Она хотела выдать все это вслух, но снова сдержалась. Как вдруг услышала:
– Арина, я должен тебе кое в чем признаться… При Марке я не смог бы этого рассказать, ты видела, какими глазами он на меня смотрел? Ну чистый Отелло! Арина, ты не подумай, что я не уважаю тебя, раз говорю об этом… Но так случилось, что заведено уголовное дело. И то, что я собираюсь тебе сейчас рассказать, может все равно всплыть… Моя дочь может рассказать обо всем следователю, то есть Марку… Поэтому лучше я сам… Леля. Ты понимаешь, о ком я… Так вот, мне казалось, что я влюблен в эту девочку. Нет, я не видел ее в роли своей жены, это был бы полный абсурд… Такие, как она, не созданы для семьи. Но она была так хороша, так ослепительно красива, что, когда она появлялась в нашей квартире, у меня кровь бежала по жилам, словно я молодой, словно я – такой же сумасшедший от желания, как и ее студент-пианист… Ведь он, как я сейчас понимаю, так же, как и я, только в большей степени, был увлечен Лелей. Он хотел обладать ею, как и я, и обладал. Но недолго, как я понял из разговора с Марком.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что испытывал к ней определенное влечение, ты хотел ее как женщину.
– Да. Она возбуждала меня, – с трудом выговорил Леонид.
– У вас был роман?!
– Боже упаси! – Он замахал руками. – Ничего подобного! Но Леля, как мне думается, видела мое лицо, точнее, выражение моего лица, когда я смотрел на нее, и все понимала, а потому в душе, наверное, просто хохотала… Сплошная похоть. Вот так.
– А может, это была все же не похоть, а просто желание? Зачем так опошлять свои чувства?
– Ты обиделась. Интересно, а что бы ты сказала, если бы узнала, что и к тебе я испытываю почти то же самое, только прибавь к этому желание видеть тебя своей женой? Ты же видела, что со мной было, когда ты разделась и я увидел тебя?
– Но та девушка была значительно моложе…
– Дело не в этом. Я рассказал тебе это не для того, чтобы подразнить тебя или причинить боль. Речь идет о моей дочери Кате. Она знала об этом. Знала и откровенно издевалась надо мной, представляешь? Подшучивала, называла меня старым козликом… Вот такая у меня зубастая девчонка… Но я сам виноват – воспитал ее в духе демократии, многое ей позволял, мы с ней – как друзья…
– Тебе было стыдно, когда она поняла, что тебе нравится ее подруга?
– Стыдно. Каюсь. Но ты пойми и меня. Я живу один. Не помню даже, когда у меня последний раз была женщина…
– Всего несколько часов тому назад… – Она густо покраснела.
– Ласточка ты моя… – Он обнял ее и поцеловал. – Ты не сердишься на меня?
– Нет, конечно.
Но все равно было неприятно. Она представляла себе изящную блондинку, похожую на Мэрилин Монро, перед которой млеет Леня… А рядом стоит его дочь (в ее представлении это была та самая девочка с портрета) и строит папе козью морду.
– Теперь ты понимаешь, почему я не мог рассказать Марку о Леле.
– А тебе есть что рассказать?
– Думаю, он прав… Она была… легкомысленной девочкой. И такое знакомство могло дурно повлиять на Катю… А теперь еще и неизвестный молодой человек…
– Ты так и не знаешь, с кем Катя встречается? У тебя даже на примете нет никого? Где она сейчас может быть? Может, позвонить тому мальчику-пианисту?
– Стоп… Я все ломал себе голову над тем, что сказал мне Игорь… Помнишь, когда я позвонил ему от Риты и он мне ответил, что он был в Крыму один, Катя отказалась с ним поехать, она с парнем… которого я видел или знаю… Но я знаю только одного парня из Катиного окружения… Алика Бона.
– Ты хочешь сказать, что она может быть с Аликом? С тем самым мальчиком, который умирал от любви к Леле?
