– То есть кто-то из нас погибнет? – тревожно промяукала Дуся.
– Так гласит пророчество, но пророчества не всегда сбываются, – постаралась успокоить их-Ягуся, но ее слова прозвучали для друзей не очень убедительно, тем более что только что Артемида Павловна утверждала обратное.
Медальон Ягуси запульсировал. Она поднесла медальон к глазам и сказала мрачно:
– А вот и гости!
– Великий Мымр?
Ягуся покачала головой.
– Нет, не Мымр, а его слуга – самый ловкий вор во всем Сказочном мире. Я догадывалась, что Мымр его призовет.
– Кого его?
– Пантагрыза. Грыз – чудовище, которое всегда появляется внезапно. Оно коварно и беспощадно. Чтобы достать для хозяина глаз грифона, Грыз способен на любую подлость. Вам придется быть очень острожными. Помните – верьте сердцу, а не глазам.
Пыхалка выдохнул струю пламени.
– А что умеет Грыз? Неужели я с ним не справлюсь?
– Грыз не так силен, как дракон, но очень опасен. Он умеет превосходно маскироваться и превращаться!
– Но я тоже это умею! – похвастался Пыхалка.
– Ты-то да, но теперь твое умение будет обращено против тебя, – Ягуся ободряюще провела ладонью по сверкающей чешуе дракончика. – К тому же запомните: Грыз ужасно ядовит. В его клюве спрятано жало, несущее мгновенную смерть. Будьте осторожны с этого часа – теперь Грыз может быть везде! Любой предмет, даже знакомый, может оказаться Пантагрызом!
Дав этот хороший совет, Ягуся взяла фен и засобиралась.
– Ну, мне пора! А то вот-вот вернутся родители Маши и спросят: «Что здесь делает эта старуха?»
– Мои родители так не скажут! – возмутилась девочка.
– Не скажут – так подумают! Люди часто думают иначе, чем говорят. Скажем, думают: «Опять этот дурак звонит!» – а говорят: «Очень рада вас слышать, Иван Иваныч!»
– Подождите! – Пыхалка догнал старушку. – Как мы узнаем, что Грыз уже здесь? Есть хоть один признак?
Ягуся призадумалась.
– Дайте-ка вспомнить! Вспомнила! Запах гнилой рыбы! – воскликнула она.
Кошка Дуся брезгливо поморщилась.
– Запах гнилой рыбы! Брр! Какая дрянь! Но откуда?
– От верблюда! – встрял Куклаваня, но никто не обратил на него внимания. Все смотрели на Ягусю, ожидая, что она скажет.
– Грыз любит гнилую рыбу – это любимое его лакомство, – пояснила Ягуся и, волоча за собой фен, направилась к двери. – Пойду попугайчиков кормить!
– Разве у вас есть попугайчики? – поразился Пыхалка.
– Пока нет, но ведь я могу их и купить! Удачи вам! – сказала Ягуся и растворилась в воздухе.
– Ну вот и пропала! – укоризненно сказала Дуся. – Пришла, натоптала, напугала, рассказала о Грызе и – ее и след простыл.
– Напрасно ты так. Ягуся бы осталась, но ты же помнишь пророчество – все должны сделать мы сами! Победить Мымра и вновь рассыпать мозаику! – возразила кукла Оля.
– Удобнее всего сваливать на пророчество! – фыркнула кошка, и шерсть на ее загривке поднялась дыбом. – Пророчество то, пророчество се. Вот пойду на кухню, украду со стола банку с паштетом и буду ее нагло есть. А когда мне скажут «Брысь!», заявлю: «Вы не смеете меня гнать! Я священное животное и под защитой пророчества!»
– Ты понял, что она хотела сказать? – после некоторого раздумья над словами Дуси Пыхалка повернулся к Куклаване.
– По-моему, кошка хотела пошутить. – Пупс сунул руки в карманы. – Слышали пословицу: «Хвост длинный – ум короткий?»
Пыхалка, вместо того чтобы рассмеяться, нахмурился.
