Ирган ждал, кто первым сделает шаг. Молчание было недолгим.
Орбитон. Лагерь объединенной
хибранийской группировки. Четыре дня после прибытия
Наверное, сказывался возраст: Джнахин чувствовал себя разбитым, медлительным и сонным. Трое суток почти без сна, в постоянной беготне… раньше это казалось сущей ерундой – и не такое выдерживал, но сейчас Фаррел сравнивал себя с древним старцем, запыхавшимся после восхождения на обычную лестницу.
Да, наверное, он и был им – стариком. Джнахин помнил времена, о которых молодежь понятия не имеет, и иногда ужасался тому, скольким событиям был свидетелем и в чем принимал участие. Годы бесконечной вереницей проходили через его память. Они наполняли Фаррела тревогой. Страхом. С некоторых пор он боялся делать прогнозы на будущее и заглядывать далеко вперед.
«Ты упустил момент, когда распрощался с молодостью, приятель. Причина твоих фобий проста. Ты по-прежнему делаешь вид, что тебе все нипочем, а твои давние друзья, которые лет на десять моложе, уже выглядят потрепанными и измордованными временем. Они состарились.
Что же тогда ты?
Кто ты?..»
Фаррел посмотрел в свою тарелку и увидел, что она пуста. В офицерской столовой, где он примостился в углу, народу было мало. Пара командиров-хибо и три эмадинца в серо-черной форме.
Задумался…
Джнахин отодвинул от себя тарелку и яростно потер лицо; он был словно в патоке. Разум намного опережал неповоротливое тело.
Капитан не любил стимуляторы, но, похоже, придется принять таблетку-другую. Еще куча дел, ему необходимы быстрота и ясная голова. Подхватив стакан сока, хибраниец выпил его залпом. Так или иначе, букет витаминов не помешает.
Расправившись с обедом, Фаррел решил навести порядок в своем хозяйстве и включил коммуникатор. В последние три дня он занимался тем, что составлял тотальную опись всей материально-технической базы группировки. Надо было залезть в каждую дыру, поговорить с каждым командиром низшего звена или человеком, занимающим при общинах должность интенданта. Надо было собрать информацию, ничего не упустить, сведя погрешность к минимуму. Сколько взрывчатки, сколько патронов, сколько энергоблоков к штурмовому оружию, сколько гранат, ракет, комплектов брони и запчастей, сухих пайков и ПМК и т. д. и т. п. Командование группировки, куда входил и сам Джнахин, просто обязано было знать, чем располагает в данный момент. От этого будет зависеть, что указывать в запросе эмадинским заказчикам. Они обещали выполнить любую просьбу хибо, с одним лишь условием – точные цифры. Иными словами, наемники будут воевать своим оружием, пока не возникнет необходимость пополнить запасы. Точные цифры означали, что никаких заначек «на черный день», ничего сверх нормы. Наниматели были пунктуальны, бережливы и даже скаредны. На большом военном совете, состоявшемся на следующий день после прибытия на Орбитон Фаррела, глава военной делегации Эмадины сказал, что бюджет на кампанию невелик, поэтому придется экономить. Он поблагодарил хибранийцев за предусмотрительность и пообещал всестороннюю помощь. При условии, разумеется, что она будет разумной. Генерал никого этим не удивил. На большую войну хибо не ходят с пустыми руками. Излишняя доверчивость в отношении нанимателя в прошлом часто оборачивалась тем, что им приходилось драться едва ли не палками и камнями.
В общем, никто не ждал от эмадинцев безумной щедрости в плане снабжения, достаточно было того, что они хорошо платили чистой монетой. Вероятно, большая часть бюджета пойдет именно на гонорары тем, кто останется в живых. Условия базового контракта были весьма демократичными, эмадинцы не собирались требовать от хибо рабского подчинения. Им важна была хорошо сделанная работа. Хорошо сделанная подразумевала, помимо прочего, и быстроту. Это было по части спецназа. С каждой группой заключалось и отдельное соглашение, где права и обязанности сторон прописывались куда тщательнее. Эмадинцы вели себя интеллигентно, они напоминали капитану математиков, обожающих цифры и формулы. Их педантичность казалась наемнику забавной, но он ясно видел, что заказчик далек от образа мечтателя.
Эмадине нужны были изианские алмазы, и она играла по-крупному, рискуя в случае поражения потерять все. Экономика этого мира теперь целиком работала на войну. Потеря Изианы будет означать полное банкротство планеты с непредсказуемыми политическими последствиями.
