– Не будем заострять на этом внимание. Главное, что во время акций у Адраси и в Подмосковье боевики общались между собой. – Генерал повернулся к Тимохину: – Ты считаешь, что эти два события – звенья одной цепи?
– Считаю, что да. Но и это ничего существенного в плане освобождения заложников нам не дает. Есть лишь предположение.
– Что за предположение, Тимохин, ты уж договаривай, – сказал Потапов.
– Если план по захвату заложников в Подмосковье готовился одним и тем же штабом или человеком, что и план атаки американской военной базы в Афганистане, то сообщение из Подмосковья о захвате, кроме заложников, и речного судна вполне могло привести к изменению плана террористической операции в России.
Феофанов поднялся:
– Все это хорошо – я в смысле того, что наш разговор носит довольно конструктивный характер, – но разговор остается разговором; мы же должны действовать. До отправки в Москву теплохода «Виктор Веселов» с террористами на борту остается два с половиной часа. И мы должны принять решение, что нам с ним делать.
– Но, генерал, – возразил Вайринк, – для того чтобы принимать решения, необходимо понять замысел противника.
И тут Тимохин высказал предположение, от которого в кабинете Феофанова наступило гробовое молчание.
– А что, если «духи» завели переговоры для отвода глаз? Допустим, не нужны им бабки. Их задача – физическое уничтожение заложников, и именно американцев. Сначала они планировали провести акцию уничтожения в пансионате, а когда в руки попал теплоход, то главарь банды получил из Афгана приказ на акцию с использованием судна. «Духи» решили пустить его в Москву. Представляете, что может быть, если до того, как к пансионату вышли подразделения спецназа и взяли его под контроль, «духи» перенесли на теплоход какое-нибудь мощное взрывное устройство из разряда тех, что они применяют в последнее время? И Охотник, будь он Юнус Гаев или какой-нибудь Али Мохаммед, получил приказ взорвать теплоход у Кремля? Вместе с заложниками, боевиками, командой… Это какой шум в мире поднимется? Террористическая акция со множеством человеческих жертв у стен Кремля – резиденции Президента Российской Федерации!
Высказав столь ошеломительное предположение и попав точно в «десятку» чудовищного замысла полковника Куршина – Куршеда, Александр прикурил сигарету. И только сделав несколько затяжек, заметил, что все присутствующие в кабинете высокопоставленные чины России и США безмолвно смотрят на него.
Молчание, повисшее в кабинете начальника Главного управления по борьбе с терроризмом, прервал исполняющий обязанности посла США в России:
– По-моему, это уже слишком. Подрыв судна с заложниками вместе с собой… Террористы прибыли сюда не подыхать. Да, частенько их уничтожают, но в основном после проведения террористического акта. Кое-кто уходит, прикрываясь заложниками. Ну, конечно, если мы не имеем дело с отрядом смертников…
– Ублюдки из отряда Охотника, – подал голос полковник Крымов, – не похожи на шахидов. Мне докладывают из района пансионата о поведении террористов. Что примечательно, в банду входят люди разных национальностей – и азиатских, и европейских, и арабских. Они не совершают обязательные для шахидов религиозные ритуальные действия. Это отряд наемников.
– Ну, тогда подыхать вместе с заложниками они точно не собираются, – проговорил Уилсон.
– Может, и не собираются, – возразил Тимохин, – только все ли рядовые террористы знают о планах главарей? Вполне вероятно, что изначально их план предусматривал уничтожение большей части заложников под различным предлогом: несвоевременное выполнение их условий, какая-либо задержка, провокация и так далее. Отход же планировался под прикрытием оставшейся части попавших к ним людей. Но затем план претерпел кардинальные изменения. Допустим, главарь банды, случайно завладевший судном, доложил об этом своему непосредственному руководителю в Афганистан. У того родился план подрыва теплохода у Кремля вместе с заложниками и террористами. Главарь банды, возможно, и проявил недовольство, но отказаться от выполнения приказа не смог. Это грозит для него смертью. И он согласился с новым планом – естественно, не посвящая в него своих подчиненных. А посему отправляет теплоход под придуманным им самим предлогом: рассеивание заложников во избежание силовых действий спецслужб, более легкое получение выкупа… Сам же готовит подрыв судна. Либо другой вариант: его руководитель в Афганистане привлекает для этого человека, внедренного в Россию, но ничего общего с бандой Охотника не имеющего. Так называемого контролера. Подрыв может произвести именно он. Кроме того, не следует забывать, что взрыватель можно активировать и со спутника.
– Неужели все так сложно, ведь благоприятная для террористов ситуация возникла случайно? – спросил Уилсон.
