П.
Длинный летний день тихо угасал. Душный зной потихоньку отступал перед вечерней прохладой. Согретые за день цветы излучали головокружительные ароматы.
Когда Лорел повела Дела к пруду показать лягушку, в темнеющем небе замигали первые звезды. Дел присел на корточки, разглядывая зеленую толстушку, и Лорел изумленно покачала головой.
— Ты смотришь на нее так же зачарованно, как Кент… мальчик с репетиции свадьбы.
— Мужчина в любом возрасте не в силах устоять перед хорошей лягушкой. Какая огромная. Я мог бы поймать ее и погоняться за тобой. Как раньше.
— Попробуй, но теперь я бегаю быстрее. И ты обычно гонялся за Эммой.
— Она была не таким сорванцом, как вы, и визжала громче. Хорошие были денечки. — Дел откинулся на пятки, обвел взглядом зеленые прохладные тени. — Я любил приходить к пруду летом, когда смеркалось. Просто так. — Он уселся на землю. — Сидел со своим псом, думал, смотрел, как вспыхивает свет в окнах. Видишь, комната Паркер. Сейчас. А раньше была там.
— Я помню. Я много счастливых часов провела в той комнате. — Лорел опустилась на землю рядом с Делом. — Теперь это Апартаменты невесты. Значит, и сейчас счастливая комната. Полная женщин. Как и твоя. Я помню, как ты переехал на третий этаж. Обеспечивал неприкосновенность личной жизни.
— Я был потрясен, когда родители согласились. Они мне доверяли. А получив разрешение, я просто должен был переехать, хотя и страшновато было. И пришлось подкупить пса, чтобы он спал там со мной. Я скучаю по нему.
— Конечно. — Лорел положила голову на его плечо. — Он был чудесным псом.
— Да. Я иногда подумываю о собаке, но потом вспоминаю, что мало бываю дома, а это несправедливо.
— Заведи двух собак.
Дел опустил голову, чтобы заглянуть в ее глаза.
— Двух?
— Они подружатся и не будут скучать. И смогут сплетничать о тебе.
Идея ему понравилась.
— Хорошая мысль.
Дел обнял Лорел за плечи одной рукой, потерся губами о ее губы.
— Когда я стал постарше, то иногда водил сюда девчонок.
— Я знаю. Мы за тобой шпионили.
— Не может быть.
— Разумеется, шпионили. — Лорел рассмеялась, увидев его изумление и смущение. — Развлекались и набирались знаний. Знакомились с тем, что нас ждет, когда придет наша очередь.
— Боже милостивый.
— С Сереной Уилкотт ты добрался до второй базы.
— Все, достаточно. Дорога Воспоминаний перекрыта.
— Ты и тогда был ловкач. Держу пари, ты и со мной смог бы добежать до второй базы. — Она взяла его за руку, скользнула ею вверх по своему телу, слегка прижала к груди. — Чувствуешь? Ты и сейчас не промах.
— Со времен Серены Уилкотт я кое-чего поднабрался.
— Неужели? Не хочешь испытать на мне?
Дел снова наклонился, провел губами по ее шее.
— Хорошо. Да, хорошо.
— Если тебе понравилось, я могу попробовать так. — Дел скользнул кончиком пальца по ее горлу, расстегнул верхнюю пуговку блузки. — Не слишком быстро, — прошептал он, — не слишком медленно. — Он расстегнул вторую пуговку, затем третью, не спеша погладил обнажившуюся кожу.
— Да, пожалуй, ты усовершенствовался. — Ее сердце уже бешено билось, и она одобрительно вздохнула, когда за пальцами последовали его губы, когда он расстегнул застежку бюстгальтера.
— Неплохо, — с трудом выдавила она. — Мы могли бы перебраться в дом.
— Нет. — Целуя и лаская ее, он опустил ее на спину. — Прямо здесь.
