Прежние кресла, совсем еще не старые, быстро разошлись по кабинетам начальников подразделений. Где-то им можно было даже позавидовать.
На мгновение полковник замер, видно, собираясь с мыслями. Темная тонкая ручка в его широкой ладони выглядела невероятно хрупкой, но держал он ее крепко, размашисто чиркая по бумаге. Наконец, отодвинув бумагу, пожаловался:
– Знаешь, сижу тут… А писанины столько, будто какой-нибудь клерк. И ведь не поручишь никому, самому нужно все делать. Значит, пришел… Что у тебя там с коллекцией Феоктистова, новенькое что-нибудь есть? А то меня начальство трясет, как осеннюю грушу.
– Кое-что имеется, – слегка распрямился Арсений. – Помните дело с кражей оружия из Красногорской академии полиции?
– Так, припоминаю, – охотно откликнулся полковник. – Кстати, начальником академии был мой однокашник. Уволили! Ничего не помогло: ни заслуги, ни связи… Просто уволили, и все! Звонил я ему, успокоить как-то хотел, так он даже трубку не берет. С женой его разговаривал… Тяжело ему, просто лежит на диване и смотрит в потолок… Не знает, чем заняться. Хотя предложения ему поступают, предлагают быть начальником крупной автоколонны, заместителем директора какого-то завода. – Слегка покачав головой, Приходько добавил: – Вряд ли это как-то может заменить службу. Деньги обещали дать хорошие. Знаешь, на старости лет это тоже очень много значит… Ну, так что там у тебя? Насколько я знаю, у них есть подозреваемые, вот только никак не могут их расколоть.
– Все так… Один из этих подозреваемых связан с делом ограбления Феоктистова. Мне бы хотелось его допросить.
– Кто это?
– Иван Корсунь.
– Что против него есть?
– Волос, прилипший к бутылке. Проверили его на ДНК. Оказывается, такая ДНК есть в базе данных и принадлежит рецидивисту Корсуню.
– Улика существенная. – Полковник в задумчивости постучал концом ручки по столу. – Кажется, он сейчас в Красногорске?
– Так точно!
– Хорошо, езжай! Допроси! Я позвоню заместителю начальника управления, мы с ним хорошие приятели. Узнаю, в чем там дело. Встретят тебя как родного. – Он нажал на кнопку коммутатора: – Вот что, Варенька, соедини меня с Иванчуком… Да, жду. – Посмотрев на Хабакова, хмыкнул: – Значит, они Феоктистова ограбили, а потом у него же в квартире раздавили поллитровку. Так сказать, отметили успех.
– Получается, что так, – улыбнулся Арсений.
– Занятно!
Прозвенел звонок. Подняв трубку, полковник энергично заговорил:
– Петр Иванович, это тебя Приходько беспокоит, как ты там?
– Спасибо, Семен Иванович, все идет своим чередом. Если со службы не поперли, значит, еще нужен.
Выслушав эти слова, Приходько весело рассмеялся:
– В самую точку сказал. Что я тебе звоню, Корсунь ведь сейчас у тебя?
– Корсунь? Он подозревается в краже оружия из полицейской академии. Проводим совместные следственно-оперативные мероприятия.
– И как он?
– Пока все отрицает.
– Тут еще вот что, он проходит по одному нашему делу, связанному с ограблением Феоктистова…
– Читал о нем в газетах, весьма нашумевшее дело.
– Против Корсуня есть серьезные улики. Хочу отправить своего человека, чтобы он его допросил… Одобряешь?
– Не так все просто, сейчас подле него трется толпа адвокатов, настаивают, чтобы отпустили под залог. И у них есть на это серьезные основания. Против Корсуня ничего толком нет: сруб, в котором его задержали, принадлежит не ему, на оружии нет его отпечатков пальцев, семьдесят два часа до предъявления обвинения истекают уже завтра утром. Так что, если ничего не найдется, придется отпускать его под залог.
– Все так серьезно?..
– Более чем. Если твой человек хочет ему что-то предъявить, он должен поторопиться, в девять часов утра истекает срок его задержания. Оставь мы его в изоляторе хотя бы на полчаса, придется объясняться с прокуратурой.
– Да, я все понял.
Положив трубку, полковник Приходько хмуро посмотрел на майора. От дурного предчувствия у Хабакова похолодела селезенка.
– Слышал разговор?
– Да.
– Не все так просто с этим Корсунем. Сейчас адвокаты готовят процедуру его освобождения под залог. Давай по-быстрому лети в Красногорск! Ты должен успеть до его освобождения и предъявить ему обвинение, иначе нам его никогда не найти.
– Понял, товарищ полковник. Разрешите идти?
– Ступай!
