– Так ведь с пользой же, Амалия Владимировна!
– С вами не поспоришь…
Развинтив телефонный аппарат, Алексей отсоединил диск набора номера, устроился поудобнее и задумчиво ковырял отверткой внутри, прикидывая, как соединить все это заново.
– Алексей! – Бабка рявкнула так неожиданно, и он застыл, не понимая, за что на него вдруг повысили голос. – Немедленно уберите ноги со стола!
– Напугали даже, Амалия Владимировна. Я уж думал… – Действительно, испуг от такого вопля был нешуточный и с проступком никак не соразмерный. – Понял! На стол нельзя: типа, божья длань, дающая пищу и всё такое… Неужели опять Стас что-то мудрит?
– Просто это вопиюще негигиенично! И Ваня уже вон пытается ноги задрать, не подавайте мальчику плохой пример, он всё за вами повторяет. Где вы только набрались таких дурных манер?
– На Китай-городе, Амалия Владимировна.
На Китай-городе… Промелькнула даже мысль направить Стаса к Глюку, передать привет от бывшего напарника и попросить вернуть проценты с долга. Но это на крайний случай, нечего делать в бандитском логове этому отвыкшему от людей открытому и честному «вождю». Ваня уже тихо подбирался к невиданной штуке с дырочками и цифрами, Алексей подвинул диск в его сторону.
– Распоряжайся. Мне он больше ни к чему.
Несерьезная игрушка для десятилетнего мальчика, но все-таки занятно. Как раз займет его на полчаса, чтобы не отвлекаться. Игрушка оказалась интересна и Алексею, закончив работу, он с удивлением оглядел Станислава и Амалию за столом, так и не сдвинувшихся с места.
– Представление окончено! Всем спасибо, – и отодвинул аппарат с зачищенными контактами провода, полностью готовый для применения в нелегком шпионском деле. Больше волновала проблема переговоров, но это еще предстояло обдумать.
– Алексей, скажите прямо: что нас ожидает? Бандиты, коммунисты… Ваши рассказы слишком обрывочны, чтобы понять, и слишком фантастичны, чтобы поверить.
– Амалия Владимировна, а там люди не верят в бункер и в то, что можно жить в лесу. Пытаются ловить дальние радиосигналы, не подозревая, что жизнь у них тут под боком.
– Лёха, тебя Амалия про другое спрашивает. Опасно там или нет?
– Конечно, опасно. Меня там чуть не женили, прикинь!
– Лёша!!!
– Ну что, Амалия Владимировна?! Ладно, если хотите всерьез, то Новокосино вас встретит вполне по-человечески. Рязанский проспект, говорят, тоже заселен, хоть и дотуда путь неблизкий.
Шутки пришлось оставить и подробно рассказать, что видел на станции, когда, оклемавшись от ран, пытался вернуться в человеческое общество. Алексею это давалось тяжело, но лесным жителям будет легче, ведь им не нужно притворяться заблудившимися сталкерами, хотя и про Подмосковье всем рассказывать не стоило. Насколько помнилось, желтая ветка с распростертыми объятиями примет мужчин, не убоявшихся работы и мутантов. Чем больше он рассказывал, тем меньше хотелось самому возвращаться туда. Обратные пути в последнее время заводили его в тупик, где поджидала какая-то дрянь, по сравнению с которой не пугали уже и брачные узы.
***Анастасию не перегрузили в поход, самодельную катушку тащил на себе Морозов, но решили начать с готового провода, где уже имелся припаянный разъем, а не того, который соединяли вчера изолентой, крепко скручивая концы. Ловкие пальцы охотницы извлекали из сумки коннекторы и легко защелкивали пластиковые крепления. Она прятала новую телефонную линию под корни деревьев, аккуратно выравнивая траву.
Вдруг неподалеку послышался треск веток, и Алексей, в момент припомнив историю с кабаном, инстинктивно закрыл собой Анастасию и оглядывался. Блеснула на свету чешуя, а хвост, разукрашенный пластинками гребня, взмахнул на прощание. Тритон. Старый знакомый. Ящер, похоже, привычно развернулся в сторону озера, заметив сталкеров, и теперь понесся туда без остановок, чтобы оказаться в воде, в недосягаемости. Стрелять в него рука не поднималась – не кусается же тварь, вреда никакого.
– Что там было? – испуганно спросила Анастасия.
– Жуткая опасность! Только не вставай! Тут водятся монстры… – Когда еще получится оказаться так близко? И он пользовался ситуацией вовсю, несмотря на протесты. Перчатки сильно мешали, давая возможность оценить лишь примерные очертания ее тела.
– Слезь! Нашел время. Руслан! Ты где? – Сбросить со спины восемьдесят с лишним килограммов далеко не пассивного веса оказалось непосильной задачей, пришлось звать на помощь.