– Сложно, не сложно, но активировать взрыватель со спутника вполне реально, тем более что нам известно – талибы пользуются коммерческими спутниками. А значит, имеют возможность их боевого применения. Пересмотреть же план для грамотного опытного террориста не составляет труда. Это его работа. И мы уже сталкивались с применением спутников для проведения террористических акций. Вам, господин Уилсон, напомнить, каким образом иракцы уничтожили ваши крупные склады недалеко от Эль-Диджаля?
– Не надо, – недовольно пробурчал дипломат. – Мне известно, что иракские ракеты советского, между прочим, производства были наведены на цель с коммерческого спутника.
– Совершенно верно, поэтому вероятность применения спутников отбрасывать не стоит.
– Так, Саша, – прервал Тимохина Феофанов, – мы опять втягиваемся в длительную дискуссию, теряя время для планирования реальных действий. Исходя из твоего предположения, что ты можешь конкретно предложить?
– Первое, – ответил командир «Марса», – нам необходимо узнать, установлено ли на теплоходе мощное взрывное устройство. Для этого просветить судно системой «Рентген». В результате мы получим необходимую нам информацию. Я имею в виду то, что если заряд на судне действительно есть, то мы сможем узнать его модель, мощность, тип взрывателя или взрывателей, наличие спутниковой антенны и так далее. Кроме того, мы выясним, где на теплоходе размещены заложники, где террористы, где заряд – если, повторяюсь, он действительно существует.
– Допустим, – продолжил его мысль Феофанов, – заряд мы обнаружим, и это окажется именно такой заряд, который можно привести в действие с пультов дистанционного радиоуправления и из космоса…
– Тогда второе – срочно выдвинуть к реке в пределах столицы передвижные установки блокады приема любых сигналов из космоса. Нейтрализовать спутник не так сложно, как это может показаться. У нас в подразделении радиоэлектронной борьбы есть техника, способная, как мы говорим, «закрыть космос». Главное – знать, какой участок закрывать. Это мы узнаем по «Рентгену». Третье – если мы определим, что место подрыва заряда – это район Кремля, то необходимо пытаться вычислить контролера. Радиус действия портативного устройства дистанционного управления детонаторами взрывателя – около пятисот метров. Устойчивый радиосигнал подается метров с трехсот. Это наиболее оптимальный вариант, при котором подрыв основного заряда практически гарантирован. Следовательно, контролер, если таковой существует, должен находиться в трехстах-четырехстах метрах от теплохода. Где выгоднее, с точки зрения террористов, произвести подрыв? На это, конечно, может ответить только сам главарь банды, а его действия зачастую бывают непредсказуемы. Я бы на его месте произвел подрыв теплохода под Москворецким мостом, тем самым получив усиленный эффект от акции. Взрыв может вызвать обрушение, пусть частичное, моста. И где? Рядом с Кремлем. Поэтому и необходимо попытаться просчитать контролера. Это придется сделать с помощью сотрудников Федеральной службы охраны. Уж что-что, а прилегающие к правительственным зданиям, особенно к Кремлю, территории они контролируют плотно. Уверен, что их система видеонаблюдения охватывает не только участок Москворецкого моста.
– Но как из сотен находящихся на набережной людей определить контролера? – спросил Вайринк.
– Ребята из ФСО сумеют сделать это. Обнаружить контролера – не ахти какое сложное дело. Он должен прибыть к месту работы как минимум за час до акции, осмотреться, выбрать позицию. Возможно, а скорее даже наверняка, он должен будет доложить о готовности главарю банды. Но, впрочем, не это главное. Контролер вынужден будет находиться у места подрыва длительное время. Это не останется незамеченным сотрудниками ФСО, и они его вычислят. А если тот, скажем, займет позицию в каком-либо здании и уйдет из зоны видимости систем видеонаблюдения ФСО, то заблокировать район вероятного подрыва мы можем с помощью постановщиков радиопомех. Две спецмашины на левой и правой набережных с включенным оборудованием – и ни один радиосигнал не прорвется сквозь помехи. А мы этот сигнал запеленгуем и нейтрализуем контролера. Еще проще с главарем банды. Тому для подрыва теплохода с территории пансионата потребуются усилители передачи радиосигнала. Они блокируются проще. То есть при обнаружении заряда большой мощности на теплоходе, уверен, мы сможем исключить возможность его подрыва извне, не с теплохода. Остается малая, теоретическая, но все же вероятность такого подрыва. Поэтому нам следует произвести нейтрализацию бандитов. И это уже задача снайперов.
