– Адекватно... – сам себе сказал Леви.
– Что-что? – не понял Бессарион.
– Ничего. Спасибо, Бесо. У тебя все нормально?
– Как только в небе прозвучит команда, я выгоняю на работу оцепление. Чтобы встали заранее. Перестрахуюсь лучше... И буду ждать приезда Автандила...
– Хорошо, Бесо. Не забудь стереть в трубке мой номер...
– Обязательно, мистер Леви. Я всегда это делаю...
Теперь трубку можно было убрать в карман и спокойно допить кофе. С наслаждением...
* * *Ицхак Леви написал на листе цифру «2»...
И стал «прогонять» ситуацию... Здесь он вообще не сомневался в успехе. Во-первых, Автандил был самым, пожалуй, надежным офицером среди всех «командос», что готовил Ицхак Леви. Во всех отношениях... И как боец – первоклассный, и как командир – исполнительный и авторитетный, точный до мелочей, аккуратный как в делах, так и в разговорах. Даже не зная английского, как и большинство членов «командос», впрочем, он и через переводчика, и без переводчика, знаками и жестами, умел общаться с преподавателем и понимать его лучше других. На него можно было полностью положиться. И Ицхак полагался. Там, в районе Хетагурово, вообще не может быть сбоя, потому что и действовать-то «командос» будут за спинами пехоты и за броней танков, которые подавят блок-пост осетинских миротворцев. Слишком большие силы помогают Автандилу, чтобы он мог допустить промах. Необходимо только подъехать после окончания боя, выбрать среди трупов пять русских и отвезти их Бессариону. А там уже начнется новый этап...
Ицхак хотел уже поставить против цифры «2» отметку «100>, но что-то остановило его руку. Какое-то непонятное беспокойство, и он никак не мог разобраться в характере этого беспокойства. Но, еще раз все проанализировав и даже прогнав ситуацию так, словно присутствовал там и наблюдал все со стороны – начиная с первой атаки танков и движения пехоты, при этом позволив осетинам подбить один танк из гранатомета, до того момента, когда Автандил встретится в условленном месте в Бессарионом, обменяется паролем и перейдет к капитану в подчинение, – Ицхак еще раз убедился, что причин для беспокойства нет. Впрочем, он хорошо знал подобное чувство. Это было чувство спортивного болельщика, волнение болельщика перед выходом любимой команды на поле на ответственную игру. Что уж скрывать от самого себя, Автандил был его любимчиком, и он желал ему только успеха. Слишком сильно желал, и оттого появилось волнение. Потом, когда все начнется, это волнение пройдет. Волнение к болельщику приходит перед матчем, но уходит сразу после первого свистка судьи и первого удара по мячу...
И Ицхак вывел на бумаге то, что намеревался написать раньше – «100>.
Цифра «3» на данном этапе обозначала действия, которые были вне компетенции отставного подполковника израильского спецназа, поскольку они имели мало отношения к настоящей работе спецназа. Всю радиотехническую сторону, начиная с обеспечения, кончая конкретными действиями, взял на себя полковник Редди Чарльз. Чарльз контролировал связь с самолетом системы АВАКС, что летал над Черным морем недалеко от грузинского побережья и должен был засечь и передать летчикам координаты тревожного «маяка» сбитого российского пилота. Ту же функцию, но уже дублируя разведывательный самолет, выполняли американские спутники. И с них данные тоже шли напрямую к полковнику Чарльзу, который переправлял их истребителям, как предупреждение о повышенной боевой готовности. То есть летчики должны будут уже сесть в самолет. Потом опять будет работать система АВАКС и спутники. Они должны отследить появление российских поисковых вертолетов. Таких вертолетов может быть не больше двух, а, скорее всего, вообще будет один вертолет, но с его появлением взлетят сразу три истребителя, чтобы вертолет уничтожить. Три – это много, как опять же говорили в генеральном штабе. Но Чарльз с Леви решили, что им необходима перестраховка, потому что грузинские летчики никогда не стреляли по таким целям и может оказаться отсутствие опыта. Но здесь одновременно с летчиками в дело вступят по команде Леви кордоны из отряда Бессариона. Каждая из групп имеет на вооружении ПЗРК «Стрела», у которого попадание в летящий вертолет практически стопроцентное. Они вертолет близко не подпустят.
Отставной подполковник «прогнал» третью ситуацию еще раз, но, поскольку не он здесь командовал, поставил против цифры «3» жирный знак вопроса – «?». Леви привык отвечать только за свои действия.
