Выходя из ванной, она увидела фигуру, которая плыла на нее в темноте. К невралгии прибавился еще и цистит. Клоун двигался за ней по всей квартире, неведомыми силами отвязываясь от ручек дверей, шкафов и диванов. Каждый раз у мамы останавливалось сердце, а перед глазами пробегала вся жизнь. Она искренне надеялась, что клоун сдуется, но потом вспомнила, что согласилась на дополнительную услугу – накачать клоуна специальным гелем от сдувания.
– Никитушка, давай отпустим клоуна? – просила мама сына.
– Нет! – защищал мальчик своего любимца. Именно он назвал его Лешей, в честь лучшего друга.
Спустя неделю материнское сердце не выдержало. Пока сын спал днем, она вышла на балкон и выпустила клоуна в небо, чуть не прослезившись от счастья. Леша медленно уплывал, как олимпийский мишка, помахивая рукой и улыбаясь во весь рот. Женщина только успела подумать, что ветер сегодня мог бы быть и посильнее, попорывистее, как клоун застыл в воздухе. Все-таки женский ум отличается от мужского. Мужчина бы не только прогноз погоды узнал, но и траекторию полета вычислил, а также учел бы сопутствующие факторы. И мог бы предположить, что клоун, выпущенный с девятого этажа, наверняка зацепится за электропровод, который тянулся от дома к соседней пятиэтажке, готовой к сносу. Леша зацепился руками и ногами за провод и висел на нем так, как висел Никита на детской площадке, держась за бревно. Только Никита падал под тяжестью собственной попы, а клоун Леша – нет. У него не было тяжелой попы.
Естественно, в этот момент проснулся Никита и вышел на балкон узнать, что там делает мама. И увидел клоуна.
– Леша-а-а-а! – закричал мальчик.
Мама сказала, что Леша сам захотел полетать, и она к этому не имеет никакого отношения. Никита плакал и рвался за клоуном. Маме пришлось выйти на улицу и продемонстрировать сыну, что клоуна достать никак нельзя.
– Надо ждать, пока сползет, – посоветовал подошедший дворник. – Потом с крыши пятиэтажки снимите.
Мама делала испуганные глаза, давая понять, что никого ниоткуда снимать не надо, но Никита задрал голову и приготовился ждать спуска воздушного друга на крышу.
Клоун Леша и вправду съезжал, но очень медленно. Прямо по сантиметру. Никиту не удавалось отвести домой. По тревоге – Никитиному реву – собрались дворники с окрестных улиц, начальница ЖЭКа, бабушки, собачники, консьержки, подростки с футбольного поля и прочие гуляющие люди. Все стояли, задрав головы, и бурно обсуждали, насколько продвинулся Леша из пункта А в пункт Б и сколько он еще продержится. Никита рыдал. Все были полны решимости помочь ребенку и несчастной матери достать клоуна с крыши. Думали, вызывать ли МЧС и пожарных или справляться собственными силами. Рядом с пятиэтажкой скопились лестницы-стремянки, веревки, и нашелся доброволец из числа собачников. Бывший альпинист. Он был готов спасать клоуна ради счастья всех детей во всем мире.
У Никитиной мамы запел телефон. Звонил ее муж, который был в командировке.
– У нас все хорошо, – сказала она, судорожно сглотнув, и передала трубку сыну.
– Папа, у нас жил Леша, а потом он ушел погулять. И сейчас мы с мамой его возвращаем! – сообщил ребенок.
Клоун Леша, а то, что он именно Леша, знал уже весь район, участвовавший в операции по спасению, был торжественно вручен счастливому Никите. Бывший альпинист сфотографировался с Никитой на память. Никитина мама даже сняла на телефон трех дворников в обнимку со спасенным клоуном Лешей. Собаки дружно лаяли, бабушки улыбались. Начальница ЖЭКа пообещала дворникам-героям премию.
Поздно вечером в этот же день из командировки, на два дня раньше срока, приехал папа Никиты, который очень хотел узнать подробности про Лешу, который жил в его квартире. И почему жена с сыном его возвращают? И почему он, муж, узнает обо всем последний?
Когда на него в темноте коридора стала надвигаться фигура, папа, конечно, чемодан выронил. Из спальни выбежала жена и долго объясняла про сюрприз ко дню рождения, цистит, невралгию и пятиэтажку. Всю ночь клоун Леша плавал в комнате над супружеской кроватью – Никита сам поселил клоуна в родительскую спальню, чтобы мама за ним проследила. Наутро папа потребовал изгнать Лешу из дома. Куда угодно, как угодно. С поправкой на силу ветра.
