Они пришли на рассвете. С оружием. Все мужчины, сколько их было в деревне. Ничак-хан вместо полицейского мундира был облачен в одежду своего племени. Он был гораздо ниже ростом, чем Локарт, крепкий, худощавый, с железной хваткой и неутомимыми стальными ногами, перепоясанный через плечо патронташем и с винтовкой в руках. По предварительной договоренности, Локарт в сопровождении Жан-Люка Сессона – по просьбе хана – встретил их у двух наспех сложенных из камней колонн, которые символизировали ворота базы. Локарт отдал честь и признал Ничак-хана правителем всей базы, оба каменных столба церемониально развалили, со всех сторон раздались радостные крики и шумная пальба в воздух. Затем Ничак-хан преподнес букет цветов Жан-Люку Сессону как представителю Франции, поблагодарив его от имени всех галезан-кашкайцев за помощь и поддержку, оказанную Хомейни, который избавил их от их врага, шаха Пехлеви.
– Хвала Аллаху, что этот самозваный великий царь царей, который святотатственно постарался возвести свою родословную к царям Киру и Дарию Великому, мужам гордым и храбрым, этот светоч арийцев, этот лакей дьяволов-чужеземцев сбежал, как размалеванная наложница от своего иракского паши!
Потом с обеих сторон были произнесены храбрые речи, начался пир, и Ничак-хан, рядом с которым восседал мулла, обратился к Тому Локарту, вождю племени иноземцев на «Загрос-З», с просьбой продолжать работать, как и раньше, при новом режиме. Локарт с серьезным видом дал свое согласие.
– Будем надеяться, что Руди и его ребятам повезло так же, как тебе в Загросе, Том. – Мак-Айвер опять повернулся к окнам, понимая, что ничего не может сделать, чтобы им помочь. – Дела становятся все хуже и хуже, – пробормотал он. Убийство Кияби ужасно, и очень скверный знак для нас, думал он. Как, черт побери, мне вывезти Дженни из Тегерана, и куда, черт побери, подевался Чарли?
От Петтикина не было никаких известий с утра вчерашнего дня, когда он улетел в Тебриз. От наземного персонала в Гелег-Морги они получали самые путанные сообщения: что Петтикина похитили и заставили улететь с «тремя неизвестными лицами», или что «три пилота иранских ВВС угнали 206-й и полетели на нем к границе», или что «эти три пассажира – офицеры высокого ранга, которые бежали из страны». Почему в каждой истории фигурируют три пассажира? – спрашивал себя Мак-Айвер. Он знал, что Петтикин благополучно добрался до аэродрома здесь, в Тегеране, потому что его машина все еще стояла там, хотя баки были пусты, стекла разбиты, радиола вырвана, а сама машина помята и исцарапана. Бендер-э-Пехлеви, где он должен был дозаправиться, не отвечал – Тебриз вообще почти всегда был вне зоны радиосвязи. Он выругался про себя. День у Мак-Айвера вышел ни к черту.
Весь день ему досаждали гневные кредиторы, телефоны не работали, телекс забился, потребовалось несколько часов, чтобы его очистить, а его встреча днем с генералом Валиком, который, как обещал Гаваллан, должен был еженедельно снабжать их наличными деньгами, оказалась полной катастрофой.
– Как только банки откроются, мы заплатим все, что должны.
– Ради бога, вы твердите это уже несколько недель, – холодно сказал Мак-Айвер. – Деньги мне нужны сейчас.
– Как и всем нам, – прошипел в ответ генерал, трясясь от злости, но остро ощущая присутствие иранских сотрудников в соседнем офисе, которые, конечно же, подслушивали. – Идет гражданская война, и я не могу открыть банки. Вам придется подождать. – Валик, бывший армейский генерал, был полным, лысеющим, смуглолицым человеком, в дорогом костюме, на руке – недешевые часы. Он понизил голос еще больше: – Если бы не эти идиоты-американцы, которые предали шаха и убедили его держать наши славные вооруженные силы в узде, у нас бы сейчас не было этого бардака!
– Я британец, как вам хорошо известно, и этот бардак вызвали вы сами.
– Британцы, англичане – какая разница? Это все ваша вина. Вы на пару предали нашего шаха и Иран, и теперь вам придется за это расплачиваться!
– Чем, интересно? – едко парировал Мак-Айвер. – Все наши деньги – у вас.
– Если бы не ваши иранские партнеры, особенно я, у вас бы вообще никаких денег не было. Энди не жалуется. Я получил телекс от моего досточтимого коллеги генерала Джавадаха о том, что на этой неделе Энди должен подписать новые контракты вместо «Герни».
– Энди сказал, что получил от вас телекс, в котором вы подтвердили свое обещание обеспечивать нас наличностью.
