За ничтожную, почти несуществующую долю секунды он прожил полжизни.
* * * * *
Он сможет замедлить скольжение клинка.
Нет!
Это более не сражение с сыном. Это бой со временем. Он должен заставить время прервать свой естественный ход.
Только воздух внутри шлема становится нестерпимо знойным, а респиратор, наоборот, втягивает из пропасти внизу холодный ветер, кристалликами влаги оседающий на лице.
Лицо Люка залито потом, волосы взлохмачены. А меч, движимый неведомыми силами, скользит по пространству и, кажется, разрезает Вселенную на две части. Почему вся Галактика сконцентрировалась на заляпанном полотне рукава повстанческой униформы?
Почему так быстро?
Он никогда не замечал, что его ситхский клинок содержит в себе все оттенки красного. От темно-багряного до неистово-алого. Все пронзительные цвета страсти, войны и ... крови.
Или это и впрямь кровь? Чья кровь? Кровь сына... Кроваво-красный ожог там, где секунду назад была кисть руки.
Не может быть...
Где-то далеко, на краю сознания, тяжелым молотом отчеканились слова: не сумел.
Этого мгновения более не существовало, и только в его воображении оно растянулось на века, расплываясь по душе алым морем гнева и боли.
«Я не сумел...».
Ладонь Люка с зажатой рукояткой меча летела вниз. Юный герой кричал и плакал одновременно, содрогаясь от невыносимой боли в обрубке кисти и еще более жгучей боли в душе. Он проиграл поединок, он не смог отомстить... за принцессу, за Оби-Вана, за Альянс и... за отца! Люк упал на колени, вцепившись в изуродованную руку, но не отвел взгляда от Вейдера.
Впервые за двадцать лет выдержка изменила ему, и на миг он забыл о восстании, об Императоре, об опасности, забыл обо всем, кроме заплывших болью глаз Люка, неотрывно смотревших на него.
* * * * *
И не было больше Беспина. Был Джеонозис и бой на арене, распоротые чрева немыслимых чудовищ и новое воинство Республики – победоносная армия клонов в белых доспехах, сминающая врагов шквальным огнём из бластерных винтовок. Был страх... не за себя... Были ненависть и ярость. Был жаркий песок под ногами и мрак потайного ангара. И были два яростных клинка, красный и синий, жестокими бликами освещающие угрюмые стены.
Красный луч ситхского меча одержал победу.
Было боевое крещение, когда лучший из падаванов Ордена, не знавший до этого поражений в поединках, был так легко побежден Мастером. Была нестерпимая обида, каленым металлом прожигавшая униженную гордость. Как же, он, почти Рыцарь Ордена – и проиграл! Нет, не бывать этому! Проклятье, будь ты проклят, Дуку!
Как же он ненавидел Дуку после этого... пока не убил... не отомстил... не узнал, кем был на самом деле этот седой граф... и что на самом деле было скрыто под личиной высокомерия.
Он чувствовал, как Дуку разрубает ему руку, и переживал это вновь и вновь, в тысячный раз проклиная искусного воина.
Будь ты проклят, ученик ситха!
Будь ты проклят, Палпатин!
Вот и сейчас, боль затмевает все краски мира. Все умерло, и остается лишь ненависть... К самому себе.
Ученик ситха?
Кто?
Выиграл?
Проиграл?
Да, сегодня он снова проиграл сражение...
* * * * *
Мгновение спустя Вейдер овладел собой. Он не имеет права рисковать делом, даже если речь идет о собственном сыне.
«Я должен что-то сказать».
Его расчет не предусматривал разговора с искалеченным сыном на краю пропасти. Расчет? Темный Лорд понимал, что его вычисления сбились, в ходе сражения превратившись в пустую и бессмысленную груду хлама. И сейчас он восстанавливал свои прежние схемы из разбитых кусочков, насквозь вымоченных в крови поединка.
«Я – ситх... »
-Пути для бегства нет. Не заставляй меня уничтожать тебя.