Арина была сбита с толку. Только что она предполагала, что именно Алик имеет отношение к убийству братьев Нежных и Лели, а тут вдруг такое неожиданное предположение!
– Но это невозможно… – робко заметила Арина. – Понимаешь, Леня, если бы, предположим, Алик убил твоих друзей и девушку, то он бы сразу поступил так, чтобы убедить всех в том, что он Лелю не любил, другими словами, отвел бы от себя такой мощный мотив, как ревность… Тем более, если бы рядом с ним была твоя Катя. Но он же, по словам своей матери и матери Ольги Померанцевой, любил именно ее, Лелю.
– Значит, существует еще какой-то мальчик, которого, быть может, я когда-нибудь и видел, да забыл, – вздохнул Леонид. – Арина! Что-то так тревожно на душе… Я понимаю, конечно, у Кати может быть своя личная жизнь, но зачем же прятаться?
– Может, я поеду домой?
Арина вдруг почувствовала себя некомфортно. Впервые за все недолгое время их знакомства Леонид переживал за дочь и думал сейчас только о ней.
– Я понимаю тебя, Ариночка… Кому нужны чужие проблемы…
И ей стало стыдно. Ужасно стыдно. Он прав, она не должна была сейчас говорить это. Но, с другой стороны, он мог захотеть сейчас побыть один. Как же они мало друг друга знают, чтобы предугадывать мысли и чувства. Она сказала, что думала.
– Да, сегодня тяжелый день, но одновременно и радостный… Жаль, что на меня именно сейчас навалилось столько проблем… Поверь, мне меньше всего сейчас хочется оставаться одному. И, если ты не против, мы просто ляжем спать. Утро вечера мудренее…
Сейчас, когда она не испытывала к Леониду никаких сексуальных чувств, когда воспринимала его просто как человека, ей было сложно себе представить, что она проведет с ним целую ночь в одной постели. Она ведь всегда спала одна! Но надо же когда-нибудь и начинать жить другой жизнью, жизнью женщины…
Леонид постелил постель, дал Арине полотенце, показал, где в ванной комнате находится шампунь, и все это он делал естественно, легко. И все равно она почему-то разволновалась…
Стоя под душем, она обдумывала свое новое положение, как вдруг услышала голоса. Говорили мужчины. Стоять, закутавшись в полотенце, и дожидаться, пока они перестанут беседовать, она не стала. Почему она должна от кого-то прятаться? И она вышла. Увидела в прихожей человека. Он, не обращая на нее никакого внимания, продолжал говорить:
– … а я ничего такого и не сказал! Это ты пытаешься меня воспитывать… Что ты вообще знаешь о наших с Татьяной отношениях? Думаешь, я не знаю, что и она тоже ведет двойную жизнь? И вообще, моралист хренов, я заехал к тебе просто, чтобы занять денег, а ты мне тут целую лекцию о морали читаешь. Ты сильно изменился, Леня, я это сразу понял, когда увидел тебя в гостинице… Ты попытался сделать вид, что мы незнакомы. А что ты сам-то делал в гостинице? А?!
И тут он повернул голову и вперил в Арину тяжелый взгляд пьяного и разъяренного мужчины.
– Здрасте! – Он раскланялся перед ней, изображая клоуна. – Ты-то можешь приводить сюда кого угодно… А у меня дома – жена… А денег для того, чтобы держать еще одну квартиру, у меня нет. Вот так-то вот, Ленечка… познакомь меня с девушкой…
– Гера, тебе лучше уйти… – с трудом сдерживаясь, произнес побледневший Леонид.
Арина, пожав плечами и понимая, что ей лучше всего самой уйти, чтобы не провоцировать пьяного гостя на пошлости, скрылась в спальне, но и оттуда успела услышать:
– А у тебя хороший вкус, Масленников… Она – просто красотка…
– Гера, прошу тебя, уйди… Денег я тебе уже дал, что тебе еще нужно?
– Еще пятьсот рублей, и я испарюсь… неужели тебе, такому богатенькому Буратино, жалко для друга юности каких-то несчастных, вшивых пятьсот рублей?