Стремления Транспортной Лиги были не менее очевидны. Толстосумы готовились пойти ва-банк и преподать противнику хороший урок в ущерб даже своей репутации. В новейшей истории Галактики еще ни одно коммерческое объединение не объявляло войну суверенному миру. Все взоры теперь были обращены на поле боя. Несметное количество существ в разных уголках космоса следило за развитием событий. Делались ставки, заключали пари. Народ готовился к грандиозному шоу, которое должно было транслироваться в прямом эфире. Джнахин не удивился, когда узнал, что все крупные телекомпании успели заключить с воюющими сторонами договор о сотрудничестве. Даже Лига не отказалась от денег, предложенных телевизионщиками. Это были немалые суммы. Теперь шустрые и пронырливые корреспонденты шныряли по лагерю и заглядывали во все щели, выискивая интересный материал.
Фаррел считал это неудачной идеей, его тошнило от мысли, что какие-то придурки будут наблюдать войну в прямом эфире. Видеть, как сражаются и гибнут его соплеменники, и пить пиво, сидя на диване. Мог ли Джнахин как-то помешать этому? Нет. В контракте особо оговаривался пункт, согласно которому наниматель оставляет за собой право одностороннего приятия решений, если будет видеть, что это сыграет на пользу дела. Хитрая уловка, позволяющая большим шишкам извлекать дополнительную выгоду. В данном случае, они продали права на трансляцию самым жирным медийным котам, не заботясь о мнении наемников.
Впрочем, это не скажется на качестве работы хибо. Все пойдет по накатанной колее. Наниматель отправит их в какую-нибудь дыру, где его бойцы будут ползать, прятаться, бить исподтишка и уклоняться от прямого столкновения. Специализацией «Секир» была диверсионная деятельность, а не героизм на передовой, хотя никто не мог упрекнуть Фаррела в неумении драться «по-настоящему», лицом к лицу с врагом. Но для «ночных специалистов», как шутливо называли диверсионный спецназ заказчики, нужно быть не просто хорошим солдатом, а очень хорошим, поэтому людей, подобных Джнахину, было мало и их команды были самыми малочисленными. В нынешней армии хибо нашлось всего пять групп, чей уровень квалификации позволял отнести их к элите спецподразделений. Эмадинцы платили им отдельной статьей. Данные были секретными, Фаррел никому не мог рассказать, каков размер его гонорара. И он не жадничал. Капитан, взвинчивающий цену на свои услуги, рискует заработать репутацию сквалыги и уменьшит свои шансы на хороший контракт в будущем. Всегда найдет тот, кто не станет набивать себе цену. Фаррел согласился с предложением эмадинцев с одним условием: тридцатипроцентный аванс. Как только он получил подтверждение, что средства переведены – в тот же день, – сразу занялся делом.
Вот с тех пор новые обязанности и захватили его с головой. Ел он мало, не отдыхал даже ночью, продолжая работать и в глубине души ругаясь на свою опрометчивость. Конечно, ему всего лишь предложили, но он желал быть полезным. Собравшись вместе, хибо образовали одну большую общину, а каждый ее член стремится что-то сделать для общего блага. Джнахин полагал, что это естественно. Возможно, ему больше никогда не увидеть столько соплеменников сразу, объединенных одним делом и целью.
Может быть, сейчас его последний шанс. А потом… вероятно, если он останется жив после Изианы, придется решать, что делать дальше. Когда говорят, что наемник умирает на задании или в бою, это почти всегда правда. В том смысле, что у хибо всегда есть выбор. Он может просто остаться дома – и никто не осудит его за это. Но был и другой вариант. Солдат просто уходит и не возвращается, подобно хищнику, который понимает, что пришел его час. Ему лучше исчезнуть, не привлекая к себе внимания и не рискуя остаться в памяти других старым и беспомощным.
Фаррел не знал, какой выбор лучше. Не правильнее, с точки зрения традиции, а именно лучше. Можно искать и найти смерть настолько почетную, что все назовут тебя героем. Это хорошо для хибо. Но можно просто насладиться обеспеченной старостью где-нибудь так далеко, где слыхом ни слыхивали о проблемах войны и мира. Такие места в Галактике есть – райские уголочки, Джнахин точно это знал. И иной раз искушение было слишком велико.
Если он просто уйдет на покой, передав свое дело в надежные руки, будет ли это предательством всего, чем он жил и во что верил? Лет двадцать назад Фаррел, конечно, не стал бы забивать себе голову, но сейчас все поменялось. Двадцать лет назад он находился в самом расцвете, у него не было нужды решать экзистенциальные проблемы.
Тогда капитан просто мог не спать пять ночей кряду и чувствовал себя отлично.