– Вы предлагаете уничтожить боевиков на теплоходе огнем своих снайперов? – воскликнул Уилсон.
– Именно. С берега, с заранее определенных позиций. Постоянно просвечивая теплоход системой «Рентген», мы будем знать, где в тот или иной момент находятся боевики. Имея информацию по целям, снайперы отряда уничтожат их в секунды.
– Но обстрел теплохода грозит безопасности пассажиров!
– Мы, господин Уилсон, постараемся сделать так, чтобы ни один из заложников не пострадал.
– Но вы же не гарантируете этого?
– А вы гарантируете, что вот прямо сейчас в Афганистане талибы не готовят обстрел из безоткатных орудий какой-либо вашей базы? На войне, господин дипломат, никто и ничего гарантировать не может. Ну, разве что «цинковые бушлаты» для отправки на родину – и то при условии, что боец погиб среди своих и его тело удалось доставить в часть.
– Что значит «цинковый бушлат»?
– Это гроб из цинка.
Феофанов прошелся по кабинету, посмотрел на часы:
– Все, господа и товарищи. Времени на планирование антитеррористической акции у нас больше нет. Как руководитель операции по освобождению заложников и ликвидации террористов, приказываю принять план Тимохина к исполнению. – Он повернулся к командиру «Марса»: – Какими силами будешь работать по теплоходу?
– Группой «Орион», – ответил Тимохин. – Подразделение «Ирбис» начнет подготовку акции в пансионате. Ведь там тоже террористы и заложники. После того как освободим американцев на судне, перебросим все силы к пансионату. Мне необходимо, чтобы в подчинение «Ориона» немедленно было передано подразделение радиоэлектронной борьбы.
– Считай, оно уже в твоем подчинении. Майор Сопилин, командир роты РЭБ, немедленно получит соответствующий приказ, и, выйдя из кабинета, ты уже можешь руководить подразделением без ограничений.
– Понял. Как насчет взаимодействия с ФСО?
– Это работа для полковника Крымова.
– Есть, товарищ генерал-лейтенант, – поднялся из-за стола начальник отдела спецмероприятий.
– Вы, полковник, планируете привлечь к акциям только российский состав отряда? – дипломатично поинтересовался у Тимохина Вайринк.
– Нет, генерал. Работать будет весь «Марс» нового штата.
Вайринк кивнул и взглянул на Феофанова:
– У меня вопрос и к вам, господин генерал-лейтенант. Мое место в операции?
– Думаю, будет правильным, чтобы вы вместе с господином Уилсоном продолжили переговоры с террористами. Я вообще-то должен был бы поручить руководство операцией вам, как главному координатору проекта «Эльба». Но вы, к сожалению, пока еще, как говорится, не в теме. У вас нет опыта руководства «Марсом», а наши парни уже нашли общий язык между собой, так что не в обиду, генерал, но проведение этой операции по освобождению заложников и уничтожению или пленению террористов я могу поручить только полковнику Тимохину.
– Полностью согласен с вами, господин генерал-лейтенант. Я спросил лишь о том, какая роль в данной операции отводится мне. Ответ получил, вопросов больше не имею.
– Вот и хорошо. Я рад, что мы поняли друг друга. А теперь… Крымов – в ФСО, Тимохин вместе с отрядом и подразделениями поддержки – к пансионату. Связь держим постоянно.
– В каком режиме, Сергей Леонидович?
– В прямом, но по закрытому каналу. Господа офицеры, господин исполняющий обязанности посла США в России, не смею больше вас задерживать.
– Надеюсь, – Уилсон поправил галстук, – вы будете постоянно и в полном объеме информировать меня о ходе антитеррористической операции.
– Несомненно, господин Уилсон.
– О’кей!
Офицеры и дипломат покинули кабинет начальника Главного управления по борьбе с терроризмом. Как только закрылись створки двери, Феофанов поднял трубку телефона внутренней связи:
– Сопилин?
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – ответил командир роты радиоэлектронной борьбы.
– Подразделению боевая готовность «полная»! С этой минуты действия роты определяет полковник Тимохин. Вы переходите в его исключительное подчинение. Все приказы командира «Ориона» выполнять, как мои собственные. Письменный приказ поступит к вечеру. Вам все ясно, майор?
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!
– Сообщите Тимохину о полученном приказе и далее действуйте по его указаниям. У меня всё!
…Сигнал вызова сотового телефона застал Тимохина в коридоре. На дисплее высветился неизвестный номер.
– Тимохин! – ответил Александр.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Это майор Сопилин. Генерал Феофанов приказал подчиненной мне роте поступить в ваше полное распоряжение.
