– Разница меньше, чем вам кажется.
– Префект, вы же не думаете всерьез, что Дравидян на такое способен?
– Вернемся к Дельфин. Она занималась искусством?
– Мы так считали.
– Каким именно видом искусства?
– В основном скульптурой. Ее работы великолепны. Недаром она стремилась продать их подороже.
Дрейфусу вспомнилось лицо, высеченное из камня, которое он видел на разрушенном анклаве. Скульптура, бесспорно, сделана мастером, но как вещдок она оказалась совершенно бесполезной.
– Во время атаки Дельфин над чем-то работала?
– Не в сам момент атаки, но она уже несколько месяцев делала большую скульптуру. Из серии скульптурных портретов Ласкаля. – Вернон пожал плечами. – Это очередной этап ее творчества.
Фамилия Ласкаль показалась Дрейфусу знакомой, как и каменное лицо, но одно другого не объясняло, по крайней мере с ходу. Скульптура, конечно, произведение искусства – но это и ключик к характеру Дельфин. Ключик, который поможет понять ее роль в случившемся.
– Вы с Дельфин были женаты? – спросил он.
– Собирались пожениться. Анклав испытывал финансовые сложности, и Энтони Теобальд надеялся решить часть проблем, подыскав для дочери мужа из другого анклава. С торгово-промышленным «кольцом» Макро-Гектор он сотрудничал довольно давно. Мы сделали для этого анклава систему защиты от столкновений, и до конца он с нами не расплатился. Я был наследником влиятельнейшего клана Макро-Гектора. Переговоры велись у нас с Дельфин за спиной. Нам это не нравилось. – Вернон грустно улыбнулся. – Но и не мешало любить друг друга по-настоящему.
– Энтони Теобальд добился желаемого.
– Не совсем. Моя семья видела во мне будущее бизнеса, нового партнера в производстве систем защиты. Увы, я строил иные планы – решил покинуть родной анклав, порвать с семьей, бизнесом и перебраться в «пузырь» к Дельфин. Вдохновленный ее искусством, я решил, что и у меня есть нераскрытый талант. Месяца через три понял, что во мне гений не погибает.
– Порой на это уходит целая жизнь.
– Зато я почувствовал, что способен помочь Дельфин: стать ее агентом, посредником, брокером – называйте, как хотите.
– Вряд ли такое развитие событий обрадовало Энтони Теобальда: вы порываете с богатой семьей, а потом мешаете сделке с Дравидяном.
– Именно так мне показалось.
– Как, по-вашему, мог он в гневе расправиться с дочерью и всей семьей?
– Нет. Мы с Энтони Теобальдом во многом не соглашались, но дочь он любил. Он тут ни при чем. – Вернон Трежан испытующе глянул на Дрейфуса. – Зачем вам другие версии, если есть Дравидян?
– Боюсь что-нибудь упустить. Вы ведь поделитесь со мной, если появятся новые мысли?
– Разумеется! – ответил молодой человек и вдруг помрачнел. – Если пойму, что могу вам доверять.
– Почему сомневаетесь?
– Для начала – где доказательства того, что вы префект, а Раскин-Сарторий разрушен? Что, если меня похитили инфопираты, а это вовсе не анклав «Доспехов»?
– Мне вас не убедить, что бы я ни сказал и ни сделал.
– Понимаю, – проговорил Вернон после долгого молчания, – и пока чувствую, что увиденного и услышанного недостаточно для принятия правильного решения.
– Если вы имеете какие-либо сведения, способные помочь расследованию, вам следует немедленно поделиться ими со мной.
– Я хочу поговорить с Дельфин.
– Исключено. Вы важные свидетели. Не могу допустить, чтобы ваши показания стали несостоятельными.
– Префект, мы любим друг друга.
– Любили не вы, а ваши человеческие ипостаси. Почувствуйте разницу.
– На самом деле вы в нас не верите, да, префект?
– Вы сами в себя не верите.
– Дельфин верит, префект. Искренне верит. Остальное для меня не важно. – Глаза Вернона так и буравили Дрейфуса. – Расправляйтесь со мной как угодно, а Дельфин пощадите.
– Дезактивировать, – приказал Дрейфус.
Когда кабинет опустел, Том поднял компад, который держал между коленями, и записал свои впечатления о Верноне, по старинке пользуясь стилосом, – так ему больше нравилось. Только смутная тревога мешала работать, и избавиться от нее не удавалось. Бета-симулякров он опрашивал не раз и не два, поэтому считал, что хорошо знает их повадки. Никогда прежде Том не чувствовал в цифровом дубликате душу и не сказал бы, что почувствовал ее на этот раз. Однако чем-то этот раз отличался. Впервые Том испытывал потребность заручиться доверием бета-копии и размышлял о том, что для этого понадобится.
