Башир оторвался от сканера и посмотрел на Райкера.
Кирк все еще находился в искуственном сне. На пути Новому Титану Башир подтвердил, что замедление метаболизма воскрешенного пациента также замедлило наниты. Каждый час, который Кирк оставался без сознания, удлинял его жизнь еще на один час.
Но ему все равно осталось лишь несколько дней.
– У меня через десять минут брифинг, – сказал Райкер. В данной ситуации не было времени для вежливости, и, к счастью, Башир не обиделся. – Что ты не хотел сказать мне по общей связи?
Башир нахмурился:
– Согласно генеральному приказу номер три я не имею права говорить с вами через системы коммуникации. Перехват врагами и так далее.
– Ну теперь-то ты можешь сказать, – вздохнул Райкер.
Башир указал на сканер. Райкер узнал некоторые технические схемы на экране – результат исследования Звездным Флотом имплантантов Борга, изъятых из капитана Пикарда.
– Я просмотрел секретные файлы которые вы мне предоставили, – сказал Башир. – В них гораздо больше информации, чем в газетах, опубликованных в…
– Доктор, я должен найти исчезнувшую звездную базу. Борг могут вернуться в любой момент, так что у меня нету времени на дискуссии.
Башир пожал плечами, как бы признавая свою беспомощность:
– Суть в том коммандер, что имплантанты в мозгу пациента произведены Боргом.
Райкер даже пошатнулся от неожиданности:
– Зачем Боргу понадобилось оживлять Джеймса Т. Кирка?
– Я не уверен что это сделал Борг.
– Но ты же сам сказал, что это имплантанты Борга, – удивился Райкер.
– Но не наниты. Его оживили наниты, по крайней мере физически. А то, что возвратило его… – Башир выглядел неловко, произнося вулканский термин. – То, что возвратило назад его катру, необъяснимо наукой. И ни имплантанты, ни наниты не смогли бы оживить его руководствуясь только такой наукой.
– Какие-нибудь идеи насчет принадлежности нанитов? – спросил Райкер.
Башир выглядел утомленным:
– Потребовалось время, но я смог изолировать и демонтировать некоторые из них. Я бы сказал, что они очень похожи на модели, разработанные институтом Дейстрома, но улучшенные для другого производственного процесса.
Райкер заставил себя улыбнуться:
– Значит кто-то украл эти модели и смог разработать другой метод их производства?
– Да.
– Они произведены Боргом?
– Вот, вот, – сказал Башир. – Согласно этим секретным файлам, все компьютерные схемы Борга, которые мы до этого встречали, содержат в субпроцессорах заметные следы наркотического тридиталифана. У имплантов Кирка они есть, а вот у субпроцессоров нанитов их нет.
На Райкера вдруг накатило предчувствие. Если даже Борг ассимилировал технологию нанитов какой она была, усовершенствования, которые были проделаны с ними, должны были содержать тридиталифан. Отсутствие этого компонента могло означать только одно.
– Правильно ли я понял, что в Кирке сейчас находятся две разные технологии?
Башир мрачно кивнул. Райкер видел, что доктор пришел к такому же выводу, как и он сам.
– Кто-то работает с Боргом.
– Должно быть, – сказал Башир.
Райкер почувствовал себя словно в невесомости. Единственным уязвимым местом Борга, которое давало Звездному Флоту хоть какой-то шанс на победу было то, что на некотором фундаментальном уровне действия коллектива можно было предсказать. Вот почему Пикард был выбран для этого задания. Звездный Флот знал, как Борг реагирует на присутствие Локьютуса. Все, чего пытался добиться Пикард основывалось на мысли, что Борг будет поступать точно так же.
Но что если Борг действовали не одни? Если по какой-то непостижимой прихоти Борг научился сотрудничать с другими, то значит, что очень даже неприятная непредсказуемость прибавилась в игру.
– Доктор, вы сможете изъять имплантанты из тела Кирка используя дополнительную информацию из секретных файлов?
– А как же доктор Крашер?
– Доктор Крашер исчезла. Мы не знаем где она или когда вернется.
Башир посмотрел на своего пациента, но у Райкера не было времени для долгих раздумий.
– Доктор Башир, если Борг заключил союз с другой расой, то все попытки Звездного Флота разработать тактику обороны находятся на грани срыва. Необходимо обязательно освободить Кирка от программы, чтобы мы смогли расспросить его о тех, кто сделал это с ним и почему. – Райкер пристально посмотрел на Башира. – Я спрашиваю еще раз. Вы можете убрать импланты?
