«КРАКОВ ПОКЛЯЛСЯ СХВАТИТЬ ТЕРРОРИСТОВ, ВЗОРВАВШИХ СОБОР СЕН-АНТУАН».
Взгляд Алекса скользнул по заголовкам утренних газет, которые принес ему официант вместе с кофе. Это было именно то, в чем он так нуждался. Взбодриться, проскакав галопом по последним новостям, сопоставляя и переставляя полученные факты, просматривая, куда поворачиваются события.
Телефон зазвонил, когда он заканчивал третью чашку кофе.
– Вот видишь, я сдержал обещание, – сказал Ледфорд. Алекс сжал трубку:
– Где ты?
Ледфорд оставил его вопрос без ответа.
– Ты съехал из своего уютного особняка на улице Вогез? Какая жалость. Боюсь, что виной тому – дамочка.
– Держись от нее подальше, Ледфорд.
– Попробую. Этот шарфик я послал ей просто шутки ради. Но мне не нравится, что ты так хлопочешь и так беспокоишься о ее безопасности. Мне хочется проверить, правильно ли я угадал? Скажи, она…
Чтобы отвлечь его внимание, Алекс произнес имя, вертевшееся у него на языке:
– Зачем Далпре понадобилось взрывать собор?
– Далпре? – Ледфорд помолчал с минуту. – Как быстро ты связал столько разных кусочков. Твой склад ума неизменно приводит меня в восторг.
Потрясенный Алекс замер у телефона. Это невозможно, чтобы удача так быстро улыбнулась ему.
– Так зачем же?
– Мне лично не хотелось проделывать все это. Но Далпре не питает никакого уважения к памятникам прошлого, а мне необходимо было заполучить Танцующий Ветер. На том мы и сошлись.
– Если его не волнуют шедевры, зачем тогда ты столько наворовал их для него?
– Ты не понял. Он и не хотел, чтобы я крал их. Это я сумел уговорить его сделать кражу шедевров составной частью всей операции. – Ледфорд засмеялся. – Он метит в новые Наполеоны. И мне удалось убедить его, что сокровищница в виде шедевров мирового искусства – основа для поддержания его режима.
– И он прислушался к твоему совету?
– Да, хотя этот красавец, думаю, имел свои планы относительно моего драгоценного приобретения.
– Похоже, вы достойны друг друга.
– Разумеется, он достоин меня, хотя на самом деле я считаю, что я стою большего, чем Далпре. – Он помолчал. – Я знаю, что тебе не очень понравилось, что я проделал с собором?
– Не понравилось? Ты сумасшедший, Ледфорд.
– Нет, просто у нас с тобой разный склад ума. Однако сейчас мне пришлось немало потрудиться, чтобы поставить тебя в затруднительное положение. Думаю, это оттого, что мне никак не удается определить, какие чувства я к тебе испытываю. А мне не нравится, когда меня терзают сомнения. Предпочитаю ясность во всем…
– И Далпре собирается…
– У меня нет желания говорить о Далпре.
– А о чем же тебе хочется говорить?
– Ни о чем. – Он помолчал. – Сейчас мне хочется слушать, как звучит твой голос. – Голос Ледфорда понизился до шепота. – И еще я хочу, чтобы ты понял: нет на свете ничего такого, чего бы я не мог отобрать у тебя.
В трубке послышались гудки.
Алекс, подавляя свой гнев, принялся заново прокручивать в памяти их разговор, чтобы выудить из него нужную для себя информацию.
Не много. Только два факта. Первое: за ним продолжают следить. Второе: если верить Ледфорду, в центре заговора стоит Далпре. Теоретически это вполне возможно. Но нельзя слишком уж полагаться на слова Ледфорда. То, что Далпре ратует за Объединенную Европу, – ни для кого не составляло секрета.
Через пятнадцать минут телефон снова зазвонил.
– Приятный пустячок, – сказал Гольдбаум, как только Алекс снял трубку. – Стамбул.
– Валяй дальше.
– Пятнадцать месяцев тому назад Ледфорд обратился за визой, чтобы отправиться в Турцию. Он выполнил полную туристскую программу, проплыл Дарданеллы, провел две недели в Стамбуле. – Гольдбаум помолчал. – Он купил себе там дом.
– Ты уверен?
– Да, но он сделал все, чтобы скрыть свою покупку. Мои люди потратили массу времени, чтобы прочесать конторы, занимающиеся недвижимостью. Дом оформлен на Ледфорда.
– Он все еще принадлежит ему?
– Пять дней тому назад он был там.
– Диктуй адрес.
– Улица Оружейников, номер двести четырнадцать. Теперь мне можно отправляться домой спать?
– Еще нет. Раскопай все, что можно, об английском промышленнике Бенджамине Картере. И о Рауле Далпре.
– Рауль Далпре?
– Интерпол.
Гольдбаум присвистнул:
– А вот это дело опасное. Я слышал, что он чертовски злобен и не брезгует ничем, когда желает добиться своего.
– Мне нужны конкретные сведения. И в течение двадцати четырех часов.
Гольдбаум собрался было протестовать, но Алекс не дал ему даже раскрыть рот:
– Я знаю: это обойдется недешево. Я согласен. Во сколько бы это ни обошлось!
Алекс снова посмотрел на заголовки газет:
– Следите за Ларсом Краковым. Я хочу знать обо всем, что касается его расследования дела террористов.
– Не удивлюсь, если ты потребуешь, чтобы я нашел их до того, как это удастся сделать ему. – В тоне Гольдбаума прозвучали язвительные нотки. – Я ведь, знаешь ли, не чудотворец.
– А хотелось бы. Сейчас мне как раз требуется кудесник.
На другом конце на секунду воцарилось молчание.
– Слушай, а не прилечь ли тебе хоть на минутку? Ты, наверно, уже дошел до предела, если вдруг возмечтал о волшебнике. Я добуду все, что тебе нужно.
И прежде чем Алекс успел что-либо ответить, Гольдбаум повесил трубку.
Стамбул. В этом есть рациональное зерно. Где проще всего спрятать шедевры мирового искусства, как не в азиатском доме, и к тому же в непосредственной близости от Европы… Ледфорд, должно быть, уже там. Мысль об этом сразу подстегнула Алекса, кровь быстрее заструилась в жилах. Он обязан достать этого подонка!
В тот самый момент, как только Гольдбаум произнес слово «Турция», что-то такое щелкнуло в памяти Алекса. Сработало какое-то реле. Но в дьявольской спешке ему не удалось вовремя зафиксировать эту вспышку. И догадка снова скользнула во мрак подсознания. Ничего! В свое время она опять всплывет на поверхность. Главное, что он знает, где искать Ледфорда!
Алекс поднял трубку и заказал билеты на Женеву, а затем позвонил в номер Джонатана.
В два часа дня Алекс был готов к отлету. Он зашел в соседний номер к Кэтлин, чтобы сообщить о своем решении.
– Я поеду с тобой, – твердо заявила она.
– Не стану спорить, – ответил Алекс. – Я прикинул все варианты и пришел к выводу, что в наибольшей безопасности ты будешь рядом со мной.
– Отлично. Тогда я иду собирать вещи. – Кэтлин повернулась и пошла в спальню. – Через двадцать минут я буду готова.
– Но не сию минуту. Дай мне два дня побыть одному в Стамбуле.
Она остановилась и повернулась к нему:
– Это еще зачем?
– Мне же нужно найти для тебя дом. – И поскольку она продолжала все так же подозрительно смотреть на него, Алекс добавил: – За мной следят, и я не знаю, как скоро мне удастся оторваться от слежки. Мне надо найти для тебя безопасное место.
– А в Париже я могу чувствовать себя в безопасности?
– Нет. Но здесь я могу окружить тебя телохранителями, и ты будешь находиться под присмотром Джонатана. Он проследит, чтобы с тобой ничего не случилось. Послезавтра он возьмет билеты для тебя и съемочной группы Челси. Вы отправитесь в Ниццу. Когда приедете в аэропорт… Гольдбаум нашел женщину, которая издали похожа па тебя. Вы встретитесь с ней в дамской комнате и обменяетесь одеждой. Она полетит вместо тебя с группой Челси в Ниццу, откуда поедет по своим делам. Джонатан проводит тебя на рейс в Стамбул, прежде чем тоже поехать в Ниццу. А я встречу тебя. Когда те, кто следит за твоими перемещениями, обнаружат, что тебя нет в Ницце, ты уже будешь в безопасном месте.
Кэтлин помолчала.
– Ты не обманываешь меня?
– Нет, с обманами покончено навсегда.
– Хорошо. Два дня я согласна подождать.
Он вздохнул с чувством облегчения:
– Я рад, что ты поддаешься разумным доводам.
– У меня до сих пор перед глазами стоит этот голубой шарф, – ответила Кэтлин. – Я не хочу умирать… Но и не представляю, как можно бороться с ними. Это не мой мир.
– Если хочешь, я подыщу для тебя какой-нибудь другой безопасный дом.
– Нет, – покачала она головой. – Я пообещала Джонатану, что верну Танцующий Ветер. А я всегда держу свое слово.
Ничего другого он и не ожидал. У Кэтлин обостренное чувство чести – в мире, где уже давно забыли о том, что такие понятия существуют. Она была связана чувством вины и своим обещанием, как он – одержим желанием схватить Ледфорда. Господи, как все перемешалось.
– Джонатан получил сообщение об Альфреде Коннафе. Дом в Килан-Доунз сожжен дотла, а его хозяин погиб в пламени. Считается, что погибла и его коллекция. – Она вымученно улыбнулась. – Но мы-то знаем, что произошло на самом деле…
– Да, конечно.
– Челси дала согласие продолжать рекламную кампанию. Это очень великодушно с ее стороны. Мы такого не заслужили.
– Да, конечно.
– Челси дала согласие продолжать рекламную кампанию. Это очень великодушно с ее стороны. Мы такого не заслужили.
– Мы заплатили три миллиона долларов, чтобы обеспечить ее великодушие. – Он поднял руки, как бы прося пощады, заметив протестующий жест Кэтлин. – Сдаюсь. Это великодушно с ее стороны. Ей ни к чему все эти испытания. Поскольку Танцующего Ветра уже нет, то поездка в Ниццу отменяется. Джонатан с операторами поедет в Вазаро, чтобы доснять рекламные клипы. Я попросил, чтобы Джонатан заранее отправил в Вазаро Питера: пусть следит за всем, что может показаться подозрительным.
– А как моя мама? – Кэтлин тревожно посмотрела на Алекса. – Ей ничего не грозит?
– Это всего лишь меры предосторожности, – он постарался успокоить ее. – Позвони ей и скажи, что ты хочешь остаться в Париже закончить свои дела, а Питер едет ознакомиться с дневником Катрин. Пока нет особых оснований для беспокойства и незачем ее тревожить.
Кэтлин удовлетворенно кивнула головой: – Я тоже так думаю. Если меня не будет в Вазаро, то нет оснований замышлять что-либо против тех, кто там находится.
– Я потерял Каразова в Женевском аэропорту, – доложил Феррацо Ледфорду, как только тот снял трубку. – Не представляю, как это ему удалось. Еще за минуту до того он был у меня перед глазами и вдруг словно растаял.
– О чем я тебя предупреждал, – язвительно заметил Ледфорд. – За ним пять лет следили и КГБ, и ЦРУ. За такое время человек может научиться отрываться от любого «хвоста». Я велел тебе не спускать с него глаз!
– Я старался… – Он не закончил фразу и перешел к другому: – Я тут же отправился в его шале в Базеле. Дом заперт. Никаких следов его присутствия. Стоит ли и дальше оставаться в Швейцарии, поджидая его, или…
Ледфорд ненадолго задумался.
– Нет. Женева – это пустой номер.
– Вернуться в Париж? Может, он захочет связаться с женщиной?
– Нет! У меня масса людей в Париже, которые могут вести наблюдение за отелем. К тому же Андреас окружен своей охраной, но мне все же удастся узнать, будут ли они поддерживать связь. Поезжай в Вазаро и жди, когда она приедет туда.
Ледфорд повесил трубку и нахмурился. Без всякого сомнения, Алекс взял билет на ложный рейс, чтобы незаметно ускользнуть на тот, что был ему нужен. Алекс редко действовал под влиянием порыва. Его отъезд из Парижа, следовательно, вызван тем, что ему стало известно что-то важное. Ледфорд снова тщательно проанализировал их последний разговор. Ничего конкретного он не сказал Алексу. Значит, он получил информацию из своих собственных источников.
Что же такого чрезвычайно важного мог узнать Алекс?
Дом на улице Оружейников.
Алекс должен был перевернуть горы бумаг и документов, чтобы выяснить, кому он принадлежит. Эта мысль могла бы вывести Ледфорда из себя, но вместо этого он почувствовал прилив почти отеческой гордости.
Гордости и удовлетворения. Наконец-то Алекс опять вспомнил, что для него самое главное в жизни. Он оставил эту женщину из Вазаро и полностью сосредоточился на поединке, который должен состояться между ними.
– Я же говорил тебе, что справился бы с этим делом лучше Феррацо!
Ледфорд обернулся к Гансу, чувствуя приступ внезапной ненависти. Он даже не мог бы точно сказать, с чем это связано: с самим ли Гансом, либо с тем сравнением, которое он, Ледфорд, невольно провел между ним и Алексом.
– Говорил. Но на словах каждый делает работу лучше, чем другие.
– Позволь мне отправиться за ним. Я найду его.
– Нет необходимости. Я уверен, что мой друг Алекс отправился в Стамбул. Нам просто надо позвонить кое-кому, чтобы они не спускали с него глаз. Ты мне нужен здесь.
Ганс нахмурился:
– Зачем надо торчать в Париже? Я думал, что статуэтка – это все, что тебе нужно.
– Сначала нам надо закончить работу.
– Но мы и так все довели до конца. Ты сказал, что я блестяще справился с собором.
– Лучше не придумаешь. Но взрыв собора – только первый шаг. – Ледфорд улыбнулся. – У этой операции есть и другая сторона.
– И я приму в ней участие?
– Конечно, друг мой. – Ледфорд ласково улыбнулся. – Без тебя тут не обойтись. – Он взял в руки телефон. – А теперь посиди и помолчи, пока я буду звонить в Стамбул.
– Хочешь послать Джипси (Джипси – цыган (англ.) следить за Каразовым?
– Да. Джипси – парень расторопный. Думаю, он сделает все как надо.
Дом на улице Оружейников оказался трехъярусным дворцом. Окна верхнего этажа закрывали филигранные ставни. Должно быть, там некогда находился гарем.
С обеих сторон фасада расходилось по крылу, которые венчали два золотых, сияющих в лучах солнца купола. В небольшом внутреннем дворике перед фасадом располагался изящный, украшенный мозаикой – белое с бирюзой – фонтан.
Алекс прибыл в Стамбул накануне ночью. Утро он потратил на то, чтобы раскопать историю дома и его обитателей. После чего занял наблюдательный пост со стороны улицы, пересекающей улицу Оружейников, и ждал, не войдет ли кто-нибудь в эти роскошные ворота.
Мертвое дело.
Никаких следов Ледфорда или кого-нибудь из окружающих его криминальных типов. Дом вообще производил впечатление необитаемого. Если бы Ледфорд использовал этот дом для хранения украденного, то он бы повсюду расставил охранников.
И все же дому, вероятно, была отведена определенная роль в планах Ледфорда: иначе зачем бы он его купил и продолжал содержать. Но Алекс не прекращал наблюдать за домом, повинуясь скорее инстинкту, чем логике. С самого начала, как только Гольдбаум упомянул о поездке Ледфорда в Турцию, Алекс почувствовал то самое тянущее, сосущее чувство, которое он испытывал всегда, когда готовые фрагменты головоломки вот-вот должны были слиться в единое целое. Не хватало только самой малости, чего-то, что заставило бы все фрагменты скользнуть на свое место.
Однако он не мог терять здесь время до бесконечности, ему надо перехватить инициативу, следовательно, нужны новые факты, новые сведения, которые помогут угадать, в каком направлении двигаться.
Алекс оставил свой наблюдательный пост и, поймав такси, вернулся в отель «Хилтон». Едва войдя в номер, он тут же принялся звонить Роду МакМиллану в Квантико.
– Я в Стамбуле. И мне нужна помощь.
– И ты, сукин сын, считаешь, что я тут же кинусь выполнять твою просьбу?
– Мне нужен кто-то из местных, кто знает тайную жизнь городского дна и всех гадюк, которые по ночам выползают из своих нор. Назови мне такого человека. Или ты считаешь, что будет лучше, если я сам займусь поисками? На другом конце провода воцарилось молчание, затем МакМиллан заявил:
– В один прекрасный день я все-таки найду способ избавиться от тебя, Каразов. И это будет не очень приятный для тебя способ.
Он слышал, как МакМиллан перекинулся несколькими фразами с кем-то, кто находился с ним в одном кабинете.
– Подожди, – бросил МакМиллан, обращаясь к Алексу, – Барни ищет то, что тебе надо.
Алекс почти явственно увидел янтарное свечение компьютера над лысой головой Барни, стучавшего по клавишам и перебиравшего свои банки данных.
Через несколько минут МакМиллан проговорил:
– Кемаль Немид. Он выполняет работу для нас, а также для твоих приятелей из КГБ.
– Как мне связаться с ним?
– Барни договорится с ним о встрече. Кемаль обычно предпочитает открытое кафе под названием «Корфез» на Босфоре.
– Когда?
– Завтра?
– Сегодня. Я ухожу из номера. И буду ждать его в кафе весь день и весь вечер. – Алекс положил трубку.
Алекс неторопливо потягивал кофе. Его взгляд не переставая скользил по столикам, скрывавшимся в тени зонтиков, переходил на нескончаемый поток автомобилей на улице, всего в нескольких ярдах от кафе, и снова возвращался к столикам. Черт бы побрал этого МакМиллана. У него было в запасе шесть часов, чтобы связаться с Кемалем, но того до сих пор не видно. Это вполне в духе МакМиллана: заставить Алекса как следует потомиться в ожидании.
Какофония автомобильных сигналов взорвала тишину, и Алекс снова перевел взгляд на улицу. Парнишка лет тринадцати или четырнадцати ехал на вихляющемся голубом велосипеде по узкому проезду: за ним со скоростью черепах тащились машины.
Парень, услышав, как водители сигналят, обернулся и улыбнулся обаятельнейшей улыбкой:
– Немного терпения! Пожалуйста! Шина лопнула. Водители ответили ему хором ругательств. Улыбка сошла с лица парнишки, и он принялся накручивать педали. И чем нетерпеливее и раздраженнее становились водители, что выстроились позади велосипеда, тем торжественнее и спокойнее становилось выражение его лица.
Алекс улыбнулся, глядя на эту необычную уличную процессию. Поравнявшись с кафе, парень въехал вместе с велосипедом на тротуар, соскочил с седла и, отвесив водителям галантный поклон, показал царственным жестом, что теперь они могут ехать.
Парнишка был с характером. Разглядывая его, Алекс понял, что он старше, чем ему показалось вначале. Из-под темной плотной шапки волос смотрели настороженные глаза. На нем были выцветшие голубые джинсы – излюбленная студенческая униформа в Стамбуле. На первый взгляд подросток, но с уже хорошо развитой мускулатурой, чему, наверное, немало способствовала езда на велосипеде.