз в сезон. Ждали со дня на день, готовились… Только многовато их что-то, – Зуб, оглядывая кромку леса, озабоченно покачал головой. – На моей памяти всего пару раз такая толпа собиралась.
Данил поглядел на все прибывающих из глубины леса мутантов, и ему стало не по себе. Холм, на котором не так давно стоял караван и склон его, обращенный к поселку, уже весь кишел тварями, но они все продолжали лезть из-под полога леса.
– Будто управляет ими кто-то… – пробормотал Зуб. – Собирает – и в бой бросает.
– Добрыня, ты где? – раздался вдруг в наушнике голос Хасана. – Тебе посылка. Для Шрека.
– Слева от ворот, метров сорок, – сориентировался Данил.
– Жди, сейчас доставят, – майор отключился.
Ждать пришлось недолго – на лестнице, неподалеку, загрохотало, и на частокол взобрался боец с тремя патронными коробами в руках. Следом за ним еще двое тащили КПВ на колесном станке.
– Леха – для тебя, – Данил кивнул на корячащих пулемет бойцов.
Шрек, занявший бойницу справа от Данила, обернулся – и глаза его вспыхнули. Издав радостное урчание и отставив в сторону «Печенег», он шагнул вперед и, облапив КПВ, потащил его на свое место. Зрелище было впечатляющее. Весящий полтора центнера крупнокалиберный пулемет Шрек, ничуть не напрягаясь, бережно держал на весу, будто малого ребенка. Бойцы, находящиеся поблизости, даже от наблюдения за полем оторвались, глядя, как он осторожно размещает пулемет в бойнице.
– И здоров же ты, дядьку… – присвистнул Андрей, обалдело глядя на Леху.
Тот самодовольно осклабился и, установив, наконец, пулемет, начал пихать ленту в приемный механизм. Снизу от ДЗОТов вдруг послышалась короткая очередь, и Зуб бросился к свободной бойнице неподалеку. Данил глянул на поле – полчища тронулись с места и, набирая скорость, покатили на поселок.
С первого же мгновения у него создалось впечатление, что Зуб, говоря о том, что мутантами кто-то управляет, действительно был прав. Чудовища не рванули тупо на частокол. Тронувшись, они начали перегруппировываться прямо на ходу: в первые ряды выдвинулись куропаты, становясь в цепь и загораживая своими мощными телами остальных, следом двинулись саблезубы, а за тиграми, перебирая коротенькими ножками, семенили морщинистые карлики, которых, как оказалось, было подавляющее большинство.
Данил приник к прицелу, высматривая подходящую цель. Куропатов лучше оставить пулеметчикам – многотонную махину из винтовки валить тяжело, если ты не ас. Гораздо проще и быстрее нашпиговать его из пулемета. В глаз – единственное уязвимое место – в движении не вдруг попадешь. Куропат, когда бежит, с ноги на ногу переваливается, башка при этом мотается, попробуй тут момент подгадай. Это только Счетчику под силу, а с ним Данилу не тягаться…
Словно подтверждая это, откуда-то слева хлопнул одиночный выстрел СВД, и один из «птенчиков», визжа, завертелся на месте. В разрыве цепи мелькнуло тело саблезуба, но Данилу, восприятие которого работало сейчас в ускоренном режиме, хватило и этого короткого мгновения. Тяжелая девятимиллиметровая пуля вошла точно под лопатку, и мутант рухнул на землю, придавив сразу нескольких карликов. Счет был открыт.
Пулеметы в ДЗОТах уже работали вовсю, выдергивая из цепи то одного, то другого куропата. Пули, впиваясь в жесткий мышечный корсет, иногда вязли в нем, но чаще с чавканьем рвали куски плоти и выбивали фонтанчики крови, и казалось, что по телам мутантов барабанит падающий с неба кровавый дождь. Справа вдруг грохнула короткая очередь – по набегающей орде открыл огонь Леха. Ударило еще раз, и один из куропатов, прямо напротив, вдруг пошатнулся, заковылял. Шрек, кажется, бил по ногам и эта тактика принесла свои результаты – следующая очередь разбила, наконец, сустав на ноге и мутант, споткнувшись, упал. Данил, воспользовавшись этим, тремя выстрелами сократил численность саблезубов еще на два. Четвертая пуля ушла мимо цели, но из-за высокой скученности зря не пропала, пробив навылет голову одного карлика и ранив в плечо другого. Куропат, подраненный Лехой, тем временем, визжа от боли, попытался подняться, но с угла, от ДЗОТов, дробя лобовую кость, хлестнула очередь из автоматической пушки и чудовище, ткнувшись в землю, замерло.
– А огнеметов у вас нет?! – заорал вдруг Сашка сквозь грохот очередей, адресуя, вероятно, вопрос Зубу.
– Нет! – крикнул тот в ответ. – Хотели взять, да не продают!
– Жаль! Веселей бы дело пошло! С огоньком!
Парнишка коротко хохотнул, продемонстрировав крепкие белые зубы, и вновь сосредоточился на стрельбе.
