– Ни у кого из них не было веских причин желать вам смерти?
– Что касается моих знакомых, то нет.
– А о гостях Энтони Теобальда что скажете?
– Ничего особенного, префект, – ответила Дельфин, но в голосе проскользнула неуверенность.
Дрейфус кивнул: путь думает, что ответ его устроил. Он чувствовал, что разгадка близка, но многолетний опыт подсказывал: сейчас напирать бесполезно. С одной стороны – дочерний долг перед Энтони Теобальдом, с другой – желание добиться справедливости, – не сумев сделать выбор, Дельфин замкнется в себе.
Ее доверие придется заслужить.
– По большому счету, – снова заговорила Дельфин, – ни семейные дела, ни политика Блистающего Пояса не были мне интересны. У меня были… есть… мои скульптуры. Этого хватало.
– Давайте поговорим о скульптурах. Вашему успеху завидовали?
– Настолько, чтобы убить девятьсот шестьдесят человек? – мрачно спросила Дельфин.
– Преступления не всегда пропорциональны мотивам.
– Никто на ум не приходит. Была бы я примой йеллоустонского общества, мы не связались бы с мелким торгашом вроде Дравидяна.
Дрейфус постарался сохранить непроницаемое выражение лица.
– Тем не менее кому-то понадобилось вас всех убить. Когда выясню причину, буду спать спокойнее.
– Я бы хотела помочь.
– Вам это вполне по силам. Скажите, когда поступило сообщение от других ультра?
– Когда Дравидян был у нас в гостях.
– Нельзя ли поточнее?
Бета Дельфин на миг закрыла глаза.
– Сообщение пришло в четырнадцать часов двадцать три минуты пятьдесят одну секунду по йеллоустонскому стандартному времени.
– Спасибо. Прекратить кон…
– Мы уже закончили? – перебила Дельфин.
– Пока да. Если появятся вопросы, я сразу же вас вызову.
– А сейчас отправите обратно в хранилище?
– Да, собираюсь.
– Разве вы не хотели поговорить о скульптурах?
– Мы уже поговорили.
– Нет, мы говорили о том, не является ли мое искусство причиной преступления. О самом искусстве мы не говорили.
– Давайте поговорим, если вам это важно. – Дрейфус равнодушно пожал плечами.
– А вам не важно?
– По-моему, искусство в этом деле особой роли не играет. В том, что зависть – мотивационный фактор, вы усомнились. – Дрейфус задумался. – Тем не менее ваш авторитет неуклонно рос, да?
– Вас послушать, так история моей жизни уже написана до самой последней главы, – недовольно отметила Дельфин.
– Ну, с моей точки зрения… – начал Дрейфус, но тут вспомнил, что Вернон говорил ему об отношении Дельфин к бета-копиям.
– Что?
– Отныне все будет иначе, согласны?
– Иначе, но не факт, что хуже. Вы по-прежнему не верите бета-симулякрам?
– Я очень стараюсь поверить, – ответил Дрейфус.
– В прошлый раз я задала вам вопрос.
– Напомните.
– Я спрашивала, теряли ли вы дорогих людей.
– Я ответил.
– Очень уклончиво. – Дельфин испытующе смотрела на него. – Вы ведь потеряли кого-то? Не коллегу или приятеля, а близкого человека.
– Мы все теряем близких.
– Кого потеряли вы, префект Дрейфус? Кто этот человек?
– Объясните, почему вы посвятили серию работ Ласкалю. Почему заинтересовались совершенно незнакомым персонажем?
– Для скульптора это глубоко личный вопрос.
– Все думаю, не нажили ли вы врагов, избрав эту тему?
– А я все думаю, почему вам так трудно признать, что я создание разумное? Тот погибший… Случилось нечто, настроившее вас против бет? – Глаза Дельфин вспыхнули бирюзовым: попробуй, мол, отведи взгляд. – Кого вы потеряли, префект? Кви про кво, ответьте на мой вопрос, и я отвечу на ваш.
– Дельфин, я же на службе. Эмпатия к софту в служебные обязанности не входит.
– Жаль, что вы так считаете.
– Нет, – возразил Дрейфус, и что-то внутри его оборвалось, – вам не жаль. Для жалости нужен мозг, способный на эмоции. Вы говорите лишь то, что в подобной ситуации сказала бы живая Дельфин. Но это всего лишь слова.
– На самом деле вы не верите, что я жива по-настоящему?
– Не верю.
Дельфин холодно кивнула:
– В таком случае ради чего вы со мной спорите?
Подходящий ответ в голову не приходил. Пауза затягивалась. Дельфин смотрела на Дрейфуса с неприязнью и досадой. Дрейфус прервал каналирование и стал смотреть на пустое место, где только что была она. «Не „она“, – одернул себя Том. – „Оно“».
