* * *
Рассказывают, что каждый, кто заводит животное, выбирает то, к которому имеет сродство. Оказалось, что хирург Т. на протяжении всего лета прикармливала ос у себя на балконе, пока те не изжалили ее до анафилактического шока. Гвозди б делать из этих людей! – оказалось, что Т., падая, сломала себе позвонок, но заметила это только полгода спустя.
* * *
На дружественное неврологическое отделение поступил грузин. Поступил с какой-то ерундой – года за два до поступления немного разбил голову. Врачи С. и О. отметили, что с появлением грузина волшебным образом прошли мигрени у большей части пациенток. Кроме того, они избавились от головокружений. Когда грузина выписали, на выписку следом попросилась еще добрая половина женщин. Доктор О. предложил впоследствии выделить грузину врачебную ставку.
* * *
Заведующая отделением с каждым годом молодеет. Когда ее спрашивают, сколько ей лет, она начинает загибать пальцы, и каждый раз получается на год-другой меньше. Утверждает, будто во время войны прибавила себе шесть лет, чтобы взяли работать. Если это соответствует действительности, то в 9 лет ей нужно было выглядеть на 15.
* * *
Хирург К. (другой) скучал, сидя в приемном отделении за конторкой. Делать ему было нечего. Со скуки он глядел на сумку, забытую кем-то из больных. Глядел он долго, пока внезапно не осенила его идея. В своих дальнейших действиях он был формально прав: предмет неизвестный, кто его оставил – тоже не ясно, значит – надо вызвать соответствующую службу, с собакой: бомба!
* * *
Учения по особо опасным инфекциям (на повестке дня – чума). Мероприятие, достойное «Оскара». Строго обязательно присутствие всех.
Сотрудники собираются в конференц-зале. Одна из сотрудниц, сняв халат, выходит вперед, опускает глаза и монотонно сообщает:
«Я – мать военнослужащего срочной службы Иванова, приехала к сыну в Забайкальский военный округ. Я поселилась в доме одного из местных жителей, где меня несколько дней тому назад укусил тарбаган».
Встает вторая сотрудница – уже в халате – и бесстрастно, монотонно продолжает:
«Я – врач Петрова, вошла в палату и увидела женщину, которая кашляла кровью. У нее была высокая температура и увеличенные лимфатические узлы. Следуя инструкции, я немедленно позвонила по телефону начмеду В….»
Сам начмед В., не вставая, берет воображаемую трубку и строго сообщает:
«Я – начмед В., получил телефонное сообщение о… и принял следующие меры…»
И так далее.
* * *
Запись, сделанная заведующей в истории болезни (больного придавило деревом):
«В 1990 году папало дерево – береза».
* * *
С течением дней с больных понемногу слетает первичный гонор. Свет на это явление пролила медсестра П., которая месяц проработала в клизменной (там все работают по месяцу, в порядке живой очереди). Вот что она рассказала:
«Этот С. мне говорит – с подковыркой! – „что, сослали тебя сюда в наказание?“ А я ему говорю: „Было бы у меня работы невпроворот, так я б с тобой не церемонилась, а выудила бы у тебя там все – прямую кишку и твои причиндалы“.
* * *
В хирургическое отделение пришел психолог – не иначе, как с похмелья пригласили его хирурги. Они же психику вообще отрицают. Психолог побеседовал с больной, предложил ей тест: нарисовать картинку – домик, папу, маму, комнату и т. д. Та нарисовала. Врачи, изучая рисунок, высказывали замечания. Начмед В. мечтательно заявил: «А я бы пририсовал большую кровать!» На что ему дружно ответили: «Но вы же не лежите на гинекологии хер знает с чем!»
* * *
К., хирург-уролог, – большой ловелас. Как-то раз зашла в ординаторскую молодая докторша, только что зачем-то выучившаяся на психотерапевта. К. залебезил, загнул что-то длинное, витиеватое – типа комплимента, но, как он сам впоследствии клялся, без всякой задней мысли. Его, однако, автоматически занесло, и он, сам того не замечая, вырулил на привычную дорожку: «Ну, куда же вы? Побудьте немного с нами! Вы так редко к нам забредаете – как, знаете, олени забредают полизать соль на камнях…»
* * *
Заведующая отделением быстро вошла в ординаторскую и спросила:
«Сколько больных вы можете выписать?»
«То есть?» – не понял автор.
«Ядерный взрыв!» – повысила голос заведующая.
«Где?» – последовал естественный вопрос.
«Будет!» – ответила та уверенно.
В общем, оказалось, что заведующая втайне от всех посетила занятие по гражданской обороне и теперь желает знать, сколько ходячих, колясочных и носилочных больных придется распихивать по углам.
