— Спасибо, что зашли, — сказала Рина, вернувшись к столу.
— Я всегда с удовольствием. Как насчет пиццы пополам?
— Идет. — Рина передала заказ Фрэн. Ей не хотелось есть, ей надо было поговорить. — Знаю, вы начали копаться в этой грязи в свое свободное время. Можете сказать мне, что вы думаете?
Джон поднял кружку пива, отхлебнул глоток.
— Ты первая, — сказал он, кивком указывая на папку на столе.
— Грязный трюк. Этот тип знаком с машинами. Вскрыл замок, отключил сигнализацию. Если она и сработала, никто пока не заявил, что слышал ее. Но даже если кто-то слышал… Мало кто обращает внимание на автомобильный сигнал, если он умолкает через пару минут. Катализатором был, конечно, бензин: разлит по салону, по капоту, под капотом. Использовал аварийные сигнальные ракеты в багажнике как запальное устройство.
Рина замолчала, собираясь с мыслями. Джон тоже ждал молча.
— Этого хватило бы за глаза, чтобы сжечь машину, — продолжала она. — Синтетическая обивка сидений подвержена возгоранию под действием пламени. Термопластик плавится при горении и зажигает другие поверхности. Тут так и было. Быстрый огонь. Бензин как страховка. Бензин ему, в сущности, не был нужен. Он устроил вентиляцию и мог добиться разрушительного пожара, если бы запалил смятую газету под сиденьем или приборным щитком.
— Скрупулезен или небрежен?
Рина покачала головой.
— Можно сказать, и то и другое. Он вынул стерео — большинство поджигателей не в силах удержаться от соблазна забрать ценности, которые они могут продать или использовать, — но это не похоже на случайное автомобильное ограбление.
— А почему?
— Слишком жестоко и подготовлено. Плюс он мог бы забрать дорогие шины, но не взял. Он знал, что делает, Джон. Мы получили сажу и продукты пиролиза с того, что осталось от оконного стекла, а это означает вентиляцию. Без нее огонь в машине скоро угас бы сам собой. В большинстве случаев именно так и бывает. Автомобили практически герметичны, когда окна и двери в них закрыты. Ему нужен был быстрый пожар, и он добавил катализатор, хотя машина и без того была загружена горючим под завязку. Он добился полного охвата минуты за две, не больше.
— Рабочее предположение?
— Месть. Парень хотел испечь машину, и он ее испек. Засунул смоченную бензином тряпку как фитиль в бензобак. Запустил туда пластиковый стаканчик с петардой. Просто и надежно. И опять-таки с гарантией. Множественные точки возгорания: под водительским сиденьем, в багажнике. Лаборатория установила, что в салоне он использовал как фитили пару пакетов из-под чипсов. Из них выходят отличные фитили. Дают много жара, сгорая, обугливаются до практически нераспознаваемой золы, а масла дают хороший долгий огонь, достаточный, чтобы поджечь обивку сидений. Стало быть, даже если устройство в бензобаке почему-то не сработает, машина все равно сгорит. Поджигатель использовал обычные бытовые предметы, и он знал, что делал.
— Дорогая машина со всеми наворотами. Ты не думаешь, что кто-то забрал дорогую стереосистему, а потом просто решил позабавиться и сжег остальное?
— Нет, я считаю, что им двигали личные чувства, а стерео он забрал просто как маленький бонус. Главным для него был поджог.
Джон кивнул и снова взял свою пивную кружку.
— Я мало что могу к этому добавить. Есть отпечатки пальцев владельца, есть твои. Дежурного с парковки у ресторана, где вы были до инцидента. Механика из гаража владельца. — Он взглянул на нее поверх пивной кружки. — Как лицо?
Время и ледяные компрессы притупили боль, но Рина представляла, как выглядит ее синяк.
— Смотрится, наверное, ужасно; но на самом деле терпимо.
Джон наклонился вперед и понизил голос:
— Скажи мне вот что, ты кому-нибудь звонила, кроме Джины, когда он тебя ударил?
— Нет. Я дала согласие на проверку своего телефона.
— А она кому-нибудь звонила? Кому-нибудь сказала?
— Нет. Ну, то есть Стиву сказала. Но он вне подозрений, Джон. Сыщики, которым досталось это дело, опрашивали нас троих. Расследование ведется строго по правилам, без скидок на своих. Я позвонила Джине, потому что была расстроена и искала сочувствия. Она приехала, потому что разозлилась из-за меня и хотела мне посочувствовать. — Рина огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никого из ее родственников нет поблизости. — Честно говоря, Джон, когда женщине ставит фингал парень, с которым она спит, это не тот случай, которым она будет хвастать. Мне хотелось, чтобы это по возможности не стало достоянием гласности. И я не знаю никого, кто мог бы сделать нечто подобное, чтобы отомстить за меня.