— Но…
— Вряд ли за нами шпионят четыре любопытные девчонки. И я хочу тебя. Я хочу тебя здесь, у воды, под звездами, на траве.
Она чувствовала себя желанной, одновременно сильной и слабой, готовой безраздельно отдаваться и утолять собственные разгорающиеся желания. Теплая трава, теплый воздух, бездумная игра его рук, его губ заставляли забыть обо всем, кроме того, что было здесь и сейчас. И она доверилась себе и ему под мерцающими звездами, в сгущающихся сумерках, окутавших их невесомым покрывалом из лунного света и ночных звуков.
Ее аромат был соблазнительным, как летний вечер. Ее вкус — возбуждающим, умопомрачительным. Дел раздел ее, а когда она протянула руки, чтобы расстегнуть его рубашку, снова прижал ее к земле.
— Нет, пока нет. — Она видела желание в его взгляде, скользившем по ее обнаженному телу, и дрожала. — Ты не представляешь, как ты прекрасна. Ты не можешь этого знать.
Если бы у него сейчас отняли ее вкус, ее аромат, наверное, он умер бы. Ее тихие вскрики и стоны разжигали его желание. Ее ногти впивались в его кожу, ее тело извивалось под ним, но он не останавливался и вел ее все дальше.
Звезды взорвались, ослепив ее, лишив возможности дышать. Обнаженная, беспомощная, почти обезумевшая от его ласк, она чувствовала себя порочной и безмерно счастливой. Его рубашка терлась о ее грудь. И хотя она отчаянно хотела почувствовать его тело, осознание того, что он одет, а она обнажена, почему-то доводило наслаждение до исступления.
— Скорее. Немедленно. О боже! Дел.
Она тянула его рубашку, ремень, пока вместе им не удалось освободить его от одежды, затем перекатилась и оседлала его.
И разразившийся шторм подхватил и закружил их.
Лорел собиралась лишь поддразнить его, самую чуточку — безобидная прелюдия к тому, что последует в ее спальне. И вот пожалуйста, она лежит у пруда голая, обалдевшая и обессиленная под одобрительное — во всяком случае, так кажется — кваканье толстой лягушки.
Господи, она только что занималась безумным сексом с Делом там, где они так часто играли в детстве. Осталось только понять, это глупо или изумительно.
— Вторая база? — Дел провел ладонью по ее спине, пониже… и обратно. — Детка, ты отправила меня в нокаут.
Лорел с трудом, поскольку не хватало воздуха, выдавила смешок.
— Господи, Дел, мы голые и потные. А что, если Мак с Картером или Эмма с Джеком решили бы прогуляться до пруда?
— Но ведь не решили.
— А если бы?
— Не решили, — повторил Дел, лениво поглаживая ее спину. — А если бы решили, то услышали бы твои сексуальные стоны задолго до того, как смогли бы хоть что-нибудь увидеть… и вежливо сменили бы направление… вздыхая от зависти.
— Я не издаю сексуальные стоны.
— Еще как издаешь. Сексуальные стоны, как в жестком порно. Ты смогла бы сделать потрясающую карьеру.
— И пробовать не стала бы.
Дел перекатился на нее, соскользнул чуть ниже и впился в ее грудь губами. Естественно, она не смогла сдержать вздох и стон.
— Слышала? И стонал не я.
Поскольку Дел ее отпустил, она снова обрела дыхание.
— Ладно, спасибо за совет. Если «Брачные обеты» вдруг пойдут ко дну, я смогу зарабатывать на жизнь озвучиванием порнофильмов.
— Ты станешь звездой.
— Может, следовало заткнуть мне рот кляпом. — Дел поднял голову, и от его ухмылки Лорел бросило в жар. — Нет, нет, я пошутила.
— Запомним на всякий случай. — Он снова опустил голову, но чуть приподнялся на локтях. — Если бы мы разбили палатку, то смогли бы остаться здесь на всю ночь.
Лорел только фыркнула.