– Я обещал постараться. – Генерал с усилием подавил в себе гнев, Мак-Айвер был ему нужен. Он промокнул лоб платком и открыл свой портфель. Портфель был набит риалами – купюры большого достоинства, – но он держал его так, чтобы Мак-Айвер не мог заглянуть внутрь. Валик достал тонкую пачку банкнот и закрыл портфель. С большой тщательностью он отсчитал пятьсот тысяч риалов, около шести тысяч американских долларов. – Вот, – произнес он картинно, выкладывая риалы на стол и убирая остальные. – На следующей неделе я или один из моих коллег привезет еще. Расписку, пожалуйста.
– Благодарю вас. – Мак-Айвер подписал расписку. – Когда мы можем ожи…
– На следующей неделе. Если банки откроются, мы сможем погасить всю задолженность. Наше слово всегда твердо. Всегда. Разве мы не договорились о передаче вам контрактов «Герни»? – Валик подался вперед и заговорил еще тише: – Так, мне нужен специальный чартер. Завтра мне понадобится 212-й, где-нибудь утром.
– И куда лететь?
– Мне необходимо проинспектировать некоторые предприятия в Абадане, – ответил Валик, и Мак-Айвер заметил, как на лбу у иранца выступил пот.
– И как же я получу необходимое разрешение, генерал? Когда все ваше воздушное пространство теперь контролируют военные, и у нас…
– Не беспокойтесь насчет разрешения, просто подготовь…
– Если у нас не будет плана полета, заранее утвержденного военными, рейс будет незаконным.
– Вы всегда можете сказать, что обращались за разрешением, и оно было дано вам в устной форме. Что тут сложного?
– Во-первых, это противоречит иранским законам, генерал. Вашим законам. Во-вторых, даже если получено устное разрешение и вертолет покидает воздушное пространство Тегерана, все равно необходимо сообщить диспетчеру на следующем военном радиолокационном центре ваш регистрационный номер – все планы полетов регистрируются в главном штабе ваших ВВС, а там к вертолетам относятся с еще большей подозрительностью, чем в Управлении гражданской авиации, – и если у вас такого номера не окажется, вам прикажут сесть на ближайшей военной базе и прибыть в тамошний диспетчерский пункт. И когда вы там сядете, они встретят вас в большом раздражении – и правильно, – целой вооруженной толпой, мой вертолет арестуют, а всех пассажиров и экипаж отправят в тюрьму.
– Тогда найдите способ. Это очень важная поездка. Э-э… контракты «Герни» зависят от нее. Просто проследите, чтобы 212-й был готов к девяти часам, скажем, в Гелег-Морги.
– Почему там? Почему не в международном аэропорте?
– Там удобнее… и сейчас спокойно.
Мак-Айвер нахмурился. Валику вполне хватало его полномочий, чтобы попросить и добиться получения разрешения на этот полет.
– Очень хорошо. Я попробую. – Он достал пачку чистых бланков для планов полетов, отметил, что последний касался полета Петтикина в Тебриз, и тревога снова накатила на него: куда, дьявол меня забери, он делся? В графе «пассажиры» Мак-Айвер поставил «Генерал Валик, председатель правления IHC» и протянул бланк иранцу. – Пожалуйста, подпишите внизу, где «Разрешаю».
Валик с высокомерным видом оттолкнул бланк от себя.
– Нет никакой нужды ставить на бланке мое имя. Просто напишите «четыре пассажира». Со мной будут моя жена и двое детей, и кое-какой багаж. Мы останемся в Абадане на неделю, потом вернемся. Просто приготовьте 212-й к девяти часам утра в Гелег-Морги.
– Извините, генерал, в разрешении должны быть указаны имена, иначе ВВС даже не примет план полета к рассмотрению. Должны быть указаны имена всех пассажиров. Я обращусь за разрешением, но больших надежд не питаю. – Мак-Айвер начал дописывать в бланк остальные имена.
– Нет, погодите! Не нужно заносить наши имена. Просто напишите, что рейс нужен для доставки запчастей в Абадан. У вас наверняка есть запчасти, которые вам нужно туда отправить. – Его лоб был покрыт крупными каплями пота.
– Хорошо, но сначала подпишите разрешение, указав имена пассажиров и конечный пункт назначения.
Лицо генерала побагровело.
– Просто оформите все без меня. Немедленно!
– Не могу. – Мак-Айвер тоже начинал терять терпение. – Повторяю, военным нужно будет знать все «кто» и «куда», они сейчас цепляются ко всему, как лента от мух. Нас и так замучают дополнительными вопросами и уточнениями, потому что в ту сторону у нас уже несколько недель не было никаких полетов. Тегеран – это не юг, где мы летаем круглыми днями.
– Это специальный рейс по доставке запчастей. Все просто.