Доктор М. всерьез увлеклась решением этой проблемы. Она начала считать, спорить, путаться в цифрах; возникла перебранка… и так далее.
* * *
На дружественном неврологическом отделении лежит больной со сложной фамилией и сложным диагнозом: «гистиоцитоз Х». Никто не знает, что это такое – диагноз поставили в институте. Больной, выпив стакан водки, начинает чесать себе грудь и сетовать, что его беспокоит гистиоцитоз.
* * *
Начмед корпуса любит приводить в больницу всевозможных самородков. Как-то раз привел профессора-физика, который лет десять тому назад, созерцая какие-то древние фрески, заинтересовался продолговатыми предметами, которые сжимали в руках египетские фараоны. Оказалось, что это специальные магические цилиндры, которые помогают от всех болезней. Физик изготовил несколько штук: из чистой, как он утверждал, меди и чистого цинка. Разумеется, написал много статей. Принес показать. Два цилиндра стоят сто долларов.
Опробовать, понятно, вызвалась заведующая. Зажала цилиндры в кулаках и важно сидела в первом ряду. Заведующий первой травмой, давясь от хохота, крикнул сзади:
«Что, полегче?»
* * *
В кабинете заведующей появился компьютер. Однажды автор решил рискнуть и внаглую, в присутствии начальницы, сел играть в «Цивилизацию». Насмотревшись на цветные картинки, заведующая не вытерпела и спросила:
«Можно узнать, чем вы занимаетесь?»
«Это игра такая, Цивилизация», – честно признался автор.
Та подумала и встревожилась:
«А нам не надо, чтобы кто-нибудь знал про наш компьютер!»
* * *
На отделении много больных-импотентов – оно и понятно: позвоночник сломан. Хирург-уролог К. любит блеснуть мастерством, накачивая всем желающим папаверин непосредственно в пенис. Тот встает, аки стальной штырь – один подполковник был сам не свой от радости. «Мне-то плевать, это жена требует», – объяснял он всем и гордо разъезжал в своей коляске по коридору, похваляясь эрекцией. Однако через час он забеспокоился, так как эрекция не проходила. Не прошла она и через два часа, и через три – пришлось применять внутривенный наркоз.
* * *
«Будете встречать Новый год в девишнике один, без меня, – сказала заведующая автору. – Я уезжаю в Кострому».
* * *
Больная Л. с парализованными ногами имеет, по слухам, до 10-15 половых контактов в день. Заведующему первой травмой, где она лежала, это дело надоело (в редкое утро, когда он оказался трезвее обычного). Он перевел ее зачем-то в наркологию. Там лечились одни женщины, разыгрался какой-то скандал. Больную забрали обратно – теперь уже на вторую травму. Новый заведующий махнул рукой: «Хрен с ней, повешу над дверью в палату красный фонарь». В день выписки больной полагалось сопровождение в виде санитара – ее отвозили в Колпино, домой. Когда приехали на место, санитар потащил больную по лестнице. Шофер впоследствии жаловался: санитар ее нес почему-то в течение полутора часов, и тот все это время кружил вокруг общежития, недоумевая – где человек?
* * *
У профессора заболела жена.
Пристроил в больницу.
Все было тихо – вдруг приносит пять листов бумаги, исписанных бисерным почерком.
– Подклейте в ее историю, – велел он заведующему. – Это мой осмотр.
* * *
Девять часов утра. Реаниматолог М. идет на работу. К. сообщил, что доктор был в таком виде, что он, К., едва не наступил ему на галстук. По этому поводу доктор С. философски заметил: «Профессионализм пропивается последним».
* * *
Заведующей отделением поручили лечить главу какой-то мафии. Это был капризный, выживший из ума самодур, вылечить которого было невозможно, но он про то не знал и настоял на собственной госпитализации. Ни руки, ни ноги у него не работали. И между ног – тоже не работало. Ставить его на ноги было опасно – развалится в буквальном смысле слова. Однако заведующая, от страха посулившая бандиту золотые горы, мало-помалу сама уверовала в неизбежный успех. «А что? – сказала она заносчиво. – Посмотрим! Может быть, он и встанет!»
На это профессор, случайно оказавшийся поблизости, гневно зашипел: «Я этого не слышал! Вы мне этого не говорили! Боже вас упаси повторить это где-нибудь еще!» После, уже без заведующей, ученый слегка остыл и меланхолично предположил: «Может, впрочем, и встать – если она ляжет рядом».
* * *
Гинеколог Р. И. держал лохматую собаку. Шерсть он стриг, в свободное время вязал носки, а шерстяные клубки таскал в портфеле. Так родился знаменитый эпизод с волосатой селедкой: однажды Р. И. пришел в дежурную комнату и прошептал таинственно: «Такой селедкой угощу!» И торжествующе извлек последнюю из портфеля.
При виде селедки у всей дежурной службы случился спазм пищевода. И гостинец, стоило хлебосольному гинекологу отвернуться, полетел в мусорное ведро.
* * *
Больные двадцать четвертой палаты приняли заведующую отделением за уборщицу. Та вошла и, не поздоровавшись, приказала: «Так! Польты – убрать!»
* * *
В больнице есть больной Огарков. Он немолод, и круглосуточно ходит в вытертой, бесформенной шапке-ушанке – как на улице, так и в палате. Еще он любит вить гнездо: ставит на попа два матраца, свернув их цилиндрами, а сам (в ушанке) забирается внутрь. Огарков объясняет свое поведение соображениями удобства.
Однажды Огарков пропал. Его долго не могли найти, пока соседи по палате не обратили внимание на странный хруст. Вскоре пропавший отыскался. Оказалось, что он спрятался между двумя матрацами – на этот раз лежавшими, как положено, на его кровати (постель застилала санитарка). И, лежа там, в темноте, ото всех отгороженный, Огарков хрустел яблоком. Соседи, успевшие устать от поисков, матерились.
* * *
В холле работает аптечный ларек. Любимый медикамент – настойка овса, сорок градусов, восемь рублей. Очень нравится больным и докторам; о ситуации неоднократно докладывалось начальству, но аптечное дело живет и побеждает. Уже замечены посетители из родственников, которые носят больным передачи и в качестве тары используют огромные коробки из-под этих бутылок, так что создается впечатление о начале оптовых закупок.
* * *
Наслушавшись в ординаторской бреда, хирург-уролог К. громко поет: «Моя-я се-мья-я!» и выходит.
* * *
Заведующей отделением подарили автоматический аппарат для измерения давления. Доктор М. высказала пожелание, чтобы и другим врачам выдали такие же. Та возмутилась.
«Но почему?» – поразилась М.
«Заведующая должна отличаться от других врачей», – отрезала та.
Ей чуть было не сказали, что она и так отличается.
* * *
Еще заведующей подарили в кабинет говорящий будильник. Он кукарекает и кукует, хозяйка кабинета довольна.
* * *
Замученная жизнью доктор М., с утра входя в ординаторскую, зачастую вместо приветствия бросает мрачное: «Параши!»
Уточнять не имеет смысла, так как определение универсально.
Она же о сестрах:
«Поганки!»
О больном:
«Я его урою! Урою! Урод тряпочный!»
И о следующем (пациенте):
«Смотрю я на него и думаю: скотина же ты! Придурок лагерный!»
* * *
Существует такая болезнь: остеохондроз. Автором собраны варианты названий, предложенные больными:
– острый хондроз
– остерохондроз
– хондроз
– хандрос (письм.)
– кандрос (письм.)
– астрохраноз
* * *
Кстати сказать, остеохондрозом дело не ограничивается. Всякий может ошибиться – имеет право не знать! – но хоть позволь себе толику сомнений, верно ли ты сказал? Как бы не так. Двадцать лет пьет свой корвалол, и все-то он – коровол. Вот еще несколько примеров из архива:
– влупидол (валидол)
– глюконат пальция (глюконат кальция)
– кордапон с мандапоном (?)
– кашпирон (верошпирон?)
– балбандин (мидокалм)
– ножка (но-шпа)
– луч Лазаря (sic!)
– санпеддистанция (санэпидемстанция)
– функцию брали (делали пункцию)
– камень обцапал желчный проток, и в кровь пошел белый рубин (билирубин)
– в голове поросята хрюкают
– в полноги как пшено насыпят – и бегает, бегает!
– бедренная часть дрожит, как заячий хвост
И тому подобное. Отметим, что здесь приведены данные не только за указанные годы, но и полученные намного раньше, в других медицинских учреждениях.
* * *
Лающий патологоанатом признался своему другу, главному специалисту по экспертизе К., что его любимый телесериал – «Убойный отдел».
* * *
К., пенсионер, главный специалист по экспертизе, пересказывает патологоанатому содержание «Золотого теленка» – страницу за страницей, дословно. При этом сияет от счастья, купаясь в лучах авторской славы подобно крошке Цахесу. Его благодарный слушатель на время прекращает лаять и тихо, хрипло смеется, обнажая гнилые зубы и сверкая очками.
* * *
С новым, 1999-м, годом!
* * *
Заведующая, раскрыв рот, смотрела в распахнутый кузов больничного «рафика», откуда больничный санитар, проработавший вместе с нею чуть ли не с сотворения мира, вытаскивал матрацы.
«Ну что, каких вы нам привезли больных?» – с наигранной строгостью осведомилась заведующая.