– На, и уходи…
– Но только пообещай мне, что в следующий раз, когда мы с тобой встретимся… не в гостинице, а где-нибудь в другом месте, ты подойдешь и пожмешь мне руку? А?
– Я не делал вид, что не заметил тебя, я действительно не заметил… Я был занят…
– Интересно, чем же это ты был занят ночью в гостинице?
– Встречался с клиентом…
Арина села на кровать, размотала с головы полотенце и тряхнула волосами. Бедный-бедный Леонид, как же не вовремя притащился к нему этот друг детства… Она улыбнулась, представляя себе, как же неловко чувствует себя сейчас Леня. Но это же все мелочи… Она постарается сделать вид, что ничего не произошло, что никто не приходил.. Они лягут, обнимутся и на время, хотя бы до утра, все забудут…
Он вошел, выключил свет и нырнул под одеяло. Обнял ее и прижал к себе.
– Все. Еле проводил… Не понимаю, зачем вообще открыл ему дверь…
Глава 14
– Рита, Рита, проснись! У тебя жар…
Она проснулась, села и провела ладонью по лбу. Она была вся мокрая…
– Господи, Марк, как же хорошо, что ты меня разбудил… Эта девочка меня совершенно измучила…
– Какая еще девочка? – Марк кончиком простыни промокнул ее лицо, шею, плечи. – Что с тобой? Что тебе приснилось?
– Ты не поверишь, но мне снова приснилась Катя, эта девочка с портрета… представляешь, она лежала сейчас вместе со мной и просила меня укрыть ее еще одним одеялом… Потом потребовала, чтобы я достала из шкафа все свои шубы… Она сказала, что ей холодно… Я не видела ее, но знала точно, что это она. Ей было холодно, я даже слышала стук ее зубов…
– Ночные кошмары. Я говорил тебе, чтобы ты не ела на ночь… – Марк пытался шутить.
– Мне не до шуток, Марк… Ну почему, почему она мне снится? Я должна ее увидеть, чтобы понять. Поговорить с ней…
– Знаешь, чего я боялся больше всего? Именно этого. Что ты будешь воспринимать мою работу, то, чем я занимаюсь, слишком близко к сердцу…
– Твоя работа здесь совершенно ни при чем. Это просто дичайшие совпадения… Пойми и поверь мне, что Леню я на свадьбу не приглашала. Но он пришел. Сказал, что он узнал о свадьбе от Вали… или от Аркаши… Значит, они иногда вспоминали меня и, быть может, следили за моей жизнью. Откуда-то узнали о моем замужестве. Потом мне приснился этот нелепый сон с портретом… Мы же ничего, совершенно ничего не знаем о природе снов…
– Об этом вообще никто и ничего не знает. Дело вовсе не в этом… просто ты, Рита, художник, творческая личность, и твои работы, быть может, время от времени возникают в твоей памяти… Может, тебе просто пора начать писать какой-нибудь портрет? Но не на заказ, а так, для души…
– А я и хотела написать портрет Кати, чтобы сравнить его потом с тем, что мне приснился…
– Думаю, ты и во сне творишь… Ты у меня личность нестандартная, талантливая… тебе надо успокоиться. Хочешь воды?
– Хочу.
Марк принес ей воды.
– Давай спать, Риточка… У меня завтра такой тяжелый день.
– Ты видел этого мальчика? Игоря? Я понимаю Леню, любой отец на его месте пожелал бы своей дочери такого завидного жениха… Он произвел на меня очень хорошее впечатление. Если бы Катя вышла за него замуж, Леня вздохнул бы спокойнее. Все-таки нелегко воспитывать дочь без матери… Думаю, что он где-то упустил ее, раз она так поступила с ним…
– Здесь ни мать, ни отец не помогут… Она влюбилась… А Алик Бон? Хорошая семья, хорошие отношения между родителями, а видишь, как все получилось? Снял квартиру, чтобы жить с девочкой… Сама видишь, семья здесь ни при чем. К тому же наступает такая пора, когда ребенок вырастает, а родители этого не замечают, но, скорее всего, просто не хотят замечать… Он вырос, но средств для того, чтобы содержать девушку, нет. Что делать? Понимая, что родители его не бросят, он совершает безрассудные поступки…
– И у нас, хочешь сказать, тоже так будет? Вырастет наш сын или дочка, и все? Привет-буфет?