С цифрой «4» мысли опять вернулись к отряду Бессариона. Но здесь пришлось на листе бумаги поставить еще две маленькие отметки: «a» и «b». «Прогон» начался, естественно, с обозначения «а». Бессарион выставляет оцепление вокруг села. Оцепление не плотное, но все село хорошо просматривается с окружающих высот, и потому плотного оцепления и не нужно. Оцепление требуется только для того, чтобы не дать никому из жителей уйти в горы и рассказать о том, что происходило в действительности.
Одновременно с выставлением оцепления или даже раньше к Бессариону должен прибыть со своей командой Автандил. Дорога не дальняя, чуть больше пятнадцати километров, но это – дорога, пусть и грунтовая, а не просто пересеченная местность. По дороге ехать, конечно, не сложно, тем более в светлое время суток. Автандил справится, и прибудет вовремя. У него много времени в запасе. Но вот как они с Бессарионом друг друга воспримут – это вопрос. Допустить конфликта нельзя, а Ицхак, кажется, не сказал Автандилу. что тот поступает под командование Бессариона. Или сказал? Если разведчик начинает на память жаловаться, ему на пенсию пора, и правильно, наверное, сделали, что отправили в отставку. Это еще здесь, в Грузии, он может на что-то сгодиться. А в родной разведке с провалами в памяти долго не протянешь.
Ицхак снова достал трубку и набрал номер Бессариона.
– Слушаю, мистер Леви... – вежливость плохо вязалась с грубым голосом Бессариона, тем не менее Бесо всегда старался быть предельно вежливым.
– Запоминай номер... Номер Автандила... – Ицхак продиктовал, потом повторил для проверки. – Запомнил?
– Запомнил, мистер Леви... – Бессарион тоже повторил.
– Позвони ему сейчас и скажи, что по прибытию он поступает под твое командование. Это мое распоряжение.
– Хорошо, мистер Леви, Я позвоню. А если он не поверит?
– Когда ты с ним в прошлый раз разговаривал, он поверил?
– В прошлый раз я разговаривал с вашей трубки... Он знает номер...
– Резонно. Так и скажи, если есть сомнения, пусть мне звонит. Я просто отвечу одним словом «да» или «нет». Эти слова на английском знают все. Или пусть найдет кого-то из своих, кто английским хоть чуть-чуть владеет. Так и скажи...
Отложив в сторону трубку, Ицхак хотел еще раз «прогнать» ситуацию с прибытием Автандила к Бессариону, но тут позвонил Автандил.
– Ицхак Леви, слушаю...
– Автандил просит спросить... – на чрезвычайно плохом английском сказал кто-то.
– Скажи одно слово: «да»...
– Капитан Бесо...
– Бессарион командует...
– Автандил понял...
Трубка донесла звуки отдаленного боя. Часто стрекотали автоматы, причем поблизости, потом вдалеке выстрелила пушка.
– Что там у вас происходит?
– Пехота с танками штурмуют осетин. Мы слегка поддерживаем огнем...
Значит, там уже все пошло. Машина набрала обороты и двинулась вперед. И теперь остановить ее сможет разве только российская армия, но она не успеет. А авиационный удар, пусть он и будет мощным, ситуацию не изменит.
– Понял. Свою главную задачу не забывайте...
– Мы не покидаем блок-пост.
– Хорошо. Не буду мешать.
Разговор прекратился. Ицхак снова отложил трубку, откинулся на спинку кресла, устало расслабился и вдруг схватил трубку двумя руками. Что-то с ним сегодня не в порядке. Сначала не мог вспомнить одно. Теперь забыл стереть номера после разговора с Бессарионом и с Автандилом. Если есть правило, это правило необходимо выполнять всегда. А если забываешь его выполнять – значит, ты занимаешься не своим делом...
Стерев номера, Ицхак откинулся на спинку кресла и налил себе еще одну чашку кофе, заложив в кофеварку двойную порцию.
Это ведь в самом деле – очень плохо, когда начинаешь забывать, то что забывать никак нельзя. Кроме того, это очень плохая примета... Очень плохая.
Слабым утешением служил тот факт, что Ицхак просто не выспался и очень устал. Нужно выспаться... Он отодвинул от себя чашку с кофе, ни сделав ни глотка, и встал, чтобы выйти. Но, сделав уже два шага по направлению к двери, злобно стукнул кулаком в ладонь, вернулся, и взял со стола трубку.
Надо же!.. Даже трубку забывает... Очень плохая примета... Спать... Спать...
Все цифры, все проценты – потом, на свежую голову, иначе можно что-то пропустить... Что-то важное не заметить...