– Но-но! У меня тоже хвост длинный, даже длинней, чем у кошки! – задиристо сказал он.
– Можешь считать себя единственным исключением из правила! – разрешил ему Куклаваня.
Маша тревожно повернулась к ним и прошептала:
– Чем-то пахнет. Вы ничего не чувствуете?
– Мы бесчувственные! – гордо сказал пупс.
– Не мешай, пупсятина! Слышишь, Дуся, этот запах повсюду? Что это?
Дуся принюхалась и выпустила когти.
– Фу! Тухлой рыбой воняет! – прошипела она.
* * *Великий Мымр сидел на крыше противоположного дома и наблюдал за тем, что происходит в комнате, в волшебную подзорную трубу. Труба приближала не только изображение, но и звуки.
– Скоро, очень скоро придет мой час! Час торжества и победы! Вы все, жалкие людишки и герои сказок, будете ползать у моих ног и просить пощады! – шипел он.
Мымр видел, как по направлению к дому ползет что-то склизкое. Там, где оно касалось снега, снег становился грязным, как если бы на него вытрусили ковер.
– Ага! Он уже рядом! И часу не пройдет, как я получу мозаику, а девчонка умрет!
Грыз поднялся по лестнице, подполз к двери Машиной квартиры и, раскатавшись в плоскую прозрачную лепешку, протиснулся под ней. В коридоре Пантагрыз слился с полом и стал выжидать удобное время, чтобы проникнуть в комнату. Уши замаскировавшегося под коврик монстра были насторожены – Грыз ловил всякое слово, всякий звук. Изредка коврик вздрагивал, и из него показывался раздвоенный язык, с которого капля за каплей стекал яд. По коридору разливался запах гниющей рыбы.
* * *– Он где-то близко! Я это чувствую! – прошипела Дуся, косясь на дверь.
– Что будем делать? – спросила кукла Оля.
Она выглядела бледной, испуганной, но решительной. В минуты опасности Оля не терялась, а внутренне собиралась.
– Возьми свою поварешку, кукла! Меня колотишь, вот и его поколоти! – легкомысленно посоветовал Куклаваня.
– Лучше я снова тебя поколочу! Чтоб не молол групости! – сказала Оля, но поварешку все-таки взяла. Поварешка казалась Оле самым надежным оружием на свете.
Маша подкралась к двери и прислушалась. В коридоре все было тихо, но сильный запах гниения выдавал скрывающегося Грыза.
– Он где-то там! Вдруг мама вернется, а он ее укусит?
– Надо что-то предпринять! – едва слышно прошептал Пыхалка. – Наверняка Грыз нас подслушивает. Давайте делать вид, будто мы не знаем, что он здесь.
– Кажется, у меня возникла идея! Минуточку, сейчас она у меня оформится!
Куклаваня некоторое время важно разгуливал по комнате и тер лоб.
– Вату в голове перетряхивает! Совсем отсырела! – не выдержала кукла Оля.
Пупс перестал расхаживать и остановился. Он поманил к себе Машу, Пыхалку, Олю и Ученичкина, а потом прошептал:
– Если Грыз нас подслушивает, значит, он хочет узнать, где спрятан глаз грифона. Так?
– Догадливость как у носорога! – фыркнула Дуся.
– Вот и скажем Грызу, где мозаика! – продолжал Куклаваня.
Все возмущенно уставились на него.
– Ты что, пупс? В своем уме?
– Не волнуйтесь! Можно подумать, вы меня не знаете! – Пупс обиженно надул щеки. – Никто не собирается говорить Грызу правду. Все будет шито-крыто-инкогнито! Смотрите и восхищайтесь!
И прежде, чем его кто-то отговорил, Куклаваня выскочил из комнаты и закрыл за собой дверь.
В коридоре, фальшиво насвистывая, пупс сунул руки в карманы и осторожно огляделся. Все было обычно: вешалка, обои на стенах, книжная полка, шкаф, разбросанная обувь, мячик кошки Дуси, коврик у дверей. Куклаваня знал, что все предметы настоящие, кроме одного, в который превратился Грыз. И теперь мерзкое чудовище лежит где-то близко, слушает и ждет своего часа. Одно неосторожное движение, и в ногу Куклаване вонзится отравленное жало.
