— Ну садись, раз пришла.
Я оторопела. Ни тебе «здрасьте», ни извинений. Просто «садись» — не потрудившись обернуться, даже не взглянув мне в глаза!
Разумеется, сесть я не могла — это означало бы, что я готова вступить в мирные переговоры, а я пришла сюда совершенно за другим! Поэтому я и осталась стоять за его спиной, нелепо переминаясь с ноги на ногу. Он по-прежнему смотрел куда-то в синюю даль.
— Скоро совсем стемнеет, — снова заговорил он, — знаешь, как быстро солнце у нас садится? Буквально несколько минут — и оно уже скрылось за морем.
Сказать, что я обескуражена, — значит не сказать ничего!
Я стояла за его плечом, не зная, что делать.
А солнце действительно садилось. Огненно-красный шарик, словно бусина на нитке, движущийся между небом и морем. И небо, и море были невероятными — ярко-розовое с ярко-голубым. А по морю прямиком к солнцу пролегла дорожка. Вот бы пройти по ней туда, за горизонт!..
Солнце действительно садилось невероятно, фантастически быстро. Вот уже виден всего лишь краешек, еще буквально минута — исчез и он. Только море оставалось все таким же алым, будто солнечный свет расплескался по его поверхности.
— Вот и всё, — послышался мальчишечий голос, и я вздрогнула, потому что успела забыть, что не одна.
Злость куда-то ушла, будто исчезла за горизонтом вместе с солнцем. Я хотела опять разозлиться, но никак не могла. Наверное, это звучало в моем голосе, когда я сказала белобрысому Сашке, что он негодяй. По крайней мере, на него это заявление не произвело ни малейшего впечатления. Он пожал плечами — и только.
— Скажи, зачем ты устраивал все это? — спросила я, обращаясь к его узкой загорелой спине. Повернуться ко мне он так и не соизволил.
— Уезжайте, — сказал он тихо.
Я даже усомнилась, произнес ли он это или то, что я слышала, было лишь плеском волны.
— Но почему? Объясни, почему мы должны уехать? Может, нам здесь нравится?
Он промолчал, и я все-таки начала закипать.
— Ну хорошо, — сказала я, тоже отворачиваясь от него, — раз ты не хочешь разговаривать со мной, я поговорю с твоей бабушкой!
Конечно, жалобы — это не мой стиль, но что делать, если тебя просто-напросто игнорируют, а с сидящим спиной человеком невозможно ни нормально поговорить, ни даже стукнуть его хорошенько. И что еще мне оставалось?..
— Не надо! — он прыжком поднялся на ноги и наконец-то обернулся ко мне лицом. — Пожалуйста, не ходи к бабушке! Не надо!
Я торжествовала. Похоже, его слабое место обнаружено, и мне остается лишь ударить по нему посильнее.
— Я так и знал! — выдохнул Сашка, и я увидела, что его лицо на глазах окаменело, словно он нацепил на себя маску, и только в глазах раненой птицей метнулся страх.
По тропинке по направлению к нам шла старуха. Легкий морской ветерок трепал седые космы и края широких черных одежд. В одной руке она держала деревянный посох, в другой — пучок какой-то травы с мелкими желтыми цветами.
Мы молчали все то время, покуда она двигалась к нам.
Теперь, когда старуха приблизилась, я смогла ясно разглядеть ее лицо. Темно-коричневую, изрезанную многочисленными морщинами кожу, напоминавшую старую пиратскую карту, провалы щек — Мариинские впадины, лоб и подбородок — континенты, крупный крючковатый нос — горный пик. И наконец — глаза. Нет, самое главное — глаза. Ясные, морские, неожиданно синие и пронзительные. Острые, как иглы. Сейчас эти две иглы впились в меня по самые ушки. Старуха смотрела на меня так, будто видела насквозь, словно погружала в меня исследовательские зонды.
Она медленно, не говоря ни слова, прошла мимо, и мне показалось, что теплый июньский вечер вдруг наполнился холодом.
— Это твоя бабушка? — потрясенно спросила я, когда старуха скрылась из вида.
Белобрысый мальчишка кивнул.
— Убирайтесь отсюда. И чем раньше — тем лучше, — сказал он сухо и зло и, никак не объяснив очередную перемену своего настроения, зашагал по тропинке в сторону, противоположную той, куда ушла его бабушка.
Честное слово, истерик какой-то! Психолога на него не хватает, а то даже и психиатра.
Ну что же, разговора не получилось, однако идти жаловаться на мальчишку мне почему-то совершенно расхотелось. Странная старуха, наверное, сама маленько того… Вот и не следит за внуком. Небось, это у них вообще семейное.
