– Вряд ли ему понадобится больше. – На этот раз беззаботная улыбка у Андерса вышла неубедительной.
– Обычно это зависит от того, насколько они спокойны во время досмотра, – сказал Лейф. – Я стараюсь думать, что мое дело – помогать людям, которым пришлось тяжко… даже если они не хотят, чтобы я им помогал.
Сидящему по ту сторону армированного стекла охраннику сообщили, что тюремный автобус уже подъезжает. Где-то металлически загремело, раздался приглушенный крик.
– Здесь всего один пациент, – сказал Андерс. – Пока не соберутся все трое, никто не сможет сказать, как оно будет.
– Да все нормально будет, – улыбнулся Лейф.
Андерс взглянул на широкий монитор, отображавший лестницу. Двое охранников вели пациента, который явно не мог идти сам. Грузный мужчина со светлыми усами и в очках, съехавших на кончик узкого носа. Мужчина жмурился и потел так, что по щекам текли ручейки. Ноги у арестанта подгибались, но охранники не давали ему упасть.
Андерс коротко глянул на Лейфа. Оба услышали, как светловолосый пациент что-то растерянно бормочет. Что-то о мертвых рабах и что он описался.
– Я стою и писаю на колени, и…
– Спокойней, – велели охранники и положили его на пол.
– Ай, больно, – захныкал пациент.
Охранник за стеклом поднялся и забрал документы у водителя.
Пациент, задыхаясь, с закрытыми глазами лежал на полу. Андерс объявил Лейфу, что дополнительная доза стесолида не понадобится, и сунул пластиковую карточку в дверной сканер.
Глава 76
Юрек Вальтер размеренно шагал по беговой дорожке. Лица не было видно, но спина двигалась с сухой целеустремленностью.
На центральном посту охраны Андерс и руководитель службы безопасности Свен Хоффман смотрели на мониторы, показывающие комнату дневного пребывания.
– Ты знаешь, как поднимать тревогу, как отчитываться, почему пришлось поднять тревогу, – говорил Хоффман. – А когда кто-то является к пациентам, посетителя должны сопровождать санитары.
– Знаю, – с легким нетерпением ответил Андерс. – И сначала следует запереть одну бронированную дверь и только потом открывать следующую.
Хоффман кивнул:
– Охранники будут здесь через пять минут после сигнала тревоги.
– Не будет у нас никакой тревоги. – Андерс посмотрел на монитор: новый пациент входил в дневную комнату.
Оба наблюдали, как новенький садится на коричневый диван, прижав ладонь ко рту, словно сдерживая рвотные позывы. Андерс вспомнил строки из больничного журнала Сетера: агрессивный, повторяющиеся психозы, антисоциальное расстройство личности.
– Нам надо составить о нем собственное мнение, – заметил Андерс. – И если будет хоть малейший повод, я увеличу ему дозу…
Большой экран компьютера был поделен на девять картинок, по числу установленных в отделении видеокамер. Под наблюдением находилось все: шлюз-камеры, бронированные двери, коридоры, дневная комната и боксы пациентов. Персонала на то, чтобы не спускать глаз с экрана, не хватало, но кто-то всегда сидел на посту в диспетчерской на месте ответственного за отделение оператора.
– У тебя будет много работы, но все обойдется, если персонал научится управляться с этими штуками. – Свен указал на мониторы.
– Нам ведь помогут, когда у нас станет больше пациентов.
– Главный принцип – всегда знать, где находятся пациенты.
Свен щелкнул по одной из картинок. Изображение тут же заполнило весь экран, и Андерс вдруг увидел, как медсестра из психиатрии, Мю, вешает на крючок свой промокший пуховик.
С неожиданной четкостью возникла раздевалка с низкой скамьей, желтыми жестяными шкафчиками, душевой кабиной, дверью туалета и коридором.
Появились очертания большой груди Мю, обтянутой черной футболкой с изображением ангела смерти. Мю торопилась, ее щеки раскраснелись. В волосах поблескивал тающий снежок. Она достала рабочую одежду, разложила ее на скамье, поставила на пол белые тапочки без задников.
Свен щелчком свернул картинку, и на экране снова появилась дневная комната. Андерс заставил себя оторвать взгляд от уменьшившегося квадрата, на котором Мю как раз начала расстегивать черные джинсы.
Он сел и, стараясь, чтобы его голос звучал как можно беззаботнее, спросил, сохраняются ли записи.
– У нас нет разрешения… даже в виде исключения, – улыбнулся Хоффман и подмигнул.
– Жаль, – отозвался Андерс и провел рукой по коротким темно-русым волосам.
Свен стал показывать изображения с остальных камер, помещение за помещением. Андерс сам щелкнул по картинкам, изображавшим коридор и шлюз-камеру.
