– Тогда нам необходимо предупредить Игоря об опасности.
– Или, если он сам не осознает размера нависшей над ним угрозы, нам надо поставить Полину в известность о том, что задумал ее сынок.
– Считаешь, она сама не догадывается?
– Думаю, что у нее насчет Игоря еще очень много иллюзий.
Глава 15
Полина совсем не обрадовалась, увидев на своем пороге сыщиц. Наверное, она бы их совсем не впустила в дом, но получилось так, что, когда они подходили к ее квартире, из нее как раз выходил Натан. Захлопнуть дверь прямо перед носом подруг постеснялась даже Полина. И поэтому, проводив Натана, она сухо им кивнула:
– Заходите.
– Спасибо тебе и на этом.
Но Полина и ухом не повела, будто бы и не услышала сарказма в словах Инги. Она сразу же предупредила подруг:
– Мы с сыном только что с поезда, очень устали.
Подразумевалось, что сыщицы тут же вежливо перед ней извинятся за причиненное беспокойство, попрощаются и уйдут. Правила хорошего тона требовали, чтобы Алена с Ингой так и поступили. Но правила расследования диктовали совсем другое.
И Алена сказала как отрезала:
– Никто не заставлял вас с Игорем ехать поездом.
– Ему вообще давно надо было быть у следователя, а не дома отлеживаться!
Полина слегка оторопела, а потом нахмурилась еще больше:
– Зачем вы пришли?
– Побеседовать с твоим сыном хотим.
– Игорь очень устал. Он не может говорить с вами.
– Он у тебя вечно то больной, то уставший. Ни разу не помню, чтобы ты похвасталась какими-то особенными успехами сына.
– Разве что когда он на бюджетное место поступил, – справедливости ради вставила реплику Инга.
Но Полина что-то не сильно обрадовалась ее поддержке.
– Да, мой Игорек не такой, как все дети! – с вызовом произнесла она. – И все равно я люблю его больше всех на свете!
– Сейчас мы откроем тебе глаза на твоего Игорька.
– Не хочу я, чтобы вы мне там что-то открывали, – энергично запротестовала Полина. – Я знаю своего сына. Он не способен ни на что дурное! А вы обе, начиная с самых Великих Лук, ведете себя так, словно подозреваете его черт-те в чем!
– Мы сейчас тебе точно скажем, что натворил твой дорогой сыночек!
– Вот! Опять вы его обвиняете!
– Твой Игорь участвовал в шантаже! Знаешь, что такое шантаж? Это уголовное преступление!
Полина побледнела.
– Шантаж? Кого же шантажировал Игорь?
– Не прикидывайся идиоткой! Он сам признался, что помогал Миле шантажировать ее мать!
– Он всего лишь завел знакомство с Гербарией, – сопротивлялась Полина. – Это не противозаконно.
– Сначала он втерся в доверие к этой женщине. Прикинулся лапочкой и пушистой овечкой. А потом планировал вдвоем с Милой вымогать у женщины деньги, угрожая рассказать об их романе ее мужу!
– Это все Мила затеяла.
– А твой сын осознанно ей помогал! А когда Мила умерла, он взял фотокамеру со снимками и решил получить деньги сам.
– Нет, это невозможно, – лепетала Полина.
– Твой сын дурак! Или даже не знаю, как назвать человека, который даже на ошибках других ничему не учится. По-моему, ему наглядно показали, что может быть с шантажистками вроде Милы! Ее смерть – это плата за то, что она придумала!
Полина схватилась за голову, отступив на два шага назад от подруг. Она явно соображала, что тут можно сказать в защиту Игоря. Но в этот момент за ее спиной раздался голос самого парня:
– Мама, это все ложь! Мы с Милой никаких денег даже получить не успели!
Полина тут же повеселела, радостно развернулась к подругам и закричала на них:
– Вот видите! Игорь никаких денег не получил.
– Потому что не успел! Но он собирался!
– И что? Я тоже свою норковую куртку уже который месяц собираюсь отдать в химчистку. И что? До сих пор не собралась, а куртка где висела, там и висит. Нельзя судить человека только за его намерения.
– Если эти намерения преступны и привели к смерти двух человек, то можно! Игорь, ты уже взрослый парень, должен понимать, что шантаж – это не шуточки.
– Где камера, Игорь?
– Я не знаю. У меня ее нет!
– Не ври! Ты ее взял! Мы видели коробку от этой фотокамеры в мастерской отчима Танюши. Это ты принес ее туда!
– Ну да, – признался Игорь. – Принес. Но камеры в коробке не было!
– А куда же она делась?
– Я сам думал, что она там, Милка всегда ее там держала. Но когда открыл коробку в мастерской, камеры в ней не обнаружил.
– Что же, ты прихватил из дома Милы пустую коробку и даже не заметил разницы? Даже по весу?
– Туда куча всякой хрени была засунута, – с досадой произнес Игорь. – Какие-то диски с установочными драйверами, провода… Но камеры в коробке точно не было. Я сам обалдел, когда это обнаружил.
Каясь в своем поступке, Игорь выглядел очень убедительно. Толстый, рыхлый, неуклюжий. Прихватил пустую коробку, даже не посмотрел, внутри ценная камера или нет. Господи, как же не повезло Полинке с сыном!
– Выходит, камеру кто-то другой прихватил, – бубнил Игорь себе под нос. – Только кто? Я спал, ничего не помню. Может быть, Настя ее украла?
Вряд ли Настя с ее повышенным чувством осторожности решилась бы прикоснуться к злополучной фотокамере. Хотя девушка держалась так возбужденно и нервозно, возможно, как раз потому, что камера была теперь у нее?
– А снимки? – спросила Алена у Игоря. – Они где-то продублированы были? На флешке или другом каком-то носителе?
– Нет. Милка ничего такого делать не умела и мне не позволяла. Боялась, что я случайно снимки удалю. Сказала, что фотки в памяти камеры сохранены, этого достаточно. Мамаша за свою репутацию страшно боится. Мигом кучу денег ей отвалит.
– Значит, Мила сообщила Гербарии о том, что на нее имеется компромат?
– Да. Тем же вечером и сообщила. Мне Гербария на следующее утро несколько раз звонила. Спрашивала, дескать, не знаю ли я, кто это мог нас фотографировать. Когда я из мастерской Таниного отчима уходил, она мне снова позвонила.
Так вот с кем разговаривал Игорь!
– Надоела она мне своими звонками, а что сказать, я не знал. Как ни крути, а доверие своего мужа она из-за меня потеряла. Ну, и еще из-за Милы.
– Почему ты не рассказал ей правды?
– Что я, по-вашему, совсем дурак? Не сказал я ей ничего. Только сдается, Гербария и сама догадывалась, кто это может быть.
Сыщицы переглянулись между собой.
– Гербария убила Милу, чтобы не допустить своего позора?
– А потом не выдержала угрызений совести и сама наложила на себя руки?
– Или это все-таки господин Федосеев постарался? И от любовницы-предательницы избавился, и от супруги-изменщицы.
Но как бы то ни было, а оставался нерешенный вопрос о том, каким образом в руки преступника попала конфискованная паленая водка.
– Вероятно, Попонкин ошибается. Паленой водки был не один ящик, а больше. Что-то попало на полицейский склад и было впоследствии уничтожено. Но несколько бутылок все же просочились в продажу и были приобретены злодеем.
Но в таком случае опять возникал вопрос, знал ли этот человек о свойствах налитого в бутылку зелья? Знал, что несет отраву, или полагал, что там хорошая и качественная водка, от умеренного употребления которой вреда не будет, а одна только польза и удовольствие? Это было крайне важно понять. Но этот вопрос оставался открытым для сыщиц совсем недолго.
Внезапно в Полинину дверь раздался звонок.
– Кто там еще? – озабоченно произнесла хозяйка. – Наверное, Натан что-то забыл и вернулся. Он у меня такой растяпа. Вечно что-нибудь забывает.
В голосе Полины прозвучала та самая забота, которая прежде вся целиком и полностью доставалась Игорю. Сыщицы взглянули на парня и увидели в его глазах ревность и злобу. Игорь был сильно недоволен тем, с какой скоростью бросилась его мать открывать дверь его нелюбимому отчиму.
Но в дверях стоял вовсе не Натан. Там стоял следователь Попонкин, еще двое полицейских, а впереди всех – широкоплечий мужчина, который смущенно улыбался.
– Привет, Полина, – произнес он. – Слушай, а Натан дома?
– Нету его.
– Нету? Жаль. А скоро вернется?
– Через несколько часов. Он в издательство поехал.
– Да? Жаль.
Мужчина мялся, но не уходил. Время от времени он косился глаза в сторону Попонкина, вздыхал, но не решался ничего спросить.
– А что ты хотел, Витя?
– Полина… слушай… А где та водка, которую я Натану приносил?
Услышав про водку, подруги насторожились. Полина тоже недоуменно развела руками:
– Какая водка, Витя? У нас в холодильнике всего поллитровка начатая, но и ту я сама в магазине покупала. Натан любит рюмочку за ужином выпить. Говорит, для пищеварения хорошо.
– Нет, та водка дорогущая, в таких бутылках, как щупальца осьминога. Я вам ее привозил, показывал.
– Не помню такого.
– Полина, вспомни! Я у вас эти бутылки забыл.
– Не было такого.
– Полина, ты же меня губишь! – взвыл мужик. – Я у вас эту проклятую водку оставил, больше негде.
– Я не видела, – стояла на своем Полина. – Натан вернется – с ним разбирайся. А я никакой водки в осьминогах не видала никогда. Даже не понимаю, о чем ты говоришь!
В этот момент широкоплечего, порядком растерявшегося мужика отодвинул в сторону сам Попонкин.
– Минуточку, – произнес он. – У нас имеются сведения, что как минимум две бутылки поддельной водки, с помощью которой были умерщвлены две женщины, находились последнее время у вас дома.
– Точно, к вам их я принес. Натану сказал, что уже и его любимую водочку подделывать начали. Предупредил, чтобы не брал. И бутылки продемонстрировал, чтобы убедился, что тара самая настоящая, водка только в ней паленая.
– И что? – пожала плечами Полина. – Показал, значит, и назад забрал.
– В том-то и дело, что не забрал. Забыл! Ты же помнишь, в каком состоянии я от вас уезжал. А на следующий день вспомнил, что конфискат у вас оставил, Натану позвонил, а он сказал, что уже о бутылках позаботился.
Полина онемела от изумления. И в это время со стороны Игоря раздалось зычное:
– Ха!
Мать повернулась к нему.
– Что?
– Ха-ха! – громко и торжествующе повторил Игорь. – Вот оно все и вскрылось! Сколько преступника ни исправляй, он все равно в душе уголовником останется! Я же тебя предупреждал, мама! Нельзя впускать в дом уголовника! Видишь, он снова за старое взялся!
– О чем ты говоришь, сынок? Кто взялся за старое? Натан?
– А кто же еще! Водка, которой Мила отравилась, у него была! Позаботился он о бутылках! Конечно! Одну Миле презентовал, а вторую ее матери! Он – убийца, мама! Ты привела в наш дом убийцу!
Полина, онемевшая и бледная, стояла с опущенной головой. Было видно, что ей нестерпимо стыдно. А Игорь, то ли не замечая, то ли не желая замечать состояния матери, продолжал торжествовать. Кажется, он был твердо уверен в виновности Натана. Но вот у сыщиц зародилось на сей счет сомнение.
– Зачем Натану убивать Милу?
– Да! И тем более Гербарию?
Но их перебила Полина. Со слезами на глазах она громко произнесла:
– Кажется, я понимаю. Милый, дорогой мой Натан! Он это сделал ради меня!
– Что?
– Разве вы не понимаете?
Полина повернула к подругам свое просветлевшее лицо. Несмотря на обильно льющиеся по ее щекам слезы, женщина выглядела почти счастливой.
– Натан сделал это ради меня. Он знал, как я страдаю из-за разрыва с сыном. Знал, из-за кого произошла наша с Игорем ссора. И он удалил ее, Милу – мерзкую гадину!
Подруги содрогнулись. Прозвучавшая в словах Полины ненависть была тем ужаснее, что адресовалась она мертвой девушке. Как же сильно ненавидела Полина избранницу сына, раз даже к ней, мертвой, она испытывала злобу.
Но Полина тут же вновь залилась слезами, неустанно повторяя:
– Дорогой мой Натан! Как же я ему благодарна за все, что он для меня сделал!
Попонкин кашлянул:
– Значит, вы признаете тот факт, что бутылки с отравленной водкой находились у вас дома?
– Теперь их нет.
– Но они были?
Полина развела руками.
– Что-то такое я припоминаю. Действительно, Витя к нам приходил. Приносил две какие-то диковинные водочные бутылки, говорил, что они очень дорогие. Я не прислушивалась к тому, о чем говорили мужчины. У меня нестерпимо разболелась голова, и я поторопилась лечь в постель пораньше. И поэтому я понятия не имею, куда Натан потом спрятал эти бутылки. Возможно, ты их все же прихватил с собой, а, Витя?
– Да не брал я их! – взвыл бедняга. – У вас оставил. Ну, Натан! Ну, пройдоха! Раньше аферистом был, а теперь еще и убийцей заделался! Как же он меня подставил, дружок мой закадычный!
– А где вы вообще познакомились?
– В школе, будь она неладна! Вместе учились, дружили даже. Будь он проклят, этот Натан. Сам сядет за убийство и меня подведет под статью за нарушение служебной инструкции и халатность!
Витя продолжал сокрушаться, Полина плакать, а Игорь торжествовать. Вид у него был до того довольный, что подруги невольно призадумались.
– Постойте, но зачем Натану убивать еще и Гербарию?
И снова Полина поспешила оправдать действия своего мужа:
– На фотографиях, которые сделала Мила, не только сама Гербария, там еще и мой Игорек. Натан понял: если не устранить первопричину, Игорек тоже может пострадать. Гербария должна была замолчать.
– Но зачем убивать Гербарию тем же способом, каким убили Милу? Это ведь лишняя возможность привлечь внимание к водке, а следовательно, и к самому себе.
– Один раз сработало, вот решил, что и во второй тоже все прокатит! – заявил Игорь, но подруг его ответ решительно не устроил.
Это у недалекого и, увы, неумного Игоря мог появиться такой план – избавиться от матери и дочери одним и тем же проверенным способом. Но у Натана ум был острым и гибким. И всякую проблему он видел не с одного ракурса, как обычный человек, а рассматривал ее многопланово. Натан бы не стал так позорно повторяться. Любое действие, доведенное до автоматизма, вызывало у него скуку. Отравив Милу с помощью поддельной водки, для Гербарии он бы обязательно придумал что-нибудь новенькое.
Но это были личные ощущения подруг. А они видели, что следователь Попонкин сделал в сторону Натана охотничью стойку.
– Где ваш супруг находится сейчас? Как с ним можно связаться?
А получив исчерпывающие ответы, он потребовал от перепуганной Полины:
– Немедленно позвоните своему мужу и скажите, что для него будет лучше явиться ко мне самому.
– Хорошо, – пролепетала женщина.
Пока она звонила мужу, подруги подбежали к Попонкину.
– Натан не мог убить Гербарию!
– Вы полагаете?
– У него не было на то причины!
– Причина была.
– Не слушайте вы Полину!
– Вы про всю эту чушь, про невероятной силы чувство, которое испытывает подозреваемый к ней? Конечно, я не поэтому заподозрил Натана. Причина совсем иная.
– Какая?
Попонкин медлил недолго.
– Ладно, скажу вам правду. Госпожа Федосеева давно и хорошо известна нашим следственным органам. Точно так же, как и новый супруг вашей Полины.
Подруги кивнули, они знали о том, что Натану довелось побывать под следствием.
– Первая знаменита у нас в органах, потому что все последние двадцать лет занимается исключительно тем, что поставляет своих подопечных сирот и выживших из ума стариков для различных махинаций. Кому надо, тот знает, что за неимущим сиротой или дряхлым стариком, с документами которого можно делать все что заблагорассудится, нужно обращаться к госпоже Гербарии. У нее самый широкий выбор всевозможных бедняков, готовых на все ради своей хозяйки. Когда ее уволили с госслужбы, где можно было позаимствовать любого бедолагу, госпожа Федосеева не растерялась, организовала собственный источник бесправных доходяг.
– Мы поняли. Вы говорите про этот ее Клоповник.
– Да. По факту находящихся там людей сейчас ведется расследование.
– Ну, а Натан тут при чем?
– Пять лет назад кое-какие делишки госпожи Федосеевой наконец вскрылись, ей грозил реальный тюремный срок. Но ей удалось подключить все свои связи, и в тюрьму вместо нее сели другие, сама Гербария отделалась легким испугом и увольнением с занимаемой должности.
– Да, ее подруга Калерия Леонардовна рассказывала о каком-то скандале, в котором Гербария оказалась замешанной.
– У Гербарии была целая схема, по которой деньги из бюджета, минуя тех, кому они предназначались, текли в карман к ней и ей подобным.
– Но при чем тут Натан?
– Натан был тем человеком, который разработал и внедрил эту схему в жизнь.
– Но он уже понес за это заслуженное наказание.
– Ну а Гербария – нет. Я понятно говорю?
– Считаете, у Натана мог быть повод для личной мести Гербарии?
– Именно так, – кивнул Попонкин. – Садясь в тюрьму, Натан рассчитывал на то, что заработанные им деньги будут сохранены сообщниками, в частности, мадам Федосеевой. Но когда он освободился, оказалось, что Федосеева делиться с ним не намерена. И… и он отомстил ей за жадность.
Подруги молчали, придавленные тяжестью аргументов следователя. Это уже не бездумное бормотание Полины, это серьезные и веские доказательства причастности Натана к смерти Гербарии.
– И вы… вы теперь его арестуете?
– Хм, не знаю. Но мы обязаны его допросить. Вы же сами понимаете.
Эти слова услышала Полина.
– Понимаем, – горько произнесла она. – Понимаем, что вы уже вынесли в душе приговор моему Натану. Увы, я все отлично понимаю.
– И будете сотрудничать со следствием?
– А разве у меня есть выход? Если Натан виноват, он должен понести наказание. Я уже позвонила ему, скоро он приедет, и вы сможете задержать его.
– Молодец, мама! – одобрил ее Игорь.
Он стоял теперь рядом с матерью, большой, выше ее ростом на две головы, неуклюжий, и трогательно держал ее за руку, совсем как маленький мальчик. Смотреть на это было выше сил подруг.
– Полина, как ты только могла?!