«Да, правильно. Я ситх, и я готовлю ловушку Палпатину. Согласно традициям ситхов...»
-Люк, ты до сих пор не осознал своей важности.
Он обратился к сыну именно так – Люк. Не существовало более «сына Скайуокера» и всех остальных излюбленных Императором дурацких эпитетов.
-Ты только начал постигать мощь Силы. Присоединись ко мне, и я завершу твое обучение. Вместе мы покончим с этой войной и принесем порядок в Галактику.
«Самое ужасное, - думал Вейдер, - что сейчас я говорю чистую правду, а Люк, кажется, не желает слушать».
Темный Лорд не знал, что только потом его сын станет всерьез размышлять над словами отца, решая загадку о пресловутой искренности ситха. А сейчас джедай отползал все дальше и дальше по стреле, несмотря на то, что мог держаться за поручень только одной рукой.
-Я никогда не присоединюсь к тебе! – выкрикнул Люк.
Чересчур очевидным казалось бессилие логики и расчета перед традиционным семейным упрямством, когда сын оказался слишком похож на своего отца. Люк висел над пропастью. Любое неловкое движение – и он неотвратимо сорвётся вниз. Времени не было. Времени... Возможно, время жаждет правды? И скользкой змейкой прошелестело в разуме:
«По крайней мере, той ее части, о которой осведомлен Император».
-Если бы ты только знал мощь Темной стороны! Оби-Ван никогда не говорил тебе, что случилось с твоим отцом?
-Он сказал мне достаточно! Он сказал, что ТЫ УБИЛ ЕГО!
Убил кого? Убил его?
«Я убил отца Люка?»
А он-то считал, что все знает о боли! В глазах потемнело. Это было новое для Лорда чувство: ненавидеть врага легко, но задеть тебя до глубины души может только друг. Обида…
Когда-то давно, тридцать четыре года назад, он стоял перед толпой мрачных взрослых в одеждах джедаев. Хранители Мира и Спокойствия в Галактике весьма недвусмысленно продемонстрировали свое отношение к тому, кого они сочли Лишним в Храме. Детское впечатление въелось в разум навсегда, хотя он не раз корил себя за это и пытался избавиться от злопамятности...
Теперь, ощущая то же потерянное недоумение, ту же боль, он снова задавался риторическим вопросом «за что?» и проклинал все, что можно было проклинать...
«Оби-Ван посмел сказать ТАКОЕ моему сыну?»
-Нет, - медленно ответил Темный Лорд.
Пару месяцев назад, находясь в своем корускантском дворце и ожидая аудиенции у Императора, он безрезультатно пытался привести мысли в порядок и восполнить энергию с помощью медитации. В течение всей последующей погони за повстанцами он даже не старался повторить печальный эксперимент, понимая, что все обрушившееся на него кошмарное напряжение обернется еще одним приступом ярости и ненависти. Он уже давно жил лишь одной железной волей, пытаясь закрыться ею, как щитом, от всеобволакивающей усталости. Прекрасно понимая, что в его положении это, мягко выражаясь, непростительно. Но силы были на исходе, а концентрация рефлексировала на осколках внутреннего равновесия.
И сейчас, чувствуя боль сына как собственную агонию, ему снова, как тогда на Корусканте, захотелось проклясть весь мир. Мир, который превратил его сына и дочь – его единую кровь – в его Врагов.
«Ты убил его...»
Такая незамысловатая ложь...
-Я – ТВОЙ ОТЕЦ.
Такая незамысловатая правда...
Казалось, беспинские небеса должны были лопнуть от всё нарастающего напряжения, разразиться громом и огненным дождем, сминающим горы в пыль и уничтожающим все живое на своем пути. Ибо именно это сейчас происходило в глазах Скайуокера-младшего, где бились насмерть Правда и Ложь. Путем страдания нисходило в его разум откровение, обжигающим острием клинка распоровшее жизнь надвое.