– Мы видим каждый угол…
В коридоре открылась дверь, зашумел кофейный автомат, и чуть погодя в диспетчерскую вошла Мю.
– Чего сидите в тесноте? – Она улыбалась, на щеках появились ямочки.
– Свен показывает мне систему безопасности, – пояснил Андерс.
– А я думала, вы за мной подглядываете, – укоризненно вздохнула Мю.
Глава 77
Они замолчали, изучая изображение дневной комнаты. Вальтер размеренно шагал по беговой дорожке, а Берни Ларссон медленно съезжал по дивану, пока его шея не легла на низкую спинку. Рубашка задралась, толстый живот двигался в такт дыхнию. Лицо было потным. Берни нервно притопывал одной ногой, уставившись в потолок.
– Что он делает? – Мю посмотрела на коллег. – Что-то все бормочет, бормочет?
– Не знаю, – проворчал Андерс.
Единственным звуком, слышащимся в помещении поста, было тиканье, с которым помахивала лапкой китайская золотая кошка на солнечной батарейке.
Андерс снова вспомнил историю болезни Берни. Двадцать четыре года назад его приговорили к закрытому содержанию в судебно-психиатрической больнице за то, что описывалось как “серия зверских изнасилований”.
И вот он, наполовину съехав с дивана, выкрикивает что-то в потолок. Изо рта брызжет слюна. Он делает агрессивные рубящие жесты руками, сбрасывает диванную подушку на пол.
Юрек Вальтер – как всегда: широкими шагами проходит десять километров по беговой дорожке, останавливает тренажер, сходит на пол и направляется к себе.
Берни что-то кричит ему. Вальтер останавливается в дверях и поворачивается к Берни.
– Что там? – напряженно спросил Андерс.
Свен быстро вызвал по рации двух охранников и сам торопливо вышел. Наклонившись, Андерс увидел Свена на одном из мониторов. Идя по коридору, Свен перекинулся парой слов с другими охранниками, потом остановился перед шлюз-камерой и стал ждать.
Ничего не происходило.
Вальтер так и стоял в дверях, не входя в свой бокс, его лицо было в тени. Он не двигался, но Андерс и Мю видели, что он что-то говорит. Берни полулежал на диване, закрыв глаза и слушая. Вдруг нижняя губа у него задрожала.
Все это заняло меньше минуты. Потом Вальтер повернулся и скрылся в своей комнате.
– Да ну тебя в пень, – пробормотала Мю.
На другой монитор шла запись с камеры, размещенной на потолке. Вальтер медленно прошел к себе, уселся на пластмассовый стул прямо под системой теленаблюдения и уставился в стену.
Вскоре Берни Ларссон встал с дивана. Несколько раз вытер рот и потащился к себе.
На другом мониторе было видно, как Берни подошел к раковине, склонился над ней, умылся. Постоял неподвижно, вода стекала по щекам, потом подошел к двери, ведущей в дневную комнату, положил большой палец руки на дверной косяк и изо всех сил хлопнул дверью. Дверь ударилась о косяк, отскочила, а Берни повалился на колени и завыл.
Глава 78
Было десять часов утра. Косые лучи зимнего солнца освещали Магдалену Ронандер, возвращавшуюся в полицейское управление после занятий йогой. Петтер Неслунд стоял перед подробной картой района частных домов, где исчезли маленькие Колер-Фросты. Наморщив лоб, он прикалывал к карте старые фотографии. Магдалена коротко поздоровалась, бросила сумку на стул и, подойдя к маркерной доске, зачеркнула следы, которые группа отрабатывала вчера. Бенни Рубин, Йонни Исакссон и Фредрик Вейлер сидели за столом для совещаний и записывали.
– Надо по новой прошерстить всех разнорабочих из фирмы “Менге”, которые работали там одновременно с Вальтером, – сказала Магдалена.
– Я с сегодняшнего дня подбираю протоколы бесед с Рикардом ван Хорном, – сказал Йонни, худенький невысокий блондин со стрижкой, как у Рода Стюарта в восьмидесятые.
– Рейдару Фросту сегодня звонили? – Петтер повертел ручку между пальцами.
– Я могу заняться этими звонками, – спокойно ответила Магдалена.
– Спроси, все ли они еще хотят искать Йона Блунда, – сказал Бенни.
– Йона велел все насчет Песочного человека принимать всерьез, – поделился Петтер.
– Я такой классный клип нашел на “Ютьюбе”! – Бенни принялся нажимать кнопки своего телефона.
– Может, обойдемся без этого? – Магдалена водрузила на стол тяжелую папку.
– Да вы видели того клоуна, который удирает от тупых копов? – Бенни отложил телефон.
– Спроси, все ли они еще хотят искать Йона Блунда, – сказал Бенни.
– Йона велел все насчет Песочного человека принимать всерьез, – поделился Петтер.
– Я такой классный клип нашел на “Ютьюбе”! – Бенни принялся нажимать кнопки своего телефона.
– Может, обойдемся без этого? – Магдалена водрузила на стол тяжелую папку.
– Да вы видели того клоуна, который удирает от тупых копов? – Бенни отложил телефон.
– Нет, – ответил Петтер.
– Нет, потому что я единственный в этом кабинете, у кого был шанс на него посмотреть, – рассмеялся Бенни.
Магдалена, не сдерживая больше улыбки, открыла папку.
– Кто поможет мне связаться с людьми из окружения Агнеты Магнуссон? Это ее нашли живой в могиле, когда Вальтера взяли в парке Лилль-Янсскуген. И именно ее брат и племянник были найдены мертвыми в зарытом поблизости пластиковом баке.
– Ее мать пропала за несколько лет до этого, а отец исчез незадолго до того, как ее саму нашли.
– Разве не все пропали? – спросил Вейлер.
– Муж остался, – ответила Магдалена, заглянув в папку.
– Вот ужас, – прошептал Фредрик.
– Но ее муж все еще жив, и…
– А от йоги делаются гибкими? – спросил Бенни и хлопнул по столу обеими ладонями.
– Зачем ты это сделал? – искренне удивилась Магдалена.
Глава 79
Магдалена Ронандер поздоровалась с плотной женщиной, которая открыла дверь. От уголков глаз тянулись тонкие морщинки – от смеха, на плече было вытатуировано имя “Сонья”.
Всех людей в окружении Агнеты Магнуссон полиция уже опросила тринадцать лет назад. Эксперты обшарили все дома и квартиры, равно как и все летние домики, сараи, чуланы, игровые избушки, трейлеры, лодки и автомобили.
– Я звонила, – сказала Магдалена, предъявляя удостоверение.
– Конечно, конечно, – кивнула женщина. – Брат ждет вас в гостиной.
Магдалена пошла за ней через дом, построенный в пятидесятые. Из кухни пахло жареным луком и котлетами. В гостиной с темными занавесками сидел на круглом стульчике мужчина.
– Из полиции? – сухо спросил он.
– Да, из полиции, – кивнула Магдалена, подтащила к себе рояльный табурет и села напротив мужчины.
– Разве мы не достаточно наговорились?
Тринадцать лет назад кто-то допрашивал Энгстрёма-брата о событиях в Лилль-Янсскугене, и с тех пор он постарел, подумала Магдалена и мягко заметила:
– Мне нужно знать больше.
Энгстрём покачал головой:
– Мне больше нечего сказать. Все просто исчезли. Исчезли за несколько лет. Моя Агнета… и ее брат, и сын ее брата… и, наконец, Ереми, мой тесть… Он не разговаривал с тех пор… как они исчезли, его дети и внук.
– Ереми Магнуссон, – сказала Магдалена.
– Я много думал о нем… Он страшно тосковал по детям. – Взгляд Энгстрёма обратился внутрь, к воспоминаниям. – Однажды он просто исчез, и он тоже. Потом мне вернули мою Агнету. Но она так и не стала прежней. Так и не стала, – прошептал он.
Магдалена знала, что Йона навещал Агнету бессчетное количество раз, когда та лежала в отделении долгосрочной терапии. Женщина так и не заговорила и умерла четыре года назад. Поражение мозга оказалось столь обширным, что с ней невозможно было общаться.
– Мне бы следовало продать лес Ереми, – сказал Энгстрём. – Но я не решаюсь. Лес давал такой аромат его жизни… Он не хотел, чтобы я сопровождал его в поездках в летний домик, и я там не бывал… а теперь уже слишком поздно.
– Где этот домик? – спросила Магдалена и вынула телефон.
– На севере округа Даларна, по ту сторону холма Транубергет… у меня есть геодезическая карта – может, Сонья найдет.
Охотничьего домика в списке мест, обследованных криминалистами, не оказалось. Мелочь, но Йона заявил, что полиция не может себе позволить пренебречь хоть чем-нибудь.
Глава 80
Между темных сосновых стволов, по глубоким сугробам ехали на снежных скутерах полицейский и эксперт-криминалист. Иногда они разгонялись и на скорости проскакивали длинные участки просек или волоков, и тогда позади них поднимались облачка дыма и снега.
В Стокгольме решили, что необходимо проверить охотничий домик возле Транубергет. Домик этот определенно принадлежал Ереми Магнуссону, пропавшему тринадцать лет назад. В Управлении уголовной полиции полицейскому и криминалисту поручили внимательно обследовать место, сделать видеозапись и фотографии. Следовало взять и тщательно запечатать пробы, проверить отпечатки и биологический материал.
