— Ну, вкратце: дело было на Кубе, лет двадцать с гаком назад. Семья беднейшая, родители умерли, детка осталась сироткой. Попала в приют, сбежала. Попрошайничала. На Кубе у них хоть и социализм, а бродяжек немало. Особенно не на Варадеро каком-нибудь туристическом, а в Гаване. Девчонка постоянно крутилась на городском пляже. И туда же каждый вечер ходил купаться белый джентльмен Истомин. Он наш, инженер. На Кубе работал, отель строил. Свободно говорил по-испански. Сиротку жалел, подкармливал. Своих детей у него не было, ну и уговорил жену девчонку усыновить. Оба государства чинить препоны не стали, разрешили, когда у Истомина истек контракт, забрать приемную дочку в Россию. Романтическая такая история, — закатила глаза Поля.
— Сколько ж ей было лет?
— Шесть или семь.
А Оля, словно бы между делом, добавила:
— Неужели ты даже не слышал про это ток-шоу? Довольно скандальное получилось. На него детского психиатра пригласили. И он все пытался рассказывать, как приемные отцы своих малолетних дочек соблазняют. Изабелла очень нервничала. Тут явно что-то нечисто.
— Да брось! Не соблазнял ее отец, гарантирую. Просто камеры она боялась, потому и психовала! — отмахнулась Поля. — Истомин — приличнейший человек, сын академика. Интеллигентная семья.
— Только продажная. За пиар все свое грязное белье наизнанку вывернули! — подхватила Оля. — Впрочем, так, наверное, и надо. Красавицу кубинку после того ток-шоу действительно заметили, пригласили на кабельный канал — фитнес-позы демонстрировать. Она в детстве то ли гимнастикой занималась, то ли фигурным катанием.
— Фигурка у нее суперская, — вздохнула Поля. — И растяжка чумовая, ногу за ухо закладывает, как нечего делать.
— Но чтобы программы свои вести — даже если это всего лишь фитнес! — одной растяжки мало, — с сарказмом заметила Оля. — «Разминка с Изабеллой» в эфире и полугода не продержалась. Новых предложений тоже не поступало. Но тут нашей принцессе опять повезло — она встретила прекрасного принца. Персонаж не медийный, но мордаха, фигура — просто нечто. Я их как-то на приеме видела — реально отпала. Бывают же такие мужики! Галантный, накачанный, глаза синие, а на нее как смотрел — будто она ему единственный свет в окошке. Да еще и богатый, зараза. На острова тропические ее возил, бриллианты дарил…
— И чем закончилась сия прекрасная сказка? — поторопил Полуянов.
— Ну уж точно не свадьбой, — злорадно хмыкнула Поля. — Исчез куда-то красавец писаный. Но, похоже, хороших отступных отвалил. Смотри сам. Вместе они перестали появляться в конце лета. А осенью Изабелка салон красоты открыла. Свой собственный.
— Все, Димка. — Оля устало вгрызлась в пирожное. — Больше ничего не знаем.
Полуянов поблагодарил сестер и отправился восвояси.
По пути в свой кабинет зашел в туалет, осмотрел себя в зеркале: очень даже приличная шевелюра. Если пригладить челку водой, так и вовсе практически Бельмондо.
Стричься он не любил. И сейчас бы в парикмахерскую не пошел ни за какие коврижки. Как минимум, еще две недели (а то и месяц, если Надюшка раньше не погонит). Но — ради дела! — придется.
Позвонил в салон красоты, принадлежавший двум дамам — Изабель Истоминой и Юлии Базановой. О том, что прекрасная мулатка обещала ему карточку ВИП-клиента, говорить не стал. Просто задушевным тоном сказал, что хочет попасть к лучшему мастеру. Сегодня.
— Но у нас на сегодня запись уже закончилась, — растерянно пробормотала администратор.
— Девушка, милая! — подбавил в голос бархата Дима. — Пожалуйста, придумайте что-нибудь! Ответственное мероприятие грядет, очень нужно!
— Почему вы, мужчины, всегда в последний момент спохватываетесь! — укоризненно прощебетала администраторша. Однако пообещала: — Сейчас попробую что-нибудь организовать. Подождите минутку.
В трубке долго играла медитативная музыка (Полуянов едва не заснул). Когда девушка наконец снова вышла на связь, голос ее звучал победоносно:
— Вас сам Теодор согласился взять! В семь вечера у него малюсенькое окошечко… только, пожалуйста, не опаздывайте. Теодор у нас лауреат международного конкурса и привык, что его время ценят.
