Хромов присел на валун, одновременно вставив улитку приёмника в ухо. Он выставил одно колено и очень натурально обхватил его руками, устроившись так, что микрофон часов оказался прямо у его рта. Нажав несколько раз на кнопку экстренного вызова он шепнул в него: – Восьмой вызывает четвёртого. Как слышишь?
– Рустам ответил практически мгновенно: – Четвёртый и слышит и видит вас хорошо.
– Ты где сейчас?
– У автовокзала. Если повернётесь на шестьдесят градусов левее, то увидите меня у киоска прессы, в белой рубашке.
Последнее он мог бы и не говорить, зрением своим Илья заслуженно гордился.
– Проверка связи, – буркнул он на прощание и отключил питание. Связывался с нашим прикрывающим, – пояснил он, указывая пальцем на часы. В случае чего он нам поможет. Присмотрит за вещичками на пляже или подбросит куда надо. Симпатичный парень, зовут его Рустам, при случае познакомлю вас поближе. Но на данном этапе мы вроде как незнакомы.
Хромов умолк и окинул взглядом окружающий пейзаж. Всё было вроде в полном порядке. Симпатичная шатенка висит на левой руке, внешняя охрана бдит за спиной, пачка долларов топорщится в нагрудном кармане, шпионская радиостанция пристроилась на запястье. Его просто распирало от ощущения блаженного всемогущества. Вот только не было смысла для всего этого антуража и именно это обескураживающее обстоятельство слегка удручало майора и портило ощущение царящего вокруг него праздника жизни.
– Может быть зайдём вон в то кафе, – осторожно потёрлась о его плечо Анжела, заметив, что Илья внезапно помрачнел. Смотри вон там, мне кажется очень мило и вид на бухту потрясающий.
Посматривая на обугливающихся под средиземноморским солнцем свежеприбывших на остров европейцев, Илья что-то ел, что-то пил, но всё никак не мог обрести определённого привычного равновесия.
– Смотри, – вскоре указал он вилкой на отдыхающих, – здесь, как я вижу, практически все приезжие. Из местных, пожалуй, только вон тот классический грек, что сидит на драной циновке. Да, вон тот парень у душа, с классическим греческим профилем и целым выводком детишек.
Словно в насмешку над его словами к «греку» подбежала девчушка лет восьми и громко воскликнула по-русски: – Дядя Гиви, ну когда же ты купишь нам воду?
Анжела прикрыла ладошкой рот и зашлась в бесшумном смехе. Отдышавшись, она лукаво посмотрела на смущённого Илью и повторила точно копируя интонацией товарища Сухова из «Белого солнца пустыни»: – Грек, говоришь!
– Отстань, – раздражёно отмахнулся он от неё, – не до шуток мне сейчас. Закажи что ли пива холодного, а то я взопрел совсем.
– Пойдём лучше покупаемся, – отозвалась та, – а то от пива ничего, кроме вонючего пота не будет.
– Стесняюсь я купаться, – неохотно отозвался на её предложение Хромов, – не загорел совсем за лето. Только вот лицо потемнело, да кисти рук обуглились.
– Да здесь половина таких как ты, – решительно отмахнулась та. Ну давай, будь смелее. Ведь старший братик не отпустит же сестричку одну в бурные волны неведомого моря! Ну, пожалуйста!
– Ладно, – согласился Хромов, не устоявший перед таким напором. Вот только где бы нам с тобой пристроиться? Ни матрасика у нас с тобой нет, ни лежачка.
– А вон, на том углу специализированная лавочка, – радостно вскочила Анжела, – там всё это есть.
Накупавшись до одури, они вернулись в отель ближе к вечеру.
– Добрый день, мистер Кромофф, а вам письмо, – обратилась к Илье уже новая консьержка. Она нырнула под стойку и через секунду Илья держал в руке красочно оформленный рекламный конверт.
– Спасибо, – учтиво кивнул Илья, – кладя на стойку две увесистые стодрахмовые монеты. (Он мгновенно вспомнил совет генерала, который настойчиво рекомендовал не сорить деньгами, но обязательно расплачиваться за любую, даже самую ничтожную услугу).
Видя, что псевдобратец целиком поглощён рассматриванием конверта, Анжела вздохнула и, подхватив сумку с пляжным имуществом, потащила её к лифту. Озабоченный столь неожиданно быстрым поступлением корреспонденции майор, даже не заметил её усилий, будучи полностью погружённым в свои мысли. Войдя в номер, Хромов расположился на широкой кровати и, включив на всякий случай диктофон, вынул из потайного отделения барсетки полученный перед вылетом конверт. Не полагаясь всецело на память, он решил просто-напросто записать текст поступившего приказа (а то, что поступил именно он, сомнений у него не было) на плёнку. Попросив свою напарницу сходить в магазин за продуктами, он принялся изучать присланный рекламный буклет. Магазин господина Ставракиса имел честь пригласить его на распродажу последней коллекции шуб, дублёнок и меховых накидок. Отыскав кодовое слово, Илья, более не меля и секунды, сорвал защитный чехол с конверта. Всего в нём оказалось шесть, исписанных машинописным текстом тонких листочков стандартного формата А5. Взяв первый, он на всякий случай обесточил комнату и, подсев ближе к прозрачной двери балкона, поднёс к губам диктофон.
Вскоре вернулась нагруженная сумками Анжела.
– А я жареные свиные ножки заказала в соседней харчевне, – радостно сообщила она. Где будем ужинать? Туда пойдём, или же на балконе устроимся?
– Решим, – озабоченным голосом отозвался Илья. Клади сумки и садись. Приказ пришёл. Кончился наш отдых.
Он перемотал плёнку и уселся напротив своей помощницы.
Слушай меня внимательно Анжела. Поскольку нагрузка на каждого из нас предвидится не шуточная, мне бы хотелось, чтобы ты представляла нашу задачу в комплексе. Итак, прежде всего самое главное сообщение. Нам противостоит австралиец, некий Стенли Джей Улькер. Ему 32 года, он холост и не имеет детей. Рост метр семьдесят шесть, шатен, глаза карие. Образование получил сначала в обычном муниципальном колледже, а затем в Сиднейском университете. Родители: отец, Алекс М. Улькер и мать Мария Берта Брониславова. С родителями, надо честно сказать, у него случилась полная неразбериха. Отец родился в 1935-м году, в СССР. Мать же – уроженка послевоенной Варшавы, хотя родители её чистокровные немцы. Судьба свела их в Австралии, где оба работали по линии католической церкви. Там же родился и наш будущий клиент. Впрочем, всё это пока только малосвязанные между собой вехи его формальной биографии, из которой, честно говоря, мало что следует. Следует только обратить внимание вот на какой момент. Смотри, в возрасте семи лет родители оставляют его на попечение местного интерната для умственно отсталых детей. Сами же продают дом и спешно отплывают в Англию. Заводят там ещё двоих детей, но ни разу не навещают своего оставшегося в Австралии первенца. Интересно бы узнать почему? И только много позже, когда он с отличием оканчивает исторический факультет, они словно вспоминают о нём и высылают ему приглашение из Глазго, в пригороде которого теперь обитают. Стенли приезжает незамедлительно. Он, в отличии от своих родителей, даже не успевает продать свою крохотную квартирку. Короче говоря, воссоединение семейки произошло э-э, почти девять лет назад. Казалось бы всё хорошо, но одна странность в их взаимоотношениях всё же не даёт мне покоя. Удивительное дело, дома наш свежеиспечённый историограф проводит едва ли полтора месяца в году. Всё остальное время он без устали колесит по белому свету. Из всех основных мировых держав он не был только в двух странах. Не догадываешься в каких?
– В Германии и России?
