– Никакого, – согласилась Райт. – Если, конечно, они не решат, что из этого можно извлечь выгоду. Помнишь, как они впервые прилетели к нам? Сколько денег они потратили на эти экспедиции? И все ради чего? Лишь бы узнать, нет ли у нас чего-нибудь полезного для них. Но у нас ничего не было! И что в итоге? Лишь пара спутников, да непрерывная связь посредством которой они обменивают получаемые нами данные с телескопов на обратной стороне Луны, на устаревшие разработки, которые у них уже гроша ломанного не стоят! Да что говорить! Они даже на своей планете готовы устроить десяток войн лишь бы повысить стоимость барреля нефти или упрочить свое политическое влияние!
– Но, что им делать здесь?
– Может быть, захотят сохранить телескопы. Может быть, привести к власти своего человека, который национализирует все наши земли, а затем продаст лучшие из них Земным миллионерам, которых можно будет на старости лет отправить сюда и прибрать к рукам их власть на Земле. Или же сами переберутся сюда и устроят Третью Мировую Войну на родной планете. Все будет зависеть от количества прибылей. – Клея закурила. – Ты знал, что Морган велел провести анализы всех задержанных тобой последователей Эпплтона?
– Да.
– А ты знал, что все результаты он отправил на Землю?
– Разве у нас мало своих ученых, способных разобраться в этом?
– А ты видел эти результаты?
– Я военный, а не ученый.
– А я, по-твоему, всего лишь шлюха, которая сменила не один десяток постелей, чтобы добиться этой должности?
– Я не…
– Да, ладно, Харр. Я знаю, что у тебя есть личное дело на каждого из нас. Но знаешь что, мне это нравится. Не нужно притворяться и изображать добродетель.
– Куда ты клонишь?
– Давай, пройдем в мой офис.
– Я хочу знать, чего ты хочешь.
– Все чего-то хотят. – Клея встала из-за стола и поманила Харра за собой.
* * *Огни города остались позади. «Ну, и черт с ним!», – подумала Биатрис Каплан, разгоняя свой «Форд» до ста пятидесяти километров в час. Четырех полосная дорога была ровной. Фары выхватывали из темноты четкие полосы дорожной разметки. «До Ияха триста километров», – сообщил дорожный указатель. Не снижая скорость, Бэт достала из бардачка бумажную карту. За последний месяц она поняла одно: ничему и никому уже нельзя доверять, даже дорожным указателям. Ты нужен до тех пор, пока нужен, а потом тебя либо выбрасывают на улицу, либо в подвалы и тюрьмы, где ты медленно гниешь, наслаждаясь своими знаниями, за которые ты и оказался там. Был еще и третий способ – убийство, но он казался слишком простым. Смерть не ломает твою жизнь, она лишь прерывает ее, а людям, которые стоят у власти этого всегда мало. Поэтому Бэт и бежала. Чемодан с бумагами лежал на заднем сиденье. Если она сможет добраться до Ияха, если сможет добиться встречи с Маню или Криспом, если они поверят ей… «Черт!» – Бэт засмеялась над собой. Столько «если» и ничего стабильного. Еще три месяца назад она была обыкновенным врачом с ремаркой «подающая надежды». Ей было двадцать семь, и жизнь, казалось, только начинается. Хорошая работа, хороший город, хороший дом… Даже любовник и тот был хорошим во всех смыслах этого слова.
– Лет через пять я добьюсь, чтобы ты возглавила одну из больниц Селены, – пообещал он, когда они только начали встречаться и, судя по тому, как быстро карьера Бэт пошла в гору, не собирался отказываться от этих слов. С политиками всегда так – либо свиньи, либо влюбленные идиоты…
Бэт закурила. Снизила скорость. Теперь торопиться было уже некуда. До Ияха оставалось меньше двух сот километров…
* * *Представь себя в шкуре Харра. Теперь войди в кабинет Клео и закрой дверь.
– На ключ», – говорит она и предлагает выпить.
– Я на работе.
– Уже нет. – Клео улыбается и откупоривает бутылку дорого коньяка. – Закуривай.
Клея разливает коньяк по стаканам, достает из сейфа листок бумаги.
Что это? – спрашиваешь ты.
– Приказ о твоем аресте, – говорит она.
Ты вырываешь листок у нее из рук. Читаешь. Подписано самим Морганом.
– Здесь нет даты, – говоришь ты.