* * *
Незавидна человеческая доля! Логопеды купили специальные тексты для занятий с больными, у которых нарушилась речь. Отрывок, приведенный ниже, может многое сказать о высоком предназначении человека, о совершенстве, о цели и смысле жизни. Вот какими категориями должен в идеале мыслить совершенный человек:
«Петр Павлович любил проводить время на природе. В этот день он вставал рано, садился на первую электричку. Долго гулял по лесу или полю. Слушал пение птиц. Наблюдал жизнь насекомых. Иногда на болоте встречал зайцев, видел гадюк».
Вопросы:
– как звали мужчину?
– где он любил проводить время?
* * *
У больных изъята водка «Ха-ха-ха» и «Махно». Поведение соответствовало.
* * *
«Сегодня суббота?» – спросила заведующая отделением в среду.
* * *
О старшей сестре дружественного неврологического отделения (той, на которую напал гомосексуалист) рассказывают следующее. Оказывается, в нее стреляли. В годы перестройки старшая сестра была, конечно, демократкой. Однажды ночью, во время дежурства, на улице завязалась перестрелка – кого-то ловила милиция. Милиционер сделал предупредительный выстрел в воздух, пуля от чего-то срикошетила и влетела прямо в комнату, где спала старшая сестра. Обычный человек, будучи на ее месте и разобравшись, в чем дело, немедленно лег бы на пол; она же высунулась в окно поглядеть, не выстрелят ли еще. На следующий день старшая сестра уверяла сослуживцев, что на нее покушались, и стоит за покушением заведующий аптекой В. М., матерый консерватор и государственник. Доктор С. хотел потрогать пулю, извлеченную из стенки и спрятанную в баночку из-под лекарства, но старшая сестра вовремя его остановила, объяснив, что пуля отравлена.
* * *
Как-то раз в больницу поступил старичок. У него была частично парализована одна половина туловища (вскоре парализовало и вторую, но он не сдавался и ходил, держась за стенку). Кроме того, дедушка неважно видел, разучился говорить и ничего не понимал. Первые два-три дня он лежал бесхозный, а после к нему явился сынок. Пообщавшись с папой, сын вел следующие речи: «Ведь кровиночка моя! Я ему говорю: „Нет, ты будешь у меня ходить!“ Бью его по лапам, а он все за стенку хватается! Как же он не понимает?»
Неделей позже сынок увез папу на выходные домой, помыться. Вернувшись, рассказывал: «Посадил его в ванну, а он хватается за края, за душ, за кран! Я опять ему: „Ты у меня ходить научишься!“ Ведь кровиночка! И чувствую, как руки мои тянутся по намыленному телу прямо к горлу! Ведь это что же будет?»
* * *
Время неумолимо! Оказывается, и старшая сестра уже не та, и заведующая отделением сдает. Вот раньше ходили о них легенды!
* * *
Хирург-уролог К. и просто хирург (тоже К.) проспали, что говорится, не один год под одной шинелькой. Выпили не один литр, и так далее.
Как-то раз хирург пришел в кабинет заведующей отделением, где сидел уролог. Заведующая завела какую-то речь, но вдруг прервалась: «Познакомьтесь – это К. (имя-отчество), наш уролог».
К. и К. с подчеркнуто церемонным видом пожали друг другу руки.
* * *
Мороз минус двадцать пять.
Логопед ведет занятие, одевшись в пальто, в шапке и варежках. Пациент – мужчина с так называемым «эмболом»: от прежней речи у него на все случаи жизниосталось лишь одно, самое устойчивое слово. Эмболы, как правило, представлены матом.
Логопед диктует, растирая руки:
– На улице стоит очень жаркая погода. Повторите.
Пациент, после колоссального напряжения, с трудом:
– Х-холодно… Б….!
* * *
Хирург-уролог К. любил в свое время развлекаться показом спермограмм сестрам из приемного покоя. Он вел их к микроскопу, демонстрировал живые сперматозоиды. Некоторые сестры выражали желание участвовать в заборе материала. Кое-кто верил рассказам К. о том, что если дать сперматозоиду развиваться без помех, то он может вырасти особью в тридцать метров длиной.
* * *
Пришли родственники, просят за больного – безнадежного паралитика. Практически без ног. Хотят, чтоб положили его в отдельную палату. Но отдельных нет, есть только двухместные.
«Очень хорошо! – обрадовалась заведующая. – Это для него же лучше! Надо обязательно положить к нему ходячего – пусть смотрит и старается».
* * *
Никто не застрахован от ошибок. Автор ошибся. Оказалось, что уролог К. рассказывал о сперматозоидах совершенно другое. Он советовал медсестрам отойти от микроскопа подальше, так как эти клетки весьма агрессивны и, при отсутствии препятствий, могут преодолевать расстояние до 600 метров.