– Тут я. – Морозов давно уже стоял рядом и наблюдал. – А что, помощь нужна?
Анастасия фыркнула, Алексей перестал прижимать ее к земле, но и слезать не спешил.
– Руслан, сними его с меня сейчас же!
– Да ладно… Я ж тоже за безопасный секс, а на вас резиновые изделия в полный рост! Нормально всё.
– Тьфу на вас! Засранцы… – Алексей поднял ее и поставил на ноги, увернувшись от пинка. – Хватит ржать! Работать надо.
Несмотря на веселье, связки проводов постепенно убывали в размерах, запутанные витки скрывались под старой опавшей листвой.
– Вот теперь дождик бы, трава поднимется, и ничего не заметно! – Морозов оглядел последний участок. – Лёх, а проверять будем?
– Естественно! Сидите тут, а я пойду старый аппарат обратно подключу. Как только хоть что-нибудь звякнет, отвечайте. Грицких плохо слышит, но продолжительные звонки заметит даже он. Лучше б ему, конечно, в кабинете отсутствовать, но я не провидец.
Напрямик расстояние было совсем небольшим, оставаясь вне зоны обзора, Алексей добрался до гермодвери. Присоединив свою новую параллельную линию, он нажал кнопку вызова. И нетерпеливо слушал тишину.
– Ну? – прозвучал голос Анастасии. Раздвоенный сигнал сильно испортил качество связи. Или просто микрофон и динамик старого аппарата, пролежавшего много лет фактически на улице, почти не работали.
– Настя… Я вот что хотел сказать… – Общаться с девушкой по телефону ему не приходилось уже очень давно, да и у «девушки» тогда он по большей части спрашивал о школьном домашнем задании. – Спасибо за доставленное удовольствие! Было приятно. – Не дожидаясь очередного «тьфу!», он положил трубку. Проверка состоялась.
Алексей спрятал провод в траве, пора и вернуться к остальным. Он все же надеялся, что Анастасия не нажаловалась десантнику на последние его слова.
Глава 7 Начало игры
Угольная яма была устроена в довольно глубоком бассейне. Полуразрушенный дом даже сейчас выглядел внушительно и солидно, его хозяин оборудовал себе купальню под крышей, но не успел закончить. Алексей не видел, как Морозов со Станиславом набивали бетонное корыто пилеными чурбаками и ветками, а теперь на виду оставался только слой раскаленной земли с дрожавшим поверх воздухом. Часть оглушающего жара выходила сквозь небольшие окна полуподвала, но приходилось периодически вылетать на улицу проветриться. Уж какого возгорания тут боялись охотники? Что могло загореться в чисто выметенном, освобожденном от мебели и мусора пустом каркасе здания? Но пришлось вместе со всеми следить за горящими где-то глубоко внутри почти без доступа воздуха бревнами, лишь небольшая трубка курилась дымком, неощутимым сквозь фильтры респиратора. Зато температура, умноженная душным комбезом, почти сравнялась с доменной печью. Алексей устал сидеть на одном месте целый день, проклиная на все корки первобытное хозяйство и примитивные условия существования общины.
– Лёха, заткнись! Для кузницы годится только уголь, а торф для отопления хорош… Да и поди еще доберись до него в Шатуру, тащить далековато. Здесь почвы в основном песчаные, нет никаких торфяников. Сам местный, знаешь не хуже.
Он знал, просто надоело смотреть на недовольного Калину, сидящего напротив на скамейке, и сожалеть об отсутствии Руслана. Павел, еще один охотник лет сорока пяти, был молчалив, а Станислав подавал голос только чтобы пресечь очередной спор от безделья. Алексей не мог себе представить более простого занятия, чем это производство угля, но как же оно выматывало! Вспомнил торфяные озера под Шатурой, с черной водой, отражающие лес, как обсидиановое зеркало. Тогда, набрав воды в ладони, он убедился, что она желтая от примесей, наверное, темное дно и грязь придавали озерцам столь жуткий и загадочный вид. И пока единственный наследник вконец не утопился, исследуя явление, отец позвал его назад в машину. Устроиться на берегу с мангалом не рискнули – торф действительно плохо соседствует с огнем. Но здесь, на краю бассейна, Алексей, прислонившийся к какой-то претенциозной колонне, символизирующей для хозяина дома обстановку восточной бани, умирал от жары в непроницаемом ОЗК, вспоминая тот день. Дул ветерок с реки, и солнце было вовсе не горячее, как теперь выяснилось. Есть с чем сравнить. В кузнице и то прохладнее.
– Стас, этот твой «местный» всех достал уже! Если бы не его чертово везение, когда он успел шастнуть в арсенал со своей бабой… То не вешал бы он тут всем лапшу на уши.
