– Ты? Но как?
– Немедленно уходите и возьмите с собой камень. Я их задержу! – закричала она, буквально выпихивая меня из дверей туалета, расширяясь и бросаясь переливающейся стеной на Бориса и Веру Павловну, руки которых уже тянулись к замершей и бледной Людмиле. В её дрожащих пальцах я увидел небольшой револьвер, из которого, несомненно, она и палила, видимо, безрезультатно. Однако, возможно, всё было не так уж и бесполезно. Борис показался мне каким-то другим и неестественно держащимся за локоть. Впрочем, долго раздумывать времени не было – я схватил Людмилу и завопил ей в ухо:
– Он у меня. Скорее бежим к машине и уезжаем отсюда!
– А они? Почему отступили? Что происходит?
– Всё потом. Бежим!
Созданное появившейся неведомо откуда Женей препятствие действовало и, как мне показалось, основная борьба шла между ней и Верой Павловной. Борис же стоял чуть в стороне и пассивно смотрел на происходящее. Но, возможно, это было связано с какими-то неизвестными мне пока правилами этой зловещей игры? Его образ, пульсирующий сквозь призрачную стену, казался каким-то несчастным и потерянным, но вскоре сменился просто окружающей ночью и дождём, невнятно подсвечиваемым серебряным светом луны. Мы без труда пробежали через дыру в заборе, сделанную преследователями, и поспешили к воротам ограды садового товарищества. Теперь Норд не был обузой, наоборот – снова отчаянно рвался вперёд и, наверное, смог бы волочь меня дальше, не снижая скорости даже в случае падения. Людмила бесконечно долго искала в карманах ключи и, когда я уже подумал, что и здесь придётся перелезать, наконец они были найдены, а замок благополучно открыт. Мы помчались параллельно ограде, оглядываясь назад и наверх, но Бориса и Веры Павловны не было видно. Но это, скорее всего, только пока – я не знал, сколько сил у Жени и что случится, когда Борис тоже начнёт наступление. Однако тот факт, что Людмила не видела неожиданно воскресшую девушку, невольно наводил на мысли о том, что взятый камень каким-то образом вернул Женю в то же самое состояние, что я сделал в первый раз с Нордом. Тогда что же случилось с Борисом, или это уже не имеет никакого значения после воскрешения?
– Свети получше – в лесу ничего не видно, – попросила Люда, и луч фонарика причудливо заплясал по огромной луже, отражаясь в миллионах разводов от падающих в воду капель. Я хотел было сказать спутнице, как это красиво, но неожиданно пару раз громко чихнул и понял, что всё-таки успел простыть. Ничего удивительного, по такой-то погоде! Впрочем, главное, что своей цели мы достигли. Более того, я даже снова встретил Женю, чего никак не ожидал.
– Как ты себя чувствуешь?
Людмила оглядывалась по сторонам, и её волосы причудливо облепили лицо, словно воплотив в жизнь безумную фантазию какого-то тёмного стилиста, отчего происходящее казалось каким-то наигранным и излишне мрачным.
– Всё нормально – жить буду, – ответил я и заметил, как впереди жёлтой вспышкой мелькнул джип.
– Ещё немного, и мы выберемся!
– Не хочешь сам сесть за руль? У меня что-то всё тело дрожит.
– Я бы с радостью, но ты же знаешь…
– Ах, да. Ладно, как-нибудь сама!
Людмила энергично протёрла ладонями лицо и неожиданно улыбнулась:
– Надо же, как интересно можно проводить время. Эдак скоро мне на самом деле захочется жить дальше, и всё благодаря тебе.
– Да уж. Если, конечно, нас раньше не убьют!
– Наверное, именно в такие моменты и можно полноценно понять радость существования, – сказала она, сделала комично-строгое лицо и подняла вверх указательный палец.
Раздалось пиликанье сигнализации, и мы влезли в восхитительно сухой и тёплый салон. Норд тут же забился под заднее сиденье и замер там, распространяя лишь явственно ощутимый характерный запах мокрой псины. Впрочем, похоже, Люду, а уж меня тем более, это мало беспокоило. Как же хороши вот такие маленькие радости, которые в погожий денёк и при других обстоятельствах, разумеется, остались бы совершенно незамеченными. Однако, прислушиваясь к стуку дождя по крыше, сливающемуся в постоянный гул, я представил себе, как сверху спускаются Борис и Вера Павловна. Они остервенело мнут и раздирают металл, пытаясь добраться до нас окровавленными, но очень сильными и неумолимыми руками убийц. Впрочем, наверное, всё-таки до меня, а Людмила оказалась лишь незначительным препятствием, как и Ольга, которое надо просто отшвырнуть в сторону. Что же, по крайней мере, это не заставляет чувствовать себя ответственным за чьи-то проблемы, ведь, в конце концов, мы можем в любой момент расстаться, и каждый пойдёт своей дорогой.
