— Чем я помешал?
— Это условие сделки. Вы разящий меч Славы. Крайне эффективный. Сулик опасается, что после выполнения всех договоренностей Слава избавится и от него. Но это только часть истории. Реальное объяснение куда прозаичнее. Вы не первый инструмент в руках В.Н. Как правило, на определенном этапе у исполнителей начинают возникать вопросы. В зависимости от типа психики по-разному проявляется склонность к самокопанию. Метода Славы построена на создании легкого религиозного помешательства. Этакая позолота мессианства. Но в какой-то момент ликвидатор выходит из-под эмоционального контроля и становится опасен для оператора. Тогда его и убирают. Видимо, Слава почувствовал, что ему становится все труднее вас удерживать.
Я задумался. Горько было это слышать. И, в общем-то, больно понимать, что тебя просто тупо разводили.
Читатель, убери эту самодовольную улыбку. Я, конечно, понимаю, что ты самый умный и это вовсе не тебя по сто раз обманывали все кому не лень, от Мавроди до жены. (Ну или мужа. Я же не знаю, кто сейчас меня читает — вдруг дама. Еще, не дай бог, обидится и назовет сексистом.) Но я ведь пока еще и не решил, верить словам Бориса или нет. Идет сбор информации. Не будем торопиться с выводами. Хотя очень хочется просто встать, выйти из этого офиса, добраться до «Плазы», войти в номер В.Н. и разделать его как Бог черепаху. Но сладенькое оставим на потом.
Пока я размышлял, Борис сделал небольшую паузу. Заметно было, что он не любитель много говорить. Скорее, привык слушать и отдавать команды, а не пускаться в пространные рассуждения.
— Надо отметить, что Слава довольно точно выбирал цели. Судить их в условиях современной России было практически невозможно, но люди они точно плохие. Да что там, мерзавцы конченые. На каждом из них много крови.
— Вы это говорите, чтобы я вновь обрел душевное равновесие?
— Нет. Просто констатирую факты.
— Почему они отправились в США? Переговоры?
— Да. Хотя не только.
— Что еще?
— У Славы обнаружили рак. Такую разновидность относительно успешно лечат только здесь, в США. В Хьюстоне.
— А с кем переговоры?
— Сулик думает, что с некими серьезными структурами, а Слава приехал просить о помощи.
— Вас?
— Меня. Думаю, сейчас нам необходимо взять паузу. Возвращайтесь в гостиницу. Отдохните. Сью-Эллен вам покажет город, если хотите. Завтра продолжим. А сумку с наличными вам доставят в номер. И вы мне действительно нравитесь. Деньги вам пригодятся. Тем более что структура их уже выделила. Не сдавать же обратно!
На этих словах Борис совершенно по-пацански хмыкнул.
Глава 47
Дорогой читатель, наверное, я должен внести в повествование некоторую ясность. За время твоего благосклонного внимания к моей скромной персоне у тебя могло сложиться впечатление, что я какой-то супермен, видящий гадов насквозь, чующий засады и взглядом перемещающий предметы.
Увы. Вынужден с тобой согласиться. Да, я такой. Есть ли у меня недостатки? Вы имеете в виду — кроме моей природной скромности, которая лишь подчеркивает созвездие талантов в моей короне? Конечно, конечно, есть. Разве отсутствие недостатков не является недостатком уже само по себе?
Ладно, все, не буду ерничать. Вся эта история чертовски обидная. Просто унизительная. Полжизни думал, что служил святому делу, а оказалось — развели, как последнего лоха.
Дубина стоеросовая, а не меч разящий. Перехлопал столько народа — и ради чего? Ради повышения благосостояния выжившего из ума православного чекиста? Мило. Очень мило. А теперь еще и награду себе заработал. Могильный крест.
От внезапно накатившей дикой злобы захотелось врезать кулаком в стену, но так как в этот момент я находился в очередном лифте, пришлось сдержаться.
Итак. Что я думаю о встрече с Борисом? Кроме того, что я конченый идиот в полном дерьме? Многое. Меня тупо вербуют? Мол, хороший мальчик. Хочешь леденец? Тогда иди и грохни пару бяк. Почему они бяки? Мальчик, не надо задавать вопросы, за тебя уже все решили.
Минуточку, а вот это интересный поворот мысли. Давайте чуть-чуть отмотаем пленку назад. Разве у меня не возникали вопросы? Разве не было смутных сомнений? Были. Иначе я бы беспрекословно выполнял все указания В.Н. и был бы уже мертв. Значит, дело не только в нем. Не хочется копаться в собственных мозгах, но, должно быть, мне просто нравится моя работа. И все остальное — лишь отчаянная попытка найти компромисс с совестью. Убрать «кровавых мальчиков» из закоулков подсознания. Хотя в моем случае мальчики были вполне себе половозрелыми и, я бы даже сказал, перезревшими.