* * *– Эй! – крикнула Талия в гулкий сырой мрак. – Это младший префект Талия Нг. Здесь есть кто-нибудь?
Ответа не последовало. Талия остановилась, опустила тяжелый цилиндр, который несла в левой руке, правой рукой коснулась хлыста-ищейки и упрекнула себя за излишнее волнение. Она надела защитные очки и включила амплификацию. Мрак немного рассеялся, в стене проступил дверной проем. Талия снова сдвинула настройки очков, но энтоптический фильтр ничего не изменил. Даже если бы на месте Талии стоял местный житель, напичканный имплантатами, корректирующими восприятие, он увидел бы только голые стены.
– Продвигаюсь вглубь анклава, – сообщила Талия на катер. – Пока радушие местных весьма ненавязчиво.
Она подняла цилиндр с оборудованием и, на сей раз решив поосторожничать, выпустила хлыст-ищейку.
– Перемещайся впереди меня в первой защитной позиции, – скомандовала Талия, прежде чем его выпустить.
Ярко загорелся красный огонек, хлыст коротко кивнул рукоятью, мол, команда выполняется. Потом отвернул рукоять от Талии и устремился вперед, словно кобра, скользя хвостом по полу.
За дверью начинался темный тоннель с растрескавшимся полом. Впереди тоннель изгибался. Хлыст скользнул в его глубь, красный свет глаза-сканера отражался от влажной поверхности. Талия шла следом – по небольшой дуге к тускло освещенной площади. Кривизна поверхности анклава проявлялась в плавном подъеме пола – впереди он вздымался к аналогично изгибающемуся потолку и сливался с ним. Солнечные лучи, единственный источник света, пробивались сквозь стрельчатые оконца с обеих сторон тоннеля. Стекла побурели от пыли и плесени. Помимо окон над Талией высились многоуровневые ярусы заброшенных магазинов и ресторанов. Соединялись стены мостами и наклонными переходами, местами просевшими, местами обрушившимися. Кое-где стеклянные фасады разбились вдребезги, покрылись плесенью и растениями-паразитами. В некоторых магазинах остался нераспроданный товар, погребенный под слоями паутины.
Талии площадь совершенно не понравилась. К счастью, она отыскала другой тоннель, туда и скользнул хлыст, с шипением змеясь по плитам.
Раз – и хлыст исчез.
Мгновение спустя Талия услышала лязг, словно одной металлической болванкой били о другую. Она опасливо свернула по дуге и увидела, что хлыст-ищейка обвился вокруг робота. Бедняга лежал на боку, беспомощно вращая колесами с резиновыми шинами. Талия приблизилась, опустила цилиндр и присмотрелась к поваленному механизму: не вооружен ли. Нет, перед ней был многофункциональный серворобот древней модели.
– Отпусти его! – скомандовала Талия.
Хлыст размотался и отдалился от робота, не сводя с него красного взгляда. Машина с трудом поднялась на выдвижные ноги. От колесного шасси тянулся тонкий стержень, из которого асимметрично, под самыми невероятными углами, торчали манипуляторы и датчики.
– Я младший полевой префект Талия Нг из анклава «Доспехов», – представилась Талия. – Кому ты служишь?
– Добро пожаловать в «карусель» Нью-Сиэтл-Такома, младший полевой префект Нг. – Голос робота оказался на диво бархатным и выразительным. – Надеюсь, перелет был приятным. Извините, что задержался. Мне велено проводить вас в коллективную зону.
– Я хочу поговорить с гражданином Орсоном Ньюкерком.
– Орсон Ньюкерк в коллективной зоне. Помочь вам с багажом?
– Я сама, – ответила Талия, качая головой.
– Очень хорошо, младший полевой префект Нг. Прошу вас, пойдемте.
– А где все? По моим данным, население анклава – одна целая три десятых миллиона человек.
– В данный момент население один миллион двести семьдесят четыре тысячи шестьсот восемнадцать человек. Все они находятся в коллективной зоне.
– Что это за коллективная зона, которую ты постоянно упоминаешь?
– Прошу вас, следуйте за мной.
Серворобот развернулся – шины зашипели по влажному полу – и заскользил по тоннелю, источая запах горелой проводки.
* * *В семи с половиной метрах от Дрейфуса Джейн Омонье растянула губы в улыбке.
– Том, ты носишься с этой мыслью, как собака с костью. Не надо видеть во всем заговор – порой люди совершают глупые, безрассудные поступки.
– Дравидян не показался мне глупым или безрассудным.
– Не он, так какой-нибудь член его команды.
– Они действовали по плану, разыграли спектакль под названием «Месть в порыве страсти», хотя все было решено еще до встречи Дравидяна и Дельфин.
– Ты впрямь так думаешь?