Работая с данными, Джнахин заметил, что его рука дрожит. И снова подумал о стимуляторе. За ним придется идти на «базу».
Фаррел отключил коммуникатор. В целом работа над описью завершена, оставались мелкие штрихи. Теперь у него было время на отдых, поэтому капитан мог позволить себе сходить на «базу» и своими глазами увидеть, как там дела. Испал Шейо исправно снабжал его отчетами, особенно подробно живописуя отношения между новенькой и ветеранами группы.
Сержант сообщал, что Асура без проблем влилась в коллектив и проявляет хорошие организаторские способности. Похоже, Джнахин не ошибся. Да, охотница ему нравилась, он чувствовал в ней большой потенциал, и тем более радостно было слышать о ее успехах. Поначалу он опасался, что ветераны оттолкнут новенькую, решив, что она не соответствует их уровню ожиданий, но вроде обошлось.
Тем не менее, капитан просил Шейо приглядывать за Ирганом. Фогуа был его другом, и Джнахин боялся, что штурмовик начнет показывать норов. По натуре Таг максималист, а по характеру реакций напоминает подростка, не способного в общении с окружающими замечать полутона и идти на компромиссы. Появление человека, призванного заменить Дирка, могло спровоцировать Тага даже на явное нарушение дисциплины.
Капитан встал и отправился к выходу из столовой. Его мышцы были словно из плотной, плохо растягивающейся резины. Суставы поскрипывали – или это лишь казалось?
Едва Фаррел добрался до лестницы центрального входа, как справа, словно ждал за углом, выскочил Саво Кабил. Короткие тонкие белые волосы ерошил ветер.
– Хорошо! Так и думал, что ты здесь! – Наемник встал перед капитаном.
– И что у нас плохого? – спросил Фаррел, подбираясь. Нельзя, чтобы кто-то заметил, насколько он устал и вымотался.
– Информация не для посторонних ушей. – Кабил немного поиграл в шпиона, оглядываясь по сторонам. При этом больше всего он походил на мелкого воришку, решившего стянуть что-то в супермаркете. – Тебя требуют в штаб. Только тебя. Речь идет о задании.
– А ты? – спросил Джнахин.
– Я получил инструктаж двадцать минут назад.
Ну вот, началось…
– И?
– Общее наступление назначено на послезавтра. Сегодня в полдень будет введен Код желтый. – Альбинос чуть не лопался от гордости, словно во всем этом была его личная заслуга.
Код желтый, как нетрудно было догадаться, означал полную готовность.
Хибо будут рады. Особенно те, кто часами тренируется на плоскогорье к востоку от лагеря. Боевым псам из ударных подразделений не терпится опробовать свои клыки.
– Иду.
– Торопись, – сказал Саво ему в спину.
Капитан поднажал, держа в поле зрения пирамидальный силуэт штаба, возвышающийся над лагерем. Только когда Фаррел миновал половину пути, на его коммуникатор пришел официальный вызов с пометкой «совершенно секретно». Хибраниец отправил уведомление о прочтении, а потом убрал запись. Правила есть правила. Прежде чем пройти через пост охраны возле штаба, – вахту там несли эмадинцы в новенькой броне, – Фаррел предупредил Шейо, что в ближайшее время его на связи не будет. После этого выключил коммуникатор.
Он знал, как все работает, и вынужден был соблюдать меры предосторожности. Эмадинцы предупредили о высоком риске шпионажа в пользу Лиги. Якобы их армейской разведке удалось перехватить нескольких субъектов, занимавшихся в лагере сбором информации. Они рядились под хибо, но хибо не были. Или, как заметил представитель командования на недавнем инструктаже, работали на две стороны.
Случалось и такое. Есть немало наемников, которым все равно, кому служить и чем заниматься, лишь бы платили больше. Хибранийцы не являлись исключением. Фаррел вполне допускал, что некоторые его соплеменники пытались вести двойную игру, поэтому следовало держать ухо востро. Информация о готовящихся операциях подпадала под высший уровень секретности.
Фаррел прошел через пост охраны. По совету сержанта-эмадинца он подождал сопровождающего офицера и вместе с ним отправился в глубину «пирамиды». Сегодня это было так – с соблюдением всех «шпионских» формальностей. Вчера, например, капитан входил свободно, пользуясь своим статусом члена командования армии хибо. Офицер не носил каких-то особых знаков отличия на легкой броне, однако Джнахин нюхом чуял, что это разведчик.