За окнами, оказывается, было уже совсем светло... И впечатление такое, что рассвело уже несколько часов назад. А Ицхак этого и не заметил. Сколько он просидел здесь? Он глянул на часы и удивился. Оказывается, он вернулся в город три часа нада. А казалось, что провел за столом всего несколько минут...
Глава пятая
1
Проверив все и выставив посты, подполковник Ведьмин умудрился вместе со своей группой даже поспать около часа в помещении блок-поста, где были сооружены дощатые нары, покрытые бушлатами. И, как проснулись они в начале ночи, едва успев заснуть, от звуков артиллерийского обстрела, так проснулись в конце ночи от подступившей неестественной после канонады тишины. Ведьмин на часы посмотрел – шесть утра...
Тишина что-то обозначала, только что?
Обычно атака идет сразу после артобстрела или даже в тот момент, когда артобстрел переносится за линию обороны в глубину. Но грузины на протяжение шести с половиной часов обстреливали не линию обороны, а как раз глубину. Что это могло значить?
Подполковник вышел на улицу, капитан со старшим лейтенантом двинулись следом. Казалось, утро встало свежее и чистое, какое-то почти неестественно приветливое после ночного грохота. Что несло это утро?
– Саша! – позвал подполковник старшего лейтенанта Теймуразова.
Алыксандыр тоже, похоже, проснулся от тишины, всего лишь за одну ночь ставшей для них непривычной и даже слегка оглушающей, и сразу подошел.
– Скоро начнется?
– Похоже на то, товарищ подполковник. Сейчас танки двинут...
– Нет, сначала подавление передовых позиций. Сейчас немного постреляют, потом танки с пехотой двинут...
Ведьмин хорошо понимал, что в соответствии с военной наукой нельзя идти вперед, пока не подавлены огневые точки противника на основном направлении удара. Значит будет подавление. И, словно грузины ждали команды российского подполковника, сразу после этих слов начался массированный обстрел оборонительных рубежей южноосетинских батальонов. Здесь удар был не таким массированным, поскольку сама линия обороны была узкой, но тоже достаточно мощным, чтобы необученных солдат заставить запаниковать. Этого Ведьмин больше всего боялся. Паника имеет скверную особенность – она цепной реакцией переходит от одного к другому и способна охватить всех. Но сейчас оставалось только гадать, что происходит на передовых линиях обороны, поскольку с грузинского блок-поста их видно не было, впрочем, как и с осетинского. Но, что интересно, осетинский блок-пост артиллерией не обстреливался. Или грузины боялись попасть в своих же, или, что еще вероятней, просто боялись повредить трупы русских ополченцев. А на этих трупах было завязано очень многое.
Обстрел длился минут сорок. Как раз через это время издалека послышался нарастающий гул. Теймуразов встал и повернул голову. Ведьмину и вставать было незачем. Он и так прекрасно различил звуки танковых двигателей. В Грузии было достаточно и своих танков, оставленных после развала Советского Союза согласно договору. Но грузинские военные, как знал подполковник Ведьмин, за последние годы четырехкратно усилили свой танковый парк и создали, таким образом, мощный бронированный кулак, способный проломить даже солидную и прочную стену. Этот танковый кулак сложно было бы назвать оборонительным вооружением, да Саакашвили и не скрывал, что всегда готов к применению силы для достижения своих целей. Теперь он пытается доказать, что его слова с делом не расходятся. Хотя непропорциональность удара по малочисленным южноосетинским силам всем очевидна. Такую сильную, хорошо вооруженную армию наивный Саакашвили наверняка собрал для того, чтобы потом противостоять и России, если она попытается войти в Южную Осетию и Грузию. Только стоила ли игра свеч...
* * *Наиболее мощный хор танковых голосов раздавался откуда-то с востока от блок-поста, наверное, из центра обороны, где от грузинского приграничного села Никози до южных окраин Цхинвали всего-то пятьсот метров. Но танки шли и где-то дальше на восток, наверное, вдоль устья Лиахвы, и южнее, и, может быть, одновременно чуть западнее Хетагурово, но эта танковая колонна приближалась к блок-посту стремительно. Так, в принципе, и должно было быть. Осетины ожидали, конечно, получить основной удар по центру, и там выставили свои главные силы. Но грузины разделились на три колонны, используя свое значительное численное превосходство, и наступали одновременно с трех направлений.
Скоро ближняя танковая колонна стала уже видна с крыши блок-поста. Она разворачивалась в боевые порядки, чтобы охватить фронт и дать подтянуться отставшей пехоте. Без прикрытия пехоты танки сразу становятся уязвимыми, да и что они могут без пехоты сделать – только прокатиться по улицам города, если прорвутся туда, и пострелять по домам, и без того уже расстрелянным затяжным артиллерийским налетом.