– Ты впрямь так думаешь?
В своем отсеке Дрейфус только что запустил модель Единой системы и восстановил конфигурацию Блистающего Пояса на тот момент, когда, по словам Дельфин Раскин-Сарторий, поступило сообщение. Данные уже ждали Талию на катере: закончит установку софта и займется ими.
– Прежде вы всегда доверяли моему нюху, – напомнил Дрейфус. – Сейчас, если верить ему, происходит нечто скрытое от наших с вами глаз.
– Ты опросил бет?
– Они не представляют, кто мог поступить так с их семьей.
– Значит, мотивы ты не выяснил.
– Пока нет. Только знаете, если нужно просто навредить семье… Разве мало смертоносного оружия, которое дело сделает, а следов не оставит?
– Согласна, – отозвалась Омонье без особого пыла.
Ей, мол, просто спорить не хочется, поэтому соглашается.
– Устроивший атаку не на семью нацеливался – уничтожены не только жители анклава, но и сам анклав.
– Может, у злоумышленников не было доступа к смертоносному оружию?
– Но они проникли на корабль ультранавтов и добрались до квантового двигателя? – с сомнением спросил Дрейфус.
– Не понимаю, к чему ты клонишь, Том.
– К тому, что злоумышленникам было проще добраться до любого смертоносного оружия, чем попасть к Дравидяну. Иными словами, корабль им был нужен до зарезу. Они неспроста воспользовались субсветовиком. Семью Дельфин хотели не просто перебить, а испепелить, уничтожить следы ее существования. Потенциальный арсенал тут невелик – ядерные торпеды, бомбы с начинкой из металлизированного водорода и мощные квантовые излучатели.
– Логика сомнительная, – заметила Омонье.
– Корабль позволил как минимум спихнуть вину на ультра. Дескать, преступники они, а не жители другого анклава. По-моему, Дравидян и его экипаж невиновны.
Омонье устало взглянула на настенный дисплей, грани которого сражались за ее внимание. Как подметил Дрейфус, почти на каждой отображались попытки Джейн сдержать обострение кризиса в отношениях между Блистающим Поясом и ультра. Грани дисплея напирали со всех стен, беспощадные, как шипы «железной девы».
– Заполучи я убедительные доказательства невиновности ультра, часть проблем решилась бы, – проговорила Джейн.
– Талия Нг помогает выявить того, кто подставил Дравидяна.
– Она что, на «Доспехах»? – удивилась Омонье. – Разве не обновляет софт в центрах голосования? Вантроллье попросила разрешить выдачу планшетов.
– Талия на задании, – подтвердил Дрейфус. – Но между установкой обновлений помогает мне.
– Умница, – с одобрением кивнула Джейн.
– Других в команде не держу.
– А я держу лишь умных полевых префектов. Не забывай, я очень ценю тебя, каким бы… неблагодарным занятием ни казалась порой твоя служба.
– Я целиком и полностью доволен своей службой в «Доспехах».
– Вот и прекрасно.
Повисла тишина.
– Джейн, раз уж зашел разговор, можно вопрос?
– Конечно, Том.
– Пожалуйста, ответьте откровенно. Мне столько придется перетряхнуть… Иные находки окажутся весьма неприятными. Хочу убедиться, что вы доверяете мне целиком и полностью.
– Да, конечно. Целиком, полностью, безоговорочно.
– Мне не стоит беспокоиться, что я где-то недоработал и в чем-то вас разочаровал?
– Откуда такие мысли?
– По-моему, вы мне доверяете. За допуск «Панголин», который вы дали, я очень благодарен. Теперь, как любой из старших префектов, я имею право не покидать анклав. Но я ведь полевой префект, хотя утекло немало воды.
– Ничего зазорного в этом нет.
– Знаю.
– Если бы не эта… штука у меня на шее, наверное, я бы тоже на задания летала.
– Это вряд ли, Джейн. Добровольно или принудительно вас перевели бы в штаб-квартиру, где вы принесете «Доспехам» куда больше пользы.
– А если бы я отказалась?
– Вас выслушали бы, но распорядились бы по-своему. В штаб префектов сажают, когда они на пике активности. Такова кадровая политика.
– Считаю, что ты наиболее полезен как полевой префект. Что на это скажешь?
– Джейн, я уже стар и слаб. Посыпались ошибки.
– Мне ни об одной не докладывали. – Джейн заговорила резко и настойчиво, словно прежде жалела его, а сейчас начисто отбросила снисходительность. – Ничего подобного слышать не желаю! Ты наш лучший префект. Пустыми комплиментами я не разбрасываюсь.
– Так вы доверяете мне?
– На этот вопрос я уже ответила. Иди и перетряхивай все, что хочешь. Полную поддержку гарантирую.