Дима никогда еще не стригся у лауреатов. Сколько ни пыталась Надюшка его сподвигнуть хотя бы на салон красоты, продолжал упорно посещать простецкую районную парикмахерскую. Пусть там без изысков, зато мастера ножницами щелкают со скоростью феерической: пятнадцать минут, и готово дело. А лауреат международного конкурса Теодор наверняка будет ковыряться над его шевелюрой часа полтора.
Ну да что не сделаешь ради работы. О фотографиях, на которых люди мертвые, будто живые, «Молодежные вести» еще не писали. А что тему ему подкинула именно красавица Изабель, можно вообще не упоминать. Чтоб Надька не взревновала.
И кстати — раз уж задумался он о дамах, — может, сегодня вечером Надюшку задобрить? Пригласить в ресторан? Как раз и повод есть: обмыть его новую стрижку. А то подруга вчера выглядела — после визита в академическую квартиру — совсем потерянной.
Надюха всегда страшно радуется, когда он ее «выводит в свет». Но только в ресторанах почему-то становится страшно болтливой. Опять — в тысячный, миллионный уж раз! — под красное вино и бифштекс заведет бесконечный разговор про обмены, квартиры, залоги, ячейки, ремонты. Понятно, что не денешься никуда от житейских проблем, только сегодня никакого настроения у него мусолить скучную бытовую тему. Успокаивать Надюшку и выслушивать ее ахи.
Опять же неизвестно, во сколько получится освободиться?
В итоге решил: «Ладно, обойдется Надюха. Некогда».
…Полуянов ждал, что встретит его шик-блеск-мрамор, однако салон красоты располагался на первом этаже обычного жилого дома в Замоскворечье и выглядел демократичным — даже несколько нарочито. Входная дверь с простеньким замком, в холле вместо кресел — подушки-пуфы, занавесочки на окнах — обычный тюль. Пресловутый лауреат международного конкурса Теодор тоже оказался скромнягой. Он лично вышел к Полуянову, виновато улыбнулся:
— Минут на двадцать вас задержу. Простите?
— Прощу, — заверил Полуянов, — если мне рюмку экспрессо нальют.
И удивился чрезвычайно, что в салоне, где работают лауреаты, даже кофемашины не оказалось. Впрочем, растворимого в огромную чашку ему насыпали щедро. А молоденькая администраторша радушно предложила:
— Хотите, я вам булочку разогрею? В соседнем супермаркете очень вкусные пекут, мы всегда на долю клиентов покупаем!
— У вас тут прямо как дома! — похвалил журналист.
— Это вы еще нашу изюминку не видели, — усмехнулась девушка. — Пойдемте, я покажу. Называется «комната для медитации».
Она провела Диму в соседнее с холлом помещение, и тот ахнул от восторга: во всю стену там располагался огромный аквариум. Настоящее подводное царство: заросли водорослей, замок, акведук, затонувший корабль — окруженные разноцветьем рыбок. Подобные масштабы он, пожалуй, только в стамбульском океанариуме видел.
Администраторша заботливо усадила его на мягкий диван напротив, включила очередное медитативное завывание, проворковала:
— Отдыхайте! Я скоро за вами приду.
И минут пять Полуянов действительно не сводил глаз с рыбьей суетни. Пескари и селедки (или как там их правильно?) выглядели холеными, водоросли — зелеными и свеженькими. Никакого сравнения с его собственным аквариумом в детстве — тот вечно зарастал тиной почище любого болота.
Однако долго наслаждаться картинами рыбьей жизни Полуянов не стал — прихватил кружку с кофе и отправился в холл.
— Что-то не так? — бросилась к нему девушка-администратор.
— Все замечательно, — заверил ее Дима. — Просто хочу узнать, кому спасибо говорить за такую красоту?
— Это все наш директор, — гордо отозвалась собеседница.
— Но у вас вроде два директора? Истомина и Базанова, правильно? — изобразил удивление Дима.
Однако администраторша уверенно парировала:
— Истомина только денег дала. Ну, и с рыбками помогает. А все остальное — Юлия Аркадьевна делает.
— А сегодня она на месте? — забросил удочку Полуянов. — Хочу ей лично респект выразить.
— Базанова всегда тут, — улыбнулась администратор. — Только у нее сейчас клиент. — Встретив недоуменный Димин взгляд, она объяснила: — Юлия Аркадьевна мастер маникюра, и очень хороший. Когда есть время, продолжает работать, не хочет квалификацию терять.
— А я тоже хочу сделать маникюр!
— К Юлии Аркадьевне очередь — на месяц вперед… — покачала головой администратор. — Но пара минут у нее, наверное, найдется.
Она нажала кнопку внутреннего телефона и, бросив мимолетный взгляд на журналиста, понизила голос. Однако Полуянов все равно услышал:
— Юлия Аркадьевна, вы клиентку уже замочили?
— Юлия Аркадьевна, вы клиентку уже замочили?