«Кормушка» приоткрылась, и в проеме показалось гладко выбритое лицо надзирателя.
– Корсунь, будь готов, через пятнадцать минут на выход.
– Это на волю, что ли? Да мне и пяти минут хватит, – отозвался Иван Корсунь.
Дверца громко захлопнулась.
– Значит, откинулся? – оскалился бродяга с «погонялом» Рябой, сверкнув золотыми зубами.
– Получается, что так. Хотя загадывать рановато… Пока вольного воздуха не глотну, не поверю!
– Что будешь делать на воле? – продолжал допытываться Рябой.
За последние несколько дней они крепко сошлись. Теряя товарища, он испытывал горькое сожаление, но держался крепко, виду не подавал. Другие сидели молчком, с завистью посматривая на Корсуня. Бродяга из фартовых – едва появился в изоляторе, так к нему, словно к «золотому тельцу», чередой потянулись адвокаты. А копеечку эти «жрецы» хавают серьезную.
Особенно тяжело было первоходку Матвею, с «погонялом» Студент. До защиты диплома ему оставалось всего-то несколько месяцев. Рассчитывал устроиться на престижную работу, получать хорошие деньги и сполна оправдать надежды родителей. Но в ближайшие годы его ожидали шконка и хозяйственная пайка. Трагедия случилась во время драки с фанатами «Спартака». Ввязавшись в драку, он сбил противника на землю, отчего тот, ударившись затылком о камень, скончался через несколько дней.
Сейчас Студент смотрел на Корсуня с невероятной тоской, словно тот забирал у него последнюю надежду. А фартовый Корсунь продолжал хорохориться, много шутил и подтрунивал над своей удачливостью. Не справившись с накатившими переживаниями, Студент отвернулся к стене.
Раздав нажитое нехитрое арестантское добро и собрав щедрые напутствия, Корсунь готовился к уходу. Никогда прежде минуты не тянулись так медленно. А что, если они раздумали? Но вскоре дверь отомкнулась, тяжело громыхнув железом.
– Корсунь, на выход!
– Счастливо оставаться, бродяги! – пожелал Корсунь и вышел из камеры в коридор.
– К стене, – приказал надзиратель.
Корсунь послушно ткнулся лбом в каменную кладку, ощутив кожей многовековую прохладу, и услышал, как за спиной громыхнула затворяемая дверь, отделив его окончательно от сидельцев и еще более приблизив к свободе.
Зашагали по длинному коридору. Остановились перед оперативной частью, отгороженной от арестантской сплошной металлической дверью.
– Заходи, – открыл надзиратель дверь.
В комнате начальника оперативной части, хмурого на вид человека, кроме него самого, сидели еще трое: адвокат, не скрывавший своего торжества, и двое в штатском.
– Согласно определению суда, залог внесен. Формальности соблюдены. – Посмотрев на часы, начальник оперативной части добавил: – Через полчаса заканчивается семьдесят два часа с момента вынесения судебного решения.
– Я в курсе, – хмыкнул Корсунь.
– Везет тебе, Корсунь, – со вздохом произнес начальник оперативной части. – Сегодня будешь дома пить чай… Документы оформлены, выходишь под залог.
– Не буду.
– Чего не будешь?
– Чай не буду пить.
– Отчего так? – усмехнулся начальник оперативной части.
– Хотелось бы водки выпить. А то здесь у вас «сухой закон».
– Это мы ваше здоровье бережем. Смотри, не попадайся. В следующий раз выходить отсюда тебе будет посложнее. Все! Выпроваживайте его. Он уже не наш клиент, теперь о нем другие позаботятся. Сейчас только место занимает.
– Тогда, может, я без «дубака» пойду, – хмыкнул Корсунь. – Как-то не по себе делается, когда он в затылок дышит.
– Ничего, придется потерпеть, немного осталось. Процедура у нас такая. Надеюсь, ты на нас не в обиде?
– Какие могут быть обиды между своими, гражданин начальник? – бодро отозвался Корсунь. – Каждый из нас свою лямку тянет. Ладно, пойду, а то задержался уже.
Стены коридора были выкрашены в темно-зеленый цвет, который буквально резал глаза. Откуда-то из подвала потянуло плесенью. Еще один неприятный запах, который следовало пережить и более о нем не вспоминать. Странное дело, но с каждым шагом к свободе у него обострялось обоняние. Корсунь почувствовал даже запах кошачьей шерсти и совсем не удивился большому серому коту с разноцветными глазами, лениво вышедшему из дальнего кабинета. Правый глаз у животного был голубым, выглядел невероятно холодным, недоверчивым, но зато левый смотрел внимательно и очень понимающе. Равнодушно проводив Корсуня взглядом, кот изогнул пушистый хвост и старательно потерся о косяк.
