Латифа и Гортензия затихли с очередными пакетиками для капельниц в руках. Хрум… хрум… прохрустели пластиковые упаковки с кровью и лекарствами. Булькнуло что-то в одном из пяти аквариумов, на стойке, неподалеку от окна. Взгр взинн… слегка сдвинулась каталка с инструментами.
– Невеста… – Рик прочистил горло. – Беременна.
Мне стало трудно дышать. Казалось, вязкий, тяжелый воздух распирает грудь, заставляет захлебываться на суше.
Кехр… кехр… кехр…
Одна из подружек изломанной невесты закашлялась, открыла безумные, перепуганные глаза и закричала – надсадно, хрипло, отчаянно.
Рик бросился к ней, Вагр тоже.
Девушка задергалась,забилась в истерике, и пруты с неприятным треском прорвали мышцы. Я даже ахнуть не успела, как из правого бедра и шеи пациентки фонтаном забила кровь, струйки поменьше хлынули из обеих икр и плеч.
Я подскочила к чешуйчатым, пытаясь влить в верпантеру как можно больше энергии жизни. Не зная, за какую артерию хвататься – за шейную или за бедренную. Обе травмы убивали бедняжку. Широко распахнутые зеленые глаза, с коричневыми крапинками остекленели в считанные мгновенияи медленно закрылись. Смуглое лицо стало мертвенно-бледным,губы побелели, щеки резко впали, синяки под глазами окрасились черным.
Вагр помогал мне – давал пострадавшей энергию жизни – так быстро как мог и так много, как получалось за одну порцию. Только все тщетно. Кровотечение немного поутихло, но не закончилось.Не смотря на все наши усилия, морковные струйки продолжали сочиться из артерий на бедре и шее.
Медсестры перетягивали ноги пациентки жгутами, прижимали к ее шее один кусок марли за другим, чуть ли не каждую минуту отбрасывали окрашенные алым тряпицы и хватали свежие.Суматошно меняли в капельницах один пакетик крови за другим.
Горы прозрачных упаковок донорской крови на трех каталках заметно уменьшились. Нам подготовили много. Больше половины нужных групп – благо пациенткам сделали экспресс-анализы еще в скорой. Плюс почти столько же порций той, которую, в крайнем случае переливали всем без исключения. Нулевая, называли ее на перекрестье. В моем старом мире считалось, что первая положительная обладает похожими свойствами. Но здесь исследовали еще с десяток факторов. Включая энергетику, Р-клетки и особые маркеры, говорящие о принадлежности к какой-то расе, особенностях донора.
По голубому пластиковому полу растекались алые и бордовые кляксы, ручейки, словно тонкие щупальца,растянулись от них в стыках плит.
Казалось, даже воздух пропитался кровью, металлический привкус на языке обжигал, вызывал желание отплеваться.
Я старалась не смотреть на громадные алые и бурые пятна на своей хирургической робе, на спецодежде Вагра и Рика. Усердно игнорировала то, во что превратились светло-голубые халаты Латифы и Гортензии.
Не время! Не место! Надо работать.
Девушка обмякла. Налитые силой мускулы стали дряблыми, неживыми.
Рик приложил пальцы к уцелевшейстороне шеи пациентки, провел ладонью возле ее рта…
Покачал головой и отошел от стола.
– Давай же что-то делать! Реанимировать! Где Прат? – заорала я не своим голосом.
Рик покачал головой еще раз, Вагр сделал тоже самое. Я и без них отлично понимала, что пациентке уже не помочь. Слишком мощное кровотечение из нескольких крупных артерий сразу лишило ее малейшего шанса выкарабкаться.Верпантера была обречена с того самого момента, как задергалась на металлических штырях. Закон подлости, рука судьбы… Уж не знаю, что тут ближе…
– Да бро-ось! – похоже, прочитав все на моем лице, крикнул Вагр. – Сама знаешь, мы бы ничего не сделали. К тому же у нее задет позвоночник. В трех местах.
Я все это понимала, прекрасно видела, где прошли металлические штыри.
Но перерожденные, грядущая война и бездыханное тело на хирургическом столе, здорово подкосили психику. С минуту я боролась с накатывающей истерикой, кусала губы, и даже объятия Рика – теплые, крепкие подействовали не сразу.
– Сами, – нежно, мягко произнес василиск. – Ты сегодня многое пережила. Я понимаю… но… мы должны спасти остальных. Хотя бы попытаться.
Я привычно сосредоточилась на травмах пациенток, отбросила страх их потери, неуместную сейчас жалость, неуверенность в собственных силах.
Оценила объем работы, сосредоточилась на первостепенных нуждах.
Латифа и Гортензия уже поменяли пакетики с кровью в капельницах. Одна из верпантер дрогнула, и медсестры в едином порыве рванули к ней, вкололи аж две новых дозы снотворного. Девушка еще раз шевельнулась, Рик с Вагром одновременно зафиксировали ее руки, ноги, туловище, голову. Но этого не потребовалось. Верпантера расслабилась и уснула.
– А-а-а. Почему та очнулась? – вырвалось у меня помимо воли.
– Болевой шок. Особенная реакция на препараты. Нечувствительность к снотворному… – пожал плечами Вагр.
Кажется, мертвая пациентка его больше не волновала, гораздо сильнее интересовали дракона еще живые. Причем, больше как предметы для исследований, любопытные случаи. Хотя…наверное, так и надо. Иначе теряешь объективность, перестаешь быстро и четко мыслить, тормозишь с важными решениями.
И мне вдруг ужасно захотелось очутиться подальше от всего этого безумия. От крови, шмотков плоти, предсмертных криков, воя и жалоб родственников в коридоре. Он доносился тихим эхом, вместе с терпеливыми увещеваниями санитаров, не смолкал ни на минуту. Я расправила крылья, ощутила невесомость, вдохнула полной грудью и… услышала призыв Рика.
«Сами! Вернись в человеческую ипостась! Оставайся со мной! Другие пациенты могут умереть!»
Как же хорошо изучил меня василиск, видел насквозь, безо всякого рентгеновского зрения. Расскажи он мне сейчас о долге, о том, что смена только началась и за дезертирство из операционной наказание одно – увольнение, ничего не сработало бы. Но жизнями других я всегда дорожила как ничем иным.
Ощущение крыльев за спиной исчезло, мощные черные лапы пропали, остались лишь мои, человеческие, тонкие, длинные пальцы. Тело вновь обрело вес, на долю секунды даже показалось слишком тяжелым, неповоротливым, приземленным.
Рик приобнял меня привычным ободряющим жестом, игнорируя рычание Вагра и его оскаленную физиономию.
– Сами… Мы все сделали правильно. Никто не ошибся, – василиск сказал именно то, что мне требовалось услышать. – А теперь давайте обсудим, что делать с беременной невестой. Никто больше не умрет в мою смену!
Вагр закусил губу и решительно закивал.
Синие глаза василиска наполнились какой-то нерушимой уверенностью в собственных силах. Таким он мне и нравился и не нравился. С этим настроем Рик спасал больше пациентов, чем когда бы то ни было. Но если ему грозила неудача… бросался в крайности, совершал ужасные глупости.
Не смотря на всеобщее воодушевление, слова Рика о невесте ввели в ступор даже Вагра. А ведь совсем недавно казалось – у него на все готов ответ. До сего момента дракон неизменно фонтанировал тысячами идей как выпутаться даже из самой патовой ситуации.
Вагр завис над изломанным телом, изучая живот, истыканный стеклами, как игольница – булавками.
– Я сказал, сюда нельзя! – громыхнул за дверью Шеллан – наш санитар-вербер. Если медсестры позвали его, значит дело серьезное. Этот оборотень-гора, косматый, смуглый почти как африканец, с квадратной челюстью и глубоко посаженными темно-серыми глазами разбирался с самыми буйными. Словно в доказательство моих подозрений из-за двери послышалось рычание:
– Я ее жених! Почти муж!
– Приехали! – рявкнул Вагр. – Теперь еще этого полудурка успокаивать.
Рик нахмурился, окатил дракона уничтожающим взглядом.
– Полегче! – сказал без рычания, но с таким нажимом, что Вагр весь напрягся, набычился, будто собирался броситься в драку. – Ты хоть понимаешь, что она его половинка? И каково ему сейчас?
Вагр стиснул челюсти до зубовного скрежета, отвел глаза, и с минуту в операционной царила звенящая тишина. Только похрустывали пакетики в руках медсестер – они снова меняли капельницы.
– Что ты предлагаешь? – спросил Вагр у Рика уже совсем спокойно, по-деловому. – То есть… Неужели ребенок еще жив?
Крики за дверью начали удаляться, чего и следовало ожидать – Шеллан всегда справлялся со своей работой. За это мы его и ценили.
– Жив, хотя это настоящее чудо, – быстро, резко ответил Рик, словно отметал возражения и начал привычно распоряжаться. – Одному шею, другому живот и ребенка.
– Ты знаешь – какие стекла можно вытаскивать смело, а какие с особой осторожностью, так что без вариантов, – хмуро ответил Вагр.
– Ладно. Поехали. Сами на подхвате, – согласился Рик.
Дальше все закрутилось с невиданной скоростью.
Рик быстро вытащил несколько стекол – они со звоном упали в специальную металлическую емкость. Я принялась латать раны энергией жизни. Рик дал знак переместиться, а сам обработал живот пациентки и… сделал разрез для кесарева.
Малыш был таким крохотным, что я едва сдержала слезы. Месяцев шесть, не больше. На таких сроках живот у оборотней почти не виден, но ребенок достаточно развитый, чтобы побороться да жизнь. В ладонях Рика он вдруг дернул головкой и едва заметно ухватился пальчиками за руки василиска. Тот на долю секунды замер, словно оцепенел.
Но затем быстро опустил ребенка в аквариум, у окна. Три земмы – рыбы-конструкторы, соединились длинными, извилистыми телами. Одна хватала ртом воздух, другие передавали его малышу. Москаты принялись обрабатывать его, очищая от вредных микробов, енталии обвили маленькое тельце, забирая отходы жизнедеятельности, давая питательные вещества. Два ррагона приклеились к груди малыша, восстанавливая кровообращение, ускоряя развитие органов. Зактилия – моллюск, похожий на осьминога, прилип к отрезанной пуповине, останавливая кровь и залечивая ранку.
Я уже видела, как детей месяцами выращивали такие вот аквариумы-инкубаторы с живыми оборотнями-няньками. Но зрелище все равно казалось невероятным, чудесным.
Десятки существ сплотились и трудились сообща день за днем, месяц за месяцем ради поддержания маленькой жизни.
Тем временем, черный прибор, энергетически привязанный к изломанной невесте, замигал черным и фиолетовым, предупредительно запищал – пациентка умирала.
Вагр поднял глаза от раны на шее верпантеры – она уже почти не кровоточила и даже начала заживать.
Рик обменялся с драконом беспокойным взглядом и растерянно пожал плечами.
– Внутреннего кровотечения нет. Шов на матку я уже наложил. Черт его знает – в чем дело.
Я внимательно осмотрела девушку еще раз и заметила, что из уха ее словно торчит крохотный прозрачный осколок.
Рик проследил за моим взглядом и громко выругался. Вагр зарычал.
– Ты что не увидел это на рентгене?
– Я сразу заметил беременность и старался смотреть только жизненно важные органы, оценить состояние ребенка, – тяжело вздохнул Рик. – Не хотел, чтобы малыш получил слишком большую дозу… Проклятье!
– Ну мозг у этой девицы к жизненно-важным органам точно не отнесешь! – искривил губы в невеселой улыбке Вагр. – Иначе она не поехала бы в горы в такое время, да еще и в своем положении. Даже странно, что ты вообще заметил ее мозг. Там, наверное, мятый серый комочек, с грецкий орех, не больше…
Рик полоснул по дракону таким взглядом, что даже мне стало не по себе.
– Не нам судить, – сказал резко, осуждающе. – Каждый имеет право на ошибку.
Вагр хотел что-то ответить, набрал в грудь побольше воздуха, Рик сделал тоже самое. Скрипнула каталка – Латифа отступила от чешуйчатых и задела ее. Что-то булькнуло в дальнем аквариуме.
И нас накрыла тишина – такая, какая наступает перед тем как грянет оглушительный гром и ураган сметет половину деревьев с лица земли.
Психологический поединок мужчин длился с минуту, не больше. И Рик победил. Как всегда. Вагр отвел взгляд и еще некоторое время мы слушали звенящее беззвучие.
– Прицельно снять сможешь? – первым нарушил молчание Вагр. – Иначе передозировка.
– Сниму, – решительно выдохнул Рик, тоже успокаиваясь. – Отойдите, закройте глаза.
Мы подчинились моментально.
В полной тишине глубокие вдохи-выдохи Рика означали, что он настраивается на сложное дело.
Наконец, последовала знакомая вспышка.
– Барабанная порвана, стекло в мозгу, но есть шансы, – сообщил василиск. – Она не человек, должна выкарабкаться.
Вагр метнулся к свободному аквариуму, вытащил ррагона, всучил Латифе.
– На всякий случай, – сказал зачем-то – верлиса и без него отлично все понимала.
Дракон взял щипцы и… рывком выдернул стекло. Оно напоминало окровавленное лезвие ножа – заостренное, с зазубринами.
Из уха пациентки лениво потекла бурая струйка, а затем – и прозрачная, с бордовыми сгустками.
Плюмц-плюмц… Засохшая кровавая лужа на полу начала разрастаться.
Рик подскочил, дал пациентке энергии. Но изломанная невеста дернулась, не смотря на препараты, и штырь в ее бедре порвал мышцу, вышел в районе ребер.
Шмоток плоти повис, обнажив кости и сухожилия.
Ручьями хлынула кровь, сильно запахло железом.
Мы, втроем бросились вливать в невесту энергию заживления, Гортензия – кровь, но «черный ящик» мигнул ярко-фиолетовым, лиловым и… погас.
Вагр приложил руку к шее девушки,провел ладонью возле ее рта, кивнул и отошел от стола.
– Нет смысла реанимировать, – пожал он плечами, не глядя на нас с Риком. – Если энергия жизни не помогла… сам знаешь.
– Не знаю! – прогремел на всю операционную василиск. – И ты не знаешь! Ты не бог! Ты только врач! Никогда не забывай об этом, если хочешь распорядиться чужой жизнью!
Вагр хотел возразить, но прикусил губу и смолчал.
Меня словно парализовало. Глухо, неровно стучало в ушах сердце, пульсировала в висках кровь.
Рик бросился к изломанной невесте,и тугие синие струи энергии воскрешения полились из его глаз. Серая кожа пациентки порозовела почти мгновенно, веки дрогнули, глаза под ними задвигались, как во сне. Латифа подоспела, приложила отодранный лоскут плоти невесты на место, и рваная рана начала зарубцовываться на глазах.
Верпантера не готова была уйти – слишком многое держало ее в этом мире. Муж, или жених, ребенок… И магия Рика сработала на ура.
Но тут раздалось оглушительное бульканье, и мы в едином порыве обернулись к аквариуму с ребенком. У меня перехватило дыхание, в груди заныло.
Малыш посинел, перестал дышать. Ррагоны принялись усиливать его кровообращение. Приполз еще один. Но ребенок замер, как экспонат в банке из кабинета Рика. Весь как-то передернулся и снова оцепенел.
Василиск выругался еще раз и развернулся в полоборота к аквариуму. Теперь струи из его глаз шли в обе стороны – к матери и к ее малышу.
– Ты тратишь слишком много энергии! – возмутился Вагр. – У нас еще куча пациентов! Ри-ик! Да прекрати бороться с призраками прошлого! Это было и тебе придется смириться! Ты тоже не бог, Рик! Ты просто врач! Ты же сам мне говорил!
Но василиск не слушал. Я понимала сомнения Вагра, не находила себе места от нервного напряжения – Рик снова оказался в той же самой, поганой ситуации, что и с женой Маллеса. И пытался что-то исправить, доказать… Прежде всего, самому себе, и потом… потом, наверное, всему миру, злому року.
Василиск побледнел, под глазами его черными прожилками проступили вены. Такого я еще не видела. Синие радужки Рика стали светло-голубыми, белки – совершенно белыми, как чистый лист дорогой бумаги.
Он затрясся мелкой дрожью и медленно осел на пол.
Латифа и Гортензия тревожно переглядывались. Вагр что-то рычал и ругался на чем свет стоит.
Я же знала одно – Рик мой, моя пара, единственный, с кем хочу разделить судьбу на перекрестье.
Внезапно поднялся сильный ветер. Или это крылья расправились за спиной?
Тело стало легким, а затем – сразу – невесомым и… откуда-то сверху, словно из темечка заструилась неведомая мне розоватая энергия.
Розовая? Но ведь цвет имеет только одна энергия… И, если верить лекциям в Медакадемии, у каждого воскрешателя она своего, индивидуального оттенка!..
Ой… Я же не воскрешатель?! Или…
Вагр вскрикнул от неожиданности, отступил на шаг и вдруг заулыбался.
– Ух, ничего себе! Не знал, что ты энергодракон и василиск в одном флаконе!
Необычных существ тут не сосчитать. Но таких не видел уже много столетий!
– Никакой я не василиск! – я так и не поняла – подумала или сказала это вслух. Но дракон улыбнулся снова – в своей нахально-самодовольной манере, которая так нравится женщинам.
– У тебя аура смешанная. Энергодраконы с аурой, частично заимствованной у василиска, встречаются. Это просто такой вид.
Дальше я не слушала, почти не воспринимала ничего вокруг. Вагр объяснял что-то еще, распинался, жестикулировал. Где-то на заднем плане удивленно перемигивались медсестры.
Я же сосредоточилась на лице Рика, к которому вновь приливала кровь. Чувственные, красивые губы василиска заалели, ясные и чистые, как никогда радужки, просияли.
Рик легко поднялся, расправил плечи, и потоки из глаз его стали ярче, мощнее. Я прямо видела, как уплотняются голубые струи, как ускоряется энергия.
Почему-то запахло грозой и пихтовым маслом.
Тонкие жгутики моей собственной, розовой энергии воскрешения, обвились вокруг широких голубых канатов риковой, и вдруг слились с ними, поменяв цвет.
На какие-то доли секунды я совершенно потеряла ориентир в пространстве. Пол ушел из-под ног, где низ, где верх определить не получалось. Накрыло ощущение, что я словно зависла в пустоте, в небытие…
А потом резко отпустило. Зрение медленно сфокусировалось на… лице Рика и Вагра у него за спиной. Мужчины смотрели так… словно боялись меня потерять.
Рик схватил, сжал в объятиях и замер.
Вагр утробно зарычал, оскалился, но ничего не сказал.