Людмила завела машину, и мы медленно тронулись задним ходом – для разворота здесь было слишком мало места. Я с беспокойством всматривался в высвечиваемые фарами мокрые кусты и деревья, порой принимающие причудливые и пугающие формы, видя везде призрачные тени преследователей. На самом же деле, мы всё-таки были одни. Вскоре дорога пошла выше, и мы осторожно выехали на шоссе. Развернувшись, Люда выжала газ, и джип понёсся вперёд, оставляя за собой садовое товарищество и всё, что там сейчас произошло. А средних размеров камень уютно лежал у меня на коленях, словно медаль за пусть небольшую, но победу.
– Как мы с тобой вывозились! – Девушка сокрушённо потрясла головой, и на меня посыпался целый поток брызг. – Салон не пойми во что превратили.
– Да уж. Кстати, а что это у тебя за револьвер?
– Так, небольшой подарок от бывшего мужа. Честно говоря, я хотела из него застрелиться, но видишь, как получилось. Теперь-то уж не выйдет – больше патронов нет, а барабан пуст.
– Может, оно и к лучшему – не будет лишних искушений, – улыбнулся я, чувствуя, как моё настроение стремительно улучшается.
– Да, наверное. А у тебя что за «пукалка»? Газовая, что ли?
– Так и есть. Пистолет даже не переделан под стрельбу обыкновенными патронами. Ну, я понимал, конечно, что от него будет заведомо мало толку, но захватил с собой просто как психологическое оружие!
– Оно и видно. В любом случае, ни твой, ни мой ствол не помогли.
Людмила вздохнула, неожиданно громко икнув:
– Так почему всё так закончилось? Мне казалось, эти нежити вот-вот до нас доберутся, а потом они неожиданно отпрянули, и я что-то такое почувствовала вокруг, словно, ну, не знаю, с нами теперь появился кто-то другой, что ли…
– Так оно и было. Когда я взял камень, откуда-то выскочила Женя, и именно она нас спасла.
– Но я её не видела!
– Помнишь, что я тебе рассказывал? Главное, что она действительно нас здорово выручила, и, очень надеюсь, в ближайшее время мы снова увидимся. Честно говоря, я не отказался бы от кое-каких пояснений.
– Так куда мы сейчас?
– Наверное, домой. Я подумывал о том, чтобы одной ночью охватить оба захоронения, но, наверное, вторая встреча с Борисом и Верой Павловной окажется всё-таки нам не под силу. Что думаешь?
– А они не доберутся туда раньше?
– Наверное, нет. Во всяком случае, заметь, этот камень остался на месте. Значит, есть какие-то нюансы, о которых мы пока не знаем. Надеюсь, что Женя знает больше.
– Да, возможно. Но, рискуя сегодня головами и, заработав, как минимум, простуду, чего мы в итоге добились, кроме обладания этим булыжником? – Людмила кашлянула и склонилась ниже над рулём.
– Честным ответом будет – не знаю. Хотя, разумеется, кое-что поменялось. Ты заметила, что Борис стал каким-то пассивным, а нападала только Вера Павловна?
– Ну, наверное…
– А ещё он странно держался за руку. Кстати, когда ты начала стрелять, пули с такого близкого расстояния в них наверняка попадали?
– Да, мне кажется. Но они как-то странно даже не поглощались, а растворялись, словно эту парочку окружала какая-то невидимая защита. Хотя, конечно, я могу и ошибаться.
– Возможно, так и есть. – Я обхватил пальцами булыжник.
– Тогда ещё важный вопрос. Ты стреляла и после того, как я взял камень?
– Думаю, всего раз или два. Хотя, ты понимаешь, мне немного сложно сопоставить, ведь я смотрела только на них.
– Да, конечно. Могла одна из пуль попасть в Бориса?
– Наверное. А что?
– Я всё вспоминаю о его странно зажатой руке. Возможно, мне хочется выдать желаемое за действительное, но ты вполне могла ранить Бориса или даже убить с того самого момента, когда камень оставил его прах.
– То есть, ты думаешь, что если мы заберём его и из могилы Веры Павловны, то они станут обыкновенными людьми безо всяких сверхвозможностей? Смертными?
– Что-то в таком роде.
– Ну, может быть, в этом что-то и есть… – Людмила забавно нахмурилась. – А если и так, то что делать потом?
– Не знаю. Может так получиться, что наши друзья превратятся не только в живых, но и действительно воскресших, а нечто тёмное покинет их тела. Но всё может остаться по-прежнему, только Борис с Верой Павловной станут обладать самыми обыкновенными человеческими способностями. Следовательно, их можно просто убить. Как считаешь?
– И что это нам даёт?
