— С чего ты взяла? — удрученно спросил Джордж.
— Тонкс меня научила, как это распознать, — ответила Джинни. — Бросаешь в дверь чем попало и, если до двери ничего не долетает, значит она Невозмутима. Я кидала сверху навозные бомбы, они просто зависают в воздухе, и все. Так что Ушлое Ухо под дверь не просунешь.
Фред вздохнул:
— Фу… А я так мечтал разузнать, что задумал старина Снейп…
— Снейп? — вскинулся Гарри. — Он здесь?
— Ага, — Джордж тщательно закрыл дверь и присел на одну из кроватей; к нему присоединились Фред и Джинни. — Отчет делает. Сверхсекретный.
— Гад, — лениво добавил Фред.
— Сейчас он на нашей стороне, — с упреком сказала Гермиона.
— От этого он меньшим гадом не становится, — фыркнул Рон. — Он так смотрит на нас все время…
— Биллу он тоже не нравится, — добавила Джинни, словно подводя итог под сказанным.
Гарри замялся: злость еще не прошла, но жажда информации уже пересилила желание продолжать орать.
Он присел на другую кровать, напротив.
— А Билл здесь? — спросил он. — Он, вроде, в Египте работал?
— Он ушел на кабинетную работу, так что смог вернуться домой и работать на Орден, — объяснил Фред. — Говорит, что гробниц ему не хватает, но… — и тут Фред ухмыльнулся, — …у него есть компенсация.
— Что за компенсация?
— Помнишь милашку Флер Делакур? — спросил Джордж. — Она теперь работает в «Гринготтсе», «улюшает свой ааанглиски»…
— А Билл частенько дает ей частные уроки, — хихикнул Фред.
— Чарли тоже член Ордена, — продолжил Джордж, — но он пока еще в Румынии. Дамблдор хочет завербовать как можно больше иностранных магов, поэтому в свободное время Чарли налаживает контакты.
— А почему Перси этим не занимается? — удивился Гарри.
Последний раз, когда он слышал о Перси, тот работал в Департаменте междумагического сотрудничества в Министерстве Магии.
После этого вопроса все Уизли и Гермиона мрачно переглянулись.
— Только ради всего, не упоминай Перси при маме и папе, — напряженным голосом произнес Рон.
— Почему?
— Потому что всякий раз, когда они слышат имя Перси, у папы все из рук валится, а мама начинает плакать, — буркнул Фред.
— Это ужасно, — печально подтвердила Джинни.
— Мы с ним еще рассчитаемся, — сказал Джордж с нехарактерным для него угрожающим выражением лица.
— Да что произошло? — спросил Гарри.
— Перси с папой разругались, — ответил Фред. — Никогда не видел, чтобы папа так орал. Обычно орет мама.
— Все случилось через неделю после окончания учебного год, — начал объяснять Рон, — мы как раз должны были приехать вступать в Орден. Перси тогда пришел домой и сказал, что получил повышение.
— Серьезно? — удивился Гарри.
Гарри знал, конечно, что Перси был очень честолюбивым, но ему казалось, что карьера Перси в Министерстве Магии сложилась неудачно: Перси крупно прокололся, вовремя не заметив, что его шеф попал под влияние Лорда Волдеморта (хотя в Министерстве этому и не поверили — они сочли, что мистер Крауч сошел с ума).
— Да, мы тоже удивились, — продолжил Джордж, — потому что после истории с Краучем у Перси начались всякие проблемы. Ему сказали, что он должен был догадаться, что Крауч чокнулся, и сообщить наверх. Но ты же знаешь Перси… Крауч поставил его заместителем, и жаловаться он бы ни за что не пошел.
— Так почему же его повысили?