– Именно, – говорит она и забирает у тебя листок. – Понимаешь, что это значит?
Ты молчишь. Берешь стакан с коньяком.
– Все мы у кого-то на крючке, Харр. Выпей. Достань сигарету и закури.
– Ты за этим меня сюда позвала?
Она качает головой, подходит к тебе и говорит, что хочет занять место Моргана.
– Это что, какая-то проверка? – спрашиваешь ты.
– Нет, – говорит она. – И не волнуйся, за прослушку в этом здании отвечаю я.
– Если я сейчас развернусь и уйду отсюда…
– То тебя арестуют, а все остальное представь сам.
– И что мне делать?
– Мы можем обвинить Моргана в измене, бездействии, в пособничестве Земле…
– Так они все-таки вылетают?
– А я не сказала? – Клея улыбается. – Их, видишь ли, очень заинтересовали результаты анализов задержанных твоими агентами людей. Они что-то нашли у них в крови, и хотят лично принять участие в исследованиях.
– Они знают о беспорядках?
– Думаешь, им есть до этого дело?
Ты пожимаешь плечами, а Клея спрашивает тебя:
– Ты знал, что у всех задержанных одна группа крови? Очень редкая группа…
– И что это значит?
– Не знаю. По-моему, ученые считают, что это какой-то вирус. Он проникает в кровеносную систему, подчиняет сознание…
Спроси ее:
– Почему же тогда не заразились мы?
– Может для этого нужно время или физический контакт? Ты слышал, как правительство Земли боролось с наркоманией и проституцией?
– ВИЧ?
– Именно.
– Думаешь, они собираются использовать нашу беду в своих целях?
– Почему бы и нет. Это же идеальное оружие, если, конечно, научиться контролировать его.
– И ты считаешь, что это возможно?
– Нет! – Клея рассмеялась. – Это идиот Морган, верит во всю эту чепуху. Земляне просто прилетят сюда, воспользуются ситуацией и придумают какое-нибудь временное правительство, сделав нас своей колонией! Представляешь, каких-нибудь четыре человека прилетят и перечеркнут все, чем мы жили последние столетия?
– Ты говорила об этом с Морганом?
– Да. Я сказала, что это ты сообщил мне об этом. Вот он и выписал приказ о твоем аресте.
– Ты знаешь кто ты после этого?
– И даже хуже, – улыбается она и говорит, что у тебя теперь только два пути. – Либо в тюрьму, либо к звездам.
– Я, пожалуй, еще выпью, – говоришь ты, а она рассказывает, что механизм уже запущен.
– Я выбрала одну сучку из группы ученых, проводивших анализы. Биатрис Каплан. Ничего личного, сам знаешь, как это бывает… Обвинила ее любовника в предательстве и шпионаже. Выдала приказ на его арест. Мои люди арестовали сначала его, затем Бэт. Промыли ей как следует мозги и отпустили под подписку о невыезде. А через пару дней она нашла дипломат своего, уже покойного, любовника, в котором было все: результаты анализов, переговоры Моргана с Землей, договоры о сотрудничестве… И к тому моменту, ее мозги были уже настолько промыты, что единственно верным решением, чтобы спасти свою жизнь, она видела лишь вариант отправиться к Криспу и Маню и променять эту информацию на обещание защиты и убежища. Так что, думаю, Земляне нас не побеспокоят в ближайшее время, а вот Морган… – она замолкает ненадолго, смотрит тебе в глаза. – А потом мы объединимся с торговцами и совместными усилиями подавим восстание Эпплтона. В результате торговцы получат деньги и полную экономическую свободу, а мы власть и всю эту планету.
– И ты думаешь, что у нас получится?
– Хочешь знать, что я думаю? – Она отходит назад, садится на стол, сбрасывая на пол кипы бумаг. – Я думаю, что офисный стол должен выдерживать как минимум двух человек…
Так ты становишься еще одним из того не первого десятка (или сотни?), которых сменила Клея, и чувство такое, что это не ты, а она трахает тебя…
– Хочешь еще выпить, дорогой?
– Пожалуй.
* * *Морган.