– Как минимум немного уверенности. Но не знаю. Ты не подумай, я не одержим какими-то маниакальными фантазиями. Просто человек, который хочет выжить, – не более того. Не забывай, я был свидетелем того, как они забросили на Трюфельный холм Дмитрия, жестоко убили мою близкую знакомую и теперь хотят добраться до меня. Поэтому не думаю, что мои мысли так уж неправильны и здесь уместны игры в некое благородство.
– Да, я помню. Знаешь, мне иногда кажется…
Что-то мелькнуло впереди, и Людмила резко затормозила. Потом мы почувствовали удар сзади, джип развернуло, и в лобовом стекле неожиданно чётко мелькнула автобусная остановка, к которой мы скользили по инерции с огромной скоростью. Я непроизвольно поднял руки, готовясь к сильному удару, но тут впереди появилась яркая вспышка, и мы так резко остановились, что Людмила гулко ударилась о руль, а меня развернуло и бросило плечом на лобовое стекло.
– Вы без меня совсем пропадёте! – неожиданно послышался спокойный приветливый голос и, приподняв голову, я увидел, что перед капотом стоит Женя, улыбаясь и махая мне рукой.
– Что такое? Мы врезались? – заголосила Людмила, медленно приподнимаясь и потирая нос.
– Похоже, что нет, – ответил я, показывая пальцем вперёд. – Женя здесь, и она остановила машину.
– А что случилось?
– Не знаю. Похоже, что-то нас сильно долбануло сзади. Очень надеюсь, что это не Борис с Верой Павловной прилетели. Хотя у нас снова есть защитница.
– Вот бы ещё увидеть её, – раздражённо ответила Людмила, и тут мы оба вздрогнули от громкого лая Норда и появившейся в стекле слева руки, настоятельно постучавшей. – А это ещё кто?
– Давай опустим стекло.
В окно ворвался запах сырости, завывания ветра и хриплый мужской голос:
– Ну, вы как?
– А вы кто? – ответил я вопросом, различая какого-то худого лысоватого мужчину, почему-то одетого по такой ненастной погоде лишь в тонкий цветастый свитер.
– Это я в вас сзади врезался, а уж думал, что и вообще убил. Что же вы так резко тормозите, когда вокруг такое?
Я хотел сказать, что надо просто быть внимательным и соблюдать дистанцию, но только поинтересовался:
– Ваша машина сильно пострадала?
– Не знаю, но фары с одной стороны точно не горят.
– Вы понимаете, что чуть не убили нас? – громко воскликнула Людмила, нервно потрясая смотрящимися умилительно сжатыми в кулаки пальцами. – Только права получили, что ли?
– Да нет, я давно за рулём – просто очень спешил. У меня жена в больнице. Вы извините меня, пожалуйста. Что нам теперь, как вы полагаете, делать?
– Ну, уж точно не ждать гаишников по такой погоде! – сказал я, кивая Людмиле: – У нас машина на ходу?
– Сейчас…
Девушка, кажется, начала немного успокаиваться. Она нажала на газ, и джип плавно немного проехал назад.
– Вроде всё в порядке. Хотя вот здесь мигает какая-то лампочка.
– Хорошо. Что с вашим автомобилем?
– Ещё не знаю. Хотите, чтобы я проверил? – Мужчина стёр ладонью с лица воду и забавно фыркнул.
– Да, будьте так любезны. А мы пока переговорим.
Отступив, незадачливый водитель тут же пропал в темноте.
– Что будем делать? – спросил я, неожиданно увидев боковым зрением, что кто-то сидит на заднем сиденье, а Норд отчаянно скребёт лапами и поскуливает.
– Давайте посоветуемся! – сказала Женя и придвинулась ближе.
– Прежде всего, большое спасибо за помощь. Ты нас сегодня действительно только и выручаешь из разных передряг, – чуть улыбнулся я, ловя изумлённый взгляд Людмилы. – Что с Борисом и Верой Павловной?
– О, они в порядке. У брата просто царапина, и, разумеется, они уже направляются к кладбищу, где и будут ждать нас.
– Это утешает. Ладно, а никак нельзя сделать, чтобы моя спутница тоже тебя видела? – спросил я и тут вспомнил о пакете с камнями с Трюфельного холма, которые я вытряс из ботинок и собирал по коридору. – Погоди-ка. Может быть, так выйдет?
Людмила осторожно, как-то странно глядя на меня, взяла небольшой красноватый камешек и в ту же секунду громко изумлённо вскрикнула:
– Я тебя вижу!
– Отлично. Значит, с этим мы разобрались, – удовлетворённо резюмировал я. – Теперь давайте всё-таки обсудим…
В окне снова появился этот мужчина, на этот раз облачившись в дутую куртку с неимоверных размеров капюшоном:
– Помялся немного, но в целом вроде как всё в порядке! Так как будем решать с аварией?