«Интересно, а на вату яд действует?» – задумался Куклаваня.
Он снова засвистел, а потом уставился в потолок и громко сказал как бы сам себе, зная, что Грыз слышит каждое его слово.
– Мымру никогда не догадаться, где мы спрятали мозаику! Этот Мымр – чучело набитое! Он думает, что она в квартире! Пускай хоть неделю ищет! А на самом-то деле глазик чудища в мусоропроводе! Пускай он там полежит, а когда нужно будет, мы его обратно выудим.
Пупс сунул руки в карманы и стал ждать. «Поверил ли Пантагрыз?» – взволнованно думал он.
Куклаване показалось, что запах гниения усилился, а потом коврик дрогнул и пополз к двери. По коврику прокатывались волны. Он вибрировал, как выброшенная на берег дохлая медуза. Коврик протиснулся под дверью и выбрался на площадку.
А из-за комнатной двери уже выглядывали Маша и Пыхалка.
– Надули дурака на четыре кулака! Подсадите меня к глазку! – потребовал пупс.
Маша подняла Куклаваню и, едва не поскользнувшись на слизи, оставленной Грызом, подбежала к входной двери. То, что они увидели в глазок, заставило их поморщиться от омерзения.
Коврик на глазах скатывался, съеживался – и вот уже на лестнице возникло тощее, с выступающими ребрами существо, похожее на крысу с куриной головой. Существо подбежало к мусоропроводу, подпрыгнуло, потянуло за ручку и, грохоча, обрушилось вниз. Немного погодя из мусоропровода донесся гул – это Грыз свалился на кучу неубранного мусора и, похрюкивая и чавкая, забрался в него.
– Ну как я его спровадил, кукла? – Сияя, Куклаваня обернулся к Оле.
– Ну как я его спровадил, кукла? – Сияя, Куклаваня обернулся к Оле.
– Иногда даже в ватные головы приходят неплохие идеи! – оценила Оля.
Ей показалось, что она перехвалила пупса, и она добавила:
– Правда, это бывает очень-очень иногда…
Друзья опасались, что Пантагрыз вернется, и Пыхалка нес у дверей караул, готовясь выдохнуть огонь, как только чудовище объявится. Но чудовище не показывалось, хотя чавканье и гул в мусоропроводе давно стихли.
А потом со стороны ближайшего дома донесся вопль, похожий не то на рев, не то на кудахтанье.
Ученичкин отложил карандашик, закрыл записную книжечку и сказал:
– Готов поспорить, это Мымр наступил Грызу на хвост, когда тот вернулся ни с чем…
Примерно так все и было. Великий Мымр, преисполненный надежд, пришел в ярость, когда перед ним появился довольный Пантагрыз. В клюве у него был рыбий скелет, а на голове молочный пакет.
– Там отличная помойка, хозяин! Может, пороемся там вместе? – прочавкал Грыз.
– Где глаз грифона?
– Зачем вам глаз грифона? – прочавкала полукрыса-полукурица. – Хотите рыбки? Только понюхайте, как пахнет!
– Что ты несешь? Мне нужна мозаика! Где она?
Встряхнув Грыза и убедившись, что недостающего фрагмента мозаики у него нет, Мымр дал ему пинка, от которого бедняга взвыл и, кувыркаясь, врезался в стену.
– Проваливай отсюда и не показывайся мне на глаза! Теперь я сделаю все сам! – завопил Мымр.
– Простите, хозяин, я не думал, что вы такой сердитый! – проскулил Грыз и влажной мочалкой забился под пол, где и просидел следующие три дня, не высовывая носа.
Великий Мымр заходил по подвалу, заложив руки за спину. Со стен и труб сочилась вода, гнили в углу деревянные щиты и тряпки, но Мымр не замечал этого. Он вынашивал план, быть может, самый коварный план во всей истории человечества.
