— Через трое земных суток на Тикубе начнется ночь, — напомнила она.
— Роботам это не помеха, — сказал Нокс, — А мы со шкипом смоемся к вам. Так, шкип?
— Так, — Арто кивнул, — А пока, не кажется ли тебе, что нам надо кое-что обсудить?
Матрос-универсал сосредоточенно почесал в затылке.
— Шкип, а обязательно прямо сейчас?
— А чего тянуть, Нокс? Сейчас как раз есть пара свободных часов. Конечно, если ты предпочитаешь поговорить об этом со мной с глазу на глаз, это твое право. Если ты сошлешься на приват-жизнь, это тоже твое право. Я просто предлагаю…
— Шкип, не надо этой ерунды на счет прав, — перебил Нокс, — мы патрульная команда, верно? А меня учили, что в патрульной команде так: прямой вопрос — прямой ответ.
— Прямой вопрос, — сказал Арто, — где тебя учили проходить лабиринты с ловушками?
— Я сам учился. Долго. Лет восемь. Я чувствовал, что пригодится… Или надеялся, что пригодится. Есть теория, что первый контакт с кем-нибудь… — Нокс выпучил глаза и приставил ладони к ушам, изображая «кого-нибудь» (в смысле, представителя некого внеземного разума)… — начнется не с чего-то функционирующего, а с руин.
— Пригодилось, — констатировал шкипер, — Но это не объясняет, почему ты настолько хорошо знаешь устройство «ковчегов».
— Я уже говорил, ребята: история технологий это мое хобби. А «ковчеги» тут играют особую роль. Но я сразу предупреждаю: это гипотеза, почти фантастика. То, что она сегодня совпала с реальностью, еще нельзя считать полным подтверждением.
Ван помассировал лоб кончиками пальцев.
— Нокс, я не понял, к чему это туманное предисловие?
— К тому, чтобы вы не доверяли этой гипотезе слишком сильно, — пояснил матрос-универсал, — субъекты, которые это выдумали, были либо параноики, либо почти…
— Нокс, мы уже поняли, — перебила Укли, — давай, излагай гипотезу.
— Ну… — произнес матрос-универсал, — гипотеза называется «Великое кольцо». Само название придумал Иван Ефремов, НФ-автор середины XX века. В то время она не считалась гипотезой. Просто, мечта. В далеком будущем, люди поймают сигналы от братьев по разуму, а те — от других братьев, а те — еще от других, и так, все развитые цивилизации окажутся соединены в информационное кольцо, по которому сигнал от любого к любому будет пробегать по принципу цепочки древних почтовых станций. Постепенно, у цивилизаций-участников формируется общий, универсальный язык, и общая универсальная этика. Потом начинаются личные контакты…
— …Межвидовая эротика, — встряла Укли.
Нокс улыбнулся и кивнул.
— Кстати, да. Иван Ефремов считал, что все разумные существа антропоморфны. Скоро биокибернетика опровергла универсально-антропоморфный тезис, но мечта о кольце миров, населенных именно существами, похожими на нас, осталась. Поэтому, ближе к концу XX века другой НФ-автор, Георгий Шах изобразил «Великое кольцо» уже как связную структуру из планет, колонизированных людьми в системах разных звезд. В начале XXI века астрономия научилась дистанционно определять ряд характеристик планетных систем у других звезд, и стало понятно, что «Великое кольцо» Ефремова возможно только в интерпретации Шаха. Вроде бы, все к тому и шло само собой. В середине XXI века начался ренессанс астронавтики, а затем — первый старт к системе Центавра. Кажется, мечта начинала сбываться, но не тут-то было! Экипаж «Space-Age» следовал совсем другой футурологической доктрине, и Калифорния-Кэйт на Центавре никак не годилась на роль первого… Или второго, считая Солнечную систему, звена «Великого кольца». Тогда, энтузиасты доктрины Ефремова — Шаха, назовем это так, решили, что человечеству нужен толчок к правильному расселению по звездам.
— К правильному? — переспросил Ван.
— Да, к правильному, — повторил Нокс, — Когда речь идет о доктрине, сразу возникает дихотомия: правильно в смысле данной доктрины, или неправильно.
— А ты ко всему этому каким боком? — поинтересовался Арто.
— В школьном и студенческом возрасте, — ответил матрос-универсал, — я был просто влюблен в идею Ефремова. Но не Ефремова-Шаха, а Ефремова — Саймака. Клиффорд Саймак предложил свой вариант «Великого кольца» из разумных видов, совершенно разных по биодизайну, от осьминогов до облачков тумана. Я болтался на множестве тусовок, связанных с темой Ефремова, и там мы порой спорили до хрипоты, какая же интерпретация правильнее. Соответственно, вставал вопрос и о «ковчегах»…
Укли потрясла, головой пытаясь уложить в ней все услышанное.