Дима, не удержавшись, фыркнул. Администраторша виновато стрельнула в него глазами, положила трубку и объяснила:
— Извините. Профессиональный жаргон.
— А еще мастера маникюра клиента могут «отпилить» и «зарезать», — раздался вдруг веселый голос из-за его спины.
Полуянов обернулся и опешил.
Изабель, помнится, говорила, что ее компаньонка по бизнесу — «страшней войны». Однако перед Димой стояла удивительно эффектная, ухоженная, стильная женщина. Да, мулаточка превосходила свою напарницу — по юности и красоте. Зато в глазах Базановой светился ум, играла хитринка. Полуянов сразу понял — из подобной штучки вытянуть сведения втемную никак не получится, и обезоруживающе улыбнулся:
— Юлия Аркадьевна, я хотел вашему салону — и лично вам — кучу комплиментов наговорить. Ну, и заодно пару вопросов задать. Я вообще-то журналист, Дмитрий Полуянов из газеты «Молодежные вести».
— О, издание серьезное, — подняла бровь Базанова. Потом осторожно произнесла: — А на какую тему вы пишете?
— К индустрии красоты она отношения не имеет. Да я и вообще не уверен, будет ли статья, — честно признался Дима. И, понизив голос, добавил: — Я хотел поговорить про вашу компаньонку. Про Изабель Истомину.
По лицу женщины промелькнула гримаска неудовольствия.
— Хорошо, — кивнула она. — Давайте после вашей стрижки поговорим.
Когда Полуянов — похорошевший, помолодевший, благостный — вышел из кабинета лауреата международного конкурса Теодора, Базанова уже ждала его в холле.
— Пойдемте в мой кабинет, — поманила она Диму за собой.
Кабинет оказался крошечным, чистым, без единого изыска — еще одно очко в пользу умной, неординарной женщины.
Полуянов устроился в кресле для посетителей, пробежался глазами по комнате. На стеллажах — аккуратные рядки папок. Калькулятор, блокнот, телефон лежат на столе ровнехоньким рядком, на подоконнике вместо цветов — «Финансист» Драйзера.
— Я специально так кабинет убираю, — чуть виновато улыбнулась Базанова. — На работе, считаю, цветочкам с рюшками не место.
— Ну, вы ведь не заводом управляете, а салоном красоты, — возразил Дима.
— Без разницы, чем управлять. В бизнесе правила одинаково жесткие, — поправила она и добавила с еле уловимым презрением: — Я Изабель иногда даже завидую. Как она может до такой степени в облаках витать? Взять хоть этот ее океанариум. Да, красотища. Десять тысяч литров. Но мы-то по ценам в эконом-классе работаем! Не окупится ее рыбье королевство — никогда в жизни. А все эти разговоры, что клиенту достаточно один раз увидеть наших рыбок, и он будет ходить только к нам, считаю полной чушью. Не в рыбах дело, а в мастерах. Но музыку-то заказывает тот, кто платит, вот и приходится идти навстречу. Иногда.
— Вы давно знакомы?
— Лет семь, не меньше, — призадумавшись, ответила Юлия Аркадьевна. — Изабель раньше моей клиенткой была, на маникюр с педикюром ко мне ходила. В салон. А когда я уволилась и только на себя решила работать, — домой. Дружить — нет, никогда не дружили, но болтали, конечно, постоянно. Она мне на жизнь пожалуется, я ей — тоже. А осенью я обмолвилась: мол, устала ужасно, тяжело, когда дом и работа в одном месте. Но опять в парикмахерскую идти, на чужого дядю спину гнуть — глупо. Надоело мне до половины заработка отдавать. И тут вдруг у Изабель глазки загорелись. Губу закусила, подумала пару секунд и говорит: «А давай мы с тобой собственный салон откроем! Специально под тебя — и под твои таланты!» Я, конечно, опешила: «С ума, говорю, сошла? Ты знаешь, какие это деньги?» А она мне — важно так: «Ну, не больше ведь, чем двести тысяч долларов! А они у меня есть». Ну, тут мне черед удивляться: «Откуда?!» Я ведь место Изабель давно определила: средний класс. То есть очень средний. Квартира, машина есть, но зарплата по московским меркам скромная. Она пыталась на телевидении карьеру сделать и очень гордилась, что ей в конце концов свою программу доверили вести. Я, конечно, поздравляла ее, но была почти уверена: долго Изабель там не продержится.
— Почему вы были так уверены? — не замедлил спросить Полуянов.
— Ну… понимаете… нехорошо, конечно, так говорить… но редкостное сочетание ума и красоты — оно, к сожалению, только в женских романах бывает… Тем более что Изабель не только делает глупости, но еще и упряма до невозможности. Пришла в голову даже не идея — только намек, проблеск! — а она уже бросается выполнять, вместо того чтобы прежде обсудить свою мысль с умным человеком, составить план действий. Тут-то, в салоне, я всегда на страже, если считаю затею неудачной, ни за что ее не допущу. Но на телевидении, я так поняла, у Изабель ангела-хранителя не было… Поэтому и продержалась она там совсем недолго.
— А откуда у нее двести тысяч долларов взялись? — задумчиво проговорил Дима.
— Сказала, что отец дал. Он за границей работает, в Танзании. Всегда переживал, что дочери мало внимания уделяет. Да и материально до последнего времени ничем особо помочь не мог. А тут вдруг заключил очень выгодный контракт, получил огромный аванс — и отдал его дочери. На развитие собственного дела.
— Добрый человек, — усмехнулся Полуянов. — И рисковый.
— Рисковый — это точно. Счастье, что я рядом оказалась.
— Но в итоге-то все замечательно сложилось. Значит, не такая и плохая идея.
— Да бросьте! Чистой воды авантюра! Нам просто повезло, — расхохоталась в ответ Базанова. — Я ведь всю жизнь только ногти пилила. Просто чудо, что мы в первый же месяц не прогорели. Работали — верите? — сутками, реально. Изабель с рыбками своими сначала хотела нанять специально обученных людей, чтоб те все сделали. А я на дыбы: «Нет уж, говорю, подруга, я тут плитку в туалете собственными руками кладу, а ты будешь наемным работникам указания раздавать?» И ничего — согласилась со мной, сделала все сама. Выбирала аквариум, закупала грунт, все эти компрессоры, замки, живность. Хоть немножко наша принцесса своими белыми ручками поработала.
— А вы не очень любите свою компаньонку, — заметил Полуянов.
— А крепостной барина никогда не любит, — согласилась Базанова. — Но не восстаю пока. Терплю, что еще остается. — Она вдруг лукаво улыбнулась: — А вы ею, кстати, интересуетесь как журналист или как мужчина?
Дима приложил все силы, чтобы ответ его звучал как можно нейтральнее:
— Изабель просто предложила для моей газеты интересную тему. Про некую бабу Леру…
— О господи! — фыркнула Базанова. — Она уже до самих «Молодежных вестей» добралась с этой своей старухой-реликтом! — Вскочила с директорского кресла и горячо заговорила: — Очередная безумная идея! Ну да, я все понимаю: заслуги этой бабули, ее бесценный опыт, огромное научное значение разработок и прочая, прочая. Но только одно дело — юных девчушек гонять, спортсменок, и совсем другое — наши возрастные, изнеженные клиентки, которые за занятия немалые деньги платят! Я ведь не просто так говорю. Не поленилась, сходила к этой старухе на тренировку, она в университете физкультуру ведет. Мрак и ужас! Лечь! Встать! Быстрей! Шевелись! Бегом! Девочки с ее занятий все в поту вылезают, бледные, под глазами мешки. Но у них организм молодой, выдержит, а у нас-то возраст — от тридцати и старше! Если вдруг после занятия инсульт или инфаркт, кто будет отвечать? В общем, тут я стояла насмерть: баба Лера, при всех ее регалиях, в нашем салоне вести стрейчинг не будет. А Изабель все щебечет: «Да ты не понимаешь! У нее уникальная авторская программа! Да у меня — благодаря ей! — на всю жизнь пресс как камень, хотя я спортом уже много лет не занимаюсь! Да, пусть тяжело — но все реальные успехи ведь только через пот и слезы даются!» И хоть кол ей на голове теши, никак понять не может, что клиентки в наш салон не за каменным прессом идут, а за комфортом и за релаксом.
— Изабель вроде бывшая спортсменка? А чем она занималась? — чтобы чуть снизить накал, небрежно спросил Дима.
И встретил удивленный взгляд Базановой:
— Э… а я вам, наверное, и не скажу… Подождите. Она упоминала ОФП, хореографию, соревнования, нагрузки запредельные, а вот чем именно занималась, правда не знаю. Однажды я ее в лоб спросила, а она отмахнулась: «Даже говорить не хочу». Ну, не хочешь — и не надо.
«Странно», — подумал Полуянов, а вслух высказал предположение:
— А может, ей на салон деньги не отец дал, а допустим, какой-нибудь поклонник?
— Я так не думаю, — решительно помотала головой Базанова.
— Почему? — усмехнулся журналист.
— Потому что Изабель бы этим фактом обязательно похвасталась, — отрезала Юлия Аркадьевна. — Да и нет у нее постоянного поклонника. Так, одноразовые. Такие двести тысяч долларов не подарят.
Настало время перейти к ключевому моменту, и Дима внимательно посмотрел на Юлию Аркадьевну: