– Место в городе известное. Это в Заречном районе, придется брать такси. Если наше расследование затянется, мы очень скоро окажемся на мели, – невесело пошутила я.
На то, чтобы добраться до клуба, ушло минут тридцать, все это время мы молчали. Павел сурово хмурился. Чувствовалось, он недоволен тем, что мы покинули квартиру женщины, назвавшей себя медиумом, ничего толком не узнав.
Мне его методы общения были малосимпатичны, хоть я и вынуждена согласиться, что иногда они приводят к быстрым результатам. Но только не в этом случае. Женщина была из тех, кто скорее предпочтет страдание, чем уступит. И дело даже не в желании сохранить свои тайны, скорее всего, она действительно ничего не знает. Дело в мужчине, точнее, в ее отношении к нему. По тому, как она о нем говорила, чувствовалось: он заставил ее страдать, но это было то самое страдание, с которым не расстанешься ни за какие коврижки. В общем, я уверена, что она любит этого типа и готова ради него на все. Само собой, это произвело впечатление.
«Сентиментальная дура», – мысленно обругала я себя и вздохнула.
Мы миновали мост и вскоре увидели здание торгового центра «Заречный», в цокольном этаже которого находился клуб «Блюз». Самой мне здесь бывать не доводилось, но от знакомых я слышала, что клуб пользуется большой популярностью среди любителей джаза, а таких в нашем городе немало.
Водитель затормозил возле крыльца с довольно скромной вывеской. Расплатившись, я направилась к черной глянцевой двери, Павел обогнал меня и джентльменски распахнул ее.
Передо мной был холл и арочный проход в зал. Оттуда доносилась музыка. Я огляделась, высматривая менеджера, но холл был пуст, и мы направились к арке.
Шестеро музыкантов исполняли «Душной ночью в Каролине». Зал тонул в полумраке, круглые столики на четверых, настольные лампы, имитирующие свечи, темный потолок с россыпью огоньков, создающих иллюзию звездного неба. В помещении было накурено, кондиционеры не справлялись с дымом, оттого казалось, что окружающие предметы плавают в тумане.
На нас по-прежнему не обращали никакого внимания.
– Вон там свободный стол, – кивнул Павел в направлении окна, и мы стали пробираться к нему.
Было это нелегко, столы стояли слишком близко друг к другу. Стараясь никого не задеть и в полумраке не споткнуться, я приглядывалась к публике. Посетители выглядели демократично и одновременно солидно. В основном люди за тридцать, совсем юных лиц не наблюдалось. Наконец мы устроились за столом. Через несколько минут к нам с трудом протиснулся официант. Отметив, что народ в основном пьет пиво, я решила придерживаться традиций заведения и сделала заказ. Проводила официанта взглядом и вот тогда увидела его.
Темноволосый красавец сидел в одиночестве в дальнем углу. Одет, как и в первую нашу встречу, во все черное. Он облокотился рукой о стол и закинул ногу на ногу, и то ли был погружен в собственные думы, то ли слушал музыку, забыв обо всем на свете. Почувствовав мой взгляд, повернул голову и кивнул.
– Идем, – позвала я Павла. Он удивленно поднял брови, но вопросов задавать не стал.
Друг за другом мы направились к темноволосому. На губах мужчины появилась ухмылка, которая по мере нашего приближения становилась все насмешливее. Стол, за которым он сидел, находился на возвышении, не заметив ступеньку, я споткнулась и, должно быть, по этой причине очень разозлилась. Села напротив и сказала:
– Ты ждал, что я появлюсь. И вот я здесь. Что дальше?
– Ничего, – пожал он плечами.
Павел придвинул стул и сел рядом, глядя на незнакомца скорее с недоумением.
– Не пойдет. Придется кое-что объяснить.
На этот раз мужчина засмеялся. Я терпеливо ждала, пока ему не надоест скалиться, а потом спросила:
– Зачем понадобилось подсылать ко мне медиума?
– Антиквар был уверен, что ты ничего не помнишь. Это показалось мне довольно забавным. Если честно, у меня возникли сомнения, что ты – это ты. Оттого я и решил проверить. Если у тебя и отшибло память, то все остальное в полном порядке. Девчонка после встречи с тобой до сих пор не оправилась. Надеюсь, сегодня ты была с ней вежлива?
– С ней да, но тебе на мою вежливость лучше не рассчитывать.
– Так что там с твоей памятью?
Я сжала зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться в его физиономию.
– Что ты обо мне знаешь? – выждав время, спросила я.
– Вопрос в другом, – усмехнулся он. – Что ты сама о себе знаешь?
– Хватит говорить загадками, черт возьми, – вмешался Павел.
– У тебя появился спутник. Впрочем, неудивительно, – сказал темноволосый. Угроза, звучавшая в голосе Павла, на него никакого впечатления не произвела. – Хочешь совет, парень? Не вздумай в нее влюбиться. Очень плохая идея. Потом придется не раз пожалеть об этом.
– Спасибо за совет, хоть я его и не спрашивал. Но сейчас речь о другом. Кто ты?
– Всего лишь человек, – пожал тот плечами.
– Мы были знакомы? – спросила я.
– Давно. Неудивительно, что ты не помнишь. И это не имеет никакого отношения к тому, что сейчас происходит. Просто однажды мы встретились, а потом ты исчезла. И мне понадобилось очень много времени, чтобы тебя найти.
– Зачем?
– Считай это простым любопытством. Оно завело меня довольно далеко. Но я не жалуюсь. Так что, по большому счету, мне следует сказать тебе спасибо.
– Очень много слов, – покачала я головой. – Очень много слов, которые ничего не объясняют. Может, хотя бы скажешь свое имя?
– Зачем?
– А мое ты можешь назвать?
Он вновь усмехнулся:
– С десяток. И что с того? Время идет, и имена меняются. Меня когда-то называли Счастливчиком, правда, недолго. Теперь куда чаще зовут Путником.
– Что? – едва не заорала я.
– Значит, кое-что ты все-таки помнишь, – с удовлетворением кивнул он.
– Ни черта. Кончай валять дурака и объясни, что происходит.
Он откинулся на спинку стула и с минуту внимательно меня разглядывал.
– В какой-то книжке я вычитал историю про парня, который однажды, возвращаясь с работы, едва не погиб. У него была прекрасная жена и двое ребятишек, был дом, машина, деньги в банке и уверенность в будущем. До той поры, пока упавший кирпич едва не прекратил все это. В то мгновение он вдруг понял, что жизнь случайна и от него ничего не зависит. Тогда парень сел в ближайший поезд и отправился на другой конец страны. Жена, так и не дождавшись его с работы, долгих пять лет искала его, а когда нашла, выяснилось, что у него опять хорошая работа, красавица жена и двое детей. Знаешь, что мне нравится в этой истории? Он сделал открытие, что жизнь не то, что нам кажется, и не спятил. Он приспособился. Примерно то же самое произошло со мной. Теперь твоя очередь.
Я выбросила вперед руку и ухватила его за горло. Наверное, для меня это явилось куда большей неожиданностью, чем для него.
– Попробуешь еще пичкать меня дурацкими историями, и я тебе шею сверну, – сказала я.
– Не сомневаюсь, – с трудом ответил он и, кажется, действительно не сомневался. Но страха в нем не было, уважение – да, но не страх, и это окончательно сбило меня с толку.
– Кто ты?
– Ни друг, ни враг. Скорее наблюдатель. – Я разжала руку, не желая, чтобы на нас обращали внимание. – Помогать тебе я не стану, – откашлявшись, заявил он. – Выплывай как можешь. Это будет справедливо. Но и вредить тебе я не намерен.
– Медиум произнесла одно слово: «Дэви». Что это значит? – спросила я, понемногу успокаиваясь. На этот раз он разглядывал меня очень долго, покачал головой и сказал:
– Ну, если ты и этого не помнишь, значит, плохи твои дела. Антиквар мертв, и рассчитывать на помощь тебе не приходится.
– Ты знаешь, кто его убил?
– Нет. У тебя так много врагов, что это мог сделать кто угодно. Впрочем, если он это сделал, значит, он очень сильный враг.
– Я справлюсь, – сказала я с усмешкой. – Не стану благодарить тебя за беседу, раз от нее нет никакого толка. Трави и дальше свои байки, если найдешь желающих их слушать. Не знаю, чем я тебе досадила, но если я тебя не помню, то ты этого и не стоишь.
Глаза его полыхнули гневом, но он тут же отвел взгляд и усмехнулся.
Расплатившись за пиво, которое так и не попробовали, мы очень скоро оказались на улице.
– Отправляйся домой, – сказал мне Павел. – А я дождусь этого типа и побеседую с ним по-своему.
– Не уверена, что это хорошая идея, – ответила я.
– Почему?
– Он не производит впечатления парня, с которым легко справиться.
– А я произвожу? – сердито спросил Павел.
– Не злись. Лучше подумай: если я ничего толком о себе не знаю, как мы отличим правду от вранья?
– Что-то я не понимаю…
– Он может побаловать тебя очередной байкой, вот и все. Теперь понял? Я не склонна доверять словам этого типа, что бы он ни говорил.
– Тогда что ты предлагаешь?
– Для начала хочу кое-что проверить. Ночной поезд отправляется в мой родной город через три часа.
– Я поеду с тобой, – заявил Павел.
– У тебя нет документов. Оставайся в моей квартире, завтра я вернусь.
– Нет. Одну тебя я не отпущу. Может, этот тип и развлекался, рассказывая нам небылицы, но у меня создалось впечатление, что о твоих врагах он говорил серьезно.
– Ага, но забыл сказать, кто они.
– Билет на поезд я достану, можешь не сомневаться.
– Тогда поехали на вокзал.
Я решила сэкономить, оттого на вокзал мы отправились не на такси, а маршруткой, тем более что времени до отправления поезда было сколько угодно.
На вокзале я устроилась в зале ожидания, а Павел направился к кассам, взяв мой паспорт и деньги на билеты. Я сидела и разглядывала пол. Нелепость происходящего теперь меня скорее злила, чем пугала. Видимо, я начала приспосабливаться. Подумав об этом, я усмехнулась, вспомнив рассказ Путника. Наконец вернулся Павел, сунул мне в руки билеты и устроился рядом. Помолчав немного, заявил:
– Я очень хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь.
– Да? Сказать по правде, я ничего не чувствую. Но за понимание спасибо.
Он обнял меня и прижал к себе:
– Может, с мозгами у меня проблемы, но всем твоим врагам я шею сверну.
– Может, твои враги тоже подтянутся, тогда работы у тебя прибавится, – невесело пошутила я.
– Справимся.
Я устроила голову на его плече и закрыла глаза, чувствуя тепло его тела. Прислушивалась к окружающим звукам и постепенно успокаивалась. Должно быть, я уснула, потому что совсем не помню минут ожидания.
Павел пошевелился, и я открыла глаза.
– Пора? – спросила, зевая.
– Поезд на второй платформе.
…Родной город встретил меня дождем. Зябко ежась, я вышла на перрон и огляделась. Вокзальные часы показывали половину седьмого. Павел взял меня за руку, и мы зашагали в сторону площади.
– Ты так и не сказала мне о своих планах, – заметил он.
– Хочу съездить на кладбище.
– На кладбище? – удивился он.
– Да. Там похоронены мои родители. Это за городом, довольно далеко, от центрального рынка туда ходит маршрутка, но сейчас, наверное, еще слишком рано, придется ехать на такси.
– Может, переждем на вокзале, пока дождь кончится?
– Лучше бы найти какую-нибудь забегаловку, выпить кофе. У меня глаза слипаются.
Кафе на вокзальной площади работало круглосуточно, там мы и устроились. Я пила кофе, смотрела в окно и пыталась отгадать, что меня ждет. Раньше я любила развлекаться тем, что представляла, где буду находиться, например, через месяц, что буду тогда делать. И почти всегда отгадывала. Но сейчас, похоже, не тот случай.
В восемь мы вышли из кафе. Дождь кончился, но было пасмурно, солнце не желало показываться из-за плотных облаков. Похолодало, и теперь я жалела, что отправилась сюда налегке, не прихватив даже кофты. На мне была футболка с коротким рукавом, и я успела покрыться мурашками.
– Озябла? – заботливо спросил Павел, в ожидании такси мы стояли обнявшись, чтобы немного согреться. Водитель в ответ на просьбу отвезти нас на кладбище деловито назвал цену, и вскоре мы уже выезжали из города.
Я смотрела на мелькавшие за окном дома со странным чувством, будто впервые их вижу. Может, из-за скверной погоды родной город казался чужим и неуютным?
Дорога до кладбища заняла куда больше времени, чем я предполагала. Наконец мы остановились возле центральных ворот. Водитель остался нас ждать, а мы направились по асфальтовой дорожке, с двух сторон засаженной березками. Память подсказывала, что в конце аллеи надо повернуть налево, а дальше совсем просто: третий ряд, могилы рядом с тропинкой, возле сосны с изогнутым стволом. Беспокойство возникло, когда мы шли по аллее, потому что очень скоро мне стало ясно: впереди нет никакого поворота направо. Налево – пожалуйста, а направо лишь ровные ряды памятников. Хорошо утоптанные тропинки я видела, но в моей памяти дорожка была покрыта асфальтом. Наверное, я бы до смерти перепугалась, если бы не ожидала чего-то подобного. Поэтому отсутствие сосны тоже не удивило. И все-таки я отправилась в том направлении, со слабой надеждой, что сосна и дорожка куда-то исчезли, а могилы остались.
Могил, конечно, было в избытке, но только не тех, что я ожидала. Скорее из упрямства я прошла по всему третьему ряду. Павел молча следовал за мной, глядя себе под ноги. В самом конце обнаружились две могилы с потемневшими деревянными крестами, на табличках от руки черной краской были написаны фамилии Евдокимов и Евдокимова. Я некоторое время стояла возле них.
– Может, посмотрим в соседнем ряду? – подал голос Павел.
– Не вижу смысла, – ответила я. Он кивнул.