Может, просто не обращать на психа внимания и не вестись на его дешевые пугалки? В конце концов мы уедем отсюда. Не когда он нам велит, а когда сами захотим, а все чудаки пусть себе живут как им вздумается. Мне-то что.
С этой мыслью я села на камень, еще хранящий тепло недавно погасшего дня, и стала смотреть на море. Было в этом месте что-то спокойное, что-то правильное.
Глупый мальчишка умел выбирать места.
Почти весь следующий день провела на пляже. Купалась в море, валялась с книжкой, подставляя солнцу то спину, то бока, и напоминала себе пригревшуюся на солнце кошку. Все тело наполнилось блаженной ленью, не хотелось лишний раз шевелиться. Вечером мы, одолжив у хозяйки переносной мангал, снова пришли к морю, чтобы запечь на огне рыбу, которую с самого утра наловил папа.
— Как хорошо здесь! — вздохнула мама, глядя в стремительно темнеющее небо. — Вот бы поселиться здесь навсегда!..
— Ага, — усмехнулся папа, целиком насаживая рыбину на выструганную из вишневой веточки шпажку, — это ты, Наташенька, сейчас говоришь. А сама бы, небось, через месяц от скуки взвыла. Вот погляди на Иришку. Здесь почему-то немного детей, она не знает, куда себя деть. Все с нами ходит.
— А может, ей с нами интересно? — предположила мама.
— Ага, — равнодушно кивнула я. На самом деле мне, понятно, хотелось бы с кем-нибудь подружиться, но, как справедливо заметил папа, детей в этом городке почти не наблюдалось, а мой ровесник, кажется, был вообще один. Тот самый Сашка, дружить с которым я вовсе не собиралась.
— Да вы только посмотрите, какие здесь звезды! А луна?! Через несколько дней она будет совсем круглой, — мечтательно проговорила мама, глядя на небо. Приятно пахло морем и костерком — легко, едва уловимо, и от этого волнующего запаха немного кружилась голова.
— Гм… — сказал папа. — И вправду красиво. Только хорошо бы к рыбе лимончик… Ирин, будь другом, сгоняй к хозяйке!
— Романтик! — возмущенно воскликнула мама и нахлобучила папе на глаза кепку. — Я о звездах, а он!
— А что я? — папа озорно сдвинул кепку куда-то на затылок. — С лимончиком-то вкуснее.
В общем, идти за лимоном мне все-таки пришлось. Я мигом добежала до дома Нинель Ивановны и нетерпеливо забарабанила в дверь. Тщетно: никого, только залаяла во дворе собака.
Возвращаться с пустыми руками мне показалось обидным, и я пошла стучаться в соседний дом, где жила милая добродушная старушка, с которой мама частенько останавливалась обсудить погоду и московские цены. И опять никто не открыл. Окна были темными, слепыми.
Странно, куда они подевались?.. И тут я буквально физически почувствовала, что в городе что-то не так. Не так, как должно… Очень тихо, а еще — темно! А ведь точно: по всей улице ни одного освещенного окна! Пораженная этой догадкой, я застыла. Мне вдруг показалось, что я совершенно одна — на пустой улице пустого вымершего города. А еще… еще за мной кто-то наблюдает. Чьи-то недобрые, пронизывающие глаза неотрывно следят за мной, заставляя холодеть кровь в жилах. Сердце стучало испуганно и неровно. Громко — слишком громко в этой ужасающей тишине. Вдруг этот звук услышит тот, кто скрывается в темноте?!
Я зажмурилась.
«Это — дурацкие книжки, — сказала я себе, — мама права. Вот сейчас открою глаза — и всё будет нормально».
Я открыла глаза, но ничего не изменилось. Темные — без единого светлого окна — дома стояли молчаливыми стражами. Они показались мне живыми.
— Хозяева! Есть кто-нибудь?! — закричала я, изо всей силы заколотив в ближайшую калитку.
Тишина, только опять залаяла собака.
Я бежала по пустой, темной улице и до хрипоты срывала голос, зовя людей. Ну хоть кого-нибудь! Город совершенно пуст и безмолвен.
Почему я не направилась к морю — туда, где остались мои родители? Я боялась. Боялась, что их тоже не окажется на месте, и тогда я останусь совсем-совсем одна. Не в силах решиться проверить это, я села на траву, прислонившись к одному из заборов, и принялась ждать. Чего — и сама не знаю. Время застыло, вернее, ползло медленно-медленно, будто истекало крохотными каплями — кап, кап, кап…
И тут я увидела их. Серые молчаливые тени шли по улице прямо ко мне. Их было много — целая толпа. Постепенно от этой толпы-реки отделялись маленькие ручейки, разливаясь по соседним домам. Толпа редела… Я сидела затаившись, как мышка. Несколько теней прошли совсем близко от меня.