– Давайте так. Всё бывает в жизни. Езжайте к жене, а мы тут как-нибудь разберёмся.
– И это всё?
– Да, проваливай, если, конечно, не ищешь серьёзных неприятностей! – несколько грубо ответила Людмила, и в её пальцах блеснул револьвер.
Мужчина тут же кивнул и снова исчез, а потом мы увидели, как одинокая фара разрезала рядом мрак и что-то вроде «десятки» умчалось вперёд, громко прогудев клаксоном.
Женя улыбнулась, выглядя вполне счастливой:
– Так здорово вырваться из того мрачного места и снова оказаться среди живых!
– А что там всё-таки случилось? – Я повернулся, не выпуская из рук камня, и настороженно посмотрел на новую спутницу.
Конечно, просто замечательно, что она сегодня нас так выручила, однако Борис с Верой Павловной тоже были весьма милыми, пока дело не дошло до настоящего воскрешения. Кто знает, возможно, за предупредительным образом Жени скрывался не менее коварный монстр. И что он может насоветовать? Наверное, только нечто, приближающее его точно к такому же воскрешению. Или всё-таки здесь совсем другая ситуация, раз речь идёт об ожившем и оживившем? Сложные вопросы, и, наверное, тут я буду вынужден целиком полагаться на свои ощущения и мнение Людмилы. В любом случае, каждое предложение стоит оценить и понять, но, разумеется, не сбрасывать со счетов и тот очевидный факт, что без помощи Жени, скорее всего, в следующий раз мы будем мертвы.
– Мы с Наташей, только когда оказались в тени Трюфельного холма, узнали, что с тобой случилось. Собственно, Дмитрий вскоре к нам присоединился, как и Оля, – мы в курсе всего произошедшего. Там все, кто есть, знают очень многое, но даже не разговаривают. А так, конечно, всё получилось до смешного глупо и просто. Когда мы были на равнине перед Трюфельным холмом, что-то изменилось, и нас потянуло к нему. Это было какое-то неудержимое, даже первородное стремление. Знаете, он какой-то вязкий и неприятный, но так хотелось до него дотронуться, сжать в руках, словно тесто, прижаться ближе. Мы именно так и сделали. И Трюфельный холм начал засасывать в себя, словно множество невидимых рук ухватились за тело и тянули вперёд. Постепенно я погрузилась в странную, светящуюся чёрным темноту. Трудно объяснить – как будто откуда-то падает неяркий свет на скомканную глянцевую бумагу, но в то же время это был мрак. Потом всё стало светлеть, и мы оказались позади Трюфельного холма – в его тени. Здесь можно было подумать, что достаточно просто повернуть и можно снова оказаться там, где есть свет и выход в настоящий мир. Но это место сковывало, томило и образовывало нечто вроде мягкого тёмного кокона. Мы были там не одни – я видела некоторых знакомых, даже первую учительницу, и так поняла, что сюда попадают те, кто умер в Тиндо. Но они смотрелись какими-то чёрно-белыми и потерянными, бродящими, как сумасшедшие, кругами, наталкиваясь друг на друга и словно чего-то с нетерпением ожидая. Мне тоже передалось нечто подобное, как будто мы оказались в некоей передней перед дверью, которая ведёт дальше смерти, но наша очередь никак не наступит. Однако, несомненно, мы всё-таки выглядели гораздо лучше остальных – более яркие, что ли, ну, или, во всяком случае, гораздо яснее мыслящие. А те полоски теней, которые пробегали по поверхности кратера, оказывается, вырывались именно отсюда, словно всплески эмоций, желаний и надежд, которые ощутимо убегали, а потом возвращались, чтобы обрести новые штрихи и снова «выстрелить» туда, где их сможет кто-то поймать.
Женя насупилась:
– В общем, странное и очень печальное место. Из него видна только очень похожая на вершину Этны поверхность, и лично я ощутила себя обречённой на бесконечную экскурсию. Странно, но с каждым мгновением нахождения там всё меньше хочется вернуться в привычный мир – возможно, таким образом идёт подготовка к встрече со следующим этапом после смерти, хотя при мне никого и никуда не забирали. В разговорах никакой необходимости не было, и какая-то пелена молчания казалась вполне правильной в таком месте. Ну, словно неуместно громко разговаривать в библиотеке. При этом я словно знала каждого из этих людей очень хорошо. Необычные ощущения. Представляете – встречаете кого-то незнакомого и, начав разговор, неожиданно ярко вспоминаете множество моментов, с ним связанных, словно вы дружили чуть ли не с детских лет. Но в этом нет и ничего доброго. Не знаю даже, как назвать собственные воспоминания без себя? Трудный вопрос, во всяком случае, теперь я ощущаю, как будто вырвалась из жуткого бесконечного кошмара, и мне мерещатся где-то вдали его страшные отголоски. Хотя там всё представляется несколько по-другому.