Лешу подарили детскому клубу, в котором Никита занимался рисованием. Чтобы мальчик мог встречаться со своим любимцем дважды в неделю. Но Леша и там плохо себя вел – пугал по вечерам охранницу. Она его тоже привязывала за все места к разным предметам, но Леша отвязывался и плыл за своей новой хозяйкой по залам и коридорам. Охранница вздрагивала, крестилась и даже поставила свечку в ближайшей церкви – на всякий случай.
И вот теперь клоуна Лешу подарили моей дочери. Я пережила все, что переживали Никитина мама и охранница. Леша сидел на диване, на стуле, заплывал в супружескую спальню, появлялся неожиданно в коридоре. Невралгия, цистит, мелькание картинок из прошлого, детские страхи – я получила все сполна. И когда дочка была у бабушки, я взяла Лешу за руку и вынесла из дома, не понадеявшись на законы гравитации и метеорологические условия. Я дошла с ним уже до помойки, как услышала крик: «Леша-а-а-а!» Ко мне бежал маленький мальчик.
Надо сказать, что ни с Никитой, ни с его мамой я не была знакома. Не сталкивались. Так что можно представить, что я почувствовала, когда увидела ребенка, выдирающего из моих рук клоуна и бьющего мне по коленке.
– Мы здесь никогда не гуляем. Случайно пошли этой дорогой, – причитала Никитина мама. – Почему именно в это время?
– Леша, ты ко мне вернулся! Ты меня нашел! – радовался мальчик и обнимал воздушное чудище.
– Прямо проклятие какое-то! – восклицала мама. – Я его убью! Точно! Проткну ножом!
– Да, это единственный способ от него избавиться, – соглашалась я.
На нас стали оглядываться прохожие.
Мимо проходила девочка с бабушкой.
– Никита, смотри, какая красивая девочка, пусть Леша у нее поживет? – кинулась к сыну мама.
Никита оглядел девчушку, подошел и вручил ей подарок.
– Спасибо! Это же так дорого! А за что? Праздник сегодня какой-то? – ахнула бабушка.
Девчушка шла, за ней плыл клоун Леша.
– Держи крепче, чтобы не улетел, – переживала бабушка.
Глотательный рефлекс, или Что делать, если ребенок проглотил посторонний предмет
Маленькие дети, как известно, познают мир на вкус. Они все тянут в рот, норовят облизать, откусить, а то и проглотить. У каждой мамы есть своя история о том, что проглотил или чуть не проглотил ребенок – пуговицу, значок, кусок от мочалки, фишки. Еще дети глотают кусочки фольги, шарики от детского бильярда, батарейки-таблетки, наушники от телефона, стеклянные шарики, гайки, шурупы, магниты с холодильника, бусины, гальку, монеты, пластилин. Список можно продолжать. Но самыми популярными предметами остаются металлические или магнитные шарики. Особенно это актуально для тех семей, где в доме есть старшие дети, собирающие магнитные конструкторы. Малыш, которому тысячу раз сказали, что брать игрушки старшего нельзя, обязательно нарушит запрет.
Есть даже анекдот.
Когда первый ребенок проглатывает монету, родители едут в больницу. Когда второй ребенок проглатывает монету, родители ждут, когда она выйдет естественным путем. Когда третий ребенок проглатывает монету, родители вычитают ее из его карманных денег.
В семье моей соседки Томы – трое сыновей. Четырнадцати, десяти и трех лет. Она ехала с младшим сыном Максимом из магазина. Максим был пристегнут в детском сиденье. Рядом лежал пакет с подарком для среднего сына Тимофея – конструктором. Как уж Максим смог дотянутся до пакета и вытащить оттуда коробку, как он умудрился ее вскрыть и достать шарик – остается только догадываться. То, что Максик проглотил деталь, выяснилось в тот же вечер, когда Тимофей не смог собрать конструкцию. Средний сын вышел из комнаты недовольный: «Китайский конструктор. Детали не хватает».
– Не может быть, – ответила Тома.
– Может, коробка была разорвана, – пожал плечами Тимоша.
Тома прекрасно помнила, что коробка была закрыта, что дорога домой была долгой из-за пробок, а Максик на удивление хорошо себя вел.
– Наверное, в машине, – успокоила себя Тома и позвонила мужу.
Муж облазил весь салон – шарик не обнаружился. Тома сказала, что салон нужно пропылесосить. Поскольку пылесоса для машины у них не было, муж поехал в магазин. После этого пропылесосил салон, не оставив ни пылинки, и долго рылся в содержимом того, что нашлось. Пылесос затянул обертки от жвачки, саму жвачку, игрушечного солдатика, трубочку от сока, конфету без обертки. В это время Тимоша пересчитывал детали по инструкции, чтобы убедить мать, что шарика действительно не хватает. Но Тома уже звонила врачу.