– Совсем не просто. Часовые в Гелег-Морги вас не пропустят на борт без документов, диспетчерская тоже. Черт возьми, они же увидят, как вы садитесь в вертолет. – Мак-Айвер в раздражении уставился на него. – Почему вы не получите разрешения сами, генерал? У вас в Иране связи, как ни у кого другого. Это вы точно дали нам понять. Для вас это не должно составить труда.
– Это все наши вертолеты. Они принадлежат нам. Принадлежат нам!
– Да, принадлежат, – угрюмо кивнул Мак-Айвер. – Вам осталось только заплатить за них. Вы должны нам почти четыре миллиона долларов по просроченным счетам. Если вам нужно в Абадан, это ваше дело, но если вас при этом задержат на борту вертолета компании S-G с подложными документами, которые я должен буду заверить, вы окажетесь в тюрьме, ваша семья окажется в тюрьме вместе со мной и пилотом, все наши машины арестуют и компанию прикроют навсегда. – От одной мысли о тюрьме у него во рту начало горчить. Если даже десятая доля того, что рассказывают про САВАК, – правда, от тюрьмы следовало держаться подальше.
Валик проглотил свой гнев. Он сел и разместил на лице кислую улыбку.
– Нам не стоит ссориться, Мак, мы через столько всего прошли вместе. Я… я предложу очень хорошую компенсацию, а? И вам, и пилоту. – Он открыл портфель. – А? Двенадцать миллионов риалов – на двоих.
Мак-Айвер тупо посмотрел на деньги. Двенадцать миллионов составляли около ста пятидесяти тысяч долларов, больше ста тысяч фунтов стерлингов. Ничего не соображая, он покачал головой.
Валик тут же сказал:
– Хорошо, двенадцать миллионов каждому плюс все расходы – половина сейчас, половина, когда мы благополучно сядем в аэропорту Кувейта, а?
Мак-Айвер был потрясен. Не только размерами суммы, но и тем, что Валик открыто произнес «Кувейт»; Мак-Айвер уже заподозрил, что все идет именно к этому, но гнал от себя эти мысли. Это слово означало поворот на сто восемьдесят градусов от всего, что Валик говорил последние несколько месяцев: месяцами он решительно заявлял, что шах сумеет раздавить оппозицию, потом покончит с Хомейни. И даже после невероятного отъезда шаха из страны и ошеломляющего возвращения Хомейни в Тегеран – бог мой, неужели это произошло всего десять дней назад? – Валик всякий раз утверждал, что волноваться не о чем, потому что Бахтияр и генералы Имперского штаба сосредоточили в своих руках полный баланс власти и ни в коем случае не допустят, чтобы «эта прикрытая Хомейни коммунистическая революция увенчалась успехом». Да и Соединенные Штаты этого не позволят. Никогда. В нужный момент вооруженные силы захватят власть и встанут у руля. Только вчера Валик убежденно повторил то же самое, сказал, что слышал, будто армия в любую минуту готова к массированному выступлению, и что появление «бессмертных» в Дошан-Таппехе, подавивших маленький бунт в ВВС, было первым тому свидетельством.
Мак-Айвер оторвал взгляд от денег и посмотрел в глаза человеку, сидевшему напротив.
– Что вам такое известно, чего не знаем мы?
– О чем вы говорите? – взорвался Валик. – Мне не известно ни…
– Что-то произошло. Что именно?
– Мне нужно уехать из страны вместе с семьей, – разом потухнув, произнес Валик, в его голосе зазвучали нотки отчаяния. – Слухи ходят ужасные. Переворот или гражданская война, Хомейни или нет, я… мы… мы обречены. Вы понимаете? Речь идет о моей семье, Мак, я должен выбраться отсюда, пока тут все не утихнет. Двенадцать миллионов каждому, а?
– Что за слухи?
– Слухи! – Валик едва не брызнул на него слюной. – Раздобудьте разрешения любым способом. Я заплачу вперед.
– Сколько бы денег вы не предлагали, я не стану этого делать. Все должно быть по правилам.
– Лицемерный идиот! По правилам? А как вы все эти годы работали в Иране? Пешкеш! Сколько денег вы сами передали под столом, заплатили таможенникам? Пешкеш! Как, по вашему мнению, вам достаются контракты, а? Контракты «Герни»? Пешкеш! Деньги, тихо передаваемые в нужные руки. Или вы такой тупой, что до сих пор не поняли, как делаются дела в Иране?
– Я знаю про пешкеш, – все так же угрюмо ответил Мак-Айвер, – я не дурак и знаю, что многое в Иране делается по-своему. О да, в Иране многое делается по-своему. Мой ответ – нет.
– Тогда кровь моих детей и жены падает на вашу голову. И моя тоже.
– О чем вы говорите?
– Боитесь правды?