Дальше еще одна дверь, из щелей которой в ноздри бил запах воли: Иван Корсунь отчетливо ощущал дух прелых листьев, горький смрад выхлопных газов. Входная дверь была хлипкая, деревянная, всего-то условная преграда между заключением и свободой. Неожиданно она распахнулась, и Корсунь увидел молодого мужчину с сухощавым лицом и строгим взглядом. За ним, отставая на шаг, шли два сержанта полиции с автоматами.
От дурного предчувствия внутри все похолодело, в какой-то момент стало даже трудно дышать. Корсунь слегка отстранился, будто хотел пропустить его по коридору, но мужчина смотрел прямо на него, прожигая неподвижным взглядом.
За последние полтора года в России было продано двенадцать картин на общую сумму почти пятьдесят миллионов долларов. Перевозить такие деньги через границу сложно, поэтому у мистера Уайта с банком «Феникс», где управляющим был его старинный приятель Ковровцев Геннадий Маркович, существовала договоренность о переводе вырученных денег на счета в Англию. Обоюдовыгодное сотрудничество продолжалось уже пять лет, и ни разу не случалось сбоев, но в последний год его отношения с банком заметно омрачились. Управляющий банка сначала задерживал отправку крупной суммы, а потом, сославшись на трудности, отказался выполнить обещание. Долгие переговоры результатов не дали, и тогда Уайт отважился на крайние меры – сначала он отдал приказ на устранение члена правления банка, человека из близкого окружения Ковровцева, а потом и консультанта банка, причастного ко многим темным сторонам его жизни, без которого вряд ли созрело это негативное решение. Серьезного намека Ковровцев замечать не хотел, лишь только удвоил охрану, и вот теперь его ожидало последнее предупреждение. Ну, уж если он и его не поймет…
«Видит Бог, я был очень терпеливым», – нахмурившись, подумал Уайт.
Подняв трубку, он произнес:
– Как только исполнишь, съезжаешь куда-нибудь подальше из города и ждешь, пока я тебя не позову. Очень надеюсь, что наш друг одумается.
– Я все понял, – ответил равнодушный голос.
Положив трубку, Уайт подошел к буфету и налил полстакана виски, самое лучшее ожидание – это с бокалом в руке.
Усмехнувшись, молодой мужчина сунул телефон в карман. Хозяин нервничает, с чего бы это? Прежде за ним подобного не наблюдалось. Человек с неуравновешенной психикой всегда непредсказуем, а в его бизнесе нужно иметь дело с адекватными людьми. Так что в случае повторения нужно будет поменять хозяина.
Выключив двигатель, он вышел из «Гранд Чероки» и затопал к пятиэтажному дому с миниатюрными белыми балкончиками. В двадцать третью квартиру в девять часов вечера каждую среду заявлялся главный бухгалтер банка «Феникс». В этой двухкомнатной квартире проживала двадцатипятилетняя молодая женщина с трехлетним сыном, которого бухгалтер считал своим. О его сердечной привязанности практически никто не знал, включая жену, буквально боготворившую своего мужа.
Высокий молодой человек интеллигентного вида подошел к двери, на цифровом замке уверенно набрал нужный номер и прошел в подъезд. Следом за ним, держа в руках большой пакет, заторопился крупный плотный мужчина.
– Обождите, не закрывайте… Я тоже сюда.
Поправив очки в позолоченной оправе, молодой человек с улыбкой проговорил:
– Пожалуйста.
Здоровяк прошмыгнул в распахнутую дверь и ответил:
– Спасибо. Даже не знаю, что бы я без вас делал.
Продолжая улыбаться, интеллигент ответил:
– Наверное, остались бы в живых.
Вытащив из кармана пистолет, он выстрелил прямо в сердце крепышу. Из ослабевших рук выскользнул пакет, а сам мужчина стал медленно сползать на пол. Перешагнув через выскользнувшую из пакета коробку шоколадных конфет, молодой человек заглянул в его неподвижные глаза. Полный порядок. Помедлив секунду, хладнокровно произвел второй выстрел в голову, так, на всякий случай. Затем швырнул пистолет в мусоропровод, запахнул на груди пиджак и спокойно вышел из подъезда, оставляя после себя запах дорогого одеколона.
Открывая дверцу машины, стоявшей в соседнем дворе, «интеллигент» нажал на кнопку телефона. Дождавшись ответа абонента, произнес:
– Все сделано чисто. Готов к исполнению второго заказа.
– Пока не нужно, – прозвучал спокойный голос со старческим фальцетом. – Надо подождать. Я сообщу.
Положив телефон в карман, молодой человек завел джип и выехал на улицу.