— Когда ты в последний раз ночевал под открытым небом?
— Лет в двенадцать.
— Это не твой стиль. И не мой. Думаю, пора одеться и вернуться в дом.
— Мы голые и потные. Но, пожалуй, я могу кое-что исправить.
Дел обхватил ее и покатился по земле.
Лорел включила мозги слишком поздно, чтобы что-то предпринять, хотя успела понять его задумку.
— Дел, нет! Ты не…
Их сплетенные тела упали в прохладную воду. Лорел не сильно наглоталась и, лягаясь, рванула к поверхности. И отплевывалась, пока Дел хохотал как чокнутый.
— Черт! Черт! Ты маньяк! Здесь же лягушки. И рыбы. Рыбы! — Она завизжала, почувствовав, как что-то проскользнуло по ее ноге, и бросилась к берегу, но Дел перехватил ее.
— Здесь классно.
— Рыбы. — Лорел попыталась отпихнуть его. — Лягушки.
— Я в пруду. Голый. С Лорел Макбейн. С жутко скользкой Лорел Макбейн. Упс. — Он протянул руку и ухватил ее между ног.
— Дел, — задохнулась она. — Мы утонем.
— Давай выясним.
Они не утонули, но у нее едва хватило сил выползти на траву, и она свалилась, жадно глотая воздух.
— Мы никогда, никогда ничего подобного не видели в бинокли.
Дел отшатнулся, вытаращив глаза.
— У вас были бинокли?
— Естественно. Мы же не могли подобраться близко. А Мистер Жаб? Он и без бинокля видел слишком много.
— Он никому не проболтается, если не хочет потерять лапки.
Лорел с трудом повернула голову и посмотрела Делу в глаза.
— Теперь мы голые и мокрые.
— Зато счастливые.
— Не спорю, — улыбнулась она. — Только как мы попадем в дом?
— Я же Браун. У меня есть план.
В конце концов Дел натянул джинсы, уступив Лорел свою рубашку. Остальное они свернули в узелок, мокрые, еле сдерживая смех, проскользнули в дом через боковой вход и бегом поднялись в ее комнату.
В конце концов Дел натянул джинсы, уступив Лорел свою рубашку. Остальное они свернули в узелок, мокрые, еле сдерживая смех, проскользнули в дом через боковой вход и бегом поднялись в ее комнату.
— Кажется, никто нас не заметил. Но теперь я замерзаю. Мне необходим горячий душ.
— Да, наверное. Похоже, ты только что занималась сексом в пруду.
Он притянул ее к себе, обнял, согревая, и так, обнявшись, они направились в душ.
— Дел? Напомни, чтобы я потренировалась перед тем, как приготовить тебе следующий ужин.
Казалось, она провалилась не в сон, а в кому, и очнулась из-за трезвона будильника, совершенно одурманенная и дезориентированная.
— Нет! Это ошибка! Еще не утро! — Лорел приоткрыла один глаз, посмотрела на цифры дисплея часов и решительно шлепнула по кнопке.
Дел что-то пробормотал и потянул ее к себе.
— Мне пора. Ты не вставай, спи дальше.
— Отличная мысль. — Не открывая глаз, Дел перевернулся на другой бок.
Лорел хмуро посмотрела на него, неохотно поднялась и оделась в темноте.
Спустившись в свою кухню, она заварила кофе и выпила первую кружку без молока и сахара, пытаясь разобраться в дневном расписании. С тем же успехом оно могло быть написано по-гречески.
Чтобы разогнать окутавший мозги туман, Лорел налила себе вторую кружку, щедро сдобрила кофе сахаром, достала из банки сдобную булочку и вышла из дома на свежий воздух, наслаждаясь паузой, которая, несмотря на ранний час, была ее любимым временем.
Затишье перед самой зарей, перед тем, как свет разгонит тьму, перед тем, как проснется кто-либо и что-либо в этом мире — в этом самом ее любимом месте в мире, — когда все принадлежит ей одной.