– Для начала надо бы сначала родить ребенка, а уж потом переживать… Успокойся. Подожди, я принесу полотенце… Ты же вся мокрая, как мышь… Хорошо, что температуры нет… И вообще, Рита, постарайся забыть эту историю. Занимайся своими делами. Пиши! А если не хочешь писать, то просто живи, отдыхай, гуляй…
– А ты будешь со мной гулять?
– В смысле?
– Давай завтра пойдем в парк и погуляем… Ты тоже забудешь о своей работе.
– Давай. Если, конечно, у меня со временем получится…
– А если не получится? Марк!
– Ладно. Не капризничай. Ложись. Плечи мы укрывать не будем… Поостынь немного…
Глава 15
Ночной звонок разбудил Нату. Кто бы это мог быть? Мужчина, лежавший рядом с ней, зашевелился.
– Леша, да проснись же ты! В дверь звонят! Может, муж вернулся… Ну же, поднимайся…
Она довольно грубо растолкала его.
– Я говорила тебе, чтобы ты больше не приходил… Заварили такую кашу, и что теперь? Ну же!
Звонки продолжались. И она вдруг поняла, что это не муж. У Миши свои ключи. Конечно, она рисковала, когда оставила у себя на ночь Гоха. Но человек принес дарственную на машину, они так хорошо посидели, отметили… Не каждый же день кто-то дарит машину!
– Кто-нибудь из твоих девиц знает, что ты здесь? – вдруг спросила она, дрожа от нервного озноба. Она терпеть не могла ночные звонки.
– Откуда… Мы спим. Никого нет дома. Полезай под одеяло и спи. Ночь же…
Но Ната встала, оделась и на цыпочках подошла к двери. Так и есть – мама.
– Мама, ты знаешь, который час? – Она впустила Ксению Илларионовну, поцеловала ее в напудренные бледные щеки. – Что случилось?
– Наточка, так неспокойно что-то стало за тебя… Думаю, вышла моя малышка замуж во второй раз, а счастья нет. Муж все по командировкам, а ты совершенно одна. Беззащитная, одинокая… А кругом людей убивают…
Ксения Илларионовна прижала дочь к себе, и Ната почувствовала на своей шее теплую влагу: мама плакала.
– У Риты, слава богу, все наладилось… А ты? Как ты? Уж не знаю почему, но я всю ночь о тебе думаю… У тебя чай есть? Я тут пирожки привезла…
Мама сразу прошла в кухню, а Ната бросила на дверь спальни озабоченный взгляд. Конечно, мама вряд ли заглянет туда, а если решит остаться на ночь, то сама постелит себе в гостиной. Но Леша?! Что делать с ним?
– Пирожки с капустой и грибами, ватрушки с творогом. – Ксения Илларионовна принялась выгружать пакеты из сумки.
– Мам, у меня своих пирожков осталось – целый таз… Ты же знаешь, не могу я печь мало.
– Ты вся в меня. Ну, садись, расскажи, как живешь.
– Да нормально…
– Признайся, ты же не любишь своего Мишу, а? Собственно говоря, можешь и не отвечать, я и так знаю. Может, тебе с ним разойтись, пока дети не пошли?
– Мама, у меня в спальне любовник… – сказала Ната и как-то сразу отпрянула от матери, словно боялась, что та ударит ее.
В кухне стало тихо. Слышно было только, как шумит электрический чайник.