— Ты ни с кем не встречалась, кроме этого типа?
— Нет, Джон. Я знаю, все подстроено так, чтобы указать на меня или по крайней мере на нашу с Люком стычку, но, сколько я ни думала, сколько ни ломала голову, все это выглядит как совпадение. — Рина похлопала рукой по папке с делом. — Люк не был мистером Популярность среди своих сослуживцев и не умел мирно расставаться с женщинами. Но все равно как подозреваемые они все не годятся. Так же, как и я. Все выглядит так, будто кто-то нанял профессионального поджигателя. Черт, я бы поверила, что Люк сам его нанял, чтобы обвинить меня, но уж слишком у него было мало времени.
— Да, времени маловато, — согласился Джон, — но, что ни говори, это версия: нанять поджигателя, чтобы подозрение пало на тебя. Может, тебе следует вспомнить, кто имел на тебя зуб в последнее время.
— На копов всегда кто-нибудь имеет зуб.
— Вот уж чистая правда! — Он слегка отодвинулся от стола и улыбнулся: Фрэн принесла им пиццу. — Как дела, красавица?
— Хорошо. — Она обняла Рину за плечи. — А теперь заставьте мою младшенькую сестричку позабыть о работе и поесть как следует.
— Сделаю, что смогу. Забудь об этом деле, — сказал Джон, когда Фрэн ушла. — Если у тебя из-за него будут неприятности, ты с этим справишься. Неофициально тебя никто не подозревает. Твой послужной список чист, потому что ты его заслужила, алиби у тебя железное. Забудь об этом деле, пусть система за тебя поработает.
— Ладно. Знаете, Джон, я не знаю, я ли выбрала свою профессию, или она выбрала меня. Мне кажется, пожары меня преследуют. «Сирико», потом первый парень, который был мне действительно дорог, потом Хью, а теперь вот это.
Джон положил себе на тарелку кусок пиццы.
— Судьба — зловредная штука, — сказал он.
13
Балтимор, 2005 г.
К добру или к худу, но дело было сделано. Сердце Рины стучало, горло у нее пересохло, в желудке она ощущала трепет волнения или легкой паники.
Она купила себе дом.
Она стояла на белом мраморном крыльце, сжимая вспотевшей рукой ключи. Договор был подписан. Она получила закладную. И банковскую ссуду на такой долгий срок, что, ей казалось, последнюю выплату придется делать только к выходу на пенсию.
«Ты же все рассчитала, — напомнила она себе. — У тебя все получится. Давно пора было обзавестись недвижимостью. О боже, ты стала домовладелицей!»
И разве она не влюбилась в этот дом? Он был так похож на ее родной дом, что Рина влюбилась в этот дом с первого взгляда. Каждая деталь этого дома находила отклик в ее душе. Местоположение, сам облик дома, даже несколько обветшалый интерьер, который нуждался в обновлении, но все же был ей мил. При доме даже имелся задний двор. Узкий, конечно, но все-таки это был настоящий двор с травой. Здесь даже росло дерево.
Значит, ей придется косить траву и сгребать граблями листья, а это, в свою очередь, значит, что придется покупать газонокосилку. И грабли. Для женщины, прожившей последние десять лет в квартире, это была головокружительная перспектива.
Итак, она переезжает в маленький трехэтажный одноквартирный домик, зажатый в ряду других таких же домов-близнецов, расположенный всего в трех коротких кварталах от дома, в котором до сих пор жили ее родители.
Все еще по соседству, думала она. И в то же время далеко, как на луне.
Но это хороший дом. Отличный дом. Разве ее дяди вместе с отцом не осмотрели его от подвала до крыши? Остановить их было невозможно. Конечно, дом надо слегка подремонтировать. Да и мебели у нее столько нет, чтобы его заполнить.
Но все это со временем будет.
Стоит ей вставить ключ в замок и войти в дверь, как она попадет в свой собственный дом.
Но Рина села на крыльце и стала ждать, пока сердце успокоится.
Она забрала из банка львиную долю своих сбережений плюс значительную часть денег, оставленных ей дедушкой и бабушкой.
«Что я наделала? — думала Рина. — Залезла в долги. А ведь дом — это насос, выкачивающий деньги. Страховка, налоги, ремонт, обновление…» До сих пор она всего этого избегала. Все эти досадные заботы ложились на плечи ее родителей, а потом домохозяев.
Ее все это не касалось.