– Ждите десять дней. Проверяйте кал. Слабительное не давайте. Лучше печеное яблоко.
– Ждите десять дней. Проверяйте кал. Слабительное не давайте. Лучше печеное яблоко.
– А если не выйдет?
– Тогда будем разбираться. Если китайского производства, то нужно будет оперировать. Китайское разлагается. Наше обычно выходит само.
Тома ахнула и побежала печь яблоки. Максик терпеть не мог печеные яблоки и начал плакать.
– Ты съел шарик? – в который раз спрашивала сына Тома.
– Нет! – плакал Максик.
– Ты его спрятал?
– Да!
– В животик?
– Нет!
– А куда?
– Не знаю!
– Ты брал шарик в рот?
– Нет!
– А ты играл с шариком?
– Да!
Вот и пойми после такого диалога, проглотил ребенок шарик или нет. Максик при этом не кашлял, его не тошнило и не было ни одного «тревожного» признака.
Благодаря печеному яблоку Максик покакал и с удивлением смотрел на маму, которая с увлечением рассматривала результат его трудов. Раньше за мамой такого не водилось, и Максик тоже взял детскую лопатку и решил поиграть в игру, которую затеяла мама. Ну, вы понимаете…
Наконец вечером Тома уложила Максика спать и села на кухне с чашкой чая. Сердце было неспокойно. И правильно. Из ванной раздался звон посуды. В ванной в это время находился старший сын Петя.
– Петя! Что у тебя там? – стучалась в дверь Тома. – Открой!
– Все в порядке. Стакан разбил, – ответил из-за двери Петя.
В десять часов вечера Тома собирала осколки и допытывалась у сына, зачем он взял стакан с соком в ванную. Неужели нельзя было на кухне попить? Вразумительного ответа, конечно же, не последовало – захотелось попить в ванной, и все. Когда Тома смыла все осколки, ей вдруг показалось, что в ванне могут остаться самые мелкие, незаметные глазу. Мать можно понять – а вдруг Максику или Тимоше осколочек вопьется в попу? И что тогда?
– А если мне вопьется? – уточнил Петя.
– Лучше уйди, по-хорошему! – гаркнула на старшего сына Тома.
Тома несколько раз набрала ванну и смыла. Потом прошлась «Кометом» и душем сильным напором, но так и не успокоилась.
– Можно мне в туалет? – постучал в дверь муж.
– Нет! – крикнула Тома. – Лучше принеси из машины фонарик и пылесос.
– Зачем? – удивился муж, но ответа не дождался. Чтобы не спорить с женой, он спустился к машине и принес все, что она требовала. После чего наблюдал, как Тома светит фонариком по ванне.
– А что ты хочешь увидеть? – осторожно поинтересовался муж.
– Осколок. Он ведь должен сверкать. Но ничего не сверкает, – ответила Тома и взялась за пылесос.
– Томусь, не надо пылесос. Понимаешь, электричество, вода… опасно.
– Почему? – удивилась Тома.
– Ну, это физика… Я могу тебе объяснить…
– Не надо!
Тома взяла сухую тряпку и начала остервенело протирать ванну.
Муж пошел делать себе бутерброд, справедливо посчитав, что ужина сегодня не дождется. Когда он заглянул в ванную снова, Тома пыталась прикрепить к сливу марлю.
– Зачем? – спросил он.
– Пока не знаю. Но может, осколки в марле останутся, – ответила Тома.
На часах была уже половина двенадцатого.
– Мам, я какать хочу, – проснулся Максик, которому не давало покоя печеное яблоко.
– Иди, мой золотой, – кинулась к нему Тома.
– А можно мне тоже в туалет? – попросился муж.
– Сначала посмотри, что там у Максика, вот лопатка, а потом смывай, – велела Тома.
Муж покорно взял детскую лопатку – в туалет хотелось очень сильно, а жена была явно в состоянии стресса.
На следующий день Тома с утра отправила мужа за чистящим средством и яблоками, запекла их сразу штук десять и залила ванную всем, чем только можно. На всякий случай Тома накормила яблоками всех сыновей и категорически запретила им садиться в ванне. Спустя три дня яблочной диеты и запрета на ванну, которая приобрела блеск и белизну, какой не имела даже при установке, муж не выдержал.
– Хочешь, я сяду в ванну и проверю на себе?
– Хочу, – немедленно ответила Тома.
