Считая, что Секретариат должен заниматься только «текущей организационной и исполнительской работой», Троцкий вообще не упоминал должности генерального секретаря, как будто таковой и не существовало [1296] . Когда Зиновьев, действовавший скорее всего по поручению Сталина, предложил ввести для членов Политбюро своеобразную специализацию, Троцкий решительно высказался против, полагая, что введение специализации еще больше объединит партийную и хозяйственную сферы деятельности. «Главный недостаток работы Политбюро в том, по-моему, – писал он, – что Политбюро слишком мало занимается чисто партийными вопросами» [1297] .
В феврале 1923 г., прямо не упоминая о том, что Ленин предлагал обратное, Троцкий выступил против увеличения числа членов ЦК. Он писал в Политбюро: «Очень опасаюсь, что расширением практически руководящего центра партии до 50 человек мы рискуем лишить этот центр необходимой оформленности и устойчивости». Он выдвинул другой план реформы ЦК, согласно которому этот орган должен был оставаться в прежнем количественном составе или даже несколько сокращен, но предложил создать еще одну надстройку – Совет партии, избираемый на съезде и формулирующий обязательные для ЦК директивы по принципиальным вопросам [1298] . Замысел Троцкого был очевиден – при помощи нового руководящего органа ослабить влияние генсека Сталина.
8 февраля 1923 г. Троцкий представил на рассмотрение Политбюро тезисы своего доклада о промышленности, предназначенного для XII съезда партии. Политбюро внесло несколько поправок и предложило вновь рассмотреть тезисы на следующем заседании, назначенном на 20 февраля. В тот день тезисы были приняты за основу, но более детальное их обсуждение переносилось на предстоящий пленум ЦК, собравшийся 22 – 24 февраля. На пленуме дело не ограничилось обсуждением тезисов о промышленности. Сначала был рассмотрен и отвергнут намеченный Троцким план реорганизации центральных органов партии. Раздраженный Троцкий бросил присутствовавшим вполне справедливую фразу о том, что их позиция продиктована «задними мыслями и политическими ходами». Иными словами, Троцкий дал понять, что пленум вовлечен не в обсуждение вопросов по существу, а занимается борьбой с Троцким. Это предопределило весь характер обсуждения тезисов о промышленности. Пленум ЦК в очередной раз взял их за основу, но предложил внести в их текст изменения и дополнения. Эти «поправки», разумеется подготовленные заранее, были предложены Каменевым «при поддержке нескольких других членов и кандидатов Политбюро», то есть сталинской фракцией.
Изменения касались двух вопросов: о роли сельского хозяйства и о взаимоотношениях партии и хозяйственников. Первое предложение требовало заменить абзац о значении сельского хозяйства и промышленности для подъема страны, в котором обращалось внимание на необходимость ускоренного развития промышленности на базе самоокупаемости и хозяйственного расчета, абзацем о центральной роли сельского хозяйства для развития экономики – то есть прямо противоположным по смыслу текстом, указывающим на приоритет сельского хозяйства перед промышленностью. В частности, предлагалось исключить предложение: «Через государственную промышленность пролегает, таким образом, путь к социалистическому общественному строю» [1299] . Иначе говоря, члены Политбюро, в том числе и Сталин, отказывались от намерений осуществить в обозримом будущем индустриализацию страны, отходя от тех планов, которые разрабатывались в предыдущие годы с участием Ленина, в частности от плана электрификации страны, известного как план ГОЭЛРО. Сталин вновь позиционировал себя как правый большевик, ратующий за благосостояние народа и выступающий против левого большевика Троцкого, пытающегося форсировать индустриализацию страны в ущерб жизненному уровню населения для реализации утопических идей перманентной революции.
Вторая поправка была не менее существенной, причем касалась она вопроса особенно болезненного для партбюрократии. В тезисах Троцкого обращалось внимание на продвижение хозяйственных работников по службе, на накопление ими опыта по мере специализации. Он требовал отказаться от частого смещения и перемещения, так называемой «переброски» хозяйственников партийными органами. Взамен этого текста пленум предложил включить прямо противоположный по смыслу: фразу о необходимости усилить функции партийных органов и не допускать отрыва хозяйственников от партии [1300] . Партийная элита была более всего обеспокоена сохранением и укреплением своей власти, тогда как Троцкий, как казалось, начинал покушаться на партийное единовластие.