– Так… Отныне и впредь я запрещаю эту тему вообще поднимать. Понял, Семен? – Тяжелая рука Станислава лишь слегка коснулась его плеча, усаживая на место, но придавила, будто бетонной плитой. Калина замолчал. С вождем приходилось считаться. Именно потому что Юрия-Талибана, осмеливающегося огрызаться по поводу и без, больше не было. – Лёха, и тебя тоже касается. Не подначивай и даже не думай.
Алексей неопределенно пожал плечами. Он не думал и забыл. А чего вспоминать-то? Мало ли трупов на его счету, всех уже не упомнишь.
– Мы все там были, Паш, кроме тебя только… И все видели, как погиб Талибан. Если начнем мстить и устраивать разборки за смерть в честном бою, то у нас одни дети и Бабка в живых останутся. Поняли? В последний раз спрашиваю, Калина: ты углядел там какую-нибудь подлость?
Алексей отвернулся. Подлость-то он прекрасно углядел и даже успел легкими намеками обсудить ее с «вождем». Но прямой, как линейка, Семен помнил только, что пули, убившие друга, были выпущены из «калаша» Привратника бункера. И промолчал, согласился больше никогда не говорить об этом. По крайней мере, в присутствии Станислава. Остальных это вполне устраивало.
Уголь продолжал распространять волну удушающего жара, на этот раз прогуляться отправились Калина и Павел, мстительно оставив Алексея мокнуть и потихоньку плавиться внутри резинового комбеза. Привыкший ко всему невозмутимый Станислав удобно устроился полулежа в офисном кресле без колесиков, неведомо как тут оказавшемся.
– Вот любите вы с Бабкой указания раздавать! А ты ведь можешь говорить, когда захочешь, сразу видно: проснулся в тебе менеджер-нефтяник. Как говорится: каждый нефтяник мог бы стать олигархом, но не каждый способен стать вождем!
– А ты любишь трепаться, как у тебя сил только сейчас на это еще хватает?! Удивительно просто. У меня лично уже язык приклеился – так пить хочется.
Пить хотел не только Станислав, но конструкция респиратора Алексея этой роскоши вообще не позволяла. От недостатка терпения, жажды и жары тянуло хоть поговорить.
– Стас, я не нарушу твой указ, если опять спрошу, зачем я здесь оказался?
– Я же говорил: искал наемника. Когда услышал взрыв, как раз был неподалеку. Разглядел воронку на месте сарая и решил, что кто-то тут изрядно пошутил. Или хотел напугать, и это был предупредительный удар. Но потом заметил снайперов на позициях – вот тогда стало понятнее. Они ждали кого-то, я сложил в уме подрывника и то, что его решили чистенько убрать. Почему? Как вариант – чтобы концы в воду спрятать. Как вторая версия – чтобы не платить. И я отправился искать тебя… Потому что снайперы-то полежали в снегу, встали и пошли к электростанции. Не дождались.
– Я же вдоль берега ушел.
– Слишком тихо было, ясное дело, виноватого не нашли, а то бы или стреляли, или шумели вовсю. Вот и понял, что потеряли тебя. Но я-то нашел, от меня уйти не так просто. И сначала ты казался просто носителем информации: что происходит, кому нужно, кто приказ отдал… И вдруг поворачивается ко мне знакомая такая морда! – Станислав улыбнулся, даже по голосу слышно. – Привратник может рассказать много полезного.
– А не рассказал бы?
– Сам как думаешь?
– Думаю, что весной нашелся бы мой труп в снегу. И действительно без претензий: я сам должен был лучше следить за окрестностями и заметить тебя на подходах. Не заметил.
Станислав давно понял: к собственной жизни и смерти бывший Привратник относится легко, потому что жизни этой оставалось так мало, что она уже перестала быть ценной ставкой. Только Грицких еще думает, будто Алексею есть что терять, поэтому ошибается, строя свои планы. Не себя защищал Алексей… И не людей общины, опытный «вождь», полностью лишенный иллюзий, и это понимал. Он просто готовил удар посильнее, не размениваясь на мелочи. Сил и времени оставалось маловато, и вместо изматывающих легких пинков Главного Привратника в итоге ожидал полный нокаут. Как? Лёха это обязательно сделает. Ведь не первый Главный на его счету… Да и тогда удар был нанесен также внезапно и также чужими руками.
– Лёха, поскольку мы тут одни, расскажи, как ты с Нестеровым разобрался. И зачем? Все равно ты не пролетел бы мимо Совета, не миновала бы чаша сия – он ведь замену себе готовил…
– А без него я спокойно отсиделся бы несколько лет заместителем Грицких, научился бы всему не спеша. И не вышло.
– Вышло: всё или ничего. А ведь ты вполне способен идти на компромиссы, когда тебе это удобно.