— Скоро время придет. Великая Мать уже почти полностью показала свое лицо. И тогда… — услышала я.
— Замолчи! Не здесь, — резко прервал второй голос. Я узнала в нем голос нашей хозяйки. Да и по очертаниям крупной массивной фигуры можно было понять, что это Нинель Ивановна.
Я старалась не дышать. Что же здесь все-таки происходит? Что за Великая Мать и что должно случиться потом?.. Чего они ждут? А вдруг они все маньяки? Это же ненормально — шляться вот так по улице и говорить какую-то ерунду? Вот повезло! Знала же, что мамина разборчивость к добру не приведет! Вот-вот, мне же сразу показалось странным, что здесь такой покой и порядок. Это же ненормально, если во всем городке нигде не валяется мусор! Даже обертки от мороженого днем с огнем не найдешь! А еще дети. Вот почему здесь так мало детей? И отдыхающих? Может, белобрысый мальчишка прав и нам действительно нужно бежать отсюда — пока не стало хуже? То есть пока какая-то Великая Мать не показала лицо?.. Я совершенно запуталась и сочла за лучшее отложить свои соображения на потом. Главное — добраться до папы с мамой и предупредить их!
Дождавшись, когда все разойдутся по домам, я побежала на место нашего пикника.
— Явилась — не запылилась. Тебя только за смертью посылать! — проворчала мама. — Ну, давай сюда.
— Что? — я судорожно дышала, пытаясь восстановить дыхание после быстрого бега.
— Ну конечно же, лимон. За чем тебя еще посылали? Судя по времени твоего отсутствия, ты бегала за ним куда-нибудь в Африку.
Точно! Лимон! Я совершенно забыла о нем, в чем пришлось тут же признаться.
— То есть как забыла? — удивился папа. — А где ты была так долго?
— Я ходила за лимоном, но потом… но там… — и я рассказала родителям про пустой город.
Папа с мамой выслушали меня молча, не перебивая. Взгляды их оказались красноречивее любых слов. Они не верили мне! Просто отказывались верить!
— Ира, ты теряешь чувство реальности, — укорил меня папа. — Сначала стрела, затем летучая мышь, и вот теперь — пожалуйста — город, полный маньяков или космических пришельцев. Мы же с тобой уже об этом говорили! Вспомни: литература — одно, а жизнь — совсем другое.
Не поверить мне легко. Каждый мог решить, ведь это так прекрасно все объясняет: у девочки богатое воображение, наверное, девочка сама немножко тю-тю!
— Ну хорошо! — выпалила я. — Тогда идите и спросите у Нинель Ивановны, где она сейчас была!
— Ира, — мама горько вздохнула. — Ну почему тебе нужно все испортить?! Мы собирались устроить пикник, посидеть всей семьей, глядя на звезды!.. А ты… Хорошо, я поговорю с Нинель Ивановной, хотя мне, конечно, неудобно ставить тебя в неловкое положение. Но пусть лучше это выяснится сейчас, чтобы ты еще раз убедилась в своих ошибках и не упорствовала в нелепых — я повторю: нелепых — фантазиях!
Я молча опустила голову. Все против меня. Если Нинель Ивановна и вправду замешана в чем-то подозрительном, она, конечно, не признается в этом маме, а напротив, придумает какую-нибудь отговорку. А кому поверит мама? Не мне — это факт. Почему-то считается, что взрослые всегда говорят правду, а вот дети такие фантазеры!..
— Давайте есть рыбу, а то остынет, — разрядил напряженное молчание папа. — Бог с ним, с лимоном — свежезапеченная рыба и без него фантастически вкусна. Ну, попробуйте! Чего сидеть с такими скучными лицами?..
Мы с мамой взяли по ароматному горячему кусочку. Рыба и вправду просто таяла во рту. Я тщательно облизала пальцы и потянулась за вторым куском.
Мама, все еще сохраняющая обиженное выражение лица, тоже взяла добавки.
— Выходит, и от твоей рыбалки есть польза, — задумчиво сказала она.
— А то! — гордо ответил папа и засиял, точно солнце.
Глава 4 Лестница в небо
Разумеется, хозяйка все объяснила. Вчера у них проходило собрание совета города. Поскольку городок маленький, то, как сказала Нинель Ивановна, все у них решается коллегиально. Это значит, что каждый житель может высказать свое мнение и поучаствовать в управлении.
Очень убедительно, не правда ли? И я бы подумала так, если бы не случайно услышанные слова. Я совсем запуталась и не знала, кому верить, но мама с папой конечно же удовлетворились полученным объяснением, и мне досталась очередная порция упреков, а также наказание, заключавшееся в том, что у меня были отобраны (надеюсь, временно) романы, а взамен предоставлен задачник по алгебре.