Всего тезисы Троцкого рассматривались на пяти заседаниях Политбюро (вплоть до апреля 1923 г.). Троцкий произнес в их защиту две большие речи. Он указал, что партия должна «править, а не управлять», то есть осуществлять общеполитическую власть, передав государственным органам исполнительно-распорядительные функции; он не только стремился показать правильность тезисов по существу, но вновь повторил свое заявление, что предлагаемые поправки являются политическим ходом, а не решением, «вызванным готовностью внести некоторые перемены в управление хозяйством»; он требовал покончить с «губкомовской обломовщиной», то есть все более расширявшейся по воле Сталина партийно-бюрократической системой насаждения и поощрения бездельников на местах [1301] .
В разгар всех этих обсуждений, 22 марта, состоялось расширенное заседание Политбюро, обсудившее и принявшее тезисы Сталина по национальному вопросу, отвергнутые февральским пленумом. 24 марта тезисы были опубликованы в «Правде». Поскольку по статусу тезисы к съезду мог принять только пленум ЦК (и именно такое решение было согласовано в отношении тезисов Троцкого о промышленности), Троцкий, написавший и отославший Сталину поправки к сталинским тезисам, сделанные по настоянию Ленина и по поручению февральского пленума еще в начале марта, 23 марта написал письмо с протестом.
Вот тут-то и была коллективным руководством в лице сталинского большинства объявлена Троцкому открытая война, та самая, о неизбежности которой Троцкий в свое время говорил Радеку. 29 марта члены и кандидаты Политбюро – Зиновьев, Сталин, Каменев, Томский, Рыков, Бухарин, Калинин и Молотов разослали письмо участникам расширенного заседания Политбюро (экстренного пленума): «членам Политбюро и товарищам, присутствовавшим на заседании Политбюро 22 марта 1923 г.». Можно представить себе, как были ошеломлены участники пленума. Впервые в советской истории все руководство партии организованно выступило против одного партийного лидера. Это был документ, ставивший своей целью зафиксировать возникшие принципиальные разногласия с Троцким, попытаться изолировать его от партии, тем более что письмо было позже включено сталинским аппаратом как приложение в стенографический отчет XII съезда [1302] , хотя сами делегаты об этом проинформированы не были. Письмо официально сообщало партактиву, что разногласия с Троцким приняли необратимый характер, причем Ленин здесь даже не упоминался:
«Ввиду необходимости провести очередной съезд партии максимально дружно нижеподписавшиеся просят Пленум ликвидировать создавшееся в Политбюро положение в связи с разногласиями по вопросу о госпромышленности. Эти разногласия, обнаружившиеся в самое последнее время, грозят вызвать осложнения в ходе работы съезда и оказать, таким образом, чрезвычайно вредное влияние на состояние партии.
Мы считаем своим долгом поэтому дать, прежде всего, ответ на последнее письмо т. Троцкого, связанное с вышеупомянутыми разногласиями.
При настоящем положении вещей отсутствие письменного ответа могло бы привести только к печальным недоразумениям, и нам приходится с тяжелым сердцем браться за перо.
Члены Пленума помнят тяжелый инцидент, разыгравшийся на февральской сессии Пленума, когда Пленум ЦК подавляющим большинством голосов отверг выдвинутый т. Троцким ошибочный план построения центральных учреждений партии. Тов. Троцкий не остановился перед тем, чтобы в крайне острой форме бросить ряду членов ЦК и Политбюро обвинение в том, что позиция их в указанном вопросе продиктована якобы задними мыслями и политическими ходами.
Пленум ЦК достаточно единодушно реагировал на эту совершенно недопустимую постановку вопроса, и этот очередной кризис был как будто благополучно изжит.
Ныне повторяется такая же история в не менее тяжелой форме…
В своем письме от 23 марта т. Троцкий попутно критикует всю работу Политбюро и изображает ее как совершенно неудовлетворительную. Еще недавно, в письме т. Троцкого, написанном на предложение т. Зиновьева: упорядочить работу Политбюро и внести в нее известное разделение труда, т. Троцкий заявлял, что главная беда в Политбюро заключается в том, что оно слишком мало занимается «чисто партийными» вопросами. Теперь т. Троцкий обвиняет Политбюро в том, что оно недостаточно руководит Совнаркомом и хозяйственными органами.
Уже не месяц и не два, а, пожалуй, года два продолжается такое отношение т. Троцкого к Политбюро. Не раз и не два мы выслушивали такие огульные отрицательные характеристики работы Политбюро и в те времена, когда эти работы происходили под председательством Владимира Ильича. Тов. Троцкий не раз заявлял нам, что он «воздерживается» при разрешении 9/10 текущих хозяйственных вопросов в Политбюро. Но что получилось бы, если бы примеру т. Троцкого последовали и остальные члены Политбюро?..