— Стоп-стоп! А при чем тут «ковчеги»?
— Теория заговора, — пояснил Нокс, — Предположим, что, группа фанатиков доктрины Ефремова-Шаха специально устроила пандемию ГК-чумы, и в критический момент подбросила миллионам людей «ковчеги», как, якобы, единственный путь к спасению. Подбросила вместе с планом, куда лететь, и что делать. С планом «Великого кольца».
— У тебя что, нервный стресс? — поинтересовался Арто, толкнув Нокса плечом.
— Я в порядке, шкип. Я же говорю: это теория заговора. Теория этого жанра вовсе не обязана отвечать критерию достоверности. Главное, чтобы в ней был драйв. Тогда возникает субстрат для интересных дискуссий. Например, о том, какова будет судьба замкнутой группы астронавтов, отправленных к далекой звезде. Я выступал против массовой отправки людей на «ковчегах», и в качестве одного из аргумента приводил гипотезу Роберта Хайнлайна. Это тоже НФ-автор середины XX века. В одном из его сюжетов, к звездам отправляется группа, состоящая из немногих профессионалов и большого количества колонистов. В ходе полета, все очень быстро деградируют до средневекового уровня. Феодалы, монахи-лжеученые, крепостные, и разбойники.
— Каннибализм там тоже появляется? — спросил Арто.
— А то как же! — ответил матрос-универсал, — мятежная часть колонистов занимает насколько палуб корабля, налаживает кустарное производство холодного орудия, и начинает охотиться на остальных ради мяса. А что им еще делать, если от обычных источников пищи их отсекли отряды центрального корабельного правительства?
— И ты освоил ролевую игру «война на палубах корабля»? — предположила Укли.
Матрос-универсал подмигнул в видео-камеру и сделал зверское лицо.
— Еще как! Я устойчиво входил в группу мастеров палубной охоты. Я условно съел столько оппонентов и зазевавшихся фермеров, что и сосчитать трудно!
— Брр! — Укли передернула плечами, — С учетом реальной ситуации вокруг данного «ковчега», шутка получается не очень смешная.
— Наверное, — согласился Нокс, — Но зато навык оказался полезным.
— Эти игры проходили в модели настоящего «ковчега»? — спросил Ван.
— Да. Чаще, в виртуальной 3D модели, но иногда и в реальном, физическом муляже корабля. Так что, я помню наизусть все повороты, лестницы, люки, и что где есть.
Арто похлопал его по колену.
— Это меня больше всего поразило.
— Кстати, — заметил навигатор, — ты, наверное, и фехтовать умеешь.
— Умею на некоторых видах оружия.
— Надо же! И столько времени молчал! Ты же знаешь, что фехтование — мое хобби!
— Знаю, Ван. Но это разные области. У тебя катана на площадке, а у меня тесак типа мачете, или топор, или стальная спица, и не на площадке, а на палубах и лестницах.
— Но это же очень интересно! — возразил Ван, — покажешь?
— Никаких проблем! — Нокс улыбнулся.
— Кстати, — вмешался Арто, — я работал твоим альпинистским молотком, и заметил особенность обратной стороны инструмента. Это ведь томагавк?
— Так, приблизительная реконструкция, — скромно ответил матрос-универсал.
…8 Возвращение на орбиту Кое-что о стратегии колонизации
Через три «земных» дня шаттл аккуратно пришвартовался к переходному узлу в центре вращающейся конструкции скэтер-кубрик. А в кубрике их, разумеется, ждала теплая встреча и праздничный ужин (именно ужин, поскольку на острове Тикуба наступила длинная, 250-часовая ночь). После ужина, Укли утащила шкипера в один из удобных «релаксационных» сегментов кубрика, а навигатор и матрос-универсал отправились в рубку скэтера, чтобы не мешать релаксации. В рубке тоже была эрзац-гравитация, совсем слабая, но достаточная, чтобы пить кофе из нормальных чашек. Ван серьезно заинтересовался оригинальным альпинистским молотком Нокса, и минут десять они болтали о холодном оружии, а потом разговор соскользнул на другую тему.
— Вот о чем я думаю, — произнес навигатор, возвращая матросу-универсалу молоток-томагавк, — авторы проекта «спасение на ковчегах» прогнозировали сценарии?
— Трудно сказать, Ван. Я думаю, да, но это мое мнение без доказательств.
Навигатор коротко кивнул.
— Вот и мне кажется, что да. Хотя, по логике, зачем им было об этом думать? Для них главное было выпихнуть «ковчеги» к нужной точке, чтобы создать видимость, а что получится в пункте назначения… Какая им разница?