— Все беды идут от праздности ума, — заявила мама, вручая мне книгу. — Сон разума рождает чудовищ.
Видела я такую картинку. Там был нарисован заснувший за столом человек, а за ним и над ним копошились всякие твари типа летучих мышей и странных животных.
— Главное, чтобы эти воображаемые чудовища однажды не съели тебя, — решила пошутить я.
Но мама сегодня не была расположена к шуткам.
— Вижу, что они уже почти съели твои мозги, — заявила она и тут же добавила: — Успехов в алгебре. Как выполнишь дневную норму — покажи мне, проверю.
Мама — бухгалтер и обожает всякие циферки, а меня при одном взгляде на них тянет в сон.
В общем, добрая половина дня оказалась совершенно загублена. Покончив с задачками и получив от мамы нагоняй за обилие допущенных ошибок, я с облегчением вздохнула и приступила к выполнению придуманного вчера плана. А он заключался в том, чтобы пошататься по городу и повнимательнее приглядеться к его жителям: вдруг замечу еще что-нибудь подозрительное?..
Жизнь города текла размеренно и неторопливо. Странным оказалось то, что я не встретила ни одного праздно шатающегося человека. Каждый был занят делом, даже немногочисленные дети — все-таки они здесь есть — вместо того, чтобы носиться по улицам с криками, гонять мяч или заниматься чем-нибудь столь же приятным и полезным, помогали взрослым, трудясь в саду или огороде. Посмотришь: малявка малявкой, а туда же — с сосредоточенным видом тащит огроменную лейку или, согнувшись в три погибели, очищает грядку от сорняков.
Подозрительно? Еще как!
Покрутившись то тут, то там, я заметила, что один из домов почему-то пользуется особой популярностью. Сначала мальчик принес туда большую корзину, накрытую белым полотенцем, затем женщина притащила банку молока и большой сдобный пирог, а спустя некоторое время другая прошла внутрь с полной сумкой.
«Наверное, тут живет какая-то важная птица», — подумала я, но тут из дома вышел знакомый белобрысый мальчишка.
Вот это номер! Неужели он или та странная старуха, его бабушка, уважаемые в городе люди? Или им помогают просто потому, что у него нет родителей и они с бабкой не могут прокормить себя сами?.. Тоже вполне может быть, раз они здесь все такие трудолюбивые и правильные.
День прошел очень быстро, и вот я уже лежала в кровати, от нечего делать придумывая сюжет для фильма ужасов. Местом действия можно было бы взять небольшой городок, удаленный от крупных населенных пунктов. Туда случайно попадают герои — прекрасная и отважная девушка и влюбленный в нее благородный молодой человек (здесь я, разумеется, представляла себя и Вадима). Довольно быстро выясняется, что населяют город вовсе не люди, а вампиры. И вот безлунной ночью они приходят к дому, где поселилась героиня, чтобы выпить ее горячую юную кровь…
В это время от окна и вправду донесся странный шорох, а потом тихий противный звук — как будто кто-то царапал когтями по стеклу.
Сердце тут же тревожно забилось, а я зажала руками рот, чтобы не закричать. Вот заору, разбужу всех, а потом выяснится, что царапает стекло ветка, — позору не оберешься.
«Спокойствие!» — сказала я себе и замерла в надежде, что все образуется.
Разумеется, надежда оказалась тщетной. Новый скрежет, чуть более громкий, чем раньше, показался мне звуком трубы, созывающей на Страшный суд. Я подскочила, радуясь тому, что сплю с закрытым окном, а форточка слишком мала, чтобы что-нибудь из сада могло туда пролезть… В любом случае, если бы оно могло проникнуть в комнату, оно бы уже было здесь. Эта мысль несколько ободрила меня.
За окном было темно, где-то в густых вишневых ветках проглядывал краешек почти округлившейся луны. Южные ночи вообще темней привычных мне московских, а тут еще вишневый сад, дающий густую тень. В общем, разглядеть что-либо за окном почти невозможно.
— Кто там? — тихо спросила я и, вспомнив о том, что вампиры не входят в дом без приглашения, тут же добавила: — Убирайтесь! Я вас не приглашала!
— Это Саша! Я хотел с тобой поговорить! — услышала я знакомый голос.
Ну конечно, Саша. Днем он со мной говорить не хочет, но зато явился среди ночи… Наверняка исключительно для того, чтобы пожелать мне хороших снов!
— Я тебя не приглашала, — повторила я на всякий случай. — Ты не можешь войти сюда без приглашения.
За окном молчали, а потом я услышала хихиканье.
— Ты что, и вправду думаешь, что я вампир? — ехидно поинтересовался голос.