То есть вывод простой. Я зверь. Хищник. Притом чрезвычайно опасный тип хищника — маниакальный. Уверенный в служении высшей цели. Кому-то в ухо шепчет дьявол, и одурманенный глупец берет в руки топор и убивает свою семью, а мне по телефону капает в уши яд В.Н., и я сладостно несу людям смерть.
Надо остановиться. Иначе я пополню нью-йоркскую суточную статистику самоубийств. Предлагаю иной поворот. Вдох. Выдох. Анализируем ситуацию. Очевидно, что я подвергся атаке дементоров. Из меня утекает радость жизни, понимание самой цели моего существования. Значит, пора прибегнуть к самому мощному оберегу. Лучшая из наработок выпускников Хогвартса — заклинание «Патронуса».
Надо срочно представить самый счастливый момент моей жизни. Детство, отрочество, юность? Уже практически ничего не помню. Первая ликвидация? Первая машина? Первая женщина? Брр-р-р-р. Об этом ужасе лучше не вспоминать. Стоп, а не первая женщина? Перед глазами встала Сью-Эллен и все, что мы вытворяли в самолете, — столь ярко, живо, в мельчайших деталях, что у меня перехватило дыхание. Нет, ребята. Так просто я не дамся.
Мимические мышцы начали расслабляться. Вернулся здоровый цвет лица. Я глубоко вдохнул. Посмотрел на стоящих рядом со мной в лифте людей. И, к немалому удивлению лифтерши и сопровождающей нас на выход секретарши Бориса, привлек к себе Сью-Эллен и глубоко, по-киношному поцеловал ее. В России нам бы уже кричали «горько» и хором считали, как долго продержится поцелуй.
Отпустил, когда в легких закончился воздух.
— До номера в отеле дотерплю, а там держись.
— Ха! Мы еще посмотрим, кто кого будет умолять о пощаде. Разбудил девочку, так и отвечай теперь.
— Еще как отвечу! И так отвечу, и сяк отвечу, пару минут передохну и снова брошусь отвечать.
— Обманешь.
— Я?!
— Что на тебя нашло?
— Просто ты, сама того не подозревая, только что спасла мне жизнь.
Ледяной взгляд, которым нас одарила Борина секретарша, мог бы остановить извержение Везувия и спасти Помпеи, но был неспособен охладить мою страсть.
Через несколько минут мы уже были в отеле. Целовались всю дорогу в лифте. Еле сумели открыть дверь в номер, до кровати добрались, оставляя шлейф из сброшенной одежды. Последнее, что я заметил перед тем, как окончательно погрузиться в океан страсти, были две уже знакомые спортивные сумки, набитые пачками стодолларовых купюр.
Глава 48
Из гостиницы мы, конечно, выбрались не скоро. Горжусь собой, хотя и не до такой степени, чтобы войти в историю. Голод, понимаете ли. Очень захотелось есть. Так сильно, что справедливее было бы сказать «жрать». Сью-Эллен предложила очень простое, но историческое место — «Карнеги Дели».
Шумное, с характером, с гордыми пожилыми официантами и меню, составленным эмигрантами из Одессы лет восемьдесят назад. Нам принесли соленые огурцы, борщ и каких-то бесконечных размеров бургер. Сантиметров сорок в высоту. Гулливер бургеров. Центровой среди бигмаков. Сравнивать нельзя — как бирюлевскую панельку с Эмпайр-Стейт-Билдинг.
Как гласит народная мудрость, большому куску рот радуется, а задница печалится.
Я хрумкнул огурчиком и принялся за борщ.
— Может, расскажешь, как прошла беседа?
— А ты есть не хочешь?
— А я буду есть и слушать, а ты начинай рассказывать. Какое впечатление произвел босс?
— Сильное и сложное. Дал определенную информацию, принять которую мне оказалось гораздо тяжелее, чем я предполагал.
— Почему?
— Полностью разрушает мое представление о том, чем я занимался все эти годы, а как следствие, и о том, кем я в этой жизни являюсь.
— И как ты с этим справился?
— Ну, часть ответа ты знаешь, поскольку принимала деятельное участие в парных физических упражнениях нагишом.
— А чего я не знаю?
— Ты читала Дугласа Адамса?
— Да, хотя от тебя такой вопрос я точно не ожидала услышать.
— Тогда ты помнишь, что похитителя супер-пупер-чипа там, в «Автостопом по Галактике», приговорили к высшей мере наказания. Ему показали безмерность вселенной и ожидали, что, осознав всю свою ничтожность по сравнению с открывшейся картиной, преступник сойдет с ума. Как ты помнишь, Библброкс, или как там этого двухголового звали, не только уцелел, но и укрепился в осознании себя нереально крутым.
— Надеюсь, ты сейчас не о сексе?
— Это очень обидное замечание, но я пропущу его мимо ушей. Дойдя до самых глубинных слоев отчаяния, я вдруг посмотрел на ситуацию несколько иначе. Да, мною манипулировали, но ведь только до определенного предела. Информацию на цель я собирал и анализировал сам. Если угодно, работала система двух ключей. В.Н. указывал, но ведь я всегда подтверждал. Так что карал я только тех, кто этого заслуживал. Все ли приказы я выполнял? Нет. Ты ведь жива. Потому что я не согласился с мнением В.Н. Значит, свобода принятия решения у меня есть… Можно, я хоть укушу этого монстра? Есть хочу.
— Нет. Сначала рассказывай. Я за тебя поем.
— Ну ничего, я тебе еще припомню и отомщу!
— Как? Не будешь кашкой по утрам с ложечки кормить?
— Нет, потребую, чтобы, когда мы в следующий раз будем заниматься любовью, ты надела свою парадную офицерскую форму.
— А ты затейник! Что-нибудь придумаем. Может, начнем с фартучка горничной? Рассказывай дальше, извращенушка мой.
— Итак, есть и совсем иной поворот. Смотри сама, насколько я уважаем как эксперт, раз столь могущественные люди и структура, за ними стоящая, решили обратиться именно ко мне. Если угодно, это мировое признание.
— Самомнение у тебя, конечно, феноменальное, — усмехнулась Сью-Эллен.
— Ну извини. Хочешь, продемонстрирую, почему я настолько востребован?
— Давай.
— В этом заведении несколько залов. Мы прошли через два и сели в дальнем. Здесь уже были люди. Вела меня ты, и стол выбирала ты. Двоих из присутствующих ты знаешь, и знаешь давно. И доверяешь им. Они сидят через два стола от нас. Контролируют входы в зал. Пришли раньше. Значит, знали, что ты приведешь меня сюда. Откуда? Мы сюда приехали на машине. Не на такси. Это машина структуры. Ты сказала водителю, куда ехать, и он передал информацию бойцам.
— Согласна.
— Впечатлена?
— Нет.
— Ну хорошо, тогда мой любимый фокус. Только не спорь. Когда я дам команду, тебе нужно будет упасть лицом на стол и заткнуть уши. Готова? Давай!
Глава 49
Для троих пассажиров, сидевших в нашем зале за крайним столом возле туалета, последние мгновения жизни были удивительными. Один так и вовсе ничего не понял. И это легко объяснить.
Посудите сами. Не успел штымпяра выйти из туалета и сесть спиной к нам и лицом к своим попутчикам, как ему в затылок вошла пуля, да еще в тот самый момент, когда он попытался передать им автоматы «Узи». Уже и из-под полы свободно болтающегося пиджака вытащил, и на стол положил, а тут раз — и мозги на стенку. Так что ничегошеньки гражданин-уже-покойник в такой ситуации понять не мог.
Двоим другим повезло чуть меньше. Раскинувший мозгами ведь ничего не осознал, а значит, и испугаться не успел, зато у остальных был повод огорчиться. Как я достал оружие, они не заметили. Все внимание ушло на «Узи», да и я был закрыт спиной Сью-Эллен. Надо сказать, стрелял я в них не без сомнения. Понимал, что теоретически третий может успеть открыть ответный огонь. Первый выстрел я произвел в голову по центральной мишени. Потом два влево и два вправо. Целился просто в грудь.
Когда переходил от второй цели к третьей, заметил боковым зрением движение коллеги Сью-Эллен. Боец четко выхватил ствол и навел на правую мишень. Два выстрела слились практически в один.
Тем временем второй наш ангел-хранитель выскочил в смежный зал и замахал удостоверением, успокаивая посетителей ресторана. Да, Нью-Йорк — действительно город контрастов. Кто-то из обедающих бросился на пол и закрыл голову руками, кто-то кинулся наутек, и только жирная семейка туристов из Восточной Европы продолжала жрать. Увидев человека с удостоверением и пистолетом, жиртрест — глава семейства довольно прочавкал:
— Молодцы! Очень реалистично сериалы снимаете. Когда смотреть?
Сью-Эллен сделала жест своим бойцам, и они принялись куда-то звонить, вызывая команду специалистов.
— Нам лучше сейчас уйти отсюда. Ребята со всем разберутся.
Мы вышли на улицу и не торопясь двинулись в сторону Центрального парка.
— Как ты понял, что они по нашу душу?
— Несколько наблюдений. Согласись, придя в ресторан, ты займешь столик рядом с туалетом только в самом крайнем случае, если вдруг зал забит до отказа. Да и ребята выглядели понтовитыми. Такие уж точно думают, куда садиться. Значит, выбор места был осознанным. Это раз. Во-вторых, еды заказали мало и тарелки стояли явно не там, куда их обычно ставят официанты. То есть они зачем-то расчистили стол. В-третьих, один из них пошел в туалет и очень быстро вернулся. При этом аккуратно придерживая полы пиджака.
— Думаешь, оружие было спрятано в туалете?
— Версия. Надо проверять. Может, он просто привел там стволы в боевое состояние. Так как парни знали, что имеют дело с профессионалами, решили момент подготовки спрятать за широкой спиной сообщника. Мы должны были увидеть лишь ангела смерти, а не пацанов, вытаскивающих оружие и занимающих позицию для стрельбы. Кстати, твои бойцы молодцы. Хотя они и дико лоханулись, не раскусив сразу эту троицу, но уже при огневом контакте отработали четко.
— Как нас выследили?
— Хороший вопрос. Если не верить в чушь насчет вшитого в меня датчика GPS, то можно предположить, что за конторой Бориса следят и нас вели.
— Но они оказались в ресторане раньше нас.
— Да. Но всего минут на пять. Можно предположить, что твой разговор с водителем считали с губ или прослушали направленным микрофоном. Либо водитель крот. И обрати внимание, как долго он нас вез. Ты его просила показать мне Бродвей?
— Нет. Но эта идея мне показалась естественной.
— Может, и так. А может, давал время группе выйти на точку. Ты его хорошо знаешь?
— Несколько месяцев. Но у нас кадры проверяют очень тщательно…
— Разберемся. Сейчас меня мучает совсем иная проблема. Мне обязательно надо пробежаться.
— Зачем?
— Ритуал очищения. После каждой ликвидации я бегаю. А тут с самого Дубая вместо бега все с тобой любовью занимаюсь.
— Плохая замена?
— Прекрасная! Но только не замена. Я уже закипаю изнутри. Прогулка в Милане лишь увеличила обязательную дистанцию на три участка, да еще сегодняшняя троица. Мне так без остановки неделю бегать придется. Не люблю быть должным, особенно себе. Давай заскочим в спортивный, прикупим прикид для бега, кроссовочки и рванем по аллеям Центрального парка!
— Тебе никогда не говорили, что ты псих? — рассмеялась Сью-Эллен.
— Мне никогда не говорили обратного!
Глава 50
Бежали мы по Центральному парку минут двадцать. Потрясающее ощущение. Удивительная там все-таки красота. Лужайки, деревья, гигантские валуны, статуи, пруды. Какой-то рай для бегунов. Много людей вокруг, от явных профессионалов до старушек с розовыми взбитыми волосами, «выбегивающих» смешно одетых болонок. Бегущий Вавилон. Все народы мира. Любые наряды, любые причуды. Полная свобода. Никого не волнует, кто ты и во что одет. Главное, беги и не мешай другим. По трассам расставлены именные скамеечки, которые можно преподнести в подарок близким, и память об этом будет запечатлена на медной табличке. Подходишь, ищешь свою именную и радостно на ней располагаешься.
Что особенно радует меня как человека еще советской закалки, так это наличие туалетов. Помню, как в молодости, выходя в город, всегда рассчитывал маршруты с учетом знакомых точек общественного пользования. О чистоте этих мест говорить в то далекое время было бессмысленно, не случайно и называли их отхожими. Меня еще всегда умиляла стандартная фраза советских дачников: «Удобства во дворе». Хотя называть угрожающе расположенные на отшибе шести соток жуткие деревянные сортиры, возвышающиеся над провалом в зловонную жижу, удобствами означало сильно погрешить против реальности и здравого смысла. Это, по-вашему, удобства? Вот в Центральном парке пусть и не особо чистые, но удобства. Я проверял. И даже есть туалетная бумага, а не нарезанная на четвертушки газета «Правда», превращающая каждую задницу в свинцовую благодаря особенностям технологии печати того времени.
Ну уж простите меня, люди добрые, люблю я такие экскурсы. От высокого к низкому. Вы, конечно, ждали от меня описания египетских стел и конных статуй; замечательных фигур животных, изящно вписанных в созданные ландшафтными дизайнерами пейзажи; теннисных кортов и футбольных полей; шелковистых изумрудных лужаек, на которых разместились группы любителей цигуна и йоги; собачьих площадок, заполненных барбосами всех мастей и размеров… Вот все это благолепие вы без труда найдете в любом путеводителе. А кто вам расскажет о туалетах? Так что цените.
Считается, что во время бега надо говорить. Я об этом только читал, так как бегать всегда предпочитал в одиночестве. В данном конкретном случае поговорить нам с Сью-Эллен было о чем.