Может, она не успела отдохнуть, может, еще пара часов сна была бы блаженством, но невозможно бороться с восхищением перед прекрасной картиной замершего перед пробуждением дня.
Лорел жевала булочку, цедила кофе, физически ощущая, как вместе с розовеющим на востоке небом просыпаются ее мозги.
Ее взгляд скользил по горизонту, по зелени садов, по верандам и перголе, которую Эмма с помощницами скоро начнут украшать, по пруду, мерцающему в первых солнечных лучах, по плывущей по его поверхности легкой тени ивы. Она вспомнила о Деле, спящем в ее постели, и улыбнулась, предвкушая прекрасный день.
18
Отпуск! Отпуск! Лорел казалось, что она чувствует его аромат, что еще немного, и она сможет его потрогать. О, она получит свой законный отпуск, если это проклятое торжество когда-нибудь закончится.
Обычно воскресные дневные приемы были скромнее. Изысканные или непринужденные, свадьбы и годовщины, заказанные на воскресенье, сводились к позднему завтраку или чаепитию. Все это заканчивалось довольно рано, чтобы гости могли, если хотели, успеть на бейсбол или в кино.
Только не этот прием. Не последнее мероприятие перед блаженством бездумного отдыха. В четыре часа воскресенья Бальный зал содрогался от музыки и топота. Шампанское текло не рекой — реками. Невеста и жених — чуть за сорок, и для обоих второй брак — танцевали, как парочка тинейджеров, под мелодии своей юности, которые неутомимо крутил диджей.
— Почему они не спешат вернуться домой и заняться сексом? — прошептала Лорел на ухо Эммы.
— Они встречаются уже три года, из них более года живут под одной крышей. Так что секс для них не проблема.
— Но это же секс в День Свадьбы, и он может случиться только сегодня. В полночь корабль уже уплывет. Они обязательно должны трахнуться в День Свадьбы. Может, стоит им напомнить?
Эмма похлопала Лорел по плечу и тайком взглянула на свои часики.
— Заманчивое предложение, очень заманчивое. Однако у них оплачено до пяти.
— У тебя на пальце пластырь с феей Динь-Динь.
— Очаровашка, правда? И почти примиряет меня с тем, что я замечталась об отпуске и здорово порезалась. Ладно, если верить моим часам, осталось всего сорок девять минут. А потом блаженные четырнадцать дней. О, Лорел. Четырнадцать дней на пляже.
— Я еле сдерживаю слезы. Но если я начну реветь, то все подумают, что меня растрогала свадьба, поэтому я воздержусь. — Лорел приказала себе не переступать нетерпеливо с ноги на ногу и, прищурившись, покосилась на подругу. — Мы все собрались, а ты?
— Собралась, собралась.
— Ладно. Значит, через сорок девять минут мы грузимся в машины. Думаю, на погрузку, учитывая споры и количество вещей, уйдет минут двадцать. Это шестьдесят девять минут. Еще десять минут Паркер будет проверять и перепроверять свои списки. Семьдесят девять минут — и мы в пути! Отпуск начинается, как только выезжаешь на шоссе.
— Верно. — Эмма улыбнулась группке гостей, направляющихся к бару. — Уже семьдесят восемь. А еще через пару часов «Замороженные Маргариты» на пляже. Дел ведь обещал?
— Пусть попробует обмануть, тем более что он уже на побережье.
— Ну, кто-то же должен был открыть дом, завезти продукты, все подготовить.
— Да. Он, наверное, уже бездельничает с бутылкой пива, но я стараюсь не возмущаться, потому что через сто девяносто восемь минут плюс-минус какую-то ерунду мы тоже там будем. Черт, мы же должны переодеться, а это еще двадцать минут. Через двести восемнадцать…
— Семнадцать, — прервала Эмма. — Но мы же вовсе не смотрим на часы. Ничего подобного.