– Возвращаемся? – Мы вернулись на аллею. Павел с сомнением поглядывал на меня. – Ты не удивлена?
– Нет. А ты?
Он пожал плечами:
– Если честно, чего-то в этом роде я и ожидал.
– По-твоему, я тебе голову морочила?
– Не говори глупости. Зачем тогда ты поехала сюда со мной?
Водитель терпеливо ждал, прогуливаясь возле машины.
– Куда теперь? – спросил он с улыбкой, но поспешно убрал ее с лица при виде наших физиономий.
– Проспект Мира, тридцать семь, – назвала я адрес.
– Там жили твои родители? – робко поинтересовался Павел, а я только усмехнулась в ответ.
Тридцать седьмой дом выглядел именно так, как я себе его и представляла. Пятиэтажная сталинка с просторным двором и детской площадкой. Водитель по моей просьбе остановился возле третьего подъезда.
– Жди здесь, – сказала я Павлу.
Подъезд был с домофоном. Я набрала цифру 23 и стала ждать. Ответа не последовало, что неудивительно, в такое время люди на работе. По моим воспоминаниям (вопрос, стоило ли им верить), я продала квартиру молодоженам. Пока я топталась возле подъезда, прикидывая, как получить необходимые сведения, в досягаемой близости появилась пожилая пара. Мужчина нес в руках хозяйственную сумку, женщина держала его под руку. Я широко улыбнулась, хотя в тот момент это стоило мне немалых усилий.
– Простите, – начала я, дождавшись, когда они поравняются со мной. – Не подскажете, кто живет в двадцать третьей квартире?
Женщина вопросительно взглянула на своего спутника:
– Вроде бы сейчас никто не живет. Сдавали каким-то девчонкам, но те на днях съехали. Хозяйка померла, а у сына дом где-то в пригороде.
– Несколько лет назад здесь жила семья, их фамилия Ермаковы, Геннадий Викторович и Анна Григорьевна. У них была дочь Марина. Вы их помните?
– Ермаковы? – удивилась женщина. – Ермаковы в первом подъезде живут. Мать с дочкой. Других Ермаковых у нас не было.
– Вы уверены? – вздохнула я.
– Деточка, мы здесь живем тридцать два года, а Михайловы из двадцать третьей квартиры жили еще до нас. Когда мы переехали, сын Михайловых в школу ходил. Женился, двоих детей родил, они тоже успели школу закончить, и все на наших глазах. А Ермаковы в первом подъезде, восьмая квартира.
– Спасибо, – буркнула я и вернулась к машине.
Павел сидел возле открытого окна и наш разговор, безусловно, слышал.
– Соседи живут здесь тридцать два года, – с усмешкой сказала я. – Но я их вижу впервые, и они меня тоже. Поехали на вокзал.
Мы вновь устроились в том же кафе. Павел о чем-то размышлял, избегая моего взгляда. Вопросов не задавал и своего мнения не высказывал. Наверное, решил дать мне возможность прийти в себя.
– Выходит, что вся моя прошлая жизнь просто иллюзия, – с усмешкой заметила я, решив, что пришла пора обсудить происходящее. Павел кивнул.
– Твои воспоминания ничего не стоят, а у меня их вовсе нет.
– Я отчетливо помню день, когда отправилась на собеседование четыре месяца назад. Я проснулась утром в своей квартире, и у меня не было сомнений в том, что накануне я легла спать пораньше, чтобы как следует отдохнуть и подготовиться. И никаких провалов в памяти, а также повода заподозрить, что до того момента я была другим человеком. Я отлично знала свою биографию, знала, что делала вчера, неделю назад…
– Успокойся, – Павел коснулся моей ладони, и я сообразила, что говорю слишком громко. Ничего удивительного, учитывая мое душевное состояние.
– Ты помнишь ту дату?
– Двадцатое февраля.
– Восемнадцатого меня подобрали на вокзале, – сказал он и стал смотреть в окно. – Выходит, что-то произошло с нами примерно в одно время.
– Что произошло? Черт… такое просто невозможно. Бред.
– Успокойся, – повторил он и сжал мою руку. – Как бы фантастично все ни выглядело, этому есть объяснение. И мы его найдем.
– Кто-то стер тебе память, а мне подсадил другую? – хмыкнула я. – Ты способен поверить в такую чушь? Я – нет.
– Дело ведь не в том, верим мы или нет. Мы столкнулись с чем-то необъяснимым, сейчас главное – держать себя в руках. Есть некие люди, которые проявляют к тебе интерес, что доказывает их появление в клинике. Попытаемся их разыскать. Зацепка есть – тот самый фонд «Помощь рядом».
– А если отправиться в милицию и все рассказать? – вздохнула я. – Им придется поверить в мою историю, раз уж я никогда не жила по месту прежней прописки, не училась в университете и не работала в рекламной фирме.