– Любовник? Ах я, старая дура… Приперлась! Ночью к дочке, у которой муж в командировке. Натонька, я недооценила тебя. И что же теперь делать? Надо срочно вызывать такси и спроваживать меня домой… Боже, я совсем выжила из ума! Представляешь, я была уверена, что ты одна и тоскуешь… Не знаю почему, говорю же, но весь вечер я думала только о тебе… Вспоминала твое детство. Ты была такой очаровательной девчушкой…
На Ксении Илларионовне было красивое платье в черно-белый горошек. Волосы изящно уложены, на губах – яркая, вишневого цвета помада.
– Нет, мам, ты останешься, а он – уйдет. Хватит ему уже здесь…
– Послушай, детка, это случайно… не тот журналист, о котором мне Рита рассказала в связи с участием Арины?
– Тот, – нисколько не смущаясь, подтвердила Ната. – Он пришел, передал мне дарственную… Представляешь, он сдержал свое слово и подарил мне машину!
– Он что, законченный идиот? – Ксения Илларионовна перешла на шепот. – Мало того, что ты разбила ему голову, так еще и заставила подарить тебе машину? Натка, дай-ка я поцелую тебя… Да уж, вы у меня, девочки, не промах… Только знаешь, что я тебе скажу?
– Мам…
– Не мамкай… Думаю, ты понравилась ему… По-настоящему, понимаешь?
– Нет, не понимаю. Да и не верю я, что могу кому-то понравиться настолько, чтобы мне сделали такой роскошный подарок…
– Помяни мое слово…
– Ну, так я пойду провожу его? – Ната поднялась. – А потом вернусь, и мы с тобой попьем чайку.
– Разве ты не хочешь мне его показать?
– Нет, мам, неудобно…
– А я так думаю, что очень даже удобно. Представляю, как он обрадовался, когда понял, что вместо мужа пришла я, твоя мать! А если бы это был Миша?
– Тем лучше, – буркнула Ната. – Знаешь, наверное, ты права. Вот его нет, и мне спокойно. Хорошо. Он такой зануда, да и вообще…
Она встала и потянулась всем телом.
– Красивая ты, Натка. И не вздумай худеть. Тебе очень идет эта полнота… Ну, решайся, познакомь меня со своим журналистом.
Ната вошла в спальню и не сразу в темноте увидела сидящего на постели совершенно одетого Гоха.
– Леша. Это моя мама, и она хочет с тобой познакомиться. Представляешь, она почему-то решила, что у тебя со мной серьезные отношения… Сам понимаешь, я не могла ее разубеждать…
– Она права… Ты мне действительно нравишься. Но такой откровенности я от тебя не ожидал… Ты, Наташа, не перестаешь удивлять меня.
– Ты еще скажи, что собираешься на мне жениться! – вдруг захохотала, развеселившись, Натка.
– Почему бы и нет? Ты красивая, отлично готовишь, у тебя есть квартира… К тому же теперь ты обладательница прекрасного, почти нового автомобиля.
– Дурак! К тому же бабник… Ладно, пойдем. Познакомишься с моей мамой. Знаешь, она у меня замечательная… И очень современная…
Она подошла к Алексею и позволила себя обнять.
– Ты мне тоже нравишься, Леша… Жаль только, что между нами никогда и ничего не может быть серьезно…
Когда зазвонил телефон, чай был уже выпит и все снова укладывались спать. После задушевной ночной и какой-то сюрреалистической беседы о пользе брака все стали активно и заразительно зевать.
– Натка, я не разбудила тебя?
Это была Рита.
– Нет, сестричка, ты же знаешь, что по ночам я бодрствую, а днем отсыпаюсь… – засмеялась в трубку Ната. – А что случилось?
– Да я маму ищу… Вот и подумала, может, она у тебя?
– У меня. Ты хочешь с ней поговорить?
– Она вроде бы умеет разгадывать сны…
– Сейчас передам ей трубку.
Ксения Илларионовна удивилась, покачала головой.
– Да, доченька, слушаю тебя.
Она довольно долго слушала, изредка кивая головой, после чего изрекла: