- Фуфло, - отмахнулся Виктор. - "Кукла", сам понимаешь. Сверху и снизу, конечно, купюры настоящие, внутри бумага... А ленту я возле сберкассы подобрал.
Вот теперь в Пашкиных глазах авторитет брата вырос до небывалых высот. Этим, последним, штрихом Рогов лишил его остатков сомнения и страха перед предстоящим делом.
- Номер надо будет грязью заляпать, - оглядывая мотоцикл, констатировал Ройтман. - И вообще - лучше все же подольше потом в тех краях не появляться... Когда поедем?
- А сейчас.
- Прямо сейчас? - Коленки Павла противно задрожали, и он зачем-то нервно оглянулся по-сторонам.
- Эй, ты чего? Куда смотришь-то? - Виктор тряхнул брата за ухо.
- Да так... померещилось.
- Может, боишься? А, Пашка?
- Поехали!
Отступать было поздно и незачем.
... Путь до Главных ворот морского торгового порта много времени не занял. Неподалеку от "Альбатроса" Виктор слез с мотоцикла и дальше пошел пешком, велев Ройтману держаться поблизости и двигателя не глушить.
На асфальтовом "пятачке" перед магазином, в самом конце Двинской улицы привычно суетился деловой народец. Человек сорок - даже больше, чем ожидали братья-разбойники.
Все было тихо, мирно, благородно... Неискушенному прохожему даже могло показаться, что это отработавшие смену рабочие-портовики устраивают локальные междусобойчики, чтобы скинуться на бутылку и потом разойтись по пивбарам и винным магазинам.
Однако, обычные забулдыги, соберись они тут в таком же количестве, обложили бы окрестности столь отборным и красочным матом, что не только людские уши - даже у трамваев повяли бы токоприемники.
А эти - нет! Культурная публика...
Подойдя ближе, Виктор сначала прошелся туда-сюда, а потом с чуть растерянным видом провинциала уселся на металлическое ограждение блеклого газона. При этом куртка его распахнулась, представив заинтересованным взорам "кукольную" приманку.
Долго ждать не пришлось.
От толпы спекулянтов отделился коренастый парняга лет двадцати пяти:
- Чем-то интересуемся? Может, помочь? Спросите, не стесняйтесь.
Виктор оценивающе оглядел потенциального "терпилу": килограммов под восемьдесят, ростом повыше, да и морда какая-то не слишком мирная.
Отрицательно помотав головой, он дождался, пока спекулянт отойдет и пересел подальше от входа.
Грабить, почему-то, расхотелось. Но возвращаться ни с чем на глазах у маячащего неподалеку Ройтмана тоже было неловко.
Думы Виктора прервал дежурным вопросом следующий спекулянт. Этот оказался росточком пониже первого, но тоже особого доверия не вызвал.
Пришлось отказаться и от его услуг, после чего минуты потянулись старой пеньковой веревкой - долго и бестолково. Сырой ветер с залива окатывал и без того застуженную поясницу, постепенно унося вместе с теплом и готовность к подвигам.
- Джинсами не интересуетесь? - Перед Роговым нарисовался худой очкарик со всклокоченной шевелюрой и тяжелым портфелем в руке.
- А что у тебя за штаны-то? - Душа Виктора запела в предчувствии долгожданной удачи. - Какая фирма?
- Есть "Вранглер", есть "Монтана", есть "Ли", очень хорошие... заголосил спекулянт.
- Почем?
- Цена нормальная, по сто пятьдесят любые!
- Самопал? - Изображая знатока, сдвинул брови Рогов.
- Обижа-аете... Привозной товар, прямо с судна, из рейса.
- И все лэйблы есть?
- А как же! - Не унимался фарцовщик, мысленно благодаря Господа, что послал ему такого идиота. - И лэйблы, и зипера, и все сайзы. Двойной шов... Не хотите примерить?
У Виктора екнуло сердце - ну, прямо, как по заказу!
Стараясь унять дрожь нижней губы, он набрал в грудь побольше воздуха:
- Что же. Можно, конечно, померить... Где тут у вас?
- Да где угодно! Где угодно... Лишь бы народу поменьше. А то ведь, сами знаете - не дай Боже, менты.
- Так куда идти-то?
- Вон, хоть бы туда, в тот подьезд.
Рогов против "того подьезда" ничего не имел. Еще неделю назад, проводя разведку предстоящего поля боя, он убедился, что сделки местными спекулянтами чаще всего совершаются именно в этом "парадняке".
Идеальное место - к тому же, со вторым, запасным, выходом на противоположную сторону.
- Ладно, пошли.
Краем глаза Виктор заметил, что его действия не ускользнули от внимания Ройтмана. Паша медленно тронул мотоцикл с места, и ясно стало, что события теперь будут развиваться по своей собственной, неумолимой логике.
Изменить что-то было уже не во власти Рогова. В каком-то душном оцепенении преодолел он вслед за фарцовщиком расстояние, отделявшее их от "примерочной".
- Прошу, - очкарик придержал дверь и пропуская спутника вперед.
- Ага, - выдавил из себя Виктор, толком даже не представляя, что сделает в следующее мгновение.
Однако, оказавшись внутри полутемного помещения, он как можно ловчее рванул из-за пояса "ствол" и развернулся к жертве:
- А ну, гони бабки, козел!
- ... гони бабки, козел!
Сначала Виктор подумал, что ответило эхо. Однако, в следующий миг увидел нацеленный прямо в лоб ствол огромного револьвера.
"Вот и все, - подумал он. - Допрыгался на хер..."
Осталось только зажмуриться и ждать выстрела.
Впрочем, ожидание затянулось. Рогов приоткрыл глаза, и испытал новое потрясение: фарцовщик, забившись в угол, нервно трясся всем телом и что-то бормотал себе под нос.
Глаза его были закрыты, очки запотели, а револьвер валялся рядом, на заплеванной плитке пола.
Еще несколько драгоценных мгновений Виктор потратил на то, чтобы найти хоть какое-то обьяснение произошедшему. Может, спекулянта ударил кто-то третий? Ну, скажем, по башке, из-за угла... Неужели Пашка подоспел?
Виктор огляделся, но в подьезде больше никого не было. Тогда он ткнул очкарика носком ботинка:
- Ты чего? Слышь?
- Не надо! Не надо... - затрясся бедолага. - Не стреляйте, я не хотел! Я нечаянно... Это они сказали, чтобы я деньги отнял, а мне и не надо совсем!
- Чего тебе не надо? - Все ещё не понимал Рогов.
- Ничего не надо! - Человек на полу открыл глаза и умоляюще посмотрел на Виктора. - Я же честный спекулянт, не грабитель... А они заставили, сказали, мол, раз проиграл - давай!
- Как проиграл? Кого?
- Ну, в карты, в "деберц". Понимаете? Мы от скуки по сотенной, вот я и проигрался, а Лысый... Это он, гад! Говорит - давай...
- Ах ты, падла! Геморрой вонючий, - теперь в голосе Виктора зазвучала радость полного понимания, и его сразу же понесло:
- На мента кинулся?
- На кого? - Поперхнулся очкарик.
- Ты дурочку-то не валяй! Нападение на сотрудника органов, при исполнении...
- Я не знал, честно! Клянусь! - Рогову показалось, что спекулянт сейчас потеряет сознание. - Я не знал, что вы опер...
Увидев, что Виктор поднял с полу револьвер, он засуетился:
- Это не настоящий! Зажигалка, понимаете?
В этот момент дверь подьезда со скрипом приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась чья-то незнакомая Рогову морда.
- Ну, чего там у тебя? Все пучком? - Спросила морда неизвестно кого.
- Стоять! - Перепуганный Рогов направил на дверь сразу оба ствола своего пистолета и "трофейного" револьвера.
Морда исчезла, однако в углу зашевелился фарцовщик.
- Стоя-ять! - Заорал ещё громче Виктор и, не зная, что делать дальше, начал угрожающе щелкать курками над его головой.
Тот, окончательно ошалев от ужаса, понял команду буквально, вскочил и ввытянулся по стойке смирно.
- Лицом к стене, руки на затылок, ноги на ширину плеч... - Рогов не был уверен, что говорит все, как положено, однако времени вспоминать фильмы про милицию уже не осталось. - Н-на! Н-на, мудило!
Влепив под зад "арестованному" пару безобидных пинков, он бросился к выходу из парадной.
- Витя, давай! - Рядом, буквально в двух шагах поддавал газку своей "Яве" преданный Ройтман. - Побыстрее, пожалуйста, а то нам сейчас...
Со стороны "Альбатроса" к братьям-разбойникам уже приближалось человек десять мужчин серьезного вида. Во главе, почему-то, с сержантом милиции видимо, спекулянты вытащили его по такому случаю из местного пикета.
- Поехали, Паша... Гони, блин!
Ройтман вылетел на оперативный простор, и не делая различия между проезжей частью и тротуаром понесся вдоль по Двинской улице. Лихо перемахнув через Обводный канал, он воткнул мотоцикл между двумя встречными трамваями и на красный свет оказался за перекрестком.
- Ты чего? - Завопил Виктор. - Сбавь скорость, убемся ведь!
- Не убьемся! - Ответил Павел, но дальше они поехали все же чуть помедленнее. А когда впереди показалась арка родного двора-колодца, он вообще остановился:
- На фиг... Хватит! Какие тут, блин, грабежи, а? Да я пока тебя сегодня ждал - чуть не обосрался.
- Обошлось же...
- Хватит. Не могу я! Понял? Все. Лучше уж Карлины билетики лохам продавать.
... А сейчас Паша Ройтман стоял в дверях - заматеревший, конечно, но все такой же застенчивый и безобидный с виду. Только темные мешки под глазами: то ли от бессонницы, то ли по причине злоупотребления спиртным.
- Здорово, братан. Здравствуй! - Радостно обнял его Виктор. - Хорошо, что пришел... Все уже в сборе, даже сам Ян Карлович не забыл - изволил пожаловать собственной персоной. Видал? Вон, у окна салаты втихаря пробует.
Запоздавший гость разулся, прошел в комнату и сразу же уселся за стол:
- Ну, будем здоровы! С возвращением, Витян.
Веселье началось. Народ звякнул рюмками, выпил и потянулся за закусками. Потом повторили, потом выпили по третьей, по четвертой...
- Ты как сам-то, Витек? - Вяло ковырнул тарелку с горячим Ройтман. Гадко там было, да?
- По-всякому, Паша... Конечно, место суровое. Не каждый выживет, понял? Ты бы, со своим характером... - тут Рогов красочно и не особо стесняясь в выражениях обрисовал собеседнику переспективу его социально-полового статуса "на зоне".
Да так, что Ройтман поперхнулся и замахал руками, словно отгоняя мух. Виктору даже стало жаль родственника:
- Ладно, не обижайся... Это у меня теперь шуточки такие. Расскажи, лучше, что у тебя-то новенького? Семья, дети? Гляжу, при погонах!
- Расскажи, расскажи, Пашенька, - встрял в разговор Ян Карлович по прозвищу Папа Карла. - Поведай миру!
Ройтман пожал плечами, и Виктор вопросительно посмотрел на третьего их собеседника, ожидая продолжения.
- Он у нас теперь большо-ой человек, - пояснил тот, подкладывая себе в тарелку салат из дефицитных кальмаров. - Шишка, одним словом! Сидит на Шпалерной, в ихнем управлении. Музеем заведует. Хи-хи... Почти, можно сказать, директор Эрмитажа.
- Да ну! - Удивился Рогов и обернулся к брату:
- Ты же, вроде, в порту, на таможне ошивался? Выперли, что ли?
- Да так, - поморщился от неприятной темы Ройтман. - Ерунда, в общем... А музея-то - всего две сабли, да один орден. Остальное - декреты всякие, бумажки... Даже спереть нечего. Сижу там, как дурак - штаны казенные протираю. Скукота! Зарплату - и то во-время не платят. Так что, приходится по вечерам халтурить, пассажиров на "запорожце" возить.
- Значит, так теперь живешь...
- Живу. Как все... Чего рассказывать-то?
- Пьешь?
- В каком смысле?
- Водочку... Сильно пьешь? - Уточнил Рогов, которого жизнь научила почти безошибочно распознавать людские пороки.
- Ну что вы, Виктор! Скажете тоже... - слишком уж явно обиделся Ройтман.
- Попивает, попивает, - подтвердил зловредный Папа Карла. - И не просто попивает, а жрет её, родимую, что ваша хавронья!
- Ян Карлович! Я бы попросил тебя...
- Ладно, все свои. Слышишь, Виктор? Ему нет бы накушаться тихо, да спать уйти. Обязательно ведь на подвиги тянет, за руль! Тут на днях, говорят, гаишники его тормознули на Краснопутиловской.
- Пьяного?
- Естественно! Улица глухая, вот он и решил по ней вечерком к отчему дому пробираться. Даже фары, мудак, загасил - чтобы машину не видно было. Ну, менты его за отсутствие освещения в темное время суток и остановили. Открывают дверцу - а там Павлик, в дрыбадан. Начали вытаскивать - ни в какую! Плюется, толкается, ногами машет...
- Не было этого!
Ройтман сидел красный и злой, но Ян Карлович только отмахнулся:
- Чего он им только не орал... И "где мой именной маузер?", и "на мое место встанут тысячи"! В общем, влипнуть должен был капитально, однако... До сих пор понять не могу, как это тебе, Пашенька, права водительские вернули?
- Да что же это такое? - Застонал Ройтман. Дождавшись, когда все отсмеются, он перешел в наступление:
- Сами вы, голубчик, лошадка темная! Лучше, про себя расскажите.
- А что? - Заинтересовался Виктор.
- Годы не стоят на месте, любезный братец. Идут, родимые! Идут... Ян Карлович буржуем заделался, гидрографию свою забросил к чертовой матери, и теперь богат до неприличности. Деньги лопатой гребет, а как был жидом, так и остался!
- Это кто из нас ещё жид! - Возмутился Папа Карла. - Сам ты...
- Шапку его итальянскую помнишь? Такую кургузую, на рыбьем меху?
- Ну, - кивнул Виктор.
- Он же её ещё до того, как тебя посадили, купил. Который уже год носит... Я его недавно, ради хохмы, попросил эту шапку по-дружески продать. Так он такую цену заломил! В комиссионке - и то раза в два дешевле.
Теперь обьектом для насмешек стал Папа Карла, и мстительный Павел решил взять реванш:
- Про машину не слышал? Хотя, конечно... Привез он с последнего своего рейса, из Голландии, "форд-сиерру". Поставил под окном - любуется! По вечерам сидит в нем, дорогие сигареты курит, музыку слушает, а на работу в общественном транспорте добирается. Чтобы, значит, ходовую часть не повредить. Или кузов не поцарапать... Кстати, ещё как он в транспорте ездит - это особая история! Купил один-единственный талон, прокомпостировал и таскает повсюду в кармане. Зайдет в троллейбус или в трамвай, встанет возле компостера и ждет, пока кто-нибудь не попросит пробить. Чужой, свеженький, прокомпостирует - и себе, а свой задроченный, с несхожими дырками, возвращает: "Будьте любезны!" Все: "Ой, спасибо, спасибо!" - кто же будет рассматривать? Так и ездил почти год, пока контролеры из трамвая не выкинули.
- А чего же выкинули-то? - Давясь от хохота спросил Виктор.
- А, махнул рукой Папа Карла. - От компостера отойти не успел. Там и накрыли, волки позорные!
... В этот счастливый для недавнего зэка Рогова день пили и гуляли ещё много и долго. И разошлись далеко за полночь.
Проводив последних гостей, Виктор небрежно завалился на старенький свой диван:
- Ну, здорово дружище... Давно не виделись.