Неистовая ярость сменилась жестоким ужасом. Потом он закричал, застонал, завыл, заплакал:
-Нет! Нет! Это неправда! Это невозможно!
-Сосредоточься на своих чувствах. Ты знаешь, что это правда.
Но Люк уже знал... понял... ощутил...
И сам Вейдер чувствовал, как растет его собственное отчаяние и как тяжелой волной накатывается ощущение бессилия. Необходимость скрывать мысли и взвешивать каждое слово изводила его. Это раньше было легко... Притворяться и Играть... с придворными, офицерами, Мотти, Таркином и даже с самим Палпатином...
А с сыном – нет!
Можно играть с собственной жизнью, но не с жизнью сына...
-Люк, ты можешь убить Императора. Он предвидел это. Это – твоя судьба. Присоединись ко мне, и мы вместе будем править Галактикой, как отец и сын. Это – твой единственный путь. Идем со мной…
Световой меч исчез в складках одежды. Сейчас черный рыцарь по-дружески протягивал Люку правую руку, предлагая неожиданную, ужасающе прекрасную правду. Кем бы он ни был – джедаем или Лордом Ситхов, он действительно желал только одного – чтобы его сын был рядом...
Его невероятная, неподдельная искренность породила в сердце Люка лишь безумное сомнение.
Его невероятная, неподдельная искренность породила в сердце Люка лишь безумное сомнение.
Скайуокер-младший то и дело переводил взгляд с Темного Лорда на пропасть. И, руководствуясь тем знанием, которым он обладал, избрал решение единственно-правильное и благородное. Ибо он выбирал между адом души и гибелью тела.
Люк прыгнул с платформы и исчез в шахте.
«Нет! Он не мог этого сделать!»
Сердце внезапно остановилось и ушло куда-то вниз, но ощущение опасности, как всегда, мобилизовало его. В следующее мгновение Вейдер потянулся к Силе, отчаянно пытаясь замедлить падение. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, пока он стоял над пропастью, вытянув руку и собирая нити Силы в единый клубок. Потом понял, что сын жив...
«Жив!»
...жив, но находится в смертельной опасности, цепляясь за соломинку. Вейдер развернулся и устремился к посадочной платформе.
* * * * *
Появление штурмовиков заставило его моментально скорректировать походку и перейти на более приличествующие должности тяжелые стремительные шаги. Он отмахнулся от какого-то имперца – искаженное страхом желтоватое лицо немолодого лейтенанта и без доклада выдало все новости о побеге мятежников. Казалось, офицер даже пытался его догнать. До Темного Лорда долетел какой-то невнятный лепет про Кальриссиана. Ну и ситх с ним.
Неожиданно он заметил, как в беспинское небе улетает на всех парах «Тысячелетний Сокол». Значит, по крайней мере, дочери удалось скрыться. Еще час назад, получив подобное известие, он бы позволил себе порадоваться... Но Люка на «Соколе» не было, а именно он сейчас более всего нуждался в незамедлительной помощи.
-Предупредите мой стардестройер. Пусть будут готовы к моему прибытию, – бросил он стоявшим на платформе техникам. Пустые безжизненные слова, произнесенные на автомате, не вдумываясь в смысл, но зная, что так надо. Темный Лорд зашагал по направлению к личному шаттлу.
Подготовка корабля к полету заняла несколько минут, показавшихся Вейдеру вечностью.
-Отставьте проверку систем безопасности, - пророкотал голос из-под маски.
-Есть, милорд, - во взгляде пилота проскользнуло удивление. Имперские порядки не предусматривали такого пренебрежения, а тем более, когда речь шла о шаттле самого Лорда.
Вейдер вцепился в кресло и сконцентрировался. Мимоходом пролетела мысль о том, что он никогда еще не обращался с Силой так грубо. Эта материя всегда легко поддавалась его мысленным касаниями, но теперь он словно рвал плоть ее прозрачных нитей, отчаянно пытаясь зафиксировать источник Света.