Человек доверяет машинам, но не рассчитывает на взаимность.
– Активировать Дельфин Раскин-Сарторий, – объявил Дрейфус.
В кабинете для допросов появилась женщина. Ростом выше Дрейфуса, она была в простой белой блузе, брюках и белых же туфлях на плоской подошве. Рукава закатала до локтей, штанины – до коленей. Руки она сложила на груди и переместила вес на одну ногу, словно чего-то ждала. Из украшений лишь серебряные браслеты на запястьях, лицо сердечком – ни красивым, ни миловидным не назовешь, хотя уродливым тоже. Ни следа косметики. Глаза светло-бирюзовые, волосы убраны ото лба и завязаны грязной тряпкой, из-под которой выбивались вьющиеся пряди.
– Дельфин? – обратился к ней Дрейфус.
– Да. Где я?
– В анклаве «Доспехов». Боюсь, у меня плохие новости. Раскин-Сарторий уничтожен.
Дельфин кивнула, словно втайне этого опасалась.
– Я спрашивала вашу коллегу о Верноне. Она не сказала ни слова, только я умею читать между строк и поняла, что случилось страшное. Вернон…
– Да, Вернон погиб. Все остальные тоже. Но нам удалось получить его бета-копию.
Дельфин на миг закрыла глаза.
– Я хочу с ним поговорить.
– Нельзя, – отрезал Дрейфус, но, поддавшись порыву, добавил: – Сейчас нельзя; возможно, потом получится. Сперва мне нужно опросить вас по отдельности. Вряд ли «пузырь» уничтожили случайно. Если атака была намеренной, значит это преступление, одно из самых ужасных со времен Восьмидесяти. Я хочу, чтобы свершилось правосудие, но для этого мне необходима помощь всех свидетелей.
– Вы же говорили, что никто не уцелел.
– У нас лишь три беты. Шаг за шагом я восстанавливаю случившееся, но ваши показания не менее важны, чем остальные.
– Чем смогу, помогу.
– Хочу выяснить, что творилось в самые последние минуты. Насколько я понимаю, вы хотели продать свои работы третьей стороне.
– Да, Дравидяну.
– Расскажите все, что знаете о Дравидяне, от начала до конца. Потом об искусстве.
– С какой стати вас интересует искусство?
– Оно связано с преступлением. Я должен разобраться, что к чему.
– Дело только в этом? Абстрактного интереса к искусству у вас нет?
– Я человек простой.
– Но вы знаете, что вам нравится.
Дрейфус скупо улыбнулся:
– Я видел скульптуру, над которой вы работали. Большую, с мужским лицом.
– И что о ней скажете?
– Она запала мне в душу.
– На это я и рассчитывала. Возможно, не так вы и просты.
Прежде чем заговорить снова, Дрейфус внимательно посмотрел на Дельфин:
– По-моему, вас не слишком огорчила гибель.
– Я не погибла.
– Я расследую ваше убийство.
– Правильно, одну мою ипостась убили. Но самая важная ипостась – та, что сейчас меня волнует, – с вами разговаривает. Хотите – верьте, хотите – нет, но я чувствую себя живой целиком и полностью. Поймите меня правильно: я за то, чтобы справедливость восторжествовала, но оплакивать себя не собираюсь.
– Восторгаюсь силой вашей веры.
– Дело не в вере. Я так чувствую, потому что росла в семье, считающей бета-копию совершенно естественной формой существования. Моя мать умерла в Городе Бездны за много лет до того, как я родилась из клона ее утробы. Я знала ее лишь как бету, но относилась как к нормальному человеку.
– Не сомневаюсь.
– Если бы погиб близкий вам человек, вы бы отвергли его бета-личность, как ненастоящую?
– Вопрос так ни разу не вставал.
– Ни разу не погибал близкий вам человек, имеющий бета-копию? – недоверчиво спросила Дельфин – При вашей-то работе?
– Я этого не говорил.
– Так кто-то погиб?
– Мы здесь не для того, чтобы рассуждать об абстрактном, – напомнил Дрейфус.
– Не представляю себе ничего менее абстрактного, чем жизнь и смерть.
– Вернемся к Дравидяну.
– Я затронула больную тему?
– Расскажите про ультра.
Только Дельфин приступила к рассказу – судя по выражению лица, не в манере «коротко и ясно», – как в перегородке за ее спиной появился черный дверной проем. Дверь приоткрылась, в щель протиснулся крепыш Спарвер, и перегородка заблокировалась.
– Каналирование на паузу! – скомандовал Дрейфус, раздраженный вмешательством. – Спарвер, я, кажется, просил…
– Шеф, дело срочное, мне нужно было с вами связаться.
– Почему же ты не вызвал меня через браслет?
– Вы его отключили.
– Ой! – Дрейфус глянул на запястье. – Впрямь отключил.