— Вот это самое интересное, — оживился Рон, который готов был говорить о чем угодно, лишь бы Гарри снова не начал кричать. — Он пришел домой, очень собой довольный… точнее сказать, еще довольней, чем обычно… если такое возможно… и сказал папе, что ему предложили должность в секретариате Фаджа. Вообще-то для того, кто только год назад закончил Хогвартс, — должность просто классная: Младший Помощник Министра. Я думаю, он ждал, что папа придет в восторг.
— Но папа в восторг не пошел, — мрачно добавил Фред.
— А почему? — опять спросил Гарри.
— Ну, потому, что Фадж как раз начал трясти все Министерство на предмет обнаружения любых контактов с Дамблдором, — ответил Джордж.
— В последнее время в Министерстве имя Дамблдора смешали с грязью, — добавил Фред. — Они там считают, что своими рассказами о возвращении СамЗнаешьКого, Дамблдор всем только голову морочит…
— По словам папы, Фадж дал ясно понять, что любой, кто заодно с Дамблдором, может освободить помещение.
— Самое главное, что Фадж подозревает папу, потому что знает, как папа дружен с Дамблдором, и вообще он всегда считал папу каким-то извращенцем из-за этой его зацикленности на магглах.
— Ну а при чем здесь Перси? — ошеломленно спросил Гарри.
— К этому я и веду. Папа считает, что Фадж взял Перси в секретариат, потому что хочет использовать его в качестве шпиона за нашей семьей и Дамблдором.
Гарри присвистнул.
— Держу пари, Перси бы это понравилось.
Рон натянуто рассмеялся:
— Да у него просто крыша поехала. Он сказал… в общем, наговорил кучу всяких мерзостей. Сказал, что ему пришлось бороться против папиной скверной репутации еще с тех пор, как он стал работать в Министерстве, сказал, что у папы никогда не было честолюбия, и вот поэтому мы такие… ну, ты понимаешь… в том смысле, что с деньгами у нас всегда было неважно…
— Что? — недоуменно переспросил Гарри, а Джинни, при последних словах Рона, зашипела, как рассерженная кошка.
— Ну все понятно… — Рон понизил голос. — Но дальше — больше. Перси сказал, что папа поступил по-идиотски, когда связался с Дамблдором, потому что у Дамблдора крупные неприятности, и папе теперь предстоит расхлебывать их вместе с ним. А он, Перси, знает, на чьей стороне ему лучше, а именно — на стороне Министерства, и он ставит всех в известность, что он отныне — не член семьи. В тот же вечер он собрал свои манатки и уехал. И теперь в Лондоне живет.
Гарри сквозь зубы выругался. Из всех братьев Рона Перси ему всегда меньше всех нравился, но он и представить не мог, что тот может наговорить такое мистеру Уизли.
— Мама очень правильно поступила, — вяло продолжил Рон, — ты же знаешь ее, обычно она кричит и все такое. А тут она поехала в Лондон, чтобы попробовать поговорить с Перси, но он захлопнул дверь перед ее носом. Не представляю, как он с папой на работе встречается… делает вид, что не знаком, наверное.
— Но Персито должен знать, что Волдеморт вернулся, — медленно произнес Гарри. — Он же не дурак, он же должен понимать, что мама и папа не станут рисковать без причины.
— Ну да, но… в общем, и о тебе речь зашла… — ответил Рон, искоса поглядывая на Гарри. — Перси сказал, что единственным доказательством служат твои слова и… ну не знаю я… короче он считает, что этого недостаточно.
— Перси верит тому, что пишут в «Ежедневном Пророке», — язвительно добавила Гермиона.
Остальные согласно кивнули.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри, обводя глазами присутствующих.
Все посмотрели на него с опаской.
— Ты что… ты не получал «Ежедневный Пророк»! — взволнованно воскликнула Гермиона.
— Получал… — ответил Гарри.
— Ты… э-э… читал его подробно? — спросила Гермиона с тревогой в голосе.
— Ну, проглядывал заголовки, — осторожно ответил Гарри, — если бы хотели что—нибудь сообщить о Волдеморте, то написали бы на первой полосе, правда?