Они не пошли обычным маршрутом, а свернули в малоприметный коридор, заканчивающийся серой, такой же невзрачной дверью без надписей. Возле нее стоял боевой андроид с оружием. Фаррел и эмадинец остановились, дав машине просканировать себя. Только после этого дверь отошла в сторону, явив взгляду капитана комнату для инструктажа. Офицер сделал приглашающий жест, а сам развернулся и ушел, так и не издав ни звука.
Джнахин спрятал улыбку. Во все времена и на всех планетах особисты одинаковы.
Фаррел ждал целой толпы уполномоченных офицеров, но здесь их было только двое, одна из них женщина. Эмадинцы носили обычную полевую форму, знаки отличия указывали, что они оба в звании майора.
– Добрый день, капитан, – перешел сразу к делу мужчина.
Он быстро обогнул стол, стоявший посреди комнаты, пожал хибранийцу руку, потом шагнул к двери убедиться, что она надежно заперта. Джнахин подумал, что комната экранирована от прослушки и заряжена скрытыми девайсами для усиления безопасности.
– Меня зовут Лайдан Батта, – сказал высокий. – А это – Канни Офир. Мы представляем Отдел специальных операций Войсковой разведки Вооруженных сил Эмадины.
Женщина не двинулась с места, разглядывая наемника острыми черными глазками. У нее был смешной вздернутый нос, усеянный веснушками, короткая прическа и совсем не смешное выражение лица.
– Капитан, на этом этапе кампании «Секиры» передаются в наше ведение, – добавил разведчик, огибая стол в обратном направлении. – Вам, полагаю, это не в новинку.
– Нет.
Лайдан сделал жест, настаивая, чтобы капитан сел. Тот опустился на стул, положив локти на столешницу.
– Таким образом, – сказал Батта, – с этой минуты мы ваши кураторы. Работаете только с нами до особого распоряжения командования. – Фаррел беспристрастно разглядывал его тощее, гладко выбритое лицо. – Вопросы?
По манерам и деловитости майор, пожалуй, дал бы любому банкиру сто очков вперед. И его совершенно не волновало, кто перед ним. Батта не собирался ни втаптывать собеседника в грязь, намереваясь показать свое превосходство, ни заискивать перед ним.
Фаррелу это нравилось.
– Нет вопросов. Пока.
– Хорошо.
В центре стола лежал голопроектор. Лайдан включил его быстрым касанием указательного пальца. Луч света развернулся в изображение трехмерной карты местности. Это был не Орбитон.
– Послезавтра Эмадина начинает активные боевые действия против Лиги на Изиане. Основной удар наших сил будет направлен на орбитальную группировку противника с целью нанесения ему максимального ущерба и отвлечения сил. – Батта стоял перед голограммой, сцепив руки за спиной. – Мы предпримем попытку прорыва и высадим на поверхность десантные подразделения. Не стану уточнять, какие именно пункты готовятся к захвату, – это не существенно. Наша с вами задача несколько иного рода. Ваши бойцы, капитан, будут заброшены на территорию противника с целью ликвидации станции мультисвязи. Она чрезвычайно важна транспортникам и, следовательно, нам. В данный момент ее строительство почти завершено. Если станция начнет работу, Лига получит дополнительный козырь. Ее планетарные силы смогут организовать бесперебойную связь со всеми своими частями в южном полушарии, не прибегая к помощи кораблей на орбите. В данный момент связь осуществляется силами флота.
– Ясно.
Канни Офир до сих пор не отвела взгляда от капитана и, кажется, ни разу не моргнула.
Фаррел начал думать, что она здесь в качестве «оценщика», в чью задачу входит по результатам собственных наблюдений дать заключение о его благонадежности.
Джнахин ничуть этим не смущался. Когда работаешь на разведку, подобные вещи нормальны.
Откуда им, собственно, знать, что он не шпион?
На голограмме появилась модель объекта, спрятанного в лесистых холмах к югу от какой-то реки.
– Разумеется, это секретно, но нашей агентуре удалось узнать о ней кое-что…
– Зачем она Лиге, если у нее есть передатчики на любом корабле? – спросил Фаррел, прервав майора.
Эмадинец поднял бровь.
– Выгоды очевидны, капитан: уверенная связь на Изиане и возможность передавать сообщения на сто световых лет. Этого достаточно для координации всех сил транспортников из внешнего центра управления. Станция невелика, но довольно мощная, запитывается от энергии двух стандартных корабельных генераторов. Местный охват в радиусе двух тысяч километров. По нашим прикидкам, СМ введут в строй в ближайшие трое суток. Противник соблюдает секретность, но они не учитывают туземцев. Среди колонистов-фермеров есть сочувствующие Эмадине. Они нам помогают. Плюс внедренная агентура. Благодаря ей мы знаем то, что знаем.