– Точно! Опять же, почему? Да и остальные страны посещаются им очень своеобразно и выборочно. В Турции, например, он был пять раз, а в Египте четырнадцать. В прекрасной Бразилии Улькер побывал только однажды, а в заштатной Гватемале аж целых восемнадцать. Конечно, можно предположить, что он работает для неких перекупщиков, собирает антикварные древности. Но при ближайшем рассмотрении эта гипотеза не выдерживает никакой критики. Значит, не за этим он мотается из страны в страну. И опять вопрос, – зачем же тогда? В связях с организованной преступностью не замечен, в перевозке наркотиков или бриллиантов тоже, да и десятками таможен проверялся многократно. Конечно, время от времени он пишет небольшие статейки в разные научные журналы, но скудных гонораров за них не хватит не только на столь частые путешествия, но даже и на сносное пропитание. Отсюда ещё один вопрос – откуда берёт средства на жизнь. Короче говоря, не человек, а сплошная загадка. Из присланных материалов ясно одно – проследить данный вопрос моим коллегам так и не удалось. Конечно, можно предположить, что ему как-то помогают родители, но известно, что дела у них идут не блестяще, а из скромной пенсии Германа Ульченко (таково настоящее имя отца Стенли) много на помощь старшему сыну не выделишь. Впрочем, оставим меркантильные соображения. Нам с тобой не ставится в обязанность срочно выяснить на какие доходы он живёт. Нечто иное беспокоит наших шефов. Один эпизод из жизни нашего героя, не даёт им спать спокойно. Послушай и ты его. Итак. Некоторое время назад наш герой был в Австрии, вроде бы как на слёте горных туристов. Слёт как слёт, ничего особенного. Там таких в год проводится не меньше двух десятков. Но именно этот был омрачён весьма неприятным происшествием. В группе, с которой путешествовал и наш учёный, неожиданно погиб некий Франц Шварцмюллер, довольно молодой человек. Причём погиб он, на удивление всем, не на головоломном восхождении, а глубокой ночью, когда все, или почти все обитатели палаточного лагеря спали глубоким сном. Тело погибшего альпиниста обнаружили только утром в русле небольшой горной речки, куда туристы пошли умываться. К полудню из ближайшего городка на место происшествия прибыли судебные медики, которые и обследовали тело несчастного, но никаких иных следов, кроме тех, которые были получены несчастным при падении с довольно невысокой скалы, врачи не нашли. Казалось бы обычный несчастный случай, к сожалению не редкий в горах, но вскоре выяснилось, что пропал рюкзак с личными вещами Франца. И как оказалось, пропал бесследно! Настойчивые поиски следователей, трёхдневное прочёсывание местности в окрестностях лагеря, равно как и перекрёстные допросы участников похода, абсолютно ничего не дали. Никаких зацепок, проливающих свет на ночное происшествие не было найдено и всех участников слёта пришлось за недостатком улик отпустить по домам. Но, вот что интересно! Все двадцать два туриста группы после возвращения полицейскими паспортов спешно разъехались по домам, и только один наш Стенли остался в Австрии. Он только перебрался из опустевшего лагеря в небольшой дом отдыха «Оленьи рога», о чём имеются соответствующие записи в регистрационной книге. Прожил он там пять дней, практически не выходя из номера, после чего внезапно съехал в неизвестном направлении. И вот теперь, буквально через несколько часов, он должен появиться здесь. Вот отсюда выплывает и главный вопрос, который нам с тобой предстоит выяснить, зачем он сюда приехал? Что привело его именно в Агиос Николаус. Не в Ираклион, не в Ретимно, ни в Ханью, а именно сюда? Если просто отдыхать – это один вопрос, если же нет…, то совсем другой. Нам требуется выявить его тайные намерения и цели, которые он перед собой поставил перед приездом на Крит. Вот какова вкратце наша задача, Анжелочек. Сейчас шестнадцать тридцать и к данному моменту мы знаем о нём только то, что он пользуется своими собственными документами, и в каком отеле остановится. К счастью для нас, он будет жить в четырёхзвёздном отеле «Санта Мария» и это просто прекрасно, потому что с нашего балкончика мы можем наблюдать сей славный отель во всей красе. К сожалению он всё же находится достаточно далеко и как-либо использовать наши шпионские приспособления прямо отсюда мы пока не в состоянии. Хотя, – щёлкнул пальцами Илья, – одна возможность всё же имеется. Пойдём-ка, немного пройдёмся, произведём небольшую разведку на местности.
На улице Анжела чинно взяла его под руку и они неторопливо, именно так, как и полагается никуда не спешащим отдыхающим, двинулись вверх по улице Капетанаки.
– Вот она, «Святая Мария», – одними глазами показал на противоположную сторону улицы Хромов. Шикарный отель, построен всего два года назад. Улькер будет занимать 322-й номер, значит на четвёртом этаже, под самой крышей.
Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно прыснули со смеха.
– Надеюсь, – давясь от приступов хохота просипела девушка, – он-то, в отличие от нас, не будет путаться с этажами.
– Кончай хрюкать, – одёрнул он её, – а то на нас все уже обращают внимание. Зайдём-ка вон в ту кафешку, выпьем по чашечке с местными сладостями. Заодно и осмотримся.