— Трудно сказать, Ван. Я думаю, да, но это мое мнение без доказательств.
Навигатор коротко кивнул.
— Вот и мне кажется, что да. Хотя, по логике, зачем им было об этом думать? Для них главное было выпихнуть «ковчеги» к нужной точке, чтобы создать видимость, а что получится в пункте назначения… Какая им разница?
— По логике, никакой, — ответил Нокс, — А по социальной психологии, приходилось все делать, как для настоящего проекта межзвездной колонизации. В разработке и самом строительстве «ковчегов» были заняты тысячи людей, достаточно квалифицированных, чтобы отличить проект корабля-колонии от проекта коллективного саркофага.
— …А о том, что это просто афера по распилу денег знали только несколько десятков человек в верхушке «Unijet-prop» и в политических лобби-группах? — уточнил Ван.
— Получается так, — Нокс кивнул, — а остальные неплохо сделали свою работу.
— Кроме персонала, — снова уточнил навигатор.
Матрос-универсал опять кивнул.
— Да. Ни экипаж, ни пассажиры, очевидно, не соответствовали задаче колонизации.
— Обидно, — медленно произнес навигатор, — Долететь на такую дистанцию, успешно приземлиться в подходящей местности, имея на борту все необходимое для создания колонии, и так глупо, бессмысленно погибнуть.
— Ван, ты же сам сказал, что у них не было главного: профессиональных колонистов. Значит: никаких шансов. И они сделали лучшее, на что были способны.
— Что они сделали? — не понял Ван.
— Они умерли, почти не испортив технику, — ответил матрос-универсал.
Возникла длинная пауза. Навигатор собирался с мыслями, сосредоточенно массируя подушечкой указательного пальца кончик носа.
— Блин… Нокс, а тебе не кажется, что было бы гораздо лучше, если бы они выжили и совсем не испортили технику? По-моему, это было не особенно сложно.
— К сожалению, Ван, ты сильно ошибаешься. Для такого состава, это было не просто сложно. Это было практически невыполнимо. Динамика социума определяется парой векторов: физические условия плюс человеческий состав. Подставляем эти векторы в оператор-функцию, и получаем пакет вероятных социальных траекторий.
— Тогда, — заметил навигатор, — лучше было не тащить сюда этих людей, а погрузить в «ковчеги» побольше техники. Я имею в виду, было бы целесообразно забросить сюда материалы и машины впрок, чтобы следующая экспедиция могла прилететь налегке и быстро организовать станцию для будущей колонии. Мы с Укли уже разрисовали, что можно сделать с той техникой, которая там есть. Станцию для колонии мы все равно можем построить, но умеренно-комфортную. В жанре спартанского минимализма.
— Концепт вы сами придумали, или взяли откуда-нибудь? — спросил Нокс.
— Второе, — ответил навигатор, — Кстати, большое тебе мерси.
— За что?
— За Вакатанга.
Снова возникла пауза. Теперь уже задумался Нокс. Он подпер кулаками подбородок, слегка сгорбился, и стал вдруг похож на монумент «Сквозь четверть миллиона лет»: бронзового неандертальца в Тасиилаке, на юго-восточном берегу Гренландии, почти напротив исландского Рейкьявика, что на другой стороне 300-мильного пролива.
— Только не подумай, что мы рылись в твоей биографии, — сказал Ван.
— А почему я должен так подумать? — спокойно спросил матрос-универсал.
— Ну… — навигатор пожал плечами, — … Укли и я просто искали концепт колонии на планете у другой звезды. Таких всего три. Калифорния-Кэйт на Эврике у Центавра, Лавкрафт на Ктулху у Немезиды и Вакатанга на Рохи у Мангароа.
— Немезида и Мангароа, это не звезды, — педантично поправил Нокс.
Навигатор чуть кивнул головой.
— Формально это околосолнечные субкоричневые карлики, или, как сейчас пишут в навигационных каталогах, ТЮОС «Термальные Юпитеры Оортовой Сферы». Но на тамошних станциях свой ТЮОС называют не иначе, как «Солнце», и это понятно: до настоящего Солнца там намного больше тысячи астрономических единиц, его не так просто найти на небе, а ТЮОС — вот он: огромный, багровый, теплый…
— Ты там бывал? — спросил матрос-универсал.
— Только на Ктулху, — уточнил Ван, — Я летал пилотом-стажером в паре с Арто. Так и познакомились. Но станция Лавкрафт на Ктулху, это не тот концепт. Она ведь не на планете, а над планетой. Типа, как блуми. И Калифорния-Кэйт на Эврике тоже не тот концепт. Там первая станция была в доставляемом модуле корабля, а поселок потом расползался по ландшафту, в процессе роста населения. Поэтому — Вакатанга. Мы удивились, когда увидели, что концепт-эскиз твой. Мы сначала подумали, что это, наверное, другой Нокс из Диксона. А оказалось: не другой, а тот самый.