— Мы будем цедить «Маргариты» и беспокоиться лишь о том, что выбрать на ужин. — Лорел ущипнула руку подошедшей Паркер.
— Ой.
— Просто убеждаюсь, что никто из нас не спит. Мы начали личный отсчет. Двести семнадцать минут до коктейлей на пляже.
— Двести семьдесят семь. Новобрачные только что попросили лишний час.
Огромные карие глаза Эммы стали печальными, как у изголодавшегося щенка.
— О, Паркер, нет.
— Я понимаю. Однако это их право, их деньги, и мы не можем отказать.
— Может, позвонит телефонный террорист и скажет, что у нас заложена бомба. Так, мечта, — сказала Лорел в ответ на строгий взгляд Паркер. — Я начну переносить подарки в лимузин. Хоть время скоротаю. Если понадоблюсь, сбрось мне сообщение.
Лорел действительно отвлеклась, командуя персоналом и кое-что перетаскивая сама. А потом она обошла Апартаменты невесты и жениха, убедилась, что там уже наведен порядок, спустилась в свою кухню за коробками для остатков торта и десертов.
— Двести двадцать девять минут…
— Ровно в шесть Лорел стояла на крыльце с подругами, Джеком и Картером и энергично махала на прощание новобрачным и припозднившимся гостям.
— Убирайтесь же, наконец, — бормотала она под нос. — Пока, пока. Скатертью дорожка.
— Кто-нибудь прочитает по губам, — заметил Джек.
— Не переживай. — Лорел схватила его за руку и слегка повернулась, заслонившись его спиной. — Все по домам. Выметайтесь. О, вот и самые последние. Почему они остановились и опять болтают? Неужели не наговорились за столько часов? Да, да, обнимайтесь, обнимайтесь, целуйтесь, целуйтесь и валите уже ради бога.
— Они рассаживаются по машинам, — сообщила Мак. — О, это случилось. Заводятся, дают задний ход. И катятся, они катятся. — Мак с размаху опустила ладони на плечи Лорел. — Они почти у шоссе, почти, почти и… О да!
— Отпуск! Все бегом за своими шмотками! — выкрикнула Лорел и бросилась в дом.
Через пятнадцать минут, в брючках капри и открытом топике, в соломенной шляпе и босоножках, она уже стаскивала вниз по лестнице свои сумки. И, стащив, хмуро уставилась на Паркер.
— Как ты смогла собраться раньше меня? Я же неслась, как ветер. Как гребаное торнадо.
— Мой талант многогранен. Сейчас подгоню машину.
В разгар погрузки появилась миссис Грейди и поставила в салон сумку-холодильник.
— Дорожные припасы. Холодная вода, фрукты, сыр, крекеры.
Лорел схватила экономку за руки.
— Вы самая лучшая. Ну, пожалуйста, передумайте. Поехали с нами.
— Ни за что на свете. Две недели тишины меня вполне устроят. — Обняв Лорел за плечи, миссис Грейди окинула Паркер внимательным взглядом. — Вы обе отлично подготовились, не так ли? И хорошенькие, как картинки.
— Пляжные красотки Саутгемптона, — откликнулась Паркер, изящно поворачиваясь. — Мы будем скучать.
— Не будете, — улыбнулась миссис Грейди, целуя Паркер в щеку. — Но будете рады меня видеть, когда вернетесь. А вот и следующая группа. — Экономка подошла к остановившейся машине Мак и Картера. — Картер, следи, чтобы она не забывала о солнцезащитном креме. Наш Рыжик поджаривается на солнце, как яичница.
— У нас годовой запас.
Миссис Грейди и ему вручила сумку-холодильник.
— Еда на дорожку.
— Спасибо.
Паркер взглянула на часы.
— Эмма, разумеется, опаздывает. Картер, ты едешь в середине кортежа, так что не отстанешь и не потеряешься.
— Есть, капитан.