– На этого жалкого неудачника Грыза нельзя положиться! Придется использовать последнее средство! – бормотал он. – Не хотелось мне этого делать! Вызовешь, а потом не отделаешься. Она такая мерзкая, липучая, но никогда меня не подводила! Вымогательница… опять придется притворяться, что я рад ее видеть… Ну ничего, стану повелителем мира – на порог ее не пущу!
Монстр закружился на месте, стал завязывать на магических шнурах узлы, нашептывать заклинания, поджигать куриные перья, притопывать, прихлопывать. Если прислушаться, то можно было различить следующие слова:
– С хмырями поводись… отвращенья наберись… по болоту ты пройдись… гнилью затянись… Тоска Зеленая, явись!
Мымр прекратил нашептывать и огляделся:
– Ничего не понимаю! Куда подевалась эта проныра? Она же всегда на месте! Может быть, попробовать еще раз, но уже с кладбищенской землей?
Но других заклинаний не потребовалось. Двери во всем доме распахнулись, в подвале потемнело, стены заволокло фиолетовым туманом и…
Глава 12 Тоска Зеленая
И вот она появилась в комнате – долговязая дама в зеленом оборванном платье, в зеленых очках с выпуклыми стеклами, в зеленых перчатках по локоть и в немыслимой зеленой шляпе, представлявшей собой клумбу с завядшими цветами. Дама безостановочно зевала и одним своим видом навевала зевоту до судорог в челюстях. На поводке она держала большущую зеленую жабу, пупырчатую, зобастую и тоже постоянно зевавшую.
– Ты звал меня, Мымр? – с выражением бесконечной скуки и уныния спросила дама.
На несколько секунд она задержала на Мымре свой взгляд. От этого взгляда по щеке монстра потекла слеза, а сам он съежился.
– Не смотри на меня, Тоска Зеленая! Ты же знаешь, что от этого бывает, – всхлипнул Мымр, с яростью вытирая слезу короткопалой ладонью.
Тоска отвернулась, перевела взгляд на стены подвала, и они стали еще более облупленными, омерзительными и тусклыми.
– Радуйся, что я посмотрела на тебя сквозь очки. Посмотри я на тебя без очков, ты вовек бы от меня не избавился, – сказала Тоска.
Она вытащила большой платок зеленого цвета и с чувством в него высморкалась. Платок надулся как паруса. Жаба заквакала и с неожиданной для такой пупырчатой толстухи ловкостью прыгнула к Мымру в руки.
– А ну пошла отсюда! – Мымр брезгливо стряхнул жабу на пол.
– Ты обиделась, моя маленькая, что дядя тебя бросил? Хочешь, мамочка поймает тебе мушку? – заахала Тоска.
Она ловко сцапала кружившего между трубами сонного комара-дистрофика и, открыв рот Кваки, как почтовый ящик, сунула его туда.
– Оставь в покое свою жабу, никуда она не денется! Мне нужна твоя помощь! – мрачно произнес Мымр.
– Разумеется, тебе нужна моя помощь! Никто еще не звал меня потому, что соскучился! – морщась, сказала дама.
– Достань мне глаз грифона, Тоска, и я тебя отблагодарю! – потребовал Мымр, сжимая все четыре ладони в кулаки. – Мне нужен глаз грифона, слышишь, Тоска?
– Я вижу, что он тебе нужен. Когда ты говоришь о нем, то весь трясешься, – захихикала Тоска Зеленая. – Я ничего не делаю даром. Что ты мне дашь за глаз грифона, Мымр?
Монстр задумался:
– Если я с твоей помощью получу власть над миром, то я подарю твоей жабе все болота, которые есть на свете, а тебе… хм… так и быть! Тебе я дам все детские сердца и все детские души!
Тоска жадно облизнула губы.
– Это уже кое-что, Мымр, – сказала она сухим, как шуршащая под ногами осенняя листва, голосом. – Именно в детских сердцах я больше всего хочу поселиться. Взрослые часто поддаются мне, а дети гонят меня прочь, и сколько я ни пытаюсь – не могу к ним подступиться. Если ты дашь мне сердца детей, я достану тебе глаз грифона! Где он?