Намеки на то, будто в Политбюро имеется какое-то предвзятое большинство, связанное с кружковщиной, мы отметаем как простое извращение истины. Члены последнего Пленума припомнят достаточно категорическое заявление т. Рыкова, подтвержденное т. Томским, сообщивших Пленуму то, что есть: что в Политбюро ЦК каждый из нас голосует по убеждению, что при разрешении различных вопросов десятки раз складывались различные большинства и что для получения большинства Политбюро нужны только убедительные деловые и принципиальные аргументы.
Тов. Троцкий обвиняет в том, что вопрос о СССР прошел за спиной членов Политбюро. Тов. Троцкий, очевидно, забыл, что решение об организации и Конституции СССР было принято двумя пленумами ЦК. Тов. Троцкий избирался во все решающие комиссии X съезда Советов по этому вопросу. Если он в них не работал, ответственность всецело падает на т. Троцкого.
По вопросу о Грузии мы констатируем, что т. Троцкий сам формировал постановление Политбюро о Грузии, в принятии которого он теперь обвиняет Политбюро. Когда на заседании Политбюро т. Бухарин просил об отсрочке решения до приезда находившегося в отпуску в Грузии т. Зиновьева (писавшего т. Бухарину о неправильности похода против «уклонистов»), т. Троцкий принадлежал к числу тех, кто голосовал против этого предложения. Таким образом, несмотря на то, что большинство нижеподписавшихся считает сейчас прежние решения ЦК не во всех частях правильными, т. Троцкий несет за эти ошибки полную ответственность. Само решение Политбюро об отзыве лидеров «уклонистов» было принято единогласно…
Мы еще раз повторяем. Без полного единодушия и единства на съезде партия может очутиться в очень трудном положении… Поэтому все обязаны сейчас к величайшей уступчивости, в целях согласования работы и устранения всех и всяческих внутрипартийных трений… Но при полной необходимости всяческих организационных и практических уступок, на которые мы вполне готовы, необходима ясная и отчетливая политическая линия партии, в особенности в основных вопросах текущего периода…
Поэтому мы просим Пленум ЦК прежде и раньше всего дать оценку по существу двух наших поправок. Мы твердо надеемся, что Пленум громадным большинством присоединится к нам…
(В начале письма указано, что план построения центральных учреждений партии, выдвинутый т. Троцким, является ошибочным. Я считаю необходимым взять и на себя часть ответственности за этот план, так как основные моменты его были выдвинуты и мною на предварительной дискуссии в Политбюро. А.И. Рыков.)» [1303]
Троцкий был недвусмысленно объявлен основным препятствием к единству партии (то есть единственным голосом оппозиции, поддерживающим убиваемого Ленина). Формально, разумеется, протест партийного руководства был написан из-за разногласий с Троцким по вопросу о «промышленности» [1304] , хотя в письме тезисы Троцкого о промышленности упоминались всего один раз, в самом начале.
В своем заявлении члены и кандидаты в члены Политбюро теперь уже открыто клеймили Троцкого, навешивая на него ярлыки. Его, правда, прямо еще не обвиняли ни в оппортунизме, ни в меньшевизме, но намеки на это явно слышались. Один раз даже появилось зловещее слово «ликвидаторство». По поводу «недооценки крестьянства» говорилось, что это – «ошибка, вопиющая ошибка, идущая вразрез с традициями большевизма», что было явным намеком на «небольшевизм» Троцкого до 1917 г. По второму пункту про Троцкого было сказано, что он «подает палец тем, кто добивается ликвидации руководителей партии», имея в виду не ликвидацию руководителей партии, а ликвидацию ее руководящей роли. «Если тов. Троцкий не исправит эту свою ошибку, то эти элементы возьмут у него уже не палец, а всю руку». Сравнивая Троцкого со сменовеховцами, то есть теми белоэмигрантами, которые готовы были как раз в это время пойти на примирение с советской властью и возвратиться в страну для конструктивной работы в надежде на постепенное перерождение советской власти на базе НЭПа, авторы выражали надежду, что 99% делегатов съезда признают, что поправка пленума о роли партии правильна [1305] .