При упоминании этого имени все вздрогнули. Гермиона поспешила сказать:
— Нужно было читать его от корки до корки, иначе не поймешь, но там… гм… о тебе упоминалось несколько раз в неделю.
— Но я бы заметил…
— Не смог бы заметить, раз читал только первую полосу, — покачала головой Гермиона. — Речь не о больших статьях. Тебя там только упоминают, в качестве дежурной шутки.
— Что, что?..
— Я понимаю, что это противно, — подчеркнуто спокойным тоном произнесла Гермиона, — но они же на основе материалов Риты писали.
— Но ведь она уже не пишет в «Ежедневный Пророк»?
— О, не пишет, она сдержала обещание… у нее выбора не было, — с удовлетворением уточнила Гермиона. — Но она подготовила почву для того, чем они сейчас занимаются.
— Так чем именно? — нетерпеливо спросил Гарри.
— Ну, ладно, помнишь, она писала, что ты сошел с ума и рассказывал всем, что у тебя шрам болит и все такое?
— Угу, — кивнул Гарри. Уж что-что, но писанину Риты Скитер он так просто не забудет.
— Так вот, они пишут о тебе, что ты — позер и обманщик, который мнит из себя трагического героя или что-то в этом роде, — скороговоркой проговорила Гермиона, как будто, чем быстрее она будет говорить, тем менее болезненными покажутся Гарри ее слова. — Сплошь и рядом вставляют шпильки в твой адрес. Если публикуют чью-нибудь высосанную из пальца историю, то ее подают как «россказни, достойные Гарри Поттера», а если с кем-нибудь что-нибудь забавное стряслось, то они комментируют: «будем надеяться, что у этого человека не появится шрам во лбу, а то потом нам придется его боготворить»…
— Я не хочу, чтобы меня боготворили… — горячо начал Гарри.
— Я знаю, что ты не хочешь, — испуганно заверила его Гермиона. — Я знаю, Гарри. Но видишь, что делается? Они хотят вывернуть все так, чтобы тебе уже никто и никогда не поверил. Держу пари на что угодно — за всем этим стоит Фадж. Главное, чтобы все обыватели решили, будто ты просто-напросто эдакий глупенький мальчик, который сел в лужу, наболтал всяких небылиц, только потому что хочет подольше сохранять популярность.
— Я не болтал… я не хочу… Волдеморт убил моих родителей! — взорвался Гарри. — Я популярный потому, что он убил мою семью, но не смог убить меня! Кому нужна такая популярность? Неужели непонятно, что, будь моя воля, я бы ни за что…
— Мы знаем, Гарри, — искренне сказала Джинни.
— О том, что на тебя напали дементоры, они, естественно, и словом не упомянули, — продолжала Гермиона. — Им явно кто-то приказал молчать. Хотя неуправляемые дементоры — это грандиозный сюжет. Не написали даже о том, что ты нарушил Международный Статут Секретности. Нам казалось, что это не пропустят, — такая яркая иллюстрация для твоего, вроде бы, дурацкого позерства получится. Мы решили, что они выжидают, пока тебя не исключат, а потом этой новости дадут ход… я, конечно, имею в виду, а вдруг тебя исключат, — торопливо исправилась она. — Но на самом деле тебя не исключат, потому что если они свои собственные законы соблюдают, то против тебя ничего нет.
Речь опять зашла о слушании его дела, а Гарри не хотелось об этом вспоминать. Он заметался в поисках новой темы разговора, но был избавлен от необходимости ее найти, потому что с лестницы донеслись шаги.
— Атас…
Фред молниеносно рванул к себе Ушлое Ухо; раздался громкий хлопок, и они с Джорджем исчезли.
Несколько секунд спустя в дверном проеме появилась миссис Уизли.
