Он вышел на тротуар. Достал сигарету. Обернулся. «Она так и будет стоять, пока не придет муж или дети и не отведут ее в дом», – подумал он. «Или пока Даун, не придет к ней и не избавит от нанесенных им травм», – услышал Лео голос в своей голове. И мысли спутались. Разделились на две части. И одна из них принадлежала ему, а другая кому-то другому. «Что это?» – Лео тряхнул головой. «В тебе течет моя кровь», – сказал голос. «Нет!» Лео вспомнил доктора Харда. Вспомнил его профессиональную улыбку, профессиональный голос: «Стажеры!». «Это всего лишь стажеры, – сказал Лео. – Всего лишь ошибка». Он почувствовал себя слабым и незащищенным. Таким же, как Лиза Хорн, которая стоит в дверях своего дома и балансирует на грани сознания, выбирая обморок или истерику. «Я найду Дауна и убью его», – сказал Лео. «Ты найдешь Дауна и поймешь, кем стал сам», – возразил голос. «Нет!», – замотал головой Лео. Он готов был найти тысячу доводов, чтобы доказать голосу свою правоту. Но голос молчал. Голос в его голове.
* * *Больница. Два часа спустя после того, как Ангер вызвал неотложку в дом Говарда и Джинджер.
– Вы уверены, что с ними все в порядке? – недоверчиво спросил Ангер врача с профессиональной улыбкой.
– Абсолютно! – заверил доктор Хард. – Вот только… – Он посмотрел на Ангера и завел старую пластинку о стажерах, которые вечно все путают. – Подумать только, а ведь у Джинджер такое сложное заболевание! Что если бы ей срочно понадобилось переливание крови? Ох, уж эти сорванцы!
– А что не так с их группой крови? – спросил Ангер.
– Ровным счетом ничего, – улыбнулся врач, потом вспомнил Лео, нахмурился. – Ну, если не считать, что она у них очень редкая.
– А глаза?
– А что глаза?
– Они были черными, как ночь.
– Черными, как ночь? – врач подозрительно посмотрел на Ангера. – Вы уверены, что видели… ну… то, что видели.
– Да, – Ангер смутился. – Наверно.
– Может быть, вам показалось? – врач, словно выуживал из него признание в сумасшествии.
– Может быть, – решил не искушать судьбу Ангер.
Молодая медсестра без стука вошла в кабинет.
– Прошу прощения, доктор Хард, – сказала она, но вас срочно просят пройти в рентген кабинет.
– Хорошо. – Врач посмотрел на Ангера. – Извините, что ухожу вот так, но сами понимаете…
– Работа, – закончил за него Ангер.
– Да.
– Могу я увидеться с Говардом?
– А почему бы и нет? – Доктор Хард по-отечески хлопнул его по плечу. – И никаких черных глаз!
– Никаких, – пообещал Ангер.
Он вышел из кабинета, отыскал палату Говарда Смита и, открыв дверь, заглянул внутрь.
– Ангер! – Говард отошел от окна. – Наконец-то, хоть одно знакомое лицо! Да заходи же! Заходи!
Ангер осторожно переступил через порог. Посмотрел на пустую кровать.
– Как ты? – Он заставил себя посмотреть в глаза начальника. Обыкновенные. Самые обыкновенные глаза. – Я думал…
– Врач сказал, что это ты похлопотал, чтобы меня определили сюда? – продолжая улыбаться, спросил Говард.
– Я думал, что ты и Джинджер… Ну…
– Думал занять мое кресло? – став вдруг серьезным, спросил Говард. Он подошел к Ангеру. Навис над ним. – Да, ладно! – Лицо его вновь просияло. – Расслабься. Я шучу. Просто шучу! – голос его стал заговорщически тихим. – Слушай, раз уж ты определил меня сюда, то, может, соизволишь теперь съездить ко мне домой и привезти мою одежду, а то, кроме трусов у меня ничего нет.
– Одежду? – Ангер безрезультатно пытался заставить мозги работать. – Ты что уже уходишь отсюда?
– Так, значит, ты все-таки хотел посидеть в моем кресле?
– Нет. Я даже и не…
– Да успокойся ты! – Говард одарил его снисходительной улыбкой. – Просто съезди ко мне домой и привези одежду, а я пока навещу Джинджер. Думаю, она тоже в шоке от случившегося.
* * *– Этого не может быть! – заявил доктор Хард своему коллеге. Он снова и снова смотрел рентгеновские снимки и результаты анализов Джинджер Смит. – Такого не бывает! – качал он головой, и весь его профессионализм катился в тартарары.
– Я вижу то, что я вижу, – сказал коллега. – Вспомни пациента, который сбежал вчера из своей палаты.