Но внушение – штука опасная. Муж осторожно сел в ванну и не двигался – а вдруг и вправду осколки остались? Максик же наотрез отказался есть яблоки и какать – мама для чистоты эксперимента достала детский горшок, а Максик считал себя взрослым. Тимоша, который проявлял интерес к естественным наукам, доводил мать до исступления своими вопросами: «А если бы Максик проглотил батарейку, то что бы было? Она бы у него в животе разложилась? А осколок может пройти по вене и попасть в артерию? А если шарик не выйдет, то Максу разрежут живот? А врачи не могут намагнитить шарик и вытащить через рот? А как они определят, в каком именно месте шарик застрял? А через живот магнит действует? А если осколок соединится с магнитом, то что будет?» Старший, Петя, тоже не успокаивал мать. Он ревновал ее к младшему брату, отпуская замечания: «Когда я проглотил пуговицу, ты так не нервничала. Ты даже не знала, что я ее проглотил! А еще, между прочим, я откусывал мочалку. И ты тоже ничего не замечала! И еще неизвестно, от чего вреда больше – от осколков или от твоих средств, которыми ты ванну чистишь!»
Братьев тоже можно понять. Пока Тома надраивала ванну, братья должны были разглядывать содержимое горшка Максика и следить за его самочувствием. Максик пользовался этим как мог. Начинал кашлять, чтобы получить Тимошину игрушку, и плакать, если хотел добраться до Петиной хоккейной клюшки.
На седьмой день Тома велела мужу найти хирурга и записать к нему Максика – шарик так и не вышел. Максик узнал, что такое вседозволенность и слепая материнская любовь. Ему разрешалось абсолютно все – забирать игрушки у братьев, не ложиться спать, смотреть мультики до опупения, есть все, что ни пожелай. По первому зову мама исполняла любое желание. Ванну Тома перекрасила в салатовый цвет – наняла мастеров, которые сделали новое покрытие, что было дешевле, чем менять ее.
На восьмой день Максик выкакал шарик, и его счастливое детство закончилось. Тома снова стала строгой мамой, которая запрещала есть сладкое и брать игрушки старших братьев. Муж наконец получил горячий ужин. Запасы яблок пошли на компот. Автомобильным пылесосом Тома пользуется регулярно, экономя на профессиональной мойке. Так что все хорошо. Да, когда Максик разбил в ванной шарик со снеговиком внутри, который нужно потрясти, чтобы пошел снег, братья дружно решили не ставить маму в известность. По-тихому смыли осколки.
О детях можно писать до бесконечности. Как их нужно воспитывать? По японской методике, когда после трех (лет) уже поздно? Или по французской, которая не допускает, чтобы дети плевались едой? Каких только советов нет – как не стать своему ребенку врагом, как с ним разговаривать, о чем с ним разговаривать, как его понимать, развивать, кормить, ухаживать, лечить, не лечить…
Много лет назад моя мама нашла «слепую» распечатку книги доктора Спока и приготовила мне банановое пюре. Бананы дались тяжело – в длинной очереди, зеленые, требующие дозрева на подоконнике. Про банановое пюре знали все соседки, как одна порицавшие маму за расточительство. «Кто из нее вырастет?!» – кричала тетя Люся. Мама не знала, кто из меня вырастет. Удивительно, но современные молодые мамы про доктора Спока даже не слышали. Даже Мария Монтессори уже не вызывает священного трепета.
Я помню, какой восторг у меня вызывали кубики Зайцева, за которыми я буквально «охотилась», когда рос мой сын. И не могла себе представить логопеда с планшетником, в который закачаны слоги.
На меня наводят одинаковый ужас платные парковки, детские магазины, в которых я не ориентируюсь, вместо одного-единственного «Детского мира» и возможности, которые предлагаются современным детям. Последнее яркое впечатление – девчушка лет четырех, которая сидела на маникюре в торговом центре. Одну руку ей красили розовым лаком, другой она играла на мамином айфоне. Сима неожиданно стала бояться звука электрической мясорубки. До слез. Возможно, это потому, что ее бабушка пользуется старой, которую нужно прикручивать к столу. И Сима надевает фартук и идет «крутить» с бабушкой котлеты.
Вот сейчас я села работать, уложив детей спать. И немедленно у них начались жажда, голод, понос, температура, важные разговоры, появились записки для учительницы, подписи на бланках на прививки, внезапно нашедшаяся кукла, которой прямо сейчас и ни минутой позже нужно сшить трусы и платье. На кукольные трусы пошла моя лента для волос – Симе она всегда нравилась. Пришлось разрезать и раскроить. Я забыла, как шьются трусы – взяла дочкины, всерьез думала, распороть или нет, нарисовала на бумаге выкройку, плюнула, сшила, как смогла, прорезав дырки для ног. Но забыла главное – у таких кукол-пупсов всегда огромный живот, и трусы не налезают. Пять минут пыхтела, пытаясь запихнуть пупсино пузо в трусы. Сшила новые – побольше. Опять не пролезло. Сшила панталоны, изрезав почти всю ленту. Трусы налезли, слава богу.