Взяв по чашке сногосшибательно пахнущего кофе, они расположились на плетёных креслицах у самого входа, откуда была прекрасно видна интересующая их гостиница.
– Он наверняка тоже будет выходить на балкон, – заметила Анжела, осторожно пригубив чашку, – в комнате сидеть одному скучно, даже в шикарных апартаментах.
– Может быть, нам установить где-нибудь поблизости нашу видеокамеру, – задумчиво предложил Илья. Много преимуществ она нам не даст, но во всяком случае мы сможем дистанционно контролировать его присутствие в номере. И, когда он задумает куда-нибудь выйти, то мы всегда сможем встретить его прямо у дверей. Допила кофе? Тогда пойдём, осмотрим окрестности.
Они оставили мелочь на столе, завернули за угол кафе и медленно обошли вокруг традиционного для Крита старого двухэтажного дома. Обошли его один раз, обошли другой. Внимание Ильи вскоре привлек обратный скат старой черепичной крыши и довольно высокая печная труба, которую он внимательнейшим образом осмотрел со всех сторон.
– Видишь, – легонько сжал он Анжеле ладонь, – в печной трубе есть небольшой пролом. Если хотим разместить там видеокамеру, то лучшего места просто не найти.
– Вижу, – коротко кивнула та. Вот только тебе туда не попасть? Черепица такая старая, что ты её проломишь словно слон. Но тебе самому лезть совершенно и необязательно. Я же лазаю как кошка, да к тому же лёгонькая. Только научи меня, как видеокамеру правильно направить на цель. Поскольку к магазину примыкает невысокая пристройка, вскарабкаться будет нетрудно. Ты только подсади меня до вон того окошка, а дальше я уже сама доползу.
– И что же тебе для этого потребуется? – оценивающе взглянул на неё Хромов.
– Совсем немногое, – глаза Анжелы азартно заблестели. Метров сорок толстой верёвки, кожаные перчатки, пластырь и… горсть английских булавок.
– А они-то тебе зачем?
Девушка удивлённо вскинула брови: – А я их примотаю пластырем к перчаткам, и у меня будут когти как у кошки. Нас так учили…
Хромов озабоченно вскинул часы к глазам.
– Время ещё есть, – шепнул он, – можем прямо сейчас сходить в хозяйственный магазин за верёвками.
До поздней ночи они готовили самодельное альпинистское оборудование и проводили тренировки с дистанционно управляемой телекамерой. И только в два часа ночи, когда на улицах наконец-то воцарилась полная тишина, они решились покинуть отель. Зная, что консьержка не спит даже в такой поздний час, Илья и Анжела выбрались через заднюю, ведущую к бассейну дверь. Невысокий заборчик, преграждающий им путь на улицу, был преодолён практически мгновенно и после этого они уже вплотную приступили к выполнению своего замысла. Несмотря на то, что людей на улицах городка практически не было, идти к месту закладки камеры было решено обходными путями. Дорога, которую днём они легко одолели за десять минут, поздней ночью заняла не менее двадцати. Когда Илья осторожно выглянул из-за угла намеченного ими дома, у него была полная уверенность в том, что их никто не видел и уж тем более не проследил.
– Я пошла, – прошелестел позади него голос девушки, – подсади меня чуть-чуть.
Хромов слегка присел, опёрся на стену руками и она с ловкостью кошки взобралась ему на плечи.
– Не могу зацепиться, – услышал Илья, – ещё бы чуть-чуть…
– Ногу согни в колене, – левую, – натужно просипел он поднимаясь на носки, – а потом встань мне на руки.
Напрягшись, Илья усилием тренированных мускулов вытолкнул девушку на крышу пристройки и вскоре по слабому шороху догадался, что она успешно ползёт к трубе.
– Только бы не сорвалась, – думал он, отходя для лучшего обзора на несколько шагов назад, – только бы не свалилась.
Ночь была безлунной и только слабый отсвет редких окон давал слабый да к тому же и рассеянный свет. И, одетая в тёмно-синее трико девушка, на фоне грязно-терракотовой черепицы была практически невидима. После нескольких тягучих минут напряжённого ожидания, Илья услышал хорошо различимый в тишине ночи щелчок тумблера включения питания.
– Включай свой телевизор, – услышал он громкий шёпот сверху.
Присев на корточки, Хромов дрожащими от волнения руками выдернул из кофра пульт управления камерой и включил экран.
– Чуть направо, – попросил он, – и капельку вверх. Ещё. Ещё малость! Отлично! Солнечную батарею не забудь подключить, – уже радостно вышепнул он, – и не мучайся особо с её креплением, клади прямо на трубу.
– Готово, – донеслось до него через минуту, – слезаю.
Глаза майора вполне привыкли к темноте и, подняв голову он ясно увидел, как гибкая фигурка девушки плавно скользит по черепице вниз. И тут же рядом с ним на землю еле слышно упала сброшенная сверху верёвка. Он моментально вскочил, вытянул руки и помог своей напарнице спуститься. Торопливо стянув верёвку вниз, они сложили принесённое снаряжение в специально для этого случая купленную спортивную сумку и, тяжело дыша от пережитого напряжения, направились обратно. Илья ожидал, что Анжела будет ещё не раз возвращаться к эпизодам их ночного приключения, однако по возвращению в номер она только попросила его ещё раз включить пульт и своими глазами убедиться в том, что ею всё сделано как надо.
– Однако, совсем неплохо видно, – заметила она, – удивительно чётко, несмотря на ночь.
– Там есть автоматическое переключение на инфракрасный диапазон, в условиях ночи, или просто плохой видимости, – пояснил Илья. То есть, если бы в номере кто-то будет разгуливать не включая света, то мы всё равно бы увидим это.
Словно отзываясь на его слова, в окне номера медленно прошествовала чья-то тёмная тень. Совсем позабывшие про то, что тот, кого они ожидали уже заселился, Илья и Анжела озадаченно уставились друг на друга.
– Да он, выходит, и не спит вовсе, – в унисон выдохнули они и дружно приникли к экрану.
Тень на минуту замерла, будто в замешательстве, и через секунду в номере вспыхнул бледный огонёк ночника.
– Приёмную антенну придётся вынести на балкон, и тем обеспечить прямую видимость, – озабоченно пробормотал Хромов, – всё-таки железобетон не способствует хорошему качеству картинки.
Задуманное было исполнено безотлагательно и, действительно, качество принимаемого сигнала стало ещё лучше. Изменив угол обзора, Хромов с Анжелой увидели, что на кровати у включённого ночника неподвижно сидит молодой человек.
– Звонит наверное, – тут же высказала предложение Анжела. А сейчас, видишь, что-то записывает в блокноте или тетради. Нельзя ли ещё больше увеличить картинку?
– Нет, это предел, – легонько пожал он её руку. Да, и хватит уж тебе за ним наблюдать, ещё насмотришься. Ложись-ка лучше спать, сегодня ты поработала за двоих. А я немного подежурю. Надеюсь, что он скоро уляжется, – добавил он зевая. Да, – совсем неромантично вспомнил он вслух, – надо бы нам завтра же завести журнал дежурств.
Позади него легонько прошуршал шёлк её нижней рубашки, чуть слышно скрипнула кровать, погас ночник. Но майор выдержал характер до конца и не оглянулся даже на секунду, хотя сделать это его подмывало довольно сильно.
Скучно потянулось время. Глядя на то, как его подопечный набирает очередной телефонный номер, Илья совершенно некстати подумал о том, что и он сам, как и ничего не подозревающий австралиец может быть объектом чьей-то слежки.
– А что, – размышлял он, покачивая рукояткой управления камерой, – и здесь вполне могли понатыкать микрофонов, ведь комнату эту зарезервировали заранее. И кто-нибудь сейчас сидит в одном из соседних номеров и не спеша анализирует то, о чём мы тут с Анжелой болтали. Всё же хорошо, что мы с ней здесь ни о чём существенном не говорим. Очень правильно. Такой тактики надо будет и в дальнейшем придерживаться. Оно, конечно, может быть никаких «жучков» здесь нет, но ухо надо держать востро.
Свет в 322-м наконец погас, но боясь в первый же раз совершить ошибку майор со своего поста не ушёл. То и дело проваливаясь в дрёму он смотрел на экран ещё довольно длительное время. И только примерно за два часа до рассвета, он всё же опёрся на небольшой, стоявший у балконной двери столик, и устало смежил веки.