Глава 9
Чем дальше углублялась Талия в анклав, тем ярче становилось красноватое сияние. На его фоне хлыст-ищейка выглядел нервной черной загогулиной. Робот-сопровождающий сломался, но четко объяснил, куда идти. Талия стиснула тяжелый цилиндр, прибавила шагу и вскоре попала на большую сцену. Нет, это балкон с перилами, до противоположной стены метров сто, не меньше. Стена была разделена на ярусы, те состояли из отсеков – подробнее в кроваво-красном свете не разглядишь. Над головой чернильная мгла – поди угадай, какой высоты потолок.
У ног ерзал хлыст-ищейка, оценивая новое место.
– Спокойно! – шепнула Талия. – Останься в первой защитной позиции.
Тут неизвестно откуда донесся низкий голос:
– Говорит Орсон Ньюкерк. Добро пожаловать, Талия. Простите за недоразумение с сервороботом.
– Гражданин Орсон Ньюкерк, я вас не вижу, – отозвалась Талия, повысив голос.
– Извиняюсь. Не встретить гостью – чистейший моветон. Просто я давным-давно не функционировал автономно, и возникла проблема с разъединительным клапаном. Она уже решена, и я спускаюсь. Буду через минуту.
– Уже спускаетесь? – повторила Талия, глядя в потолок.
– Талия, много ли вы о нас знаете? – спросил Ньюкерк бодро и игриво.
– Знаю, что вы не хотите конфликтовать с «Доспехами». – Талия надеялась, что уклончивый ответ замаскирует ее невежество.
– Вот и славно. По крайней мере, ничего плохого не слышали.
У Талии заныла шея.
– Я должна была слышать плохое?
– У нас много недоброжелателей. Люди считают, что используемый нами уровень абстракции слишком высок – а это неправильно или даже аморально.
– Я прилетела не судить вас, а скорректировать программное обеспечение.
Теперь Талия что-то разглядела – световое пятно, спускавшееся к ней из мглы. Наконец Орсон Ньюкерк появился в поле зрения – прямоугольный стеклянный ящик, не больше чемодана, скользивший по едва различимой нити.
«Как бюст или поясной портрет, – решила Талия. – Голова, верхняя часть туловища и… все».
Ниже ребер ничего не было. Ни рук, ни плеч – лишь голова, торс, утопающий в поясе жизнеобеспечения, и сзади мягкий поддерживающий каркас.
– А говорят, у нас лишь головы, – беззаботно вещал Ньюкерк. – Ошибка грубейшая! Жизнеспособность головы может обеспечить каждый, но без гормональной среды не добиться ничего хотя бы отдаленно напоминающего богатую текстуру человеческого сознания. Мы дети химии, а не электросхем. Поэтому оставляем максимум тела, избавляясь от ненужного. Представьте, у меня до сих пор есть железы. О человеке судят по железам.
– У вас все железы? – спросила Талия, вглядываясь в усеченное туловище.
– Перемещение и перераспределение – вот мои помощники! Если вскрыть меня и вас, станет ясно, что такое рациональное использование пространства.
Голова Ньюкерка оказалась вровень с головой Талии, и ящик остановился.
– Не понимаю, – призналась Талия, вспоминая гулкий, пропахший плесенью тоннель. – Зачем вам это? Неужели места не хватает?
– Не места, а ресурсов, – с улыбкой уточнил Ньюкерк.
Если абстрагироваться от остального, его молодое лицо казалось вполне привлекательным. Белые, за исключением точек-зрачков, глаза безостановочно моргали, как у человека с сильным REM-расстройством.[2]
– Ресурсов? – переспросила Талия.
– Приходится соблюдать режим жесткой экономии. В Си-Таке живет более миллиона человек. Будь у каждого из них энергопотребность взрослого, мы растратили бы все средства на загрузку сети.
– Сети? – в очередной раз переспросила Талия, смутно представляя, к чему он клонит.
– Абстракция, конечно, – ответил Ньюкерк, удивленный, что это не очевидно.
– Но абстракции здесь нет. Мои очки не работают.
– Они не работали вне коллективной зоны. На ней многоуровневая защита. Понапрасну мы абстракцию не тратим.
– Где все, гражданин? – перебила Талия.
– Мы все здесь.
Вспыхнул свет, волной растекаясь от точки, которая находилась где-то далеко вверху. Талия увидела ярусы отсеков, в каждом стоял стеклянный ящик, идентичный тому, в котором жил Ньюкерк. «Внутри анклава такое не поместится», – подумала Талия, но тут же сообразила, что перед ней одна из взаимосвязанных «спиц», уходящих в невесомость.
– Зачем вы так с собой?
– Не о том спрашиваете. «Кого убить, чтобы стать такой же?» – вот чем нужно интересоваться.