— Здравствуйте, Таня, — Константин протянул мне зажигалку, — можно я буду называть вас Таней?
— Конечно, но тогда и я буду звать вас Костей.
— Договорились.
— Так как я приняла ваше предложение, мне не хочется терять времени. — Я махнула официанту и заказала чашку кофе. — Давайте уточним некоторые детали вашего рассказа.
— Спрашивайте, я весь ваш.
— Скажите, Костя, вы ведь довольно часто бывали у Нади дома?
— Да, почти каждый вечер ужинал у нее, она замечательно готовила.
— Значит, вы хорошо знали, какие у Нади были ценные вещи, драгоценности.
— Да, конечно, знал, хотя их было совсем немного.
— Вы говорите, было, значит, они пропали? — Во мне затаилась надежда на то, что это все-таки обычное преступление без скрытого смысла.
— Меня уже спрашивали об этом в милиции. Все, что у нее было, на месте, да и рыночная цена этих украшений куда ниже стоимости, скажем, цветного телевизора, который, кстати, тоже на месте.
— Так вы утверждаете, что ничего не пропало? — Все мои шаткие надежды рухнули.
— Ничего не пропало, все было на месте, когда мы с Ольгой Петровной пришли к ней домой в тот вечер.
— Вы кого-нибудь подозреваете, у Нади были враги? — Я решила попытаться вытянуть из него все подробности жизни Нади.
— Господь с вами, Таня! Какие враги у двадцатилетней девушки?! — Он уставился на меня своими черными, широко раскрытыми глазами.
— Ну не враги, злопыхатели, какие-нибудь люди, с которыми она не ладила?
— Не ладила она со своей матерью, про соседей я ничего не знаю.
— Ну а в университете, — я отхлебнула большой глоток кофе, — в университете у нее были друзья, знакомые, которые могли бы по неизвестным нам пока причинам убить Надю? Может, чересчур вспыльчивые, раздражительные, импульсивные?
— Да вроде бы нет, — чуть неуверенно сказал Костя, — я знаю несколько ее подружек, но все они очень милые девушки. Через них можно, наверное, отыскать и остальных ее приятелей.
— Да, мы так и сделаем. А теперь скажите, после убийства у кого хранится ключ от Надиной квартиры? — Я допила кофе и встала из-за стола.
Костя поднялся вслед за мной.
— У меня, я предвидел, что вы захотите осмотреть квартиру, поэтому взял его у Ольги Петровны и пока оставил у себя.
— Ну тогда поехали посмотрим на место преступления.
Мы вышли на соседнюю улицу, и я встала у дальнего края тротуара, позволяя Косте самому поймать такси.
Глава 3
До квартиры Нади мы добрались на такси, хотя находилась она всего в паре кварталов от кафе. Расплатившись с таксистом, Костя подвел меня к старой пятиэтажной «хрущевке». Поднявшись на третий этаж по серой заплеванной лестнице, мы оказались напротив двери, обитой матовым черным материалом под кожу, и Костя достал ключи. Дверь открылась с легким скрипом, пропуская нас внутрь квартиры.
— Проходите, Таня, — Костя сделал шаг в сторону, пропуская меня вперед.
Я прошла в прихожую, обставленную очень скромно, но не без некоторого изящества. Полка для обуви и массивная вешалка были выполнены «под старину» и покрыты какой-то диковинной резьбой. Справа от входной двери находилась ванная комната, вернее, это была не ванная, а то, что у нас принято называть совмещенным санузлом. Я заглянула туда, все было очень чисто и ухоженно. Ванна сияла белизной, а над такой же раковиной висело большое овальное зеркало. На полочке для туалетных принадлежностей в строгом порядке лежали тюбики с зубной пастой и разными кремами.
Мой взгляд остановился на небольшом шкафчике справа от зеркала, в таких обычно хранят всякие мелочи вроде запасных лезвий или помазков для бритья. Шкафчик открылся не сразу, но после нескольких попыток уступил с громким щелчком. В шкафчике, как я и предполагала, лежали бритвенные принадлежности: пара одноразовых станков «Жиллетт», баллончик с пеной для бритья и упаковка освежающих салфеток. Еще там были две зубные щетки, неиспользованный тюбик зубной пасты и упаковка гигиенических прокладок.
Осмотрев содержимое шкафчика в целом, я принялась разглядывать каждый предмет в отдельности. Прокладки произвели на меня наименьшее впечатление, их наличие в доме, где жила девушка, не было чем-то подозрительным, поэтому я даже не стала брать их в руки.
