— Целую неделю? — в ужасе переспросил Гарри. — Но, профессор, вы не могли бы?..
— Нет, не могла бы, — категорично ответила профессор Макгонаголл.
— Но…
— Она ваш преподаватель и имеет право выносить взыскания. На первое вы пойдете к ней кабинет завтра в пять вечера. Только помните: с Долорес Амбридж нужно держать ухо востро.
— Но я говорил правду! — возмущенно воскликнул Гарри. — Волдеморт вернулся, вы же это знаете, и профессор Дамблдор это знает…
— Во имя неба, Поттер! — оборвала его профессор Макгонаголл и поправила сбившиеся очки (когда Гарри упомянул Волдеморта, она ужасно вздрогнула). — Вы что, в самом деле думаете, что речь идет о правде или лжи? Речь о том, чтобы прижать вас и заставить молчать!
Она вскочила, сверкая глазами и крепко сжав губы.
Гарри тоже встал.
— Возьмите еще печенье, — раздраженно бросила профессор Макгонаголл и подтолкнула к Гарри коробку.
— Нет, спасибо, — сдержанно ответил Гарри.
— Не глупите, — отрезала она.
Гарри взял еще одно печенье.
— Спасибо, — неохотно выдавил он.
— Вы что, Поттер, не слышали речь Долорес Амбридж на пиру в честь начала учебного года?
— Слышал, — начал Гарри, — она… она сказала, что прогресс нужно запретить или… ну, то есть… то есть, Министерство Магии вмешивается в дела Хогвартса.
Профессор Макгонаголл на секунду прикрыла глаза, потом фыркнула, обошла стол, открыла дверь и жестом предложила ему выходить.
— Отрадно, что вы хотя бы слушаете Гермиону Грейнджер, — на прощание добавила она.
Глава 13. Взыскание от ведьмы
Ужин в Главном Зале этим вечером стал для Гарри не из приятных. Слух о его перепалке с Амбридж распространился очень быстро даже по хогвартским меркам. Пока он ел, сидя посередине между Роном и Гермионой, со всех сторон слышал перешептывания. Забавно, что никто из шептунов будто и не возражал, что Гарри сможет их услышать. Напротив, все выглядело так, словно они рассчитывали, что он разозлится и опять начнет кричать, а они смогут послушать всю историю из первых рук.
— Он сказал, что видел, как убили Седрика Диггори…
— Он гонит, что с СамЗнаешьКем сражался…
— Иди ты…
— Кто думает, что он свистит?
— Точно свистит…
— Что до меня не доходит, — стиснул зубы Гарри, откладывая вилку с ножом (у него так дрожали руки, что он не мог держать приборы), — …почему два месяца назад, когда Дамблдор рассказывал им, они поверили…
— Гарри, я не уверена, что они поверили, — мрачно заметила Гермиона. — Ох, давайте уйдем отсюда.
Она отшвырнула нож и вилку. Рон с тоской посмотрел на недоеденный яблочный пирог, но пошел следом. Когда они выходили, на них смотрел весь Главный зал.
— Ты хочешь сказать, что они Дамблдору не поверили? — спросил Гарри у Гермионы, когда они уже поднялись на второй этаж.
— Слушай, ты даже представить себе не можешь, как все это выглядело тогда, — тихо ответила ему Гермиона. — Ты появился в центре поля, с телом Седрика в руках… а ведь никто из нас того, что случилось в лабиринте, не видел… нам только Дамблдор сказал, что СамЗнаешьКто вернулся, убил Седрика и сражался с тобой.
— Так оно и есть! — воскликнул Гарри.
— Я знаю, что так и есть, Гарри, пожалуйста, перестань на меня набрасываться, — устало подтвердила Гермиона. — Но только перед тем, как до них дошло, они все уже разъехались по домам на лето, и два месяца провели там, читая про то, какой ты псих, и какой маразматик Дамблдор.
Пока они шли по пустынным коридорам назад, в гриффиндорскую башню, за окнами бился дождь. У Гарри было ощущение, словно первый день длился целую неделю, но перед тем, как лечь спать, нужно было сделать еще кучу домашних заданий. Правый глаз пульсировал тянущей болью. Когда они зашли в коридор Толстой Леди, он выглянул в темноту за вымытым дождем окном. В хижине Хагрида попрежнему не было никакого света.
— Mimbulus mimbletonia, — сказала Гермиона даже прежде, чем Толстая Леди успела спросить.
Портрет распахнулся, открывая проход за собой, и ребята забрались внутрь.
Гостиная была почти пуста: все еще были на ужине. Крукшанкс поднял голову, соскочил с кресла и с громким мурлыканием подбежал навстречу. Когда Гарри, Рон и Гермиона заняли три своих любимых кресла у камина, он запрыгнул к Гермионе на колени и свернулся, как пушистая рыжая подушка. Измученный и опустошенный, Гарри неотрывно смотрел на огонь.