– Джейн велела оторвать вас от любого занятия, даже если станете кричать и пинаться. Есть новости.
– Шеф, дело срочное, мне нужно было с вами связаться.
– Почему же ты не вызвал меня через браслет?
– Вы его отключили.
– Ой! – Дрейфус глянул на запястье. – Впрямь отключил.
– Джейн велела оторвать вас от любого занятия, даже если станете кричать и пинаться. Есть новости.
Дрейфус прошептал команду, и Дельфин вернулась в хранилище.
– Надеюсь, новости стоящие, – сказал он Спарверу, когда бета исчезла. – Я почти получил неопровержимые доказательства связи «Аккомпанемента теней» с «пузырем». С такими козырями можно и к Серафиму возвращаться. Ему придется выдать нам корабль.
– По-моему, козыри вообще не понадобятся.
– Что? – переспросил Дрейфус, которого еще не оставило раздражение.
– «Аккомпанемент теней» уже в пути. Направляется прямо к нам.
Глава 6
Когда они оказались в зоне видимости «Аккомпанемента теней», Спарвер разбудил Дрейфуса. Том выпутался из сетей подвесной койки и вслед за гиперсвиньей прошел на палубу. Префектам было разрешено летать на катере, но мощному внутрисистемному крейсеру вроде «Демократического цирка» требовался специальный экипаж. На полетной палубе сидели трое, все в иммерсионных очках и интерактивных крагах. Командовал кораблем сотрудник «Доспехов» по фамилии Пелл, которого Дрейфус знал и уважал. Том поздоровался, заказал Спарверу термос кофе и потребовал ввести его в курс дела.
– Джейн провела голосование по боеголовкам, – сказал гиперсвинья. – Нам дали добро.
– А с Серафимом что?
– Больше никаких контактов с Серафимом и другими ультра, но у нас и новых проблем целый воз.
– Только я привык к старым…
– В штабе говорят, над Раскин-Сарторием сгущаются тучи – тайна вот-вот раскроется. Нет, не полностью – о корабле не известно никому, – но сделать очевидные выводы способны сотни миллионов граждан.
– Люди догадываются об участии ультра?
– Такие мысли мелькают. Есть свидетели, которые заметили дрейфующий корабль и задались вопросом, не связан ли он с тем зверством.
– Прекрасно.
– В идеальном мире обыватели расценили бы появление корабля как доказательство того, что преступление совершено и ультра проявили достаточную расторопность, стремясь наказать себе подобных.
Дрейфус поскреб щетину на щеках. Нужно побриться.
– В идеальном мире мы с тобой остались бы без работы.
– Джейн считает вполне вероятным односторонний акт агрессии со стороны отдельных сил, если они поймут, что тут замешаны ультра.
– Иными словами, не исключается война между ультра и Блистающим Поясом.
– Надеюсь, до такого абсурда не дойдет, – проговорил Спарвер. – Впрочем, мы имеем дело с немодифицированными людьми.
– Я немодифицированный человек.
– Вы странный.
Капитан Пелл отвернулся от консоли и, глянув на Дрейфуса с помощником, поднял очки.
– Конечное приближение, сэр. Там много мусора и паров летучей жидкости, поэтому предлагаю остановиться на трех тысячах метров.
Большую часть корпуса Пелл перевел в прозрачный режим, чтобы с борта наблюдать за «Аккомпанементом теней». Дрейфус заметил, что «Аккомпанемент» не в порядке. Совсем не в порядке. Кронштейны двигателей представляли собой зазубренные, расплющенные культи. Сами двигатели отсутствовали. Корабль летел боком, а не, как обычно, носом вперед. Не корпус, а свидетельство мощной атаки: в зияющих ранах виднелись устройства, раскалившиеся от непонятного удара. Клубы сизого дыма вырывались наружу и спиральным шлейфом двигались за медленно кружащимся калекой.
Дрейфус понял, что на «Аккомпанементе теней» пожар.
– Наверное, ультра называют это правосудием, – сказал Спарвер.
– Пусть называют как хотят, – огрызнулся Дрейфус. – Я просил свидетелей, а не гору обугленных трупов. – Он повернулся к Пеллу. – Как скоро «Аккомпанемент теней» достигнет границы Блистающего Пояса?
– Через четыре часа двадцать восемь минут.
– Я предупредил Джейн, что мы уничтожим «Аккомпанемент» за три часа до того, как он достигнет внешней орбиты анклава. Значит, у нас еще девяносто минут. Как наши боеголовки?
– Настроены и готовы к использованию. Зону удара мы уже наметили, но до обстрела хотелось бы стабилизировать траекторию «Аккомпанемента». В данный момент мы рассматриваем варианты буксировки.
– Пожалуйста, постарайтесь побыстрее.