Пехота занимала свои позиции грамотно, как видел подполковник Ведьмин, обхватывая танки справа и слева.
– Всем рассредоточиться, занять места в бойницах и окопах, – скомандовал подполковник. – Они сейчас нас обтекать будут...
Широкий фронт атаки, развернувшийся против бывшего села Хетагурово, правым флангом задевал и оба блок-поста, грузинский и осетинский. Но, по мере приближения, рельеф местности заставлял танки опять выстраиваться в колонну, только теперь уже более широкую, и блок-посты могли бы вообще остаться в стороне, если бы кто-то не рвался именно сюда. В сторону осетинского поста двинулся танк и не менее трех взводов пехоты. Группа подполковника Ведьмина возможности вступить в бой сразу не имела, и все бойцы в напряжении ждали, когда атака пройдет мимо них, за исключением старшего лейтенанта Маврина, который со своим «винторезом» облюбовал бойницу, выходящую во фланг наступающим, пристроил глушитель на тяжелый бетонный блок, и методично прореживал ряды идущей в атаку грузинской пехоты. Зная, что его снайпер почти не промахивается и в более сложных позициях, подполковник Ведьмин только головой качал, видя, как быстро вылетают одна за другой стреляные гильзы, и старший лейтенант ставит в винтовку уже третий магазин[10]. Когда и этот магазин придет пора сменить, в грузинских рядах недосчитаются уже целого взвода. Грузинские пехотинцы никак не ожидали обстрела со стороны блок-поста, над которым развевался грузинский флаг, потери свои видели, но считали, что снайпер обстреливает их с осетинского поста, и потому старались отыскать «мертвую зону», прячась за танками. Но, скучившись, они представляли собой только еще лучшую мишень. Когда был отстрелян третий магазин, наступавших стало меньше, чем оборонявшихся.Тремя десятками солдат, даже при поддержке танка, выбить из бетонных укрытий четыре десятка осетинских ополченцев было невозможно. Грузинская атака с фланга затормозилась, а танк оторвался от пехоты, образовав разрыв. Танк успел сделать два выстрела из пушки, и снаряды разорвались сбоку от бетонных укрытий и позади заблаговременно вырытых окопов. В это время неизвестно откуда возник человек с РПГ-7, встал на колено, и спокойно выстрелил под заднюю часть башни Т-72. Башню взрывом просто вырвало с базы и отбросило на добрый десяток метров в сторону. Два танкиста все же уцелели, но автоматные очереди из осетинского блок-поста почти сразу нашли их.
И все... Пехота частично попыталась залечь, но большая часть оставшегося взвода сдвинулась, если не сказать, бросилась в сторону. Через несколько секунд к ним присоединились и остальные. А старший лейтенант Маврин продолжал так же методично и невозмутимо стрелять. К тому моменту, когда все закончилось, Маврин снял четвертый пустой магазин.
– Патроны не растеряешь? – спросил капитан Локматов.
– Я здесь целый ящик нашел. Только винтовки нет... Или патроны где-то сперли, или винтовку у них кто-то спер... Мне бы помощника в заряжающие... – обратился Маврин к старшему лейтенанту Теймуразову, показывая на пустые магазины.
– Обеспечим... – Алыксандыр сразу же сделал знак одному из своих бойцов, и тот уселся набивать патронами опустошенные магазины.
Первая атака на осетинский блок-пост была отбита. Но Маврин не остановился, и от бойницы не отошел. Другие взводы двигались в сторону Хетагурово в пределах дальности боя его винтовки[11], и он продолжал свою методичную и страшную работу...
* * *Из двух взводов до своих добралось не больше отделения. Должно быть, доложили обстановку, и от общей наступающей лавины теперь отделилось уже около трех взводов и два танка. Глядя на новую атаку, подполковник Ведьмин мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Именно он заставил осетинских ополченцев копать окопы для круговой обороны, хотя первоначально они собирались выкопать их только по фронту, не надеясь, наверное, пережить первую атаку. Но сейчас выведенные Ведьминым на грузинский блок-пост ополченцы не могли оказать своим существенную помощь, и только старший лейтенант Маврин по-прежнему не давал своему «винторезу» остыть, прореживая ряды наступающей пехоты, которая, пытаясь спрятаться за танки, подставляла себя при этом под обстрел снайпера под углом в сорок пять градусов. Маврину этого было достаточно, чтобы методично производить отстрел живой силы противника, но при этом он понимал, что его тоже могут вычислить, и потому старался стрелять в дальнюю от себя группу, что дезориентировало грузинскую пехоту.