— Как Дамблдор мог допустить, чтобы такое случилось? — внезапно воскликнула Гермиона.
Гарри и Рон от неожиданности подскочили, Крукшанкс с оскорбленным видом слетел на пол. Гермиона с яростью шлепнула по подлокотникам кресла так, что из дырочек даже посыпалась труха.
— Как он мог разрешить учить нас этой жуткой бабе? Тем более в год, когда у нас СОВы!
— Ну, в общем, у нас никогда классных преподавателей по Защите от темных искусств не было, — заметил Гарри. — Наверное, Хагрид правду сказал: никто на эту работу не хочет, все говорят, что она проклята.
— Да, но взять того, кто фактически не допускает нас до магии! Во что это играет Дамблдор?
— А она еще пытается настроить всех для нее шпионить, — угрюмо добавил Рон. — Помните, как она сказала, что хочет, мол, чтоб мы пришли к ней и сообщили, если вдруг услышим, как ктонибудь разговаривает о том, что СамиЗнаетеКто вернулся?..
— Конечно, она же здесь, чтобы за нами всеми шпионить, это же очевидно! Зачем иначе Фадж ее сюда отправил? — отрезала Гермиона.
— Не начинайте опять спорить, — устало бросил Гарри, едва Рон открыл рот, чтобы ответить. — Нельзя же только… ладно, давайте делать домашние задания, закончим с этим…
Они взяли в углу свои школьные сумки и опять вернулись в кресла у камина. С ужина уже начали возвращаться остальные. Гарри сидел, отвернувшись от входа за портретом, но спиной чувствовал, как на него смотрят.
— Сделаем сначала Снейпову ерунду? — Рон обмакнул перо в чернильницу, — Свойства… лунного камня… и его использование… в зельеделии…», — бормотал он, надписывая заголовок у пергамента. Потом подвел итог: — Вот, — подчеркнул написанное и с надеждой воззрился на Гермиону: — Ну, так какие свойства у лунного камня и как его используют в зельеделии?
Но Гермиона даже не слушала: она краем глаза косилась в дальний угол гостиной, где Фред, Джордж и Ли Джордан сидели в центре кучки наивных первокурсников, которые жевали чтото, что из большого бумажного пакета доставал им Фред.
— Нет, мне очень жаль, но они слишком далеко зашли, — Гермиона вскочила с видом разьяренной фурии. — Рон, идем.
— Я… что? — переспросил Рон, пытаясь выиграть время. — Ну… слушай, Гермиона… мы же не можем отчитывать их за раздачу конфет.
— Ты прекрасно понимаешь, что это какието Кровоносные Конфеты или… или Тошнотные Тянучки, или…
— Обморочные Облатки, — тихо констатировал Гарри.
Один за другим, словно получив удар по голове невидимым молотком, первокурсники, вывалив языки, падали без сознания: некоторые соскальзывали на пол, некоторые, обмякнув, повисали на подлокотниках кресел. Почти все, наблюдавшие за этим, начали смеяться, но Гермиона расправила плечи и направилась прямо к Фреду с Джорджем, которые уже достали записные книжки и внимательно разглядывали потерявших сознание первогодок. Рон приподнялся в кресле, замер на мгновение, шепнул Гарри: «У нее все под контролем», и рухнул обратно, съежившись настолько, насколько позволило ему его долговязое телосложение.
— Хватит! — рявкнула Гермиона на Фреда с Джорджем.
Те с легким удивлением уставились на нее.
— Ага, ты права, — кивнул Джордж. — Такой дозировки, кажется, вполне достаточно.
— Я же сказала вам еще утром, на учениках эту ерундовину испытывать нельзя!
— Мы им платим! — негодующе воскликнул Фред.
— Мне плевать, это может быть опасно!
— Ерунда, — парировал Фред.
— Гермиона, успокойся, с ними все в порядке! — заверил ее Ли и принялся, одному за другим, всовывать первокурсникам в открытые рты фиолетовые конфеты.
— Ну вот, смотри, они сейчас очнутся, — заметил Джордж.
В самом деле, первокурсники уже зашевелились. Некоторые были настолько шокированы, очнувшись на полу или повисшими в креслах, что Гарри был уверен: Фред с Джорджем даже не предупредили их о действии конфет.
— Все в порядке? — заботливо спросил Джордж у маленькой темноволосой девочки, лежащей у его ног.
— Ка… кажется, да, — сбивчиво подтвердила та.
— Прекрасно, — с удовольствием заключил Фред.
Но в следующую секунду Гермиона выхватила у него из рук и записную книжку, и бумажный пакет с Обморочными Облатками.
— НИЧЕГО прекрасного!