Специалисты по буксировке оказались асами, и, пока Дрейфус пил кофе, они прикрепили три буксирных установки к ударопрочным узлам горящего корабля.
– Работаем коррекционными импульсами, сэр, – пояснил один из буксировщиков. – Это займет немного времени. Нужно упорядочить движение корабля весом миллион тонн, чтобы он не треснул, как сухой прутик.
– Признаки жизни на борту есть?
– Пожар закончился, – ответил Пелл. – Герметичность корпуса нарушена, и на корабле отсутствует воздух. Высокая температура не дает возможности искать выживших по термоточкам, но мы их ищем по электромагнитным признакам. Выжившие наверняка в скафандрах, а значит, можно уловить электромагнитный шум систем жизнеобеспечения. Впрочем, мало шансов найти живых.
– Статистику шансов я не запрашивал, – проворчал Дрейфус, не в силах совладать с нервами.
Справиться с болтающимся кораблем удалось минут за тридцать. Специалисты повернули его продольной осью к Блистающему Поясу, чтобы в случае осечки боеголовок минимизировать зону столкновения. Буксирам не вывести «Аккомпанемент теней» на безопасную траекторию, они разве что вытолкнут его на менее заселенную орбиту – авось между анклавами проскочит. Издали Блистающий Пояс напоминал гладкое кольцо из потускневшего серебра. Блики десяти тысяч анклавов слились в световую дугу.
Дрейфус напоминал себе, что космос практически пуст, но глаза отказывались в это верить.
– Долго еще? – спросил он.
– Чуть меньше часа, сэр, – ответил Пелл.
– Откройте мне переходной шлюз, желательно в переднем километре корабля. Если кто уцелел, они наверняка там.
Пелл замялся.
– Сэр, вам стоит взглянуть на это, прежде чем идти на борт «Аккомпанемента теней». Мы только что перехватили радиосигнал, сильнее всех, что слышали с начала приближения.
– Что за сигнал?
– Голосовое сообщение. Сигнал слабый, но удалось довольно точно его локализовать. Он исходит из термоточки, за которой мы наблюдаем.
– Вы же говорили, что не видите термоточки из-за тепловых помех.
– Сэр, я имел в виду термоточки внутри корабля, а эта снаружи.
– Кто-то выбрался?
– Не совсем, сэр. Она как будто на корпусе. Вот приблизимся, и я дам картинку почетче.
Пелл повел внутрисистемный крейсер к «Аккомпанементу теней». Операция обещала стать рискованной. Субсветовик стабилизировали, но, полностью лишенный воздуха, он истекал паром: это выкипал и улетучивался запас воды. Вместе с паром разлетались обломки – и мелкие блестящие осколки, и куски искореженного металла размером с дом. Мелочь билась о корпус крейсера с душераздирающим стуком и звоном. Порой Дрейфус ощущал сверхзвуковую отрыжку – это автоматические пушки «Демократического цирка» перехватывали обломки покрупнее.
Осталось сорок пять минут.
– Сэр, я вычленил звуковой сигнал, – доложил Пелл. – Хотите послушать?
– Давайте, – кивнул Дрейфус и нахмурился.
Когда устройство внутренней связи воспроизвело запись, Дрейфус понял, почему капитан не хотел проигрывать сигнал без предупреждения. Короткая запись напоминала какофонию – такую услышишь, перебирая радиочастоты. Но было в той какофонии нечто необъяснимо жуткое, пронзившее Дрейфуса до мозга костей. Человеческий голос, полный боли или страха или того и другого вместе, казался звуковым воплощением страдания. Сколько боли в той записи – в сердце Дрейфуса распахнулась дверь, которую он держал закрытой наглухо.
– Вы картинку подготовили?
– Фокусирую, сэр. Сейчас выведу на стену.
На прозрачной стене появился нос субсветовика. Пелл дал крупный план, и на миг Дрейфуса ошеломило изящество корабля, похожего на готический шпиль. Потом показалось нечто совершенно не готическое.
Ультранавт в скафандре! Он распластался так, словно его руки и ноги были прибиты к корпусу «Аккомпанемента теней». Дрейфус сразу понял, что перед ним капитан Дравидян.
Капитан Дравидян был жив.
Ультра потрудились на славу. Свою жертву они распяли на корпусе «Аккомпанемента теней», головой к носу корабля. В голени и предплечья вбили крючья – прямо через броню скафандра. Примерно такими крючьями крепят корабли к астероидам и кометам. На гипералмазном наконечнике страшные зарубки, чтобы ненароком не выскользнул. Отверстия залепили быстросохнущим герметиком, вот корпус и не разгерметизировался. Полностью обездвиженного, Дравидяна вдобавок приварили к корпусу. Сварочный шов толстой серебристой змейкой вился по обшивке – скафандр словно прирос к корпусу «Аккомпанемента теней».