– Видишь тот дом? – Мымр сунул в руки Тоске волшебный бинокль, дающий возможность видеть сквозь стены. – Там живет девчонка с живыми игрушками и ее друг дракончик Пыхалка с острова Буяна. Где-то в квартире спрятан осколок мозаики. Я посылал за ним Грыза, но он вернулся ни с чем.
Тоска взяла бинокль и долго смотрела сквозь стену на Машу, которая за ногу выуживала из банки с вареньем провалившегося туда пупса.
Выуженный из банки Куклаваня взмахнул ложкой.
– Вареньице попало туда, куда нужно. Должен же я был наградить себя за героическую победу над этой штуковиной!
С ложки полетели брызги и по закону подлости попали на платье куклы Оли.
– Ах ты, пупсина! Мне же теперь его стирать! – закричала Оля, глядя на свое запачканное платье.
– Ты и так каждый день его стираешь! Только так ты стираешь чистое, а теперь первый раз в жизни сможешь постирать грязное, – успокоил ее Куклаваня.
– Какой же ты вредный! Ты все сделал нарочно!
– И ничего я не нарочно пакостю! – утверждал Куклаваня. – Я пакостю случайно!
– Нет такого слова «пакостю», – заявил Ученичкин.
– А вот и есть такое слово – «пакостю»! – заспорил Куклаваня. – Я его только что придумал!
– Нельзя придумывать новые слова, – наставительно сказал Ученичкин. – Слова можно использовать только старые!
– Не умничай, гном! Я не хочу говорить старыми словами и не буду! Я хочу новыми! – заявил пупс. – Ведь все слова когда-то придумываются. Вот я и хочу их придумывать! Пускай будут мои слова, куклаванистые! Пускай так в словаре и запишут: «Это слово придумано пупсом Куклаваней».
– Если все будут говорить теми словами, которые они сами придумали, у каждого будет свой собственный язык, и никто друг друга не поймет! – сказал Ученичкин. – И если ты, пупс, будешь говорить непонятными словами, тогда я заткну пальцами уши и не буду тебя слушать!
– Ну и затыкай уши, зануда, потому что я прямо сейчас начинаю! – обрадовался Куклаваня. – Гроксель-поксель-моксель! Сюсю мароль, бубяка, шляка!
Ученичкин, как и обещал, заткнул пальцами уши, а Маша повернулась на стуле и спросила:
– Ты хоть сам понял, что сказал?
– Я-то понял! – заявил Куклаваня. – Я сказал… Ну в общем… М-м… Что же я сказал? По правде говоря, я уже слегка призабыл, но это неважно. Я могу сказать что-нибудь новенькое. Например, «Осюка, фуфай куфукать!».
– Ну а это что значит? – спросила кукла Оля.
– Эх ты, иностранных языков не знаешь! Это значит: «Олька, дай мне пообедать!» – перевел Куклаваня.
– Фигуситебеси! – сказала Оля.
– А это что значит? – не понял Куклаваня, приоткрывая от изумления рот.
– А это значит: «Обойдешься!» – перевела Оля, и все расхохотались, включая и Ученичкина, который хотя и заткнул пальцами уши, но все слышал.
Тоска Зеленая опустила бинокль. Лицо у нее посерело от раздражения, а волосы встали дыбом.
– Ненавижу, когда смеются! – сказала она больным голосом. – Когда смеются, мне становится плохо! Я люблю, когда плачут и унывают. Где слезы – там я, а где смех – там меня нет.
– Ты достанешь для меня глаз грифона? – с беспокойством спросил Мымр.
– Я сделаю все, чтобы их поссорить и чтобы им стало тоскливо, противно и скучно!.. Перенесусь в шкаф! Выжду момент! Сниму очки и посмотрю им в глаза, чтобы их обволокло унынием и печалью! – пообещала зеленая дама. – Не пройдет и часа, как я принесу мозаику, Мымр!