30 – 31 марта пленум ЦК утвердил поправки Политбюро к тезисам Троцкого и поручил ему сделать новую редакцию документа (Сталин мстил Троцкому за критику национального вопроса), но и новую редакцию не утвердил, а снова подверг Троцкого критике: «Троцкий принятую Пленумом ЦК поправку по крестьянскому вопросу так исказил в тезисах, что она обрела совершенно иной смысл и потребовалось новое постановление Политбюро, чтобы поправка о крестьянстве была внесена в тезисы целиком… Троцкий отошел от тезисов, утвержденных ЦК, не дал анализа основных принципиальных положений по вопросам о промышленности, а вопрос о руководящей роли партии свел к ошибочному антиленинскому тезису диктатуры партии» [1306] .
В общем, в Политбюро неожиданно оказался двоечник, который был не в состоянии справиться с текущей работой, да еще и направляющийся по ошибочному антиленинскому пути. Скованный догмами партийной дисциплины и резолюцией X съезда «О единстве партии», не желая и не будучи готовым идти на прямой и полный разрыв со сталинским большинством, не имея для этого поддержки четко организованной группы сторонников, Троцкий формально подчинился пленуму и внес в тезисы некоторые незначительные исправления. И если по вопросу о роли партии в тезисы был включен желаемый текст, то по вопросу о взаимоотношениях города и деревни Троцкий попытался обвести критиков вокруг пальца, лишь слегка изменив формулировки.
Однако Сталина обмануть было совсем не просто. Троцкий в который раз недооценил своего противника. Как только в начале апреля Троцкий по делам своего военного ведомства выехал в Харьков, его почти тотчас догнала телеграмма Сталина от 4 апреля – вежливая по форме и жесткая по существу: «Ввиду перегруженности работой я мог прочитать Вашу редакцию поправок к Вашим тезисам только сегодня вечером. Мне кажется, что Вы не выполнили постановления Пленума о поправке по крестьянскому вопросу. Принятая Пленумом поправка по крестьянскому вопросу не только не включена в тезисы текстуально, но получила в новом тексте тезисов совершенно иной смысл. Между тем Пленумом поправка проголосована и утверждена и Вам поручено лишь согласование текста поправки с основным текстом тезисов. Считая представленный Вами новый текст поправки о крестьянстве не соответствующим постановлению Пленума, я вынужден внести завтра в Политбюро предложение о том, чтобы с поправкой Пленума о крестьянстве было поступлено так же, как поступили Вы с поправкой о партии и хозорганах, т. е. чтобы она была включена в тезисы целиком. Прошу Вашего отзыва для доклада завтрашнему заседанию Политбюро ЦК» [1307] .
Так унизить Троцкого мог только Сталин. Троцкий вынужден был возвратиться в Москву. На новом заседании Политбюро было проштамповано предложение Сталина. Тезисы о промышленности теперь звучали полностью в сталинистском духе. Еще раз формально подчинившись сталинской «тройке» и сталинской же «семерке», а по существу дела – возникшему новому партийному «тузу», Троцкий, пока еще не замечавший, что игра против него ведется краплеными картами, рассчитывал взять реванш в «открытом» поединке – на партийном съезде, намеченном на 17 – 25 апреля 1923 г.
Надо сказать, что в этот период у Троцкого обозначился один «почитатель»: «наглый, нахальный глупый… дурачок и мерзавец», как назвал этого человека Ленин [1308] . 14 марта в «Правде» был опубликован очерк о Троцком, который нельзя было квалифицировать иначе, как хорошо продуманную провокацию. Единственный вывод, который следовал из опубликованной в партийной газете статьи, заключался в том, что наследником престола уходящего Ленина является Троцкий [1309] . Он был описан не только как создатель Красной армии, но и как один из лучших писателей мирового социализма, гениальный военный теоретик, организационный гений Советской России. Автор не уставал хвалить Троцкого: «Перо лучшего своего публициста революция перековала в меч…»; «Я не знаю, насколько перед войной тов. Троцкий занимался вопросами военной теории. Я думаю, что толчок для гениального понимания этих вопросов он получил не из книг, а тогда, когда во время балканской войны он как корреспондент присматривался к этой репетиции мировой войны…»; «Величие Троцкого как организатора Красной армии…»; «Только пламенная вера Троцкого в нашу социальную силу, вера в то, что мы сумеем взять у военных специалистов науку и не позволим им навязывать нам свою политику, вера в то, что революционная бдительность передовиков рабочих победит все контрреволюционные козни кадровых офицеров, могла переломить недоверие наших военных работников и научить использовать силы кадрового офицерства. Чтобы выйти практическим победителем в этом вопросе, нужно было, чтобы во главе армии стоял человек с железной волей, к которому бы имела полное доверие не только партия, но железной воле которого подчинился бы и враг, принужденный служить нашему делу».