— Собрание закончилось, можете спускаться на ужин. Гарри, все умирают от желания тебя увидеть. А кто разбросал навозные бомбы у кухонной двери?
— Крукшанкс,[33] — беззастенчиво солгала Джинни, — он любит с ними играть.
— А-а, — протянула миссис Уизли, — а я думала, что это Кричер,[34] с него станется. Значит так: не забудьте в холле говорить потише. Джинни, у тебя грязные руки, чем ты занималась? Пожалуйста, иди и помой их перед ужином.
Джинни скорчила всем гримасу и в сопровождении мамы вышла из комнаты, оставив Гарри наедине с Роном и Гермионой. Они оба смотрели на Гарри со страхом, словно боясь, что теперь, когда все ушли, он вновь начнет кричать.
От того, что они так нервничают, Гарри стало неловко.
— Слушайте, я… — пробормотал он.
Но Рон тут же покачал головой, а Гермиона тихо сказала:
— Мы знали, что ты разозлишься, Гарри, мы на тебя не обижаемся, но ты должен понять, мы в самом деле пытались уговорить Дамблдора…
— Угу, я понял, — прервал ее Гарри.
О Директоре ему тоже не хотелось говорить, потому что от мыслей про Дамблдора он опять начинал злиться.
— Кто такой Кричер? — спросил он.
— Местный домовой эльф, — ответил Рон. — Псих. Никогда таких не встречал.
Гермиона, нахмурившись, посмотрела на Рона:
— Он не псих, Рон.
— Да он спит и видит, чтобы его отрезанную голову точно так же повесили на стену, как и голову его матери, — раздраженно бросил Рон. — Гермиона, это что, нормально?
— Ну ладно, может быть он и странный немного, но это не его вина.
Рон посмотрел на Гарри и закатил глаза.
— У Гермионы попрежнему одна МОРДА в голове…
— Это не М.О.Р.Д.А! — запальчиво воскликнула Гермиона. — Это Магическое Общество Раскрепощения Домовых Альтруистов.[35] И не только я, но и Дамблдор говорит, что мы должны хорошо относиться к Кричеру.
— Конечно, конечно, — быстро согласился Рон, — пошли, я есть хочу.
Он первым вышел и направился к лестнице, но, не успели они дойти до ступенек…
— Стойте! — выдохнул Рон, хватая Гарри и Гермиону за руки. — Они еще в холле, можем что-нибудь подслушать…
Троица осторожно выглянула за перила. В темном холле толпились волшебники и ведьмы, в том числе и те, что охраняли Гарри. Все взволнованно перешептывались. В самом центре группы Гарри заметил черные, грязные волосы и крупный нос, принадлежащие самому для него ненавистному преподавателю Хогвартса, профессору Снейпу. Гарри перегнулся через перила подальше: его страшно интересовало, что же именно делает Снейп для Ордена Феникса…
Перед глазами у него скользнул тонкий шнурок телесного цвета. Посмотрев наверх, этажом выше Гарри увидел Фреда и Джорджа, которые осторожно опускали Ушлое Ухо к темной массе людей внизу. Но тут члены Ордена направились к входной двери и пропали из поля зрения. Фред чуть слышно выругался: «Тьфу ты…» и принялся сматывать Ушлое Ухо.
Гарри услышал, как входная дверь открылась, а потом закрылась опять.
— Снейп никогда не ест здесь, — тихо сообщил Рон Гарри. — И слава богу. Пошли.
— Гарри, и не забудь в холле разговаривать потише, — шепнула Гермиона.
Миновав стену с чередой голов домовых эльфов, ребята увидели Люпина, миссис Уизли и Тонкс, стоявших у входной двери, — они магическим образом запирали за ушедшими многочисленные замки и задвижки.
— Мы ужинаем на кухне, — шепнула миссис Уизли, подойдя к подножию лестницы им навстречу, — Гарри, милый, только иди по залу на цыпочках… вон в ту дверь…
БА—БАХ!