– Да, – доктор Хард задержал дыхание.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь собраться с мыслями.
– И как, получается?
– По-моему, да. – Доктор Хард шумно выдохнул и повторил процедуру.
– У меня есть хорошее успокоительное, – предложил ему коллега. Хард покачал головой, не открывая рта. – Когда закончишь свою терапию, думаю, нужно будет сходить и рассказать обо всем Джинджер Смит.
– А что если это какая-то ошибка?
– В смысле?
– Ну, как с группами крови. У того охранника, помнишь? И теперь у Смитов. Представляешь, как ты будешь себя чувствовать, если тебе сначала скажут, что ты умираешь, а через месяц скажут, что ты здоров, как бык?
– Я буду рад.
– Да. Но все равно нужно провести повторные анализы. На всякий случай. Да и того пациента, который сбежал, хорошо было бы найти и обследовать. Что если это как-то связано?
– Как?
– Не знаю. Но вдруг… – Доктор Хард снова сделал глубокий вдох и задержал дыхание.
– Уверен, что не нужно успокоительное?
– Гму-гму, – затряс головой Хард, не открывая рта. – Гму-гму.
* * *Бежать! Это было первое, о чем подумала Нина, когда увидела свое новое лицо. Вернуться в Селену, найти старых друзей. Нет. Она не чувствовал презрения к той жизни, которой жила последние двадцать лет, по крайней мере презрения не стало больше, после того, как ей вернули прежнюю красоту. Она просто не могла себя представить в этом городе. Рон любит ее, но, увидев новое лицо жены, начнет сходить с ума от ревности и подозрений. Подруги тоже, скорее всего, отсеются, испугавшись, что она уведет у них совершенно не нужных ей мужей. На работе будут шептаться за спиной, сплетничать. Дочь и та, вероятно, начнет завидовать, потому что она как две капли воды похожа на отца. Нет. Всего этого Нина вынести не могла. По крайней мере не так сразу. Не за один день. Нина оделась и ушла из дома раньше, чем Рон вернулся с работы.
– Здравствуйте, – сказала она пожилой соседке.
Та не ответила. Лишь смерила ее осудительным взглядом и покачала головой, решив, наверное, что это любовница Рона.
– Ну, началось, – буркнула себе под нос Нина.
Она шла по городу и радовалась, что не встречает знакомых лиц. Она не бежала от перемен, она просто хотела выиграть время и немного подумать.
– Бутылку пива, – сказала она молодому бармену.
Он улыбнулся и долго не соглашался с тем, что такая красивая женщина будет пить пиво прямо из бутылки.
– Просто сделай то, о чем я тебя прошу и все, – отрезала Нина.
Отшив бармена, она просидела за стойкой около часа, а когда в бар начали набиваться люди, перебралась за свободный столик. Какой-то мужчина подсел к ней и на лад бармена, начал говорить, что она слишком красива, чтобы пить пиво. Он не нравился Нине, и она долго подбирала слова, чтобы избавиться от него.
– Филипп! – обрадовалась она, увидев знакомое лицо.
– Мы знакомы? – удивился он.
– Ну, конечно. – Нина вспомнила о переменах и соврала, что они познакомились год назад, но она уже не помнит где и при каких обстоятельствах. – Я и запомнила только имя и лицо…
– А это кто? – хмуро спросил Филипп, указывая на надоедливого мужчину за столиком Нины.
– Понятия не имею, – призналась она.
Надоедливый незнакомец ретировался. Они заказали еще пива.
– Давно не слышала комплиментов в свой адрес, – сказала Нина.
– Быть такого не может.
– Еще как может! – Она вспомнила свое прежнее лицо и передернула плечами. – Ты не поверишь, но я так долго была дурнушкой, что успела забыть, что такое мужское внимание.
– Я и не верю. – Филипп окинул ее внимательным взглядом. – Признайся, ты же не из нашего города.
– Скажем так, я родилась здесь. – Она весело рассмеялась. Выпитое пиво вскружило голову. – А если честно, то я жена Рона, ты его знаешь, вы работали вместе год назад.
Филипп нахмурился и наотрез отказался верить в это.
– Если бы у Рона была такая жена, то я бы ее точно запомнил!
– А вот я тебя запомнила. – Нина помрачнела. – Но ты даже не посмотрел на меня тогда.
– Не понимаю, где были мои глаза?!
– Да. – Ей захотелось ударить его, сделать ему больно. – Скажи, ты бы хотел сейчас заняться со мной любовью?
– Прямо здесь?
– Ну, почему здесь. Можно у тебя. Ты ведь все еще живешь один?
– Не знаю, откуда ты знаешь обо мне так много, но…
– Я же сказала…
– Я же сказала…
– Перестань! Я вспомнил жену Рона. Никакая косметика и никакой наряд не превратят это чудовище в такую, как ты.