За короткие мгновения, прошедшие с начала боя, орда приблизились на половину расстояния и находились уже метрах в трехстах от частокола. Пулеметы работали теперь длинными очередями, не щадя стволы, и каждая пуля находила себе цель. Цепь куропатов слегка поредела, но основная масса все еще двигалась вперед. Они могли бы развить скорость втрое большую и достичь частокола за считанные секунды, но словно какая-то невидимая сила удерживала их, не давая рассыпаться цепи. Видимо, в этом и было их предназначение – принять на себя шквал свинца на дальних подступах и не дать защитникам расстрелять морщинистых карликов и саблезубов, которые, похоже, и были основной ударной массой этого адского легиона. Они не могли быстро перемещаться на своих коротеньких ножках, и не будь куропатов, их выкосили бы еще в первые минуты боя.
Данил, завалив очередного саблезуба пулей в лоб, смерил стремительно уменьшающееся расстояние до накатывающей орды и рванул ремешок подсумка, вытаскивая термобарический боеприпас. Сунул в подствольник и, тщательно прицелившись, нажал на спуск. Граната ушла вперед, и в самой гуще, выжигая все вокруг, вспух тугой огненный бутон. Звук объемного взрыва ударил по ушам, но еще сильнее был радостный рев обороняющихся. Результат и впрямь был отменный – десятки морщинистых карликов и несколько тел саблезубов так и остались, черные и дымящиеся, лежать на поле. Работать винтовкой с такого расстояния уже не имело смысла – гранат оставалось с гулькин хрен, они еще пригодятся, а очередями из ВСС палить – удовольствие дорогое. И потому, Данил, забросив «винторез» за спину, метнулся к пулемету Шрека.
Леха, рыча в упоении, косил мутантов, как Чапай белогвардейцев. Даже такая махина, как КПВ, в его мощных здоровенных лапищах казалась ничего не весящей игрушкой. Данил подхватил стоящий рядом «Печенег», хлопнул Леху по плечу, показывая пулемет, и бегом вернулся на свое место. Установил на сошках, прицелился и дал первую очередь.
До сего момента иметь дело с пулеметами ему практически не приходилось – Добрынин считал их слишком громоздкими и для вылазок на местность непригодными, хотя физическая подготовка позволяла нести на себе не только сам пулемет, но и хороший боезапас для него. Да только секрет выживания в условиях поверхности не в том, чтобы, двигаясь вперед, как машина смерти, косить набегающие полчища, а в том, чтобы работать тихо и по возможности скрытно, не привлекая внимания. А при работе в таком ключе пулемет без надобности, куда полезнее бесшумное оружие. Но теперь, в условиях оборонительного боя, огневая мощь «Печенега» пришлась как нельзя кстати. Тремя короткими очередями, стараясь не перегреть ствол чужого оружия, Данил скосил семерых карликов и двух саблезубов. Повернул пулемет и всадил длинную очередь в ковыляющего куропата, следуя тактике Шрека. Нога мутанта подломилась, он упал, и его тут же добили из ДЗОТов.
– Леха, молодцом! Еще одно уязвимое место нашел! Как мы раньше не доперли! – радостно заорал Добрынин, целясь в следующего.
Чудовища подошли уже практически вплотную к засеке, и тут в дело вступили ружья. Дружный залп картечью куропатам не повредил, но вот карликам и саблезубам досталось изрядно: изодранные тела падали на землю и тут же безжалостно топтались своими же.
Глядя на приближающуюся орду, Данил с каким-то отстраненным интересом думал, как же все-таки чудовища собираются преодолевать засечную черту? Десятиметровая полоса спутанных, заостренных кольев и веток, обращенных острыми своими жалами к набегающей орде, была серьезным препятствием даже для многотонных туш куропатов. И то, что он увидел, – не лезло ни в какие рамки…
Куропаты здесь были просто пушечным мясом. Жертвой, расходным материалом. Не снижая скорости, они таранили засеку и, визжа от боли в израненных, изорванных телах, продолжали переть вперед, расчищая дорогу тиграм и карликам. Колья и ветви ломались под махинами их туш, обломки оставались в телах, многие из куропатов в мгновение ока стали похожи на дикобразов, но они сделали свое дело. Засечная черта, казавшаяся непреодолимой преградой, была разорвана в мгновение ока.
Мутанты подошли под частокол.
Карлики оказались великолепными верхолазами – мгновение, и в бойницу сунулась злобная ощеренная харя. Добрынин, никак этого не ожидавший, дернулся назад, судорожно нажимая пальцем на спуск. «Печенег» коротко рявкнул, и существо с пробитой навылет башкой улетело вниз. На его месте тут же возникло следующее, а сверху, через гребень, путаясь в колючке и вереща от боли и ярости, уже лезла целая свора морщинистой нечисти.
Данил отскочил от бойницы, отбрасывая пулемет и дергая лопатку, собираясь встретить нападающих врукопашку, но те не стали задерживаться на верхушке частокола, а демонстрируя чудеса прыгучести, минуя верхнюю площадку, посыпались прямо вниз, в поселок.
– Периметр прорван! – тут же заорал от своей бойницы Зуб. – Поддержку!
– Первое отделение – вниз! – раздался в наушнике четкий приказ майора. – Зачистка! Внутри периметра не стрелять – своих переколбасим! Остальные – внимание на колючку! Башка появится – сшибайте!
– Отделение – делай, как я! – подчиняясь приказу, скомандовал Данил и сиганул вниз, благо высота позволяла.
Селяне, видимо, не в первый раз отражали заброс серого десанта. Разбежаться по прилегающей территории карликам не дали. К этой части частокола выходила всего одна хоть и широкая улица, на которой с лопатами и вилами наперевес, уже стоял заградотряд. И едва лишь за частокол начали прыгать первые мутанты, селяне пошли врукопашную.