Ждать пришлось недолго. В десять часов вечера позвонил управляющий банка «Феникс». Немного помедлив, мистер Уайт поднял трубку:
– Слушаю.
– Это Ковровцев, – сбивчивым голосом заговорили на том конце. – В последнее время у нас с вами были кое-какие разногласия, я бы хотел загладить свою ошибку.
– Ну что вы, разногласий никаких не было, – с готовностью отозвался старик, – мы же с вами старинные партнеры, просто случились кое-какие недоразумения, которые нужно быстро уладить. Мне думается, что стоимость этого недоразумения равна тридцати миллионам долларов. Знаете, я ведь все это время терпел убытки… Вы согласны со мной?
– Согласен, – прозвучало после некоторой паузы. – Я отправлю вам деньги в самое ближайшее время.
– Когда именно?
– На этой неделе.
– Мне бы хотелось завтра.
– Хорошо. Отправлю завтра… Даже если ради этого мне придется разорить банк.
– Премного вам благодарен. Кажется, с вашими сотрудниками произошли несчастья?
– Э‑э‑э…
– Примите мои самые искренние соболезнования, – сочувственно произнес мистер Уайт. – Могу представить, как вам сейчас нелегко.
Поправив золоченые очки, «интеллигент» наблюдал за окнами восьмого этажа, где находилась квартира управляющего банка «Феникс» господина Ковровцева. Просто так к дому не подойти, по всему периметру металлический забор с огромным количеством видеокамер. Так что следует придумать что-нибудь похитрее. Например, можно познакомиться с его соседкой с нижнего этажа – милой незакомплексованной вдовой, не принебрегающей случайными связями. А уж там и до самого Ковровцева рукой подать.
Прозвучавший звонок прервал его размышления.
– Заказ отменяется, – произнес старик.
– Но…
– Это не отразится на твоем вознаграждении. До связи.
«Интеллигент» почувствововал некоторое разочарование: а могло выгореть интересное приключение, где в качестве довеска оказался бы необременительный роман с симпатичной вдовой. Свет на восьмом этаже потух: банкир на ночь глядя собирался по каким-то своим делам. Еще одно слабое место в его охране. Интересно, что ему понадобилось в такой час?
Впрочем, какая теперь разница? Развернувшись, «интеллигент» затопал прочь.
Глава 11 Я себе не враг, или Гнусное предложение
Полицейский «УАЗ» подкатил к самолету. Арсений Хабаков в числе первых пассажиров вышел из салона и быстро сбежал с трапа.
– Во сколько освобождение под залог? – широко распахнув дверь автомобиля, спросил он у капитана, сидевшего на пассажирском месте.
– Процедура освобождения уже началась. Мы делали все возможное, чтобы задержать, но адвокаты торопят. Грозятся, что подадут жалобу в надзорные органы.
– Если он выйдет из следственного изолятора, то мы его больше не увидим.
– Мы это понимаем лучше, чем кто-либо, поэтому меня и отправили встретить вас.
«УАЗ» коротко, но требовательно просигналил у выхода и, когда шлагбаум приподнялся, выехал на улицу, наращивая скорость. Еще через минуту вклинился в плотный поток транспорта. Потеснил зычно прозвучавшей сиреной огромный грузовик и, выкатившись на трамвайные пути, заколесил в сторону следственного изолятора, пуская синие предупреждающие блики на фасады зданий и встречные машины.
Через полчаса были на месте. Показав пропуск на входе, Арсений Хабаков в сопровождении двух автоматчиков вошел в служебное помещение. Неожиданно дверь открылась, и он увидел Корсуня, слегка отступившего в сторону.
Майор продолжал стоять, преграждая дорогу.
– Гражданин Корсунь?
– Да. А в чем дело?
Раскрыв удостоверение, Арсений произнес:
– Старший следователь Следственного управления майор юстиции Хабаков… На основании судебного решения, согласно статье сто восьмой Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, вы заключаетесь под стражу, как обвиняемый в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет.
– Майор, какая еще такая статья, какое еще решение?! Я только что просидел семьдесят два часа. Какие могут быть ко мне претензии? Где этот долбаный адвокатишка? Почему он не здесь? За что я ему деньги плачу?! – стал возмущаться Корсунь.
– Позвольте, я взгляну, – выскочил из-за спины надзирателя слащавый круглолицый человечек и, поправив на крупном носу сползающие очки, внимательно углубился в постановление. – Возьмите, – вернул он бумагу Хабакову. – Э-э… Понимаете, Иван Петрович, вас задерживают совершенно за другое преступление… Постановление гласит, что вам инкриминируют сто шестьдесят вторую статью… Разбой. Совершенный группой лиц по предварительному сговору с применением оружия, – повернулся адвокат к Корсуню.