– Здравствуй, Женя. В скором времени мне потребуется твоя техника, ну и специалисты, естественно.
– Рота приведена в боевую готовность «полная». Так что и техника, и личный состав готовы к выполнению любой задачи.
– Прекрасно. Ты сейчас в штабе?
– В подразделении.
– Давай в штаб, найдешь меня через дежурного.
Тимохин и Дак прошли в помещение, где находился весь отряд «Марс». Александр в двух словах довел до подчиненных сложившуюся на данный момент обстановку.
– Ни хрена себе кренделя! – как всегда, не сдержался Шепель. – Отряд боевиков спокойно захватывает пансионат с иностранцами, и где? В ближайшем Подмосковье! Так скоро «духи» атакуют нас на нашей же секретной базе…
– Отставить разговоры, майор! – резко прервал Шепеля Тимохин. – Не забывай, что теперь ты не рядовой боец отряда, а заместитель командира одной из боевых групп. Не стоит подавать дурной пример подчиненным.
– Все, молчу!
– Я решил привлечь к антитеррористической операции весь отряд, – продолжил Тимохин. – «Орион» под моим командованием работает по теплоходу, «Ирбис» под командованием полковника Дака – по пансионату. Исходя из этого, «Ирбису» следует немедленно убыть в район пансионата и там приступить к подготовке акции по освобождению двенадцати заложников. Начало активных действий против террористов только по моей команде. «Ирбису» иметь при себе, кроме штатного вооружения и экипировки, системы внешнего прослушивания «Пробой». Слушать и записывать все разговоры бандитов! – Тимохин повернулся к Даку: – Тебе все понятно, Джон?
Американский полковник утвердительно кивнул:
– Только один вопрос – на чем «Ирбису» добираться в район пансионата?
– Это решит генерал Потапов; свяжешься с ним, и всю необходимую технику подадут во внутренний двор.
– «Ирбис» – на выход! – скомандовал Дак.
Личный состав второй боевой группы спецотряда «Марс» покинул помещение. Тимохин обратился к бойцам «Ориона»:
– Так! Исходя из общей обстановки, я, майор Шепель и связист группы старший лейтенант Шустов вместе с отделением роты радиоэлектронной борьбы убываем в район пансионата «Березка», но по левому берегу Москвы-реки. Задачу подгруппе я поставлю сам непосредственно у объекта. Подполковнику Соловьеву с подгруппой снайперов, в которую назначаю майора Макарова, прапорщика Шматко, сержанта Ларсена, сержанта Линке и прапорщика Санеева, выйти в район квадрата… по карте прилегающих к Москве территорий. Задача бойцов Соловьева – найти места вдоль реки для оборудования огневых позиций по обеим берегам. Пока я планирую отработку террористов прямым обстрелом, так как подойти к теплоходу на каком-либо другом судне возможности не представляется. Но не исключено, что обстановка может кардинально измениться и работать придется по другому плану. Так что быть в готовности действовать по команде. Убытие в указанный район немедленно на технике управления. Соловьеву через Потапова обеспечить подгруппу автомобилями. Вам их потребуется как минимум два. После выбора позиций, их оборудования и маскировки – доклад мне. Соловьев, тебе все понятно?
– Понятно, командир! Вопрос по оружию.
– Берете с собой «СВД» и «винторезы». На месте разберемся, из какого оружия будем снимать террористов. Вперед!
Ушли из помещения и бойцы подгруппы Соловьева. Остались майор Шепель, капитан Дрозденко, стрелок-сапер капитан Ким, связист отряда старший лейтенант Самойлов и связист группы старший лейтенант Шустов.
Тимохин повернулся к Самойлову:
– Тебе, Сергей, находиться в управлении; будешь обеспечивать связь со мной генерала Феофанова, полковника Крымова, при необходимости бригадного генерала Вайринка или его помощницы сержанта Крофт. – Взглянул на Дрозденко и Кима: – Теперь ваша задача, товарищи капитаны…
Тимохин по внутреннему телефону набрал номер генерал-майора Потапова. Феофанова беспокоить не стал – у того сейчас и так хватает работы. В Администрации Президента наверняка все подняты на ноги. Они не дадут начальнику антитеррористического управления покоя, пока проблема с террористами и заложниками не будет снята окончательно. И неизвестно, когда удастся ее закрыть. Кроме теплохода, предстоит работа в пансионате, и еще вопрос, где будет сложнее выполнить поставленную задачу. Да и с судном и замыслом Охотника пока тоже далеко не все ясно. Возможно, никакого заряда на теплоходе не окажется, и тогда придется менять план. Начинать все с нуля.