– Ты так думаешь? – Нина сжала зубы.
– Уверен. – Филипп поднялся из-за стола. – Так ты все еще хочешь уйти?
* * *Ангер остановил машину возле дома Деллавейн Смит.
– Подождешь меня здесь, ладно? – сказал ему Говард.
Ангер кивнул. Говард открыл зеленую калитку, постучал в дверь.
– Папа пришел! – закричала Хэйли и потянула его в дом.
– Это надолго, – недовольно буркнул Ангер.
– Как ты? – спросила Говарда Делл.
Майкл сидел на ковре в гостиной и играл с куклами Хэйли.
– Как у себя дома, – сказал Говард, беря сына на руки.
– Ты извини, что я его забрала, просто…
– Ничего страшного, – успокоил бывшую жену Говард.
– А как же Джинджер?
– Думаю, она не будет против.
– Вот как? – Делл взбила непослушные волосы. – Хэйли, принеси одежду Майкла…
– Не нужно, – остановил ее Говард.
– На улице холодно.
– Я предпочел бы, чтобы ты оставила сына у себя на ночь, – сказал Говард, играя с Майклом. – Если, конечно, ты не против.
– Вот здорово! – обрадовалась Хэйли.
– Джинджер оставят на ночь в больнице, а мне нужно кое-что уладить на работе, – пояснил бывшей жене Говард.
– Она… – Делл посмотрела на дочь.
– Врачи сказали, что с ней все в порядке, – Говард позвал Хэйли. – Возьми его в свою комнату, и поиграйте, нам с мамой надо поговорить.
Хэйли улыбнулась и смущенно поджала губы, словно застала родителей за чем-то непристойным.
– В больнице все в шоке, – сказал Говард, когда они с Делл остались наедине. – Понятия не имею, откуда ты узнала, что это поможет, но спасибо. – Он обнял ее. Прижался губами к ее щеке.
– Что ты делаешь? – спросила Делл.
– Ничего, – Говард обнял ее за талию, запустил руки под свитер. – Пойдем в спальню.
– Не стоит.
– Я просто хочу тебя отблагодарить.
– Нет.
– Ты такая горячая.
– Я сказала, нет! – Делл оттолкнула его от себя. – Что на тебя нашло? – Говард смотрел на нее, и губы его улыбались отдельно от глаз. – Уходи, – велела Делл. – Уходи сейчас же! А завтра, вместо того, чтобы приходить, позвони. Я сама привезу тебе Майкла. Понял?
– Понял. – Говард пожал плечами. – Знаешь, я никогда не понимал тебя…
– Уходи!
– Никогда не понимал…
* * *Филипп спал. Нина смотрела на него и не могла понять, что переполняет ее больше: злоба или разочарование. Все эти комплименты и оскорбления – непонятный, необъяснимый оксиморон. Филипп говорил, как она красива. Филипп говорил, как она уродлива. Она была женой Рона. Она не была женой Рона. «Все это неважно», – услышала Нина голос в своей голове. «Что мне теперь делать?» – тихо спросила она себя. «Ничего не нужно делать, – сказал голос. – Возвращайся домой и продолжай жить своей жизнью». «Но я не могу. Они не примут меня такой!». «Примут, – пообещал голос. – Скоро они все станут такими, как ты». «А какая я?» – спросила Нина, вспоминая себя красивую и себя уродливую. «Теперь ты счастливая, – сказал голос. – Теперь у тебя есть все, о чем ты мечтала». «Но у меня все это уже было. И даже больше». «Но мир отнял у тебя это». «Да». «Жестокий мир». «Да». «Несовершенный». «Да». «Скоро это изменится. Ты хочешь, чтобы это изменилось?». «Да». – Нина наклонилась и поцеловала Филиппа. Он открыл глаза.
– С кем ты разговариваешь? – сонно спросил он.
– С тобой. – Она улыбнулась и встала с кровати. – Разве ты не слышишь?
– Что я должен слышать?
– Голос. Он в твоей голове. Слышишь?
– Я не знаю. – Филипп тупо оглядывался по сторонам. – Здесь есть кто-то еще?
– Только мы, – снова улыбнулась ему Нина, застегивая бюстгальтер. – Только мы и голос внутри нас.
Филипп поднялся с кровати и, пошатываясь, пошел в ванную.
– Мне нужно умыться, – сказал он, закрывая за собой дверь.
Лампа дневного света моргнула несколько раз и осветила ванную. «Все меняется, Филипп», – сказал ему голос.
– Кто здесь? – Он затравлено огляделся по сторонам. Что он пил сегодня?
«Это всего лишь ты сам».