Головная боль становится невыносимой. Ты уже чувствуешь ее не только физически, но и где-то глубже, намного глубже. Твой город, твоя страна… Все катится в пропасть, и ты вместе с ним. Где же твой преданный пес, которого у тебя никогда не было? С кем поговорить, когда вокруг лишь те, кто ждет, когда ты оступишься, когда твоя слабость даст им возможность свергнуть тебя? И все ради чего? Ради кресла, на котором ты сидишь? Ради этого кабинета? Всего лишь дерево и гвозди! Нет. Оденься в черное и неброское, натренируй отсутствующий взгляд, натяни на голову вязаную шапочку и выйди вечером в город. Пешком, без охраны. Слейся с толпой. Иди по мокрым улица, заглядывая прохожим в глаза. Что видишь ты в них, кроме пустоты? А, может, эта пустота внутри тебя? Ничего не осталось. Годы выжгли сердце, превратив в бездушный мускул, который умеет лишь сокращаться. Тело здорово, но больна душа. Смотри глубже, слушай в себя. Маленькие черные черви, копошатся в твоей душе, неустанно пожирая ее несуществующую плоть. Как и твоя собака, которой никогда не было, бежит к своему хозяину, виляя хвостом. Никто не поймет тебя лучше, чем она. Видишь? Она садится рядом с твоим креслом и молчит. Положи руку на ее большую голову. Чувствуешь? Ты такой же, как и она – верный и одинокий в своем служении. И дорога эта, извиваясь, уходит за горизонт. Считай шаги до падения. Даже звезды срываются с неба. «Успел загадать желание? Нет? Очень жаль». Но это всего лишь метеоры, которые сгорают в слоях атмосферы. Звезды загораются и гаснут, но никогда не падают. Им некуда падать в «большом космическом ничто». И нет смысла: успел ты загадать желание или нет. Оно лишь плод твоей веры, продукт твоей жизнедеятельности, и чем больше желаний, тем сочнее кажется жизнь. «Короткая счастливая жизнь коричневого тапка», в которой куда интереснее, чем занимаются в кустах ожившие туфелька и тапочек, чем важность эксперимента по их оживлению. «Положи голову мне на колени, верный пес!» А за окном снова идет снег. Кружит, залетая в разбитые окна, и тает на дорогих коврах, превращаясь в грязь. Неужели в конце и есть начало? Кто выбрал тебя править этим миром иллюзий: Господь, народ или ты сам? И почему перемены страшат больше, чем бездействие? Может быть, сложить с себя полномочия, и позволить другим писать историю этой жизни? Но что тогда останется у тебя, кроме сердечной мышцы и червей в душе? Все отдано этой книге, в которой тысячи историй, принесено в жертву. Столько лет ты писал эту сагу, а в результате сага написала тебя. И вот ты сидишь и гладишь собаку, которой нет. Одинокий, старый и нет сил, чтобы позвать стекольщиков и заделать разбитые окна. И горизонт все ближе и ближе. И ты считаешь шаги, уходя в закат. Ты и твоя верная собака, которой нет, но которая для тебя сейчас самая настоящая из всего, что тебя окружает. И ты готов бросить все, что у тебя есть, лишь бы она осталась с тобой. И солнце садится. И ваши тени, молча, ползут за вашими спинами… Нет. Звезды не падают. Они лишь загораются и гаснут, а все остальное мы придумываем сами, чтобы разнообразить свою жизнь. И не считать шагов до горизонта. Не считать шагов…
– Знаешь, что меня поражает больше всего? – спросил Крисп, вглядываясь в глаза Биатрис Каплан. – Что мы люди, не смотря ни на что, продолжаем верить в человеческую тупость.
– Я просто хочу выжить, – сказала усталая женщина.
– И ты думаешь, деньги смогут тебе что-то гарантировать?
Она не ответила. Крисп снял трубку и велел Сиду зайти к нему.
– Отвези ее в закрытую часть Ияха и сдай людям Эпплтона, – сказал он помощнику Маню. Бэт обессилено уронила голову на грудь. – Все еще не хочешь сказать мне, кто тебя послал? – спросил Крисп.
– Я уже сказала все, что могла сказать.
Сид вывез ее из укрепленного офиса Криспа ночью. Вооруженные люди патрулировали пустынные улицы города, освещенные редкими фонарями.
– Не знаю, чего ты добиваешься, – сказал он женщине, – но там, куда я тебя отвезу, у тебя не будет не единого шанса уцелеть. Они обратят тебя в свою веру, и ты уже никогда не будешь той, кем ты являешься сейчас. – Он помолчал, давая время обдумать услышанное. Ее лицо ничего не выражало. Красивое, бледное лицо с отсутствующим взглядом. – Я не пойму, ты этого хочешь что ли? – не выдержав, заорал Сид.
– Я уже ничего не хочу, – тихо сказала женщина.
– Как ты не поймешь? – не сдавался Сид. – Это же война! Здесь нельзя вот так… Нужно определиться, выбрать, на чьей ты стороне!
– Какая теперь разница?
– Чертова дура! – процедил сквозь зубы Сид.
Фонарных столбов стало меньше. Желтые пятна света скромно освещали небольшие участки, отдавая большую часть улиц на растерзание ночи. Когда рабочих фонарей и вовсе не осталось, Сид остановил машину.
– Вылезай, – сказал он, не стараясь смотреть женщине в глаза. Она подчинилась. – И дипломат свой забери! Мы и без тебя все это знали…
Он уехал. Бэт шла по улице и слушала царившую вокруг тишину. Редкие снежинки падали с неба, украшая голые ветви деревьев. Далекий бело-голубой диск Земли висел высоко в небе. «Здесь все заражено, – думала Бэт. – Абсолютно все». Но страха не было. Он кончился незадолго до этого, и теперь на его месте оставалась лишь пустота. Небольшой фонтанчик возле стеклянной витрины цветочного магазина был завален снегом. Бэт набрала пригоршню холодной воды и сполоснула лицо. Ничего. Совсем ничего. Она наклонилась и сделала несколько глотков. И снова лишь тишина. «Может быть, это сон? – подумала Бэт. – Долгий красочный сон, в котором я брожу по тихим, спокойным улицам города своей мечты и пытаюсь найти дом, в котором останусь на всю свою жизнь?» Она выбрала дом, который ей понравился больше всего, и постучала в закрытую дверь. Открыли почти сразу.
– Кто вы? – спросил высокий темноволосый мужчина. Его голубые глаза были совсем не такими, как у Сида, и уж точно не такими, как у ее бывшего любовника. – Почему вы здесь? – спросил он Бэт.
– Я не знаю, – призналась она, подумала и решила рассказать, о своем сне.
– Это не сон, – сказал мужчина и отошел в сторону, пропуская ее в дом. В дом ее мечты…
* * *Квартира Харра.
Выключи в детской свет и закрой дверь. Сын спит, и ты думаешь, что у него будет лучшее будущее. Думаешь и радуешься тому, что он еще слишком мал, чтобы понимать весь ужас настоящего, в котором вы сейчас живете. Служебная квартира расположена на восемнадцатом этаже хорошо охраняемого дома. Внизу вооруженные люди, в коридорах камеры наблюдения, в подвале автономный генератор, на случай отключения электропитания, вода, поступающая в водопровод дома, проверяется и фильтруется снова и снова…
– Ты пил? – спрашивает жена, когда ты ложишься в кровать.
– Немного, – признаешься ты, лежишь и смотришь в потолок, думая о том, что произошло сегодня днем в кабинете Клеи Райт.
– Хочешь, я приласкаю тебя? – спрашивает жена.
– Нет. Я слишком устал.
– Понятно… Сигареты на тумбочке, если хочешь, можешь курить здесь, – она поворачивается на правый бок, спиной к тебе.
Чиркаешь зажигалкой, слушаешь, как потрескивает разгорающийся табак. Тело кажется каким-то ватным, словно Клея высосала из него все соки. Что это было? Сегодня? Между вами? «Офисный стол должен выдерживать как минимум двоих». Нет. У твоего ребенка будет лучшее будущее. Такова твоя надежда, и чтобы не происходило, никто не сможет забрать эту надежду.
Телефон звонит, – говорит жена.
Прислушиваешься.
– И, правда, звонит.
Снимаешь трубку.
– Морган умер, – говорит Клея.
Ты не спешишь отвечать. Сейчас молчание кажется жизненной необходимостью.
– Ты нужен мне здесь, Харр.
Молчишь.
– Харр?
– Да?
– Ты слышал, что я тебе сказала?
– Да.
Теперь молчит она – слышно лишь тяжелое, напряженное дыхание.
– И ты приедешь? – голос Клео вкрадчивый, с оттенком безнадежности. – Ты нужен мне, Харр.