– Моему «ничего» позавидовали бы многие! Просто я не просился обратно, когда дверь захлопнулась, а ушел в другую сторону. Лучше править в аду, чем быть рабом на небесах, знаешь ведь, кто это сказал?
– Знаю. Еще один придурок с завышенной самооценкой и амбициями. И надо сказать, что у вас обоих есть на то основания… Теперь земля под ногами горит уже у Главного Привратника.
– Потому что бункеру не нужен такой управляющий, люди не примут его так безоговорочно, как принимали Бориса Владленовича. Харизмы маловато.
– А Нестеров…
– Старик очень любил изображать из себя Ноя на ковчеге… А ведь и был им, мать его, был! Это позже все поняли, что спаслись среди бушующего моря только потому, что остальных обрекли на смерть. Запасов хватило год наружу не выходить, ни в чем не нуждались, все системы работали. Первое, за что Борис Владленович взялся после организации Совета, это за здравоохранение – больной вопрос, – обучали оказывать первую помощь, распознавать болезни по симптомам, правильно питаться, чтобы это самое здоровье сохранить. И не жрать одну тушенку, потому что вкусно и сытно. А бригада «труповозов», которая через пару лет второй бункер от тысячи тел зачищала, уже молиться была готова на Нестерова – от чего он всех избавил… Жили бы друг у друга на голове, тоже хватанули бы какую-нибудь эпидемию. Когда народу мало, всем просторно, грязи нет никакой… И дел хватало. Стены подправили, материалы как раз завезли перед войной, видно, знали уже что-то… Детей собрали в группу для игр и чтения, чтобы по бункеру не болтались.
– Ты там и обучался?
– Ни фига. Я был на домашнем обучении, читал, что хотел, к пацанам не лез, да и они ко мне. Были и постарше и помладше, только у меня же Ленка на руках, пока она своими ножками пошла – еле дождался. А когда нянькой работал, уже и влез во взрослую компанию, завис посреди: вроде не маленький, раз такая ответственность за племянницу Главного, а вроде и не взрослый, ведь четырнадцатый год только. К тому времени я к главному инженеру хвостом приклеился, как Ванька – ко мне. Петр Борисович старый был уже, одинокий, со мной занимался, модели всякие собирать помогал и учил по ходу дела. В физике и математике почва оказалась благодатной. Должность руководителя технических служб я влегкую взял, когда мне еще тридцати лет не было! И уже приблизился к Совету.
– Сам.
– Сам. Так что я всего лишь хотел ускорить события… И Ленку никому не отдавать. Если нет ее друзей Мухина и Степанцева – я один у нее оставался. И дядю чистенько убрал. Хотел, как раньше, как было… Да и в постель положить приятно, красивая ведь девчонка! Но не только… Знаешь, она единственная, от которой получишь всё – и еще чего-то хочется. От других не так.
– Лёха, это называется любовь, если ты в своих учебниках такого слова не вычитал.
– Не уверен, Стас. И пойду-ка я тоже проветрюсь, а то угорел совсем, видно, раз такие разговоры пошли.
– От себя не убежишь. И от нее.
Алексей, уже прихвативший топор, остановился у выхода.
– Стас, мне ведь возвращаться некуда уже. В бункере разорвут на части только за одних Валерку и Ксюшу, в метро – Лубянка не прощает, когда убивают особистов, будет искать, пока не найдет и не уничтожит. Я там и среди криминальной среды тоже светанулся слегка, лучше не лезть снова в эту клоаку. И соседи до кучи на взорванный сарай страшно обижены, а хуже того – на проникновение на территорию в обход всех их мер и ухищрений с вышками и прожекторами. В общем, жди, Стас… Скоро и ты захочешь меня убрать с дороги.
– Пока не хочу, не за что. А Калина помолчит и потерпит, это я тебе обещаю. Слово вождя.
– Тогда погуляю полчасика и вернусь. Слово сталкера.
***Главный Привратник был почти доволен ситуацией. Люди даже рады его возвращению. Остатки Совета смогли если не удержать власть железной рукой, но хотя бы внушить людям доверие. И оставить за собой главное – авторитет. Им пришлось немало поработать, но за столько лет дела уже шли своим чередом, отлаженно, как надежный часовой механизм. Благодарить за это следовало вовсе не Хлопова и Лапина… А чувство защищенности, которое в отсутствие «силовика» могло бы серьезно поколебаться, сохранил командир Серяков. Но все же Главный Привратник стал чаще отсиживаться в кабинете. Чувство этой самой распроклятой защищенности и уверенности пропало у него самого. Нет, он ничуть не боялся ходить по коридорам бункера, возможно, просто привык уже к молчанию и уединенности того закутка, в котором его держали в капонирах.