Мак-Айвер в упор уставился на него: жена и двое детишек Валика были их с Дженни любимчиками.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Я… у меня есть родственник в полиции. Мы видели… тайный список САВАК. Меня должны арестовать послезавтра вместе со многими другими видными людьми в качестве подачки… подачки оппозиции. И всю мою семью. А вы знаете, как они обращаются… как они обращаются с женщинами и детьми в присутствии… – Валик замолчал.
Оборонительные укрепления Мак-Айвера рассыпались до основания. Они все слышали ужасающие истории о том, как жен и детей пытали в присутствии арестованного, чтобы заставить его согласиться на все, что им было нужно, или просто ради дьявольского развлечения.
– Хорошо, – беспомощно произнес он, чувствуя себя отвратительно, понимая, что угодил в ловушку. – Я постараюсь, но не ждите, что удастся получить разрешение, и вам не следует выбираться южным маршрутом через Абадан. Ваш верный шанс – Турция. Может быть, нам удастся доставить вас вертолетом до Тебриза, оттуда вы сможете купить себе переезд через границу в грузовике. У вас должны быть там какие-нибудь друзья. И вам нельзя садиться в вертолет в Гелег-Морги – вы ни за что не проберетесь туда тайком с Аннуш и детьми, вам даже на военный аэродром не попасть, остановят обязательно. Вы… вас нужно будет забирать где-то за пределами Тегерана. Где-нибудь подальше от дорог, и где нас не достанет радар.
– Хорошо, но это должен быть Абадан.
– Почему? Вы урезаете себе шансы наполовину.
– Иначе нельзя. Моя семья… мои отец и мать пробрались туда на машине. Разумеется, вы правы насчет Гелег-Морги. Нас можно было забрать за городом в… – Валик на секунду задумался, потом торопливо продолжил: – в том месте, где южный нефтепровод пересекается с рекой Зехсан… дорог там рядом нет, и место безопасное. Мы там будем утром, в одиннадцать часов. Бог отблагодарит вас, Мак. Если… если вы обратитесь за разрешением для доставки запчастей, я… я устрою так, что вы его получите. Пожалуйста, умоляю вас.
– Но как быть с дозаправкой? Когда вы сядете, чтобы заправиться, офицер наземной службы обязательно вас заметит и вас арестуют через три секунды.
– Запросите дозаправку на военной базе в Исфахане. Я… я договорюсь насчет Исфахана. – Валик отер пот с лица.
– А если что-то пойдет не так?
– Иншаллах! Вы запросите разрешение на доставку запчастей, никаких имен в бланке, или я труп, а то и того хуже, и вместе со мной Аннуш, Джалал и Сетарем. Прошу вас!
Мак-Айвер знал, что это безумие.
– Я запрошу разрешение: только запчасти для Бендер-Делама. Мне необходимо знать до полуночи, будет ли оно дано: я пришлю кого-нибудь, кто дождется его и отнесет ко мне на квартиру. Телефоны не работают, поэтому вам нужно будет прийти ко мне за подтверждением. Это даст мне время все хорошенько обдумать и решить, да или нет.
– Но вы…
– В полночь.
– Да, очень хорошо, я приду.
– Что насчет ваших партнеров?
– Они… они ничего об этом не знают. Эмир Пакнури или кто-то из других будут действовать от моего имени.
– А еженедельные выплаты наличности?
– Они заплатят. – Валик снова вытер лоб. – Благословения Бога да пребудут с вами. – Он надел пальто и направился к двери. Портфель остался на столе.
– Заберите это с собой.
Валик обернулся.
– А, вы хотите, чтобы я заплатил в Кувейте? Или в Швейцарии? В какой валюте?
– Никакой платы не будет. Вы можете дать разрешение на специальный рейс. Может быть, нам удастся доставить вас в Бендер-Делам. После этого вы будете сами по себе.
Валик недоуменно уставился на него.
– Но… даже и так, вам нужны будут деньги на расходы, чтобы заплатить… э-э… пилоту и вообще.
– Нет, но вы можете выдать мне авансом пять миллионов риалов в счет тех денег, которые партнерство нам должно; они нам отчаянно нужны. – Мак-Айвер написал расписку и протянул ее иранцу. – Если вас здесь не будет, эмир или остальные могут оказаться не столь щедрыми.
– Банки откроются на следующей неделе, мы в этом уверены. О да, вполне уверены.
– Что ж, будем надеяться, что вы правы, и мы получим причитающиеся нам деньги. – Он наблюдал за выражением лица Валика, наблюдал, как тот отсчитывает деньги, зная, что Валик считает его сумасшедшим, потому что он не принял пешкеш, зная также и то, что этот человек непременно попытается подкупить пилота, кто бы им ни был, чтобы тот доставил их до самого конца, если вертолет выберется из воздушного пространства Тегерана, – и это было бы катастрофой.