— Да ты что, они же живы, разве нет? — гневно воскликнул Фред.
— НИЧЕГО прекрасного!
— Да ты что, они же живы, разве нет? — гневно воскликнул Фред.
— Ну нельзя же так, а если комунибудь из них будет плохо?
— Да не будет им плохо, мы уже проверили все на себе, теперь просто нужно посмотреть, как реагируют другие…
— Если вы не прекратите этим заниматься, я…
— Назначишь нам взыскание? — спросил Фред тоном посмотрелбыякакты-посмеешь.
— Заставишь нас нравоучения переписывать? — ухмыльнулся Джордж.
Все в гостиной захохотали. Гермиона выпрямилась в полный рост, глаза ее сузились, а густые волосы, казалось, наэлектризовано потрескивали.
— Нет, — голос у нее дрожал от гнева. — Я просто напишу вашей маме.
— Только не это, — Джордж в ужасе отступил на шаг.
— Именно это, — мрачно подтвердила Гермиона. — Я не могу вам самим запретить жрать эту вашу мерзость, но давать ее первокурсникам вы не будете!
Фреда с Джорджем как громом поразило. Ясно, что как бы ни увлечены они были, но такая угроза Гермионы пришлась им не по вкусу. Бросив на них последний грозный взгляд, Гермиона сунула Фреду в руки его записную книжку и пакет с Обморочными Облатками, и гордо проследовала к своему креслу у камина.
Рон уже съежился настолько, что почти уткнулся носом в колени.
— Благодарю за поддержку, Рон, — едко бросила Гермиона.
— Ты и сама прекрасно справилась, — пробормотал Рон.
Гермиона несколько секунд испепеляла взглядом чистый лист пергамента, а потом резко заявила:
— Нет, все бесполезно, сейчас я не могу сконцентрироваться. Я иду спать.
Она рывком открыла сумку. Гарри решил, что она хочет сложить книги, но вместо этого Гермиона извлекла два бесформенных вязаных предмета, аккуратно положила их на стол перед камином, прикрыла несколькими скомканными кусками пергамента, сверху добавила сломанное перо и отступила на шаг, любуясь результатом.
— Что, ради Мерлина, ты делаешь? — Рон посмотрел на нее так, словно испугался за ее рассудок.
— Это шапки для домовых эльфов, — оживленно пояснила Гермиона, теперь уже складывая в сумку книги. — Я их за лето сделала. Без магии я неважная вязальщица, но теперь, когда вернулась в школу, смогу связать гораздо больше.
— Ты оставила шапки для домовых эльфов? — медленно начал Рон. — И прикрыла их мусором?
— Да, — вызывающе ответила Гермиона, забрасывая сумку на плечо.
— Но так не честно! — возмутился Рон. — Подсунув им шапки, ты хочешь их обмануть. Ты хочешь освободить их, а они, может, и не хотят освобождаться?
— Конечно, хотят! — Гермиона даже покраснела. — И не смей трогать эти шапки, Рон!
Она развернулась и ушла. Рон подождал, пока она не скрылась за дверью спальни для девочек, а потом убрал мусор с вязаных шапок.
— Должны же они хоть видеть, что будут брать, — твердо заявил он. — Ну ладно… — он свернул пергамент, на котором было написано название реферата для Снейпа. — …Никакого смысла нет пробовать заканчивать сейчас. Без Гермионы я понятия не имею, что нужно делать с лунными камнями. Правильно?
Гарри кивнул, заметив, что боль в правом виске тут же усилилась. Он подумал о длинном реферате на тему войн гигантов, и боль стала еще сильнее. Прекрасно отдавая себе отчет, что утром пожалеет о том, что с вечера не сделал задание, он все равно сложил книги в сумку.
— Я тоже пошел спать.
По пути в спальню он краем глаза заметил Шеймаса, но поворачиваться к нему не стал. Гарри даже показалось, что Шеймас открыл рот, чтобы сказать чтото, поэтому он ускорил шаг и, избегая лишних провокаций, нырнул в успокоительную тишь спиральной каменной лестницы.
* * *Рассвет следующего дня был таким же свинцовым и дождливым, как и предыдущий.
Во время завтрака Хагрида за столом преподавателей попрежнему не было.
— Хорошо хоть Снейпа сегодня нет, — встряхнулся Рон.
Гермиона широко зевнула и налила себе еще кофе. Выглядела она отчегото умиротворенной, а когда Рон спросил, по какому поводу она так счастлива, Гермиона пояснила:
— Шапки исчезли. Похоже, домовые эльфы всетаки хотят быть свободными.
— Я бы на это не ставил, — колко заметил Рон. — Вряд ли они решили, что это одежда. На мой взгляд, оно мало похоже на шапки, скорее, на какието шерстяные мешки.
Гермиона все утро с ним не разговаривала.