А вот другие предметы меня насторожили. Бритвенные станки оказались новыми, но баллончик с пеной был наполовину пуст. В пачке салфеток тоже недоставало штук десять. Зубные щетки выглядели так, как будто ими стали пользоваться совсем недавно. Налет пасты у основания щетины был совсем тонким, тогда как после длительного пользования щеткой он почти всегда достигает толщины примерно в миллиметр. Закончив осмотр, я повернулась к Косте:
— С Надей кто-нибудь жил в этой квартире?
— Нет, насколько я знаю, — Костя выглядел несколько смущенным.
— Откуда тогда бритвенные принадлежности и вторая зубная щетка? — Ответ я знала заранее, но спросить все равно было нужно.
— Это мои вещи, — Костя засмущался еще больше.
— Вы же говорили, что не жили здесь?
— Я этого не говорил. Я сказал, что чаще всего только ужинал у Нади, но, конечно, бывали случаи, когда я ночевал здесь, и тогда утром мне нужна была зубная щетка и бритва. Я купил второй комплект на всякий случай и оставил у Нади. Только и всего.
— Понятно. А как часто вы здесь бывали? — спросила я, покидая ванную и направляясь на кухню.
— Ну, не знаю, — он наморщил лоб, — наверное, несколько раз в месяц, когда чуть больше, когда меньше, по-разному.
— Точнее сказать не можете?
— Раза два или три. Точнее не скажу.
Кухня была такой же маленькой, как и вся квартира. Стены оклеены светлой клетчатой клеенкой. Небольшой абажур под потолком. Маленькое окошко напротив двери. Вся обстановка состояла из четырехконфорочной плиты, двух навесных шкафчиков и небольшого столика, которые занимали добрых три четверти пространства кухоньки.
На столе стояла большая фарфоровая тарелка с сухарями и лежало несколько разноцветных салфеток. Сковородки, дуршлаг и прочая кухонная утварь были аккуратно развешены по стенам. Я заглянула в навесные шкафчики, но ничего интересного там не обнаружила — обычный домашний набор: вилки, ложки, тарелки, какие-то специи, жестяные коробки с сыпучими продуктами.
— Что ж, все очень мило. — Я достала из кармана сигарету, но, не обнаружив поблизости пепельницы, положила ее обратно. — Ведите меня в комнату, Костя.
Костя, внимательно следивший за моими действиями, развернулся и указал в сторону двери:
— Тогда сюда, пожалуйста.
Я не спеша прошла в комнату, осматривая по дороге стены и косяки. По опыту мне было известно, что в подобных делах решающую роль частенько может сыграть какая-нибудь пустяковая мелочь, я не хотела ничего упускать.
Дверь в комнату, видимо, никогда не закрывалась — я не заметила ни малейшего повреждения краски ни на косяке, ни на торце двери. Сама комната была средних размеров, метров восемнадцати-двадцати, потолки — типичной для «хрущобы» высоты, чуть больше двух метров. Обстановка была необычной для жилища молодой девушки.
Напротив единственного окна стоял большой рабочий стол, столешница которого опиралась на две массивные тумбы с пятью ящиками в каждой. На столе все предметы стояли как в музеях, как бы всем видом своим показывая, что их никому не позволено трогать. Видимо, Надя очень любила своего отца и хотела, чтобы на столе все оставалось именно так, как лежало при нем.
Я мельком осмотрела настольные предметы. Тут не было ничего особенного: тяжелый мраморный письменный прибор, который, по всей вероятности, достался Надиному отцу от его собственного отца, хрустальная пепельница, тщательно вымытая, без следов недавнего использования, и небольшая аккуратная кожаная сигаретница. Видимо, хозяйка постоянно следила за столом, так что слой пыли на его поверхности был очень тонким, почти незаметным.
— Костя, где обычно стояла зажигалка, которой было совершено убийство? — не оборачиваясь, спросила я.
— Вот здесь, рядом с письменным прибором, — он указал на место слева от мраморного прибора.
— Надя часто вытирала пыль со стола?
— Несколько раз за день, — он сел на стул рядом со столом, — она очень дорожила этими вещами.
Значит, стол вытирали ежедневно, вот почему не осталось следа от зажигалки. Я подошла к книжным полкам.
— А здесь что?
— Здесь книги Надиного отца, его бумаги, — Костя открыл один из шкафов.
— Вы когда-нибудь интересовались, чем он занимался? — спросила я, перебирая толстые папки.
— Не знаю, по-моему, всем подряд. Видите, сколько патентов? — указал он на стену. — Да я даже половины названий понять не могу. У него этих изобретений штук двести было. Некоторые, по словам Нади, в военной области. Вот этот, например.
Он снял со стены большую рамку в дубовой оправе, внутри которой находился бланк патента стандартного образца с именем Александра Ивановича Кузнецова. Я взяла патент из рук у Кости. В графе «Изобретение» значилось: «Система нанесения упреждающего удара с инфракрасным и лазерным наведением». Несомненно, изобретение это принесло нашей державе немало пользы, но название его звучало для меня последней тарабарщиной. Вернув патент Косте, я спросила:
— А вы в курсе, что это за изобретение?
— Да, я когда-то изучал технику и физику. К тому же Надя много о нем говорила. Похоже, ее отец очень им гордился. — Он повесил рамку обратно на стену.
— Тогда объясните мне, только как можно проще.
— А что, это может иметь какое-то отношение к делу? — Лицо Кости выражало недоумение.
— Конечно, может. К этому делу все может иметь отношение. — Меня удивило, что он вдруг заартачился.
— Хорошо, я объясню вам. — Он достал сигареты, предложил мне, и мы закурили.
— Тогда начинайте.
— Может быть, вы слышали, что современные танки, самолеты и другая боевая техника оборудованы лазерными или инфракрасными системами наведения. К примеру, целитесь вы из своего танка в какой-нибудь другой, наводите на него прицел, и система вашего танка посылает к цели луч. Допустим при этом, что мишень движется, тогда система наведения берет ее в так называемый «замок». После этого вы уже не можете промахнуться: автоматика неотступно следит за целью, и, даже если вы нажмете гашетку через десять минут после того, как прицелитесь, выстрел все равно поразит цель, ведь система будет автоматически ориентировать оружие соответственно перемещениям мишени, захваченной в «замок». Таким образом, обмануть противника с подобной системой практически невозможно… И вот Надин папа, Александр Иванович Кузнецов, изобретает систему нанесения упреждающего удара. Гениальное изобретение. Оно позволяет защититься от системы противника.
Суть ее в следующем. Когда противник ловит вас в свой прицел, это значит, что вас достигли лучи, выпущенные его системами наведения. Система Кузнецова ловит этот луч, определяет местоположение источника и отвечает в сторону источника сигнала упреждающим выстрелом. Следовательно, противник и вы меняетесь местами. Любая попытка захватить вас в «замок» окончится гибелью от упреждающего выстрела.
Конечно, впоследствии на Западе разработали подобную систему, но это случилось лет на десять позже, а это немало, когда в подобной гонке каждый день на счету. Вот, собственно, и все. Теперь вы понимаете, какого масштаба это был человек.
— Да мне понятно, но скажите, что, все его изобретения настолько значимы или же то, о чем вы мне рассказали, единственный успех? — Я слегка поднялась на стуле, в который села во время разговора.
— Нет, конечно! Больше трети его изобретений, насколько я могу судить, внесли существенный вклад в развитие прикладной науки.
— Значит, он был выдающимся инженером? — спросила я и, посмотрев на окно, добавила: — Не могли бы вы открыть окно, здесь ужасно жарко.
Костя подошел к окну и демонстративно подергал за ручку:
— Окно, к сожалению, не открывается, а что касается способностей Александра Ивановича, то он действительно был одним из самых одаренных инженеров и изобретателей у нас в стране! — Его тон стал немного раздраженным. — Но вы мне так и не сказали, как это может касаться убийства Нади?
— Пока не знаю, но я не хочу ничего упускать — все может оказаться важным. Скажите, когда было сделано это изобретение?
— Около двадцати лет назад. Где-то году в семьдесят седьмом—семьдесят девятом. Теперь вы понимаете, какого ума был этот человек? — Костя закурил очередную сигарету.
— Да, понимаю, но я считала, что все, о чем вы мне сейчас рассказали, из области фантастики, — сказала я, вставая со стула.
— Ну так вот, это не фантастика. — Костя тоже поднялся со своего места.
— Ясно! А вы не знаете, работал ли Александр Иванович в последнее время над чем-нибудь?
— Точно не знаю, Надя говорила что-то о незаконченном изобретении, но глубже я ничего не знаю.
Я еще раз обошла кабинет. Мне было ясно, что нужно сделать более детальный осмотр квартиры. У меня до сих пор не было мотива, но ведь из-за чего-то же убили Надю?! У нее в доме явно нечего воровать, вряд ли она могла задолжать кому-то и наверняка не была связана с преступным миром, и все же ее убили. Убил человек, который копался в ее вещах, что-то искал. И, когда она застала его за этим делом, убил ее.
— Скажите, Костя, а где лежало тело, когда вы его обнаружили? — Когда я задала этот вопрос, он слегка поморщился.
— Вот здесь, — Костя указал на место перед письменным столом на полдороге от двери в коридор.
— Лицом вверх или вниз? Куда была обращена голова, к столу или к двери?
— Она лежала поперек комнаты. Если стоять спиной к столу, то голова Нади была слева и лежала она лицом вверх. Здесь натекло много крови, у нее была большая рана на лбу над левым глазом. — Он рассказывал все это, явно делая над собой усилие. — Но зачем вам все это?
— Позвольте мне решать, что важно, а что нет.
— Хорошо, — Костя был недоволен моим ответом.
— Кстати, Костя, не могли бы вы оставить мне ключи, я хотела бы обследовать квартиру повнимательнее.
— Конечно, оставлю. Что-нибудь еще нужно?
— Да, скажите мне адреса Надиной матери и всех ее подруг, которых вы знаете.
Костя молча достал из шкафа бумагу и несколько минут молча писал. Закончив, протянул мне исписанный мелким нервным почерком листок.
— Здесь полный адрес Ольги Петровны и ее телефон. Адреса подружек неполные, поэтому я написал пояснения, как их можно отыскать, — он вынул из кармана ключи и положил их на стол передо мной, — а вот ключи. Думаю, теперь я вам не нужен больше?
— Нет, теперь сама управлюсь, — я села за стол и стала выдвигать ящики, — если что-то выясню, позвоню вам, телефон у меня есть.
Костя распрощался и вышел в коридор. Как только за ним хлопнула дверь, я достала сигареты и закурила. Оставшись одна, я могла наконец попытаться понять, что же здесь произошло. С чего-то надо было начинать, поэтому я подошла к телефону и набрала номер уголовного розыска. Когда меня соединили, я попросила позвать моего старого знакомого лейтенанта Павлова. Через несколько минут мне ответили:
— Павлов слушает.
— Саша? Здравствуй. Это Таня. Как дела?
— А, Таня! У меня дел куча, так что если ты по делу, то говори, а если нет, то перезвони потом, пожалуйста, — голос у Саши был уставшим и недовольным.
— Я по делу, Саша. Мне нужно узнать, кто ведет следствие по делу Надежды Александровны Кузнецовой, убитой четыре дня назад в ее собственной квартире, — я старалась говорить побыстрее.
— Сейчас спрошу. — В трубке послышались приглушенные голоса. — Понятно… спасибо… Таня, ты слушаешь?
— Да, Саша, я слушаю.
— Дело у Наташи Астаховой. Она сейчас здесь, если что нужно, можешь ей позвонить.
— Спасибо, не буду задерживать. Пока. — Я положила трубку.
Наташа Астахова была очень молодым сотрудником. Мы познакомились с ней в то время, когда она занималась расследованием дела о краже икон и другой церковной утвари из храма Покрова-на-Нерли прямо в канун Рождества. Я тогда случайно оказалась поблизости и немного помогла ей. С тех пор мы поддерживали контакт, время от времени перезванивались, а когда она переехала в Тарасов, даже стали довольно часто встречаться.
Наташа оказалась на месте, и мы очень долго болтали с ней просто, так «за жизнь», и даже договорились встретиться в ближайшие выходные. Но нужно было переходить к делу.
— Слушай, Наташа, я вообще-то по делу звоню, — начала я.
— Я знаю, тут Саша Павлов бегал, сказал, что ты будешь звонить.
— Тем лучше. Ты ведешь дело об убийстве Нади Кузнецовой?
— Да, я. А что, ты тоже в это влезла? — Наташа была несколько удивлена. — И кто же тебя нанял, уж не этот ли Костя, ее приятель?
— Не ошиблась, именно он. — Я взяла телефон под мышку и перешла к столу. — Тебе что-нибудь известно об этом деле, какие-нибудь подробности?
— Ничего конкретного. Убили девчонку здоровенной зажигалкой. Ни мотива, ни возможных подозреваемых обнаружить не удалось.
— Скажи, на теле нет следов борьбы, ну там царапин, ушибов, крови под ногтями? — Я устроилась на краю стола и пододвинула к себе пепельницу.
— Нет, абсолютно ничего. Ее убили одним ударом, прямым и жестким. Она даже не пыталась увернуться. Скорей всего, она знала убийцу и не ждала удара, поэтому не сопротивлялась.
— Скажи, ее мать осматривала квартиру?
— Понимаю, куда ты клонишь. Нет, из квартиры ничего не пропало, все на своих местах: деньги, украшения. Не обнаружено также никаких свидетельств того, что кто-либо обыскивал квартиру. Нет и следов взлома на замке и никаких посторонних отпечатков пальцев.