Она избегала не только этих, но практически всех других обязательств. У нее была работа, семья, друзья, которых она сохранила с детства.
Но среди членов семьи Хейл только она одна до сих пор не вступила в брак. Из всех детей Гибсона и Бьянки Хейл только она одна не подарила родителям внуков. «Времени нет, — вот что она отвечала своим родным, когда они подшучивали над ней или начинали ее торопить. — Так и не нашла подходящего мужчины».
И все это было правдой. Но сколько раз она отступала перед серьезными отношениями за последние годы или даже намеренно избегала их?
«Свидание — пожалуйста, секс — прекрасно, но не рассчитывайте на прочную привязанность». Сандер говорил, что она рассуждает, как мужчина. Может быть, он был прав.
Может быть, она и купила этот дом как своего рода компенсацию за несуществующую собственную семью. Так некоторые одинокие люди или бездетные пары заводят себе собаку или кошку.
«Вот видите! Я тоже могу поступать ответственно, когда захочу. Я купила дом».
А теперь, когда все было решено и подписано, она не могла решиться войти в этот дом.
Может, еще можно все переиграть? Покрасить, подремонтировать, а потом продать. Никакой закон не обязывал ее владеть этим домом тридцать лет.
Тридцать лет! Рина сжала руки. Что она наделала?
Ей тридцать один год, черт побери. Она полицейский с десятилетним стажем. Она может войти в этот дурацкий дом, и у нее не начнется кризис личности. И вообще, скоро сюда нагрянут ее родичи, и она не хочет, чтобы они застали ее на крыльце в состоянии, близком к нервному срыву.
Рина встала, отперла дверь и решительно вошла внутрь.
Мгновенно, как будто она вытащила пробку из бутылки с надписью «Стресс», напряжение испарилось.
К черту закладные, и ссуды, и страх перед выбором красок. Она этого хотела. Ей нужен был этот старый дом с высокими потолками, резной отделкой и паркетными полами.
Конечно, тут было слишком много места для одного человека. Ее это не смущало. Одну спальню она отведет под кладовую, как только у нее будет, что туда складывать. Другую спальню она сделает кабинетом, еще одну — гимнастическим залом, ну а последнюю будет держать как комнату для гостей.
Не обращая внимания на гулкое эхо, на пустоту, Рина вошла в гостиную. Может, и в самом деле взять мебель, которую ей предлагают родственники? Хотя бы на время. Развесить по стенам мамины рисунки. Дом сразу станет уютным.
А вот эта комната поменьше станет ее библиотекой. И еще ей понадобится большой стол для столовой. Множество стульев. Ведь она будет приглашать к себе родственников.
«Кухня хороша», — подумала Рина, обходя первый этаж. Именно кухня сыграла решающую роль, когда она принимала решение. Предыдущие владельцы оставили ей в наследство прекрасное оборудование — надежное, вполне добротное, оно могло прослужить еще много лет. Множество светло-бежевых рабочих поверхностей и шкафчиков цвета меда. Может, когда-нибудь она соберется и заменит деревянные дверцы стеклянными. Может быть, из матового стекла. Или какого-нибудь модного зернистого.
Она с удовольствием будет здесь готовить. Белла была единственной из всей семьи, кто так и не заразился любовью к готовке. Над мойкой располагалось прекрасное трехстворчатое окно, и оно выходило в узенький задний дворик.
Во дворе цвела сирень. Поправка: в ее дворе цвела сирень. Она может поговорить с дядей Сэлом, чтобы устроил ей маленькое патио, пусть хоть величиной с почтовую марку, и посоветоваться с Беллой насчет цветов.
Конечно, она давным-давно ничего не сажала, разве что герань в горшке на подоконнике. А вот много лет назад, припомнила Рина, они с Джиной сажали помидоры, сладкий перец и космею во дворе дома, где снимали комнату на двоих, когда учились в колледже. На расстоянии стольких лет, подслащенных ностальгией, Рине показалась, что она вроде бы копала и полола с удовольствием.
Пожалуй, на этот раз лучше ограничиться космеей и другими цветами, не требующими особого ухода, решила Рина. Да, лучше всего посоветоваться с Беллой.
Если вам надо знать все о цветах, моде и тех местах, где стоит появляться, обращайтесь к Белле.
Рина спросила себя, не подняться ли на второй этаж, не прикинуть ли, как расставить мебель, но решила закончить прогулку по первому уровню, выйдя на задний двор.
Ей хотелось потоптаться по собственной траве.