– Нет. Я ничего не слышу! Ничего… – Он замолчал, услышав, как хлопнула входная дверь. Выглянул из ванной. Комната была пуста. Нина ушла, бросила его, оставила один на один с безумием.
«Не нужно бояться, Филипп».
– Какого черта? – заорал он. – Что со мной происходит? – Схватив телефон, Филипп набрал номер городской больницы. – Какой позор. Боже. Какой позор! – Он бросил трубку, подошел к окну.
В соседском доме горел свет. «Она очень красива», – сказал голос. Филипп закрыл глаза, вспоминая Нину, сравнивая с Делл. «Нина, правда, жена Рона?» – спросил он голос в своей голове. «Он очень счастливый мужчина». «Я обидел ее». «Она простила тебя». «Я обидел Рона». «Он тоже скоро простит тебя». «Почему?» «Потому что все вы скоро станете братьями, Филипп. Все». В соседнем доме Делл подошла к окну и задернула шторы. «И даже она, – сказал Филиппу голос. – Нужно лишь подождать». «Я готов ждать». – Филипп вспомнил качели во дворе Делл и представил, как их общие дети смеются, качаясь на них.
– Я готов ждать, – сказал он, отходя от окна. – Готов…
Часть четвертая
Глава первая
Восстание было стихийным. Оно охватило Иях, разделило семьи и друзей.
– Они убивают друг друга, – сказал Моргану Харр. – Организация торговцев, которую возглавляет Доминик Крисп, спонсирует повстанцев. Во главе у них стоит некий Маню Гомиш, который некогда работал начальником местной полиции и после самоубийства действующего начальника снова занял его место. Без выборов, без одобрения из вышестоящих органов. Большинство служащих примкнули к нему, другие к последователям Барриса.
– Какое нам дело до Ияха, Харр? – устало произнес Морган. – У нас и в Селене проблем по горло.
– Подобные восстания вспыхивают повсюду. Мои агенты все еще сдерживают СМИ, но люди все равно узнают о Маню и Криспе, бросают все и отправляются в Иях, чтобы получить указания и действовать. И подобное происходит во всех крупных городах. Страшно подумать, что могло бы случиться, если пять лет назад мы приняли закон о свободной продаже оружия.
– Помнится мне, ты сам голосовал за принятие этого закона.
– Я был не прав, – отчеканил Харр.
– Отстранить бы тебя от занимаемой должности, вручить водяной пулемет и отправить на улицы разгонять толпы, – проворчал Морган. – Да вот только кого я поставлю на твое место? Правительство и то разбежалось кто куда.
– Не думаю, что сейчас подходящее время для того, чтобы бороться за власть.
– И что ты предлагаешь?
– Объявить военное положение.
– Я спрашиваю, что ты предлагаешь в отношении себя?
– Вы собираетесь судить меня за то, что было пять лет назад?
– Почему бы и нет? Сколько прошло времени, а ты так и не устранил Эпплтона. Твои агенты переходят на его сторону. Беспорядки усиливаются, а ты лишь докладываешь и докладываешь. Может быть, ты с самого начала был не снами?
– Простите за своеволие, но я не отдам приказ убрать Эпплтона до тех пор, пока мы не сможем взять ситуацию под контроль. Повстанцы сильны, как никогда, и Эпплтон, неважно, на чьей он стороне, хоть как-то сдерживает эту силу. Без него организация торговцев ринется в бой. Она сметет все на своем пути и захватит власть.
– Так убери тогда Маню и Криспа. Хоть это ты можешь сделать?!
– Боюсь, вы не отдаете себе отчет в происходящем, судья. – Харр вытянулся в струну. – Эпплтон и организация торговцев хоть как-то контролирует народные массы. Даже если убрать их всех, мы лишь усугубим ситуацию. Начнется хаос, с которым мы не сможем бороться.
– Так иди и придумай, как с этим справиться, – сказал Морган, массируя пульсирующие виски. Головная боль резала сознание. – Ступай, Харр. Ступай. А у меня мигрень. И не забудь о том, что тебя ждет, когда все это закончится. Не забудь… Как же болит голова…
Харр осторожно прикрыл за собой дверь в кабинет судьи.
– Не спеши уходить, – сказала Клея Райт.
Свет в приемной был выключен. Она сидела за столом секретарши, прячась в рваных тенях и отблесках зимнего солнца, пробивавшегося сквозь грязное окно.
– Нам нужно поговорить с тобой, Харр.
– Я обо всем уже рассказал Моргану.
– Морган сломлен и не способен принимать решения.
– Что? – опешил Харр.
– Он связался с Землей и теперь ждет, когда они решат нашу судьбу.
– Какое им дело до тех, кто живет в четырехстах тысячах километров от них?