Башир понизил голос, как будто боялся, что пациент услышит его:
– Вопроса о том, могу ли я убрать их нет, коммандер. Я просто не знаю выживет ли пациент после операции.
Райкер на минуту закрыл глаза. Не было времени взвесить все за и против. Нет времени для вычисления шансов.
Он посмотрел на Башира, ожидая его протестов:
– Сделайте это.
– Вы просите меня подвергнуть его операции, которая может убить его.
– Вы можете считать это приказом, доктор.
Башир нажал на клавишу сканера выключив его.
– При всем уважении, я буду вынужден написать формальный протест в Медицинский отдел Звездного Флота.
– Само собой, – сказал Райкер, – только после операции.
Райкер увидел в глазах Башира момент принятия решения. Он сделает это, несмотря на свое несогласие.
– Мне понадобится час для ознакомления с записями доктора Крашер и репликации необходимых инструментов.
– Все оборудование «Челленджера» к вашим услугам.
– Прошу извинить, но перспектива не радует.
Райкер ушел, не ответив. Удивительно, как сильно стал нравиться ему врач. Сильный характер, но он умеет повиноваться приказам. Райкер решил, что юный доктор Башир достигнет многого в Звездном Флоте. Если, конечно, Звездный Флот выживет.
ГЛАВА 35
Дейта и раньше участвовал во многих медицинских процедурах, они обычно требовали чрезвычайной осторожности. Извлечение импланта Борга, внедренного в Джеймса Т. Кирка, было одним из немногих случаев, когда Дейта реально помогал в хирургическом отделении, и часть его жаждала опыта. Он нашел, что это приносит предвкушение удовольствия.
В то же время другая его часть признавала серьезность процедуры, потому что результат мог иметь прямое отношение к выживанию Федерации. Это приносило пред-ощущение другого типа.
Дейта решил, что наличие эмоций действительно помогало ему понять, почему люди так часто казались смущенными. Опыт желаний и страхов некоторых вещей в то же самое время был родственен рассматриванию дуальной волновой природы частиц света. К сожалению, не существовало никаких квантовых уравнений, чтобы описать двойственность противоречивых эмоций.
«Пока», – подумал Дейта.
Но потом он заинтересовался, возникал ли этот вопрос когда-либо относительно Трилекса. И ответ так или иначе внес вклад в разрушение того общества или нет?
– Мистер Дейта, – сказал Башир, прерывая его размышления, – проверьте, пожалуйста, первичную ветвь главного тела импланта.
Дейта немедленно сконцентрировался на задаче.
Доктор Башир потребовал помощи Дейты в этой процедуре из-за способности андроида оставаться в прямом контакте с компьютерами «Челленджера». Таким образом, информация всего Звездного Флота о Борге, также как и анализ Беверли Крашер об имплантантах, которые она удалила у капитана Пикарда, была доступна в любой момент.
Дейта сожалел, что даже при том, что он имел медицинские знания, чтобы вести эту операцию, он не имел моторных навыков, чтобы сделать это. Единожды пронаблюдав за Баширом, Дейта был бы, конечно, всегда способен проделать то же самое. Таким же образом он мог повторять большие музыкальные концерты, нота за нотой. Но так как человеческие тела были такие разные и внутри и снаружи, способность точно воспроизводить некоторые движения не будет гарантировать следующему пациенту, что он переживет процедуру, которую сможет ему предложить Дейта. Особенным навыком хорошего хирурга, от которого многое зависит, является способность приспосабливаться к постоянно изменяющимся условиям… и телам.
Однако Дейта все еще мог внести свой вклад в успех Башира, и он начал свою работу.
Перед ним, в сиянии стерилизующего поля, окружающего операционный стол, доктор Башир приподнял надрезанный лоскут кожи со скальпа Кирка, обнажая затылочную кость в основании черепа. Сейчас в черепе было пробито маленькое прямоугольное отверстие, приблизительно два на три сантиметра. Фрагмент ампутированной кости плавал в подпитывающей ванночке – в конце операции он будет возвращен обратно.
В пределах надреза матовая желтая твердая мозговая оболочка была отодвинута назад, обнажая затылочную извилину наверху мозжечка. Компьютерный дисплей свисал с потолка, над головой пациента. На нем отображалась увеличенная, трехмерная сенсорная модель внутренности черепа, где на границе между двумя полушариями мозга можно было заметить главную часть борговского импланта.
Башир ввел восемь молекулярных проводов через мозговую ткань и соединил с имплантом в восьми ключевых точках. Провода сняли бы любой энергетический разряд, который имплант мог дать в ответ на попытку извлечения.
Дейта проверил, что молекулярные провода расположены так, чтобы пациенту даже в худшем случае мог быть нанесен лишь минимальный вред – так, как описывала доктор Крашер.
– Энергетический источник импланта изолирован правильно, – сказал Дейта.
– Спасибо, – ответил Башир. Он потер тыльной стороной своей руки в перчатке по надетому на голову красному капюшону, затем задержал маленький цилиндрик силового скальпеля номер два около обнаженной мозговой ткани. Ловкими движениями пальцев микро-силовым полем скальпеля он начал мягко и осторожно вдоль проводов раздвигать в стороны проводящий путь головного мозга.
Дейта и Башир наблюдали за прогрессом на экране дисплея. Нейроны разъединялись с каждым импульсом скальпеля. Но разрушение было настолько незначительно, что никаких необратимых повреждений не будет. По крайней мере, если пациент выживет.
Пока Башир продолжал операцию, Дейта перешел в многозадачный режим, наблюдая за экраном дисплея, черепом Кирка и доктором Баширом, который постоянно уточнял записи Крашер, подтверждая каждый шаг, который делал врач, и предлагая варианты учточнений, когда Башир их запрашивал.
Дейта все время поражался спокойствию и профессионализму Башира. Однако через час после начала операции, он начал задаваться вопросом, когда же молодой человек поймет, что он столкнулся с безнадежной задачей.
Через полтора часа после начала операции Дейта взял на себя смелость сообщить врачу о своем заключении.
– Доктор Башир, к настоящему времени ясно, что то, что вы пытаетесь делать, безнадежно.
Башир впился в него взглядом.
– Каково состояние импланта? – потребовал он.
– Восемьдесят процентов импланта отделено от мозговой ткани, – подтвердил Дейта, – Кровотечение минимально. Жизненные показатели в норме.
– Это означает, что осталось убрать только двадцать процентов, – сказал Башир.
Дейта был озадачен вызовом в голосе доктора. Дейта не подвергал сомнению его опыт, только комментировал неизбежные факты.
– Доктор Башир, оставшиеся двадцать процентов импланта не могут быть удалены операцией, которую провела доктор Крашер на капитане Пикарде. Пожалуйста, вспомните, что многие из борговских имплантов в капитане были связаны с вторичными нервами, расположенными вне мозга. В тех случаях доктор Крашер была способна разъединять и удалить секции нерва для позднейшей замены. Но это невозможно с мозгом. Если только вы хотите сохранить целостность индивидуальности пациента.
– Есть что-нибудь, что можешь сказать мне словах в десяти или меньше? – огрызнулся Башир.
– Если вы продолжите использовать силовой скальпель на остающихся секциях импланта, вы также причините непоправимый вред мозжечку пациента. Вы достигли точки, где рекурсивные усики импланта слишком сильно переплетены, чтобы отделить их от системы кровообращения или мозга непосредственно.
– Это не было десять слов или меньше.
Дейта был готов продолжать в течение часа, ссылаясь на все подходящие абзацы в записях доктора Крашер. Но, уловив настроение Башира, он просто сказал:
– Если вы продолжите, то Кирк будет мертв через двадцать минут. Точно десять слов, – Дейта задался вопросом, правильно ли он понят. – Если не считать те слова в конце. И эти слова.
– Достаточно, мистер Дейта.
Башир посмотрел вниз, на обнаженный мозг своего пациента.
Дейта стерильной подушечкой удалил скопившуюся там кровь.
– Я зашел слишком далеко, – сказал Башир. Дейта ощутил, что он никому не адресует эти слова. Он просто думал вслух:
– Частично функционирующий имплант полностью парализует волновую деятельность его мозга. Он никогда не проснется.
– Моя поверхностная экспертиза медицинской библиотеки «Челленджера» предлагает, другие методы, – предложил Дейта.
Башир посмотрел на него с надеждой:
– Ну?…
Дейта почувствовал раскаяние:
– К сожалению, они требуют обширного изучения и экспериментирования, прежде чем смогли бы быть применены в этом случае.
Дейта увидел, как поникли плечи Башира под хирургическим халатом.
– Тогда у меня нет выбора, не так ли?
– Вы могли бы поместить пациента в стасис, – предложил Дейта.
– Проверьте литературу, – со вздохом сказал Башир, – Стасис не будет замедлять тот тип нанитов, которыми он заполнен.
Дейта пристально глянул вниз на кровавый разрез в теле пациента. Он был внезапно поражен ужасной уверенностью, что сейчас он станет свидетелем смерти человека. И не было ничего, что он мог бы сделать.
Он взглянул на Башира, задаваясь вопросом, достиг ли врач того же понимания.
Но Башир смотрел на пациента. Он поднял более мощный силовой скальпель.
Дейта предположил, что между ними есть различие. Башир все еще думал, что он может что-то сделать.
Дейта не ждал ничего от последующих двадцати минут.
После глубокого вздоха Башир подвел силовой скальпель близко к отверстию. Дейта увидел нежное подавливание, которым он активизировал силовое поле. Несмотря на безотлагательность, которую чувствовал Башир, он все еще действовал спокойно и методично.
До тех пор, пока по «Челленджеру» не прозвучал сигнал тревоги о столкновении.
Подсистемы Дейты ускорились до критической скорости, ожидая всплеска крови, который вырвется из разреза. Он знал, что никто из людей не сможет подавить рефлекторную реакцию на сирены, которые взвыли по всему судну – и Дейта ожидал, что скальпель проделает дыру в мозгу пациента. Смерть не потребовала бы двадцати минут. Хватит двадцати секунд.
Но вопреки всем ожиданиям Дейты, разрез не потонул в потоке крови.
Дейта посмотрел на Башира. Глаза доктора были крепко зажмурены.
Дейта почувствовал громадное удивление.
Врач действительно твердо удержал руку. Настолько великолепными были его мастерство и самоконтроль.
– Башир – мостику, – прорычал доктор, стараясь сдержать ярость. – Что, черт возьми, это было?!
– Извините, доктор, – ответил голос Райкера из верхних динамиков, – у нас тут судно, вышедшее на скорости девять-девяносто пять. Два километра от нашего расположения. Компьютер отреагировал автоматически.
Башир медленно отодвинул руку от головы пациента.
– Меня не интересует, что это было, – сказал он низким сердитым тоном. – Если вы не хотите, чтобы я обезглавил моего пациента, немедленно отключите все сигнальные системы от медотсека!
Дейта не смог промолчать. Он был создан, чтобы получать знания.
– Коммандер Райкер, какое судно может путешествовать на такой скорости? Мы атакованы Боргом?
Но в голосе Райкера не было напряжения битвы.
– Это – экспериментальный транспорт Звездного Флота, Дейта. Две больших сверхсветовых гондолы и кое-что еще. С Земли.
Башир в раздражении уставился на потолок изолятора и расположенные там динамики.
– До вас хоть что-нибудь доходит, коммандер?!
По тону голоса Дейта почти мог увидеть, как Райкер улыбается:
– Похоже, что заключение о том, что вы единственный доктор, способный извлечь имплант из Кирка, было преждевременным.
Дейта увидел замешательство на лице Башира.
– Это было не мое заключение, коммандер. Медотдел Звездного Флота сказал, что доктор Беверли Крашер была единственным активно действующим врачом с опытом в…
Башир и Дейта обернулись на звук транспортерного луча в центре лазарета.
– Мы отправили врача-консультанта непосредственно в изолятор, доктор. Он полностью проинформирован. И, похоже, способен помочь.
Дейта наблюдал, как облако транспортера приобрело форму приземистой пирамиды. На мгновение он подумал, что на борт поднимается медузианец, хотя о терапевтических навыках этой эфемерной расы крайне мало известно.
Но затем он увидел, что облако приняло форму гуманоида, сидящего в передвижном кресле.
Дейта почувствовал, что его чип эмоций ускорился, поскольку он узнал фигуру.
Кресло обернулось на его шаги, затем слегка подпрыгнуло и, жужжа моторчиком, направилось к операционному столу.
Фигура, которую оно несло, была худой и сутулой, волосы были уныло серыми, адмиральская форма болталась столь свободно, что, казалось, была размера на два больше, чем требовалось. Глубокие морщины избороздили лицо, за исключением заросших редкой белой бородой щек и подбородка.
Но разум и быстрота в его глазах противоречили возрасту, который реял вокруг него подобно облаку. Независимо от внешней оболочки тела внутри явно проживал более молодой человек.
– Адмирал Маккой? – спросил Дейта.
– Леонард Х. Маккой? – прокаркал Башир.