Двор был окружен с обеих сторон сетчатой изгородью. Ее сосед справа посадил со своей стороны какие-то ползучие кусты. Симпатичный штрих, решила Рина. Надо будет подумать о чем-то в этом роде. Это было не просто красиво, это создавало иллюзию уединенности.
А слева…
Так, так, так, сказала себе Рина. Она мало что могла бы сказать о самом дворе, но вот чтобы посмотреть на его хозяина, стоило заплатить за билет.
К счастью для нее, здесь никакие кусты не мешали обзору.
Мужчина стоял к ней спиной, и вид сзади был весьма многообещающим. Прохлада середины мая не помешала ему снять рубашку. Впрочем, возможно, его согревала работа с древесиной и какими-то мощными электроинструментами.
Джинсы низко сидели у него на бедрах, да их еще оттягивал книзу пояс с инструментами, но он не сверкал голой задницей, и это говорило в его пользу. На голове у него красовалась бейсболка, повернутая козырьком назад, и это был спорный момент, который мог как прибавить, так и отнять очки от общего счета. Как бы то ни было, из-под бейсболки виднелись густые и волнистые черные волосы.
Рина могла бы начать флиртовать с ним прямо сейчас, пока он был занят работой. Рядом с ним на козлах для пилки дров стоял приемник, и она слышала музыку, но совсем тихо, и прибавила ему еще очко за то, что не врубает полную громкость. Она еле различала голос Сахарного Рея.
Шесть футов два дюйма, прикинула Рина. Около ста восьмидесяти фунтов крепких, хорошо тренированных мускулов. О возрасте она судить не хотела, не видя его лица. Но, судя по тому, что она уже видела, такой сосед мог считаться неплохим дополнительным стимулом к переезду в собственный дом.
Агент по недвижимости упомянул, что соседом у нее будет столяр, и, если надо, к нему можно обратиться по поводу ремонта. Но он не упомянул, что у столяра-соседа такая классная задница.
Трава у него на участке была скошена, и он вроде бы вполне уверенно и профессионально управлялся с тяжелым инструментом, имевшим вид фаллического символа. Никаких колец на красивых сильных руках. Никаких видимых татуировок или пирсинга.
Его шансы еще больше возросли.
Его дом был очень похож на ее дом, хотя у него во дворе уже имелось патио величиной с почтовую марку, сложенное из какого-то камня. Никаких цветов. А жаль: Рина считала, что умение сажать цветы и ухаживать за ними положительно характеризует людей, свидетельствует о фантазии и ответственности. Но патио выглядело чистеньким, и в нем красовался мощный гриль для жарки мяса.
Если все остальное соответствует виду сзади, пожалуй, она выбьет себе приглашение на бифштекс.
Он остановился, отложил инструмент. Рина была уверена, что это «пистолет» для ввинчивания шурупов. Шум компрессора стих, теперь она более отчетливо слышала песню Сахарного Рея. Сосед-столяр взял большую бутылку воды и поднес ее ко рту.
Теперь он отступил от козел, и Рина увидела его в профиль. Красивый нос, крупный рот… Ему хватило ума надеть защитные очки и вкуса, чтобы выбрать такие очки, которые ему шли. Похоже, лицо соответствовало всему остальному.
«Чуть за тридцать, — решила Рина. — Как раз то, что нужно».
Когда он повернул голову и бросил взгляд в ее сторону, Рина салютовала ему жестом, как бы говорившим: «Привет, новый сосед».
Он оцепенел, словно она навела на него свой табельный пистолет. Он поднял руку и медленно стащил с себя очки. Цвета глаз Рина не различала, но ощутила пристальный, прямо-таки пронизывающий взгляд.
Потом его лицо осветилось счастливой улыбкой. Он бросил очки на землю, направился к изгороди и перепрыгнул через нее.
Двигался он хорошо — быстро и ловко. Глаза у него были серо-зеленые, и сейчас в них горел встревоживший Рину маниакальный огонек.
— Вот и ты, — проговорил он. — Вот черт! Вот и ты.
— Да, это я. — Она опасливо улыбнулась. От него пахло опилками и потом, и это было бы отличное сочетание, если бы он не смотрел на нее как людоед, готовый проглотить в один присест. — Катарина Хейл. — Она протянула руку. — Я только что купила дом.
— Катарина Хейл. — Он взял ее руку и задержал в своей мозолистой руке. — Девушка Моей Мечты.
— Гм! — Его шансы стремительно пошли вниз. — Что ж, рада познакомиться. Мне пора в дом.
— Все это время, — продолжал он, не сводя с нее глаз. — Все эти годы. Ты еще лучше, чем мне помнилось. Как же так?
— В каком смысле? — Рина высвободила руку и попятилась.