Усталость и хмель застолья ломили тело, но сон отгоняла череда мыслей о прошлом и будущем. Очень хотелось Рогову в ту ночь, чтобы будущее его оказалось светлым и ласковым.
Незаметно, Виктор все же задремал.
Глава 2
В следующий понедельник, ближе к обеду, на квартиру Роговых заявился участковый.
Позвонил в дверь, представился по всем правилам и без приглашения проследовал на кухню. Разложив бумаги, он с плохо скрываемым интересом уставился на Виктора.
- Что? - В свою очередь спросил тот, усаживаясь напротив.
Неприятный холодок пробежал по телу и замер под сердцем. Конечно, следовало ожидать, так уж заведено, хотя...
- Формальность.
- Неужели без этого нельзя?
- К сожалению, - развел руками участковый. - Не обессудте! По закону положено.
- Ну, раз положено... Меня что - под надзор?
- Нет-нет! - Поспешил успокоить незваный гость. - Ни о каком надзоре речи не идет. Это раньше было, а сейчас... В общем, никому ничего не надо. Хотя, условно-досрочное освобождение...
- Извините! - Поднял палец вверх Рогов. - Не совсем так. Я освобожден не досрочно, а по решению Верховного Суда.
- Как это?
- Срок мне "срезали", в чистую!
В недоуменном молчании участковый вновь перелистал свои бумажки:
- Да. Так точно! Ну, тем более - вам беспокоиться не о чем. А с меня уж не взыщите - работа такая.
- Чего уж... - немного отмяк душой Рогов. - Слушайте, а может - пивка?
Гость неожиданно легко согласился:
- А что? Можно. Время к обеду, почему бы и нет?
Виктор сноровисто чмокнул дверцей холодильника, и место казенных бланков на столе заняли две бутылки "жигулевского". Появился и огромный вяленый лещ.
Слетели пробки:
- Ну-с, начнем!
- Да вы подлещика, подлещика оцените, - порекомендовал хозяин, опустошая вслед за участковым стакан золотисто - пенной жидкости.
- Чудно... Знатная рыба! Высушена авторитетно.
- Еще бы! Украинский подлещик-то, не просто так. Там солнце палит будь здоров!
- Прислали?
- Вчера. Посылку поездом получил от родственников. По отцу...
Полтора часа застолья промчались легко и быстро.
Первую пару бутылок сменила вторая, а уже потом, как-то вполне естественно и незаметно, вслед за пивом в ход пошел выставленный Роговым самогон.
- Ты знаешь, Серега, как хохлы его называют?
- Не-а, - участковый давно уже снял и туфли, и китель, и галстук, но вел себя вполне прилично.
- Чамар!
- А, гы-ы! Круто. Главное - соответствует...
- Считаешь?
- Конечно. Его же иначе и не назвать. Нет, Витя, ты только вслушайся: ч-чамар-р!
- Сильно, - кивнул Рогов. - Иначе и верно - никак... Восемьдесят "оборотов", это же уважать надо!
- Да-а, - протянул участковый и вслед за хозяином опрокинул в рот очередную стопку. - Бр-р-р! Умеют делать, собаки.
- Обязаны уметь, - строго подтвердил Виктор. - Национальное ремесло. Это тебе не поляки какие-нибудь, или немцы - хохлы! Звучит гордо.
- Слушай, - спохватился гость, - так, все-таки, на хрена ты из армии ушел? Чего не хватало?
- Бляха-муха... Обьясняю же тебе, обьясняю, а все как об стенку горох. Меня же прямо из армии - фьюить! - и посадили.
- Да ты что?!
- Ну, точно.
- Дела-а... Ни с кем не считаются! Эдак, скоро дело и до министров дойдет. Как думаешь?
- Вряд ли, - поморщился Рогов. - Ворон, Серега, ворону в зад не заглядывает.
Участковый прыснул, но тут же осекся:
- Ты поосторожнее на такие темы... Слушай, а если бы не посадили остался служить?
- Нет. Вряд ли... Не остался бы!
- Почему?