— Тонкс! — возмущенно вскрикнула миссис Уизли и нервно оглянулась.
— Ох, простите! — Тонкс плашмя растянулась на полу и запричитала: — Эта дурацкая подставка для зонтиков, второй раз спотыкаюсь…
Но ее стенания потонули в ужасном, душераздирающем визге, от которого кровь застыла в жилах.
Побитые молью занавеси, на которые Гарри еще раньше обратил внимание, взлетели сами собой, но за ними никакой двери не оказалось. На долю секунды Гарри решил, что смотрит в окно. Окно, из которого кричит старуха в черной шляпе, и кричит так, словно ее пытают… но потом он понял, что там просто портрет в натуральную величину, но самый реалистичный, и самый отвратительный, который он когда-либо в жизни видел.
Старуха кричала, и изо рта у нее стекала слюна, глаза закатились, желтоватая кожа лица натянулась; все прочие портреты в холле тоже проснулись и принялись вопить так, что Гарри даже зажмурился и закрыл руками уши.
Люпин и миссис Уизли бросились к портрету и попытались задернуть занавеси перед старухой, но безуспешно, а она визжала все громче и громче и размахивала когтистыми руками, словно пытаясь вцепиться им в лица.
— Шлюха! Мразь! Дерьмецы и мерзавцы! Ублюдки, мерзкое отродье, уроды, прочь отсюда! Убирайтесь вон из дома моих предков!
Тонкс, беспрестанно извиняясь, поднимала огромную, тяжелую троллью ногу; миссис Уизли оставила попытки задернуть занавеси и побежала по залу, утихомиривая палочкой все прочие портреты, в холл влетел мужчина с длинными черными волосами и чуть не столкнулся с Гарри.
— Замолчи, замолчи, ты, старая карга, ЗАМОЛЧИ! — зарычал он, хватаясь за занавесь, которую бросила миссис Уизли.
Лицо старухи побелело.
— Тыы—ы—ы! — завыла она, выкатив глаза на мужчину. — Проклятый выродок, мерзавец, позор нашего рода!
— Я сказал… ЗАТ… КНИСЬ! — рычал мужчина, и с огромным трудом, с помощью Люпина, ему все-таки удалось задернуть занавеси.
Визг старухи стих и наступила звенящая тишина.
Тяжело дыша и смахивая с лица пряди длинных черных волос, к Гарри повернулся его крестный Сириус.
— Здравствуй, Гарри, — мрачно произнес он. — Будем считать, что с моей матерью ты уже познакомился…
Глава 5. Орден Феникса
— Твоей…
— Да, да, моей милой доброй мамочкой, — кивнул Сириус. — Целый месяц пытаемся ее снять, но она, как видно, наложила на изнанку холста Безотвязные чары.[36] Быстрей спускаемся на кухню, пока они все опять не проснулись.
— Но откуда здесь портрет твоей матери? — изумленно спросил Гарри, когда они вышли за порог холла и направились вниз по узкой каменной лестнице.
Все остальные потянулись за ними.
— Неужели никто тебе не доложил? Это дом моих родителей, — усмехнулся Сириус. — Но я последний из Блеков, так что теперь все здесь принадлежит мне. Я предложил дом Дамблдору в качестве штаба… кроме этого больше ни на что не гожусь.
Гарри рассчитывал на более теплый прием, а в голосе Сириуса отчетливо сквозила холодность и горечь. Вслед за крестным, он спустился по лестнице к двери, ведущей в полуподвальное помещение кухни.
Кухня оказалась немногим приятнее холла наверху: зал с грубыми каменными стенами напоминал пещеру. Основным источником света служил большой камин в дальнем конце зала. В воздухе стоял табачный чад, как на поле битвы; сквозь дымовую завесу угадывались пугающих размеров массивные железные котлы и кастрюли, подвешенные под темным потолком.