— Тот самый, — отозвался Нокс, — И что дальше?
— Просто: большое мерси, — сказал навигатор, — Мало кто в студенческие годы может придумать такой красивый и сбалансированный концепт для сверхдальней станции. Знаешь, Нокс, у тебя настоящий талант. Я не понимаю, почему ты не занялся этим профессионально, а пошел в Патруль. Это здорово, что такой парень, как ты, есть у нас в команде, но за твой талант немного обидно. Хотя, если посмотреть с другой стороны, то это карма. Теперь по твоему концепту будет самая отдаленная обитаемая станция. Ну, в смысле, когда сюда прилетят колонисты.
Матрос-универсал, оставаясь все в той же позе бронзового неандертальца, спросил:
— Думаешь, они прилетят?
— А как же? — авторитетно ответил Ван, — Готовая поляна, есть кислород, есть океан в котором уже полно псевдо-планктона, и есть готовая станция. И вообще, красиво.
— Негатива на Титаниде тоже хватает, — заметил Нокс, — Когда мы сняли скафандры, то почувствовали, что там действительно холодно. Ветер с океана почти минус 20, и это летом-днем. А каково там зимой-ночью, когда температура падает до минус полста?
— Ну, и что? — сказал Ван, — кое-кому нравится жить в Антарктиде, где примерно то же самое. Вопрос вкуса. Несколько тысяч любителей найдется легко… Нокс, а концепт станции Вакатанга как-то связан с идеей «Великого кольца»?
— Да, — подтвердил Нокс, — Это я попробовал нарисовать мечту. Как бы, получилось.
— У тебя прекрасно получилось! А ты рисовал еще что-нибудь концептуальное?
— Так, в общем… — задумчиво начал матрос-универсал…
И в этот момент в рубку скэтера грациозно вплыла Укли в натуральном виде, если не принимать во внимание комбинезон, артистично переброшенный через плечо.
— Мальчишки! Алло! Шкип сказал, что я самая сексуальная женская особь в галактике. Теоретически такое возможно, или нет?
— Это зависит, — сообщил Ван, — от свойств отображения векторного критерия женской сексуальности на множество действительных чисел от нуля до единицы. Если можно отыскать такое отображение, при котором вектор твоих и только твоих характеристик сексуальности отображается на единицу, то тезис шкипа имеет шанс быть верным.
— Обалдеть… — выдохнула Укли, — А я-то подумала, что Арто пошутил.
— Что ты! — включился Нокс, — шкип никогда не шутит. То, что иногда кажется нам его шутками, на самом деле представляет собой гениальные системологические теории. Например, в данном случае, его тезис еще глубже, чем предположил Ван. Системный анализ требует, в начале, решить вопрос о том, какая особь является женской. Иногда полагают, что женская особь, это такая, организм которой формирует плодное яйцо. Однако, как быть, если плодное яйцо на ранней фазе своего развития откладывается в организм особи другого пола, затем вынашивается, рождается и вскармливается этой особью? Очевидно, что функция материнства будет в этом случае отнесена ко второй особи. Парадокс: по критерию формирования плодного яйца женской является первая особь, а по критерию социальной функции, женской окажется вторая.
Укли в некотором изумлении потерла ладонями уши, после чего объявила.
— Нокс! У тебя радикально извращенная сексуальная фантазия!
— Ничего подобного, — возразил он, поиграл пальцами на одном из пультов бортового компьютера, и вытащил на экран статью из энциклопедии, — прочти вот это.
— Ну… — произнесла бортинженер, оттолкнулась ногами, проплыла над его головой в длинном прыжке-полете, и остановилась над его креслом, опершись ладошкой на его плечо, — …и что мы тут видим?
— Читай вслух! — потребовал Ван.
— Ну… — растеряно сказала она, и прочла, — самка морского конька откладывает яйца, которые самец вынашивает в выводковой камере своего тела, образованной двумя кожными складками… Блин!..
— Художественная гимнастика, а? — предположил Арто, появляясь в рубке.
— Нет, — ответила Укли, — Лекция о репродуктивной этике «Великого кольца».
— Что-что?..
— Нокс, — важно пояснила она, — проинформировал нас о том, что по универсальным этическим принципам «Великого кольца», вынашивание и вскармливание потомства относятся к мужской роли в сексуально-репродуктивных отношениях. Вот здесь есть подробная статья на эту тему. Можешь ознакомиться.