За спаренным Чародейством следовала спаренная Трансфигурация. И профессор Флитвик, и профессор Макгонаголл посвятили первые пятнадцать минут своего урока, объясняя классу важность СОВ.
— Вы должны помнить, — пискнул крошечный профессор Флитвик, забираясь как обычно на стопку книг, чтобы его было видно изза стола. — Что эти экзамены повлияют на ваше будущее на много лет вперед! Если вы до сих пор серьезно не размышляли над выбором профессии, то сейчас самое время это сделать. И в этой связи, боюсь, нам придется работать еще больше, чем раньше, чтобы вы наверняка смогли показать себя с лучшей стороны!
Потом они больше часа потратили на повторение Призывных чар, которые, по словам профессора Флитвика, ожидали их на СОВах, а в завершение урока он задал как никогда огромное количество чар на дом.
То же самое, если не хуже, произошло и на Трансфигурации.
— Вы не сможете сдать на СОВ, — сурово сказала профессор Макгонаголл, — без должного прилежания, практики и упражнений. Но если будет трудиться усердно, я не вижу причин, по которым ктолибо в вашем классе не сдал бы на СОВ.
Невилл недоверчиво хмыкнул с унылым видом.
— Да, вы тоже, Лонгботтом, — подтвердила профессор Макгонаголл. — Нет ничего хуже, чем недостаток уверенности. Итак… сегодня мы начнем изучать Устраняющее заклинание.[122] Оно проще, чем Вызывающее заклинание,[123] которое до ТРИТОНов вы изучать не будете, но, тем не менее, Устраняющее заклинание — из разряда самых сложных искусств, владение которыми у вас будут проверять на СОВах.
Она оказалась права. Гарри обнаружил, что Устраняющее заклинание жутко сложное. К концу двойного урока ни ему, ни Рону так и не удалось устранить улиток, на которых они практиковались, хотя Рон с надеждой заметил, что ему показалось, будто его улитка слегка побледнела. Однако у Гермионы улитка устранилась уже с третьей попытки, что принесло ей награду в виде десяти баллов для Гриффиндора от профессора Макгонаголл. Гермионе единственной не задали ничего на дом, остальным же было велено тренироваться всю ночь, готовясь на завтра к новым покушениям на улиток.
Уже слегка паникуя от объема полученных домашних заданий, Гарри и Рон провели обед в библиотеке, в поисках вариантов использования лунных камней в зельеделии. Гермиона, все еще злясь на Рона за компрометацию ее шапок, к ним присоединяться отказалась. К началу Ухода за магическими существами голова у Гарри заболела опять.
На улице стало прохладно и ветрено, и когда они по отлогой лужайке шли к хижине Хагрида на опушку Запретного Леса, в лицо им начал брызгать редкий дождь. Профессор ГрабблиПланк, дожидаясь учеников, стояла в десяти ярдах от хагридовой двери, перед длинным столом на козлах, заваленным прутьями. Когда Гарри с Роном подходили к ней, сзади раздались взрывы хохота. Обернувшись, ребята обнаружили, что приближается Драко Малфой в окружении своей обычной тесной слизеринской компании. Драко явно только что отпустил какую-то остроту, потому что Краббе, Гойл, Панси Паркинсон и остальные продолжали радостно хихикать пока не дошли до стола, и, судя по тому, как они все время посматривали на Гарри, Гарри без особого труда мог догадаться об объекте их насмешек.
— Все здесь? — рявкнула профессор ГрабблиПланк, когда все слизеринцы и гриффиндорцы собрались. — Хватит болтать. Кто может сказать мне, как это называется?
Она показала на груду прутьев перед собой. Рука Гермионы взлетела в воздух. За ее спиной Малфой зло передразнил Гермионины подпрыгивания вверхвниз в желании ответить на вопрос. Панси Паркинсон взвизгнула от смеха, но смех тут же перешел в вопль, потому что прутья на столе подскочили, и оказались маленькими, пиксиподобными созданиями из дерева, с узловатыми коричневыми ручками и ножками; каждая ручка заканчивалась двумя пальчикамиветочками, а на забавном, плоском, похожем на кору личике блестела пара карих жучиных глазок.
— Оой! — воскликнули Парвати с Лавандой, ужасно возмутив Гарри.
Можно подумать, что Хагрид никогда не показывал им впечатляющих существ: по общему мнению червеплюхи были скучноваты, но саламандры и гиппогрифы — очень даже интересны, хотя, пожалуй, взрывовертки[124] — даже слишком.
— Нука, потише, девочки! — резко оборвала их профессор ГрабблиПланк, разбрасывая похожую на неочищенный рис крупу между палочковыми существами, которые тут же набросились на еду. — Итак, знает ли ктонибудь, как эти существа называются? Мисс Грейнджер?