Мужчины на скутерах знали: полиция Стокгольма надеется найти в домике что-то, что прольет свет на исчезновение Ереми и членов его семьи. Конечно, наведаться в охотничью избушку следовало тринадцать лет назад, но в то время никто в полиции не знал о ее существовании.
Рогер Хюсен и Гуннар Эн ехали бок о бок вниз по склону лесной опушки, в полосках света, и наконец оказались на болоте. Светило солнце. Неподвижный лес вокруг был ослепительно-белым. Полицейские быстро проскочили по льду, свернули на север и углубились в лес, снова ставший густым.
Деревья на южной стороне Транубергет так разрослись на диком приволье, что полицейские чуть не пропустили дом. Низенькая бревенчатая избушка вся была занесена снегом. Снег замел окна и метровыми сугробами лежал на крыше.
Виднелись только несколько серебристо-серых бревен в кладке стены.
Полицейские слезли со скутеров и стали расчищать дорожку к домику.
Выцветшие занавески скрывали, что таится внутри.
Солнце опустилось, лучи потянулись над верхушками деревьев к обширному болоту.
Полицейские наконец расчистили дверь. Оба взмокли, у криминалиста Гуннара Эна чесался лоб под шапкой.
Деревья сцеплялись ветками, скрипели, отчего место казалось заброшенным.
Полицейские молча раскатали перед дверью рулон целлофана, поставили коробки, рядком составили специальные блоки, чтобы не затоптать пол, и натянули защитные комбинезоны и перчатки.
Дверь оказалась заперта. Ключа не было ни на гвоздике, ни под козырьком.
– Дочь нашли в Стокгольме зарытой в землю заживо. – Рогер коротко глянул на коллегу.
– Я слышал, – ответил Гуннар. – Но мне-то что.
Рогер ударил ломом в щель возле замка и надавил. Из дверной рамы посыпались щепки. Рогер ввел конец лома поглубже, еще надавил. По раме пошли трещины, полетели длинные щепки. Рогер потянул дверь, а потом рванул изо всех сил. Дверь подалась и тут же снова захлопнулась.
– Вот дерьмо, – прошептал Рогер под защитной маской.
В воздух от резкого движения взметнулась многолетняя пыль. Буркнув, что все бессмысленно, Гуннар протиснулся в темный дом и поставил на пол два блока.
Рогер распаковал камеру и передал ее товарищу. Тот нагнулся, проходя под низкой притолокой, и встал на первый блок.
В избушке была кромешная темнота. В глотке царапало от кружившейся в воздухе пыли.
Гуннар нажал кнопку записи, но фонарик на камере не загорелся.
Гуннар попробовал просто записывать все вокруг, но вокруг были лишь какие-то темные массы.
Дом походил на темный, мрачный аквариум.
Посреди комнаты угадывалась большая странная тень, словно огромные напольные часы.
– Что там? – крикнул с улицы Рогер.
– Дай мне фотоаппарат.
Гуннар передал напарнику видеокамеру и забрал у него фотоаппарат. Посмотрел в видоискатель, но увидел лишь темноту и решил сделать снимок наугад. Вспышка залила помещение белым светом.
Увидев прямо перед собой длинного тощего человека, Гуннар заорал. Он сделал шаг назад, споткнулся, уронил фотоаппарат, взмахнул рукой, чтобы удержать равновесие, и перевернул вешалку.
– Что за черт…
Он попятился, ударился головой о притолоку и оцарапался острыми щепками, торчащими из дверной коробки.
– Что, что случилось? – спросил Рогер.
– Там внутри кто-то есть. – Гуннар нервно ухмылялся.
Рогер зажег фонарик камеры, осторожно открыл дверь и медленно нагнулся в темноту домика. Поскрипывал пол под блоками. Луч света шарил по пыли и мебели. Ветка царапала окно, словно беспокойно стучалась в дом.
– Олрайт, – выдохнул Рогер.
В бледном свете камеры он увидел, что с потолочной балки свисает человек. Несчастный покончил с собой давным-давно. Тело было тощим, сморщенная кожа обтянула лицо. Черный рот широко раскрыт. На полу валялись два кожаных сапога.
Дверь за спиной у полицейского скрипнула – это вернулся Гуннар.
Солнце ушло за деревья, и в окнах стало черно. Полицейские осторожно расстелили под телом мешок для перевозки трупов.
Ветка снова стукнула в окно, плавно процарапала по стеклу.
Рогер потянулся, чтобы подержать труп, пока Гуннар обрезает веревку, но когда он коснулся тела, голова самоубийцы отделилась от шеи. Череп со стуком ударился о дощатый пол, пыль снова взметнулась в воздух, и беззвучно закачалась старая петля.
Глава 81
Сага неподвижно сидела в фургоне, уставившись в окно. Наручники позванивали в такт движению машины.