И снова молчание, сдобренное неровным тяжелым дыханием. Ты затягиваешься сигаретой и вешаешь трубку. Лежишь и смотришь в потолок, думая о сыне. И надежды о будущем тают. И ком поднимается к горлу.
– Кто это был? – спрашивает жена.
– Никто, – говоришь ты, и она продолжает спать.
Может быть, Клея права, и вы с ней действительно одного поля ягоды? «Все мы у кого-то на крючке, Харр». Да, но вот только как понять у кого и кто? Сигарета обжигает пальцы. Боль всегда приводит в чувство лучше, чем стакан воды, выплеснутый тебе в лицо. Ты встаешь с кровати и одеваешься. Врач Моргана говорит, что у судьи был сердечный приступ. Ты смотришь на Клею и думаешь, какое отношение она имеет к этому, и не умрешь ли и ты от сердечного приступа, когда она перестанет нуждаться в тебе? Обмякшее тело судьи покоится в кресле. Он умер за рабочим столом, окруженный бумагами и доносами. «Преданность – это самое ценное, что у нас есть, – сказал тебе когда-то Морган, процитировав фантаста своей молодости. – Преданность, соединяющая нас, связывающая слугу с покровителем, мужчину с любовницей». Помнится, вы говорили еще о каком-то идеале, но это было уже так давно… Да и какая теперь разница.
– Нужно сообщить о случившемся совету, – говорит Клея.
Ты вспоминаешь клятвы, которые вы давали друг другу в ее кабинете. Что может быть более ценным, чем клятва? Но мир обесценился. Весь мир. И вместе с ним обесценились клятвы. Вот ваше истинное лицо и назад пути уже нет.
* * *Сид увидел Биатрис Каплан на третий день, после того, как оставил ее в темной части Ияха. Она постучала в двери его дома и долго стояла, дожидаясь, пока ей откроют.
– Как тебе удалось уцелеть? – спросил он, пряча свою наготу за дверью.
– Они отпустили меня.
– Такого не бывает.
– Но, я же здесь.
– Значит, ты одна из них. – Сид захлопнул дверь. – Уходи, пока я не пристрелил тебя!
– Они сказали, что я должна кое-что передать тебе.
– Я не слушаю тебя!
– Они сказали, что не хотят войны.
– Уходи!
– Они просто хотят жить, Сид!
– Это не ты говоришь!
– Это я говорю! Они не такие, как о них рассказывают.
– Как же!
– Они отпустили меня, дав возможность самой решать, с кем я захочу остаться!
– Вот как?
– А еще они сказали, что все мы должны объединиться перед лицом грядущей опасности.
– Что за опасность?
– Земляне. Никто не хочет, чтобы они совали нос в наши дела.
– Это точно. – Сид приоткрыл дверь. – Как ты прошла мимо патрулей?
– Они провели меня.
– Значит, они могут проникнуть сюда, когда захотят?
– Они не хотят причинять вам вреда.
– Ладно, – сдался Сид. – Заходи, у нас как-никак комендантский час. – И когда она вошла. – Ты уж извини, но мне придется тебя обыскать.
– Это лишнее.
– Так положено.
– Ну, если положено… – Бэт повернулась лицом к стене и подняла руки.
– У тебя не плохая фигура, – подметил Сид.
– Жить от этого, к сожалению, не легче.
– У тебя же был хороший любовник.
– И где я теперь?
– Да. Смутное время. – Сид отошел назад. – Можешь обернуться.
– Нашел, что искал?
– Нет, но это ничего не меняет. Это, как вирус, понимаешь? Он может быть в твоей крови.
– Я знаю что это. – Бэт одернула кофту и поправила бюстгальтер. – Они обо всем рассказали мне.
– Вот как? – Сид жестом предложил пройти в гостиную.
– Все еще не доверяешь мне?
– Нет.
– Знаешь, если я когда-нибудь смогу вернуться обратно к ним, то, наверное, попрошу сделать меня одной из них.
– Давай я дам тебе пистолет, и ты вышибешь себе мозги прямо сейчас.
– Это совершенно другое, Сид. – Бэт мечтательно прикрыла глаза. – Это словно довериться кому-то. Более мудрому. Более сильному. Тому, кто сможет позаботиться о тебе: успокоить тревоги, излечить раны. Тому, кто никогда не бросит тебя, не причинит тебе боль. Тому, кто всегда будет рядом… – она замолчала, увидев, как помрачнел Сид. – Я сказала что-то не так?