Наконец, он услышал стон сына о помощи.
«Бен! Пожалуйста, Бен!»
Вейдер нахмурил брови и мысленно выругался. Конечно, сын зовет на помощь не демонического отца, только что искалечившего его, а призрак давно ушедшего в Силу учителя. Логично и нелепо одновременно.
-Лейтенант, курс на самый нижний уровень «Тибанна Кэмикел».
-Есть, милорд!
«Бен…Лея! Услышь меня, Лея!»
«Лея?!! Но… почему?»
Эта мысль была такой неожиданной, что на секунду он сорвал сосредоточение. И снова потянулся к Силе, с утроенной энергией принявшись искать другой источник. Мерцающую и робкую искорку, свет которой появился лишь во взаимодействии с другой чрезвычайно похожей, но гораздо более яркой искрой.
Близнецы нашли друг друга.
Конечно, его дочь просто обязана быть форсъюзером. Пусть и с неразвитыми способностями, но все-таки чувствительной к Силе.
Медленно повернув тяжелую, словно налитую свинцом голову, Темный Лорд выглянул в иллюминатор шаттла. И, действительно, его предположение оправдалось: кореллианский грузовик, лихо развернувшись на сто восемьдесят градусов, явно летел спасать Люка. Источники Силы слились почти в одно целое. Затем один из них стал тускнеть, пока не исчез. Оставшийся, испуская волны боли вместе с проблесками радости, все же продолжал равномерно гореть.
Вейдер более не мог вынести этой степени концентрации. Казалось, сама Сила не желала терпеть подобного насилия. Темный Лорд закрыл глаза, в полной мере ощущая и ставшую непомерной ношей усталость, и разлад с невидимой материей, которая более не хотела питать энергию тела, а лишь усиливала пульсирующую боль резаного ожога на плече. Еще секунда – и он свалится с кресла.
«Теперь к делу, Лорд Вейдер».
Обратившись к пилоту, он отдал приказ лететь прямо на «Экзекъютор» и с флагмана продолжить погоню за беглецами. Скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кожаного кресла, он вдруг заметил глубокие вмятины, которые его пальцы оставили на поручнях.
-Лейтенант, посадите корабль в центральном ангаре.
-Есть, милорд!
* * * * *
Флагман встретил Вейдера, как домашнее животное встречает хозяина, раб – господина, а фанатик веры – высшую религиозную власть. Признавая его мощь и права. Он сошел с трапа, неся в себе стремительность и мрачную величественность одновременно. Так, по крайней мере, казалось выстроившейся неподалеку горстке офицеров.
Скоростной лифт. Еще минута, еще мгновение... Две сотни быстрых шагов, отрешенный голос Пиетта в комм-линке, и, наконец, командный мостик.
Сопоставив трехмерные изображения на экране бортового компьютера с расчетами астронавигационного блока, Темный Лорд быстро оценил тактическую обстановку в беспинских небесах. Больше ничего. Он отдал приказ, и предоставил все остальное воле Силы. Вейдер подошел к левому обзорному окну, чувствуя, как суетятся вокруг него имперские офицеры, стараясь угодить суровому ситху и не прошляпить погоню.
Слишком много людей...
Вон то, переднее окно мостика – отличное место для размышлений. Особенно, когда флагман не ведет бешеной погони, а просто путешествует по бесчисленным мирам или движется по странным тропам гиперпространства. Там можно строить хитроумные планы, препарировать политические интриги. Или выстраивать будущий диалог с Императором с точностью до слова и интонации.
А еще лучше – мечтать... Или, наоборот, казнить свою душу за новые неудачи...
Но можно лишь наблюдать, как пытается скрыться «Тысячелетний Сокол», преследуемый элитной эскадрильей СИД-истребителей. Бесполезно.
Слишком много людей...
И Пиетт стоит за спиной, ожидая приказа, чтобы потом обо всем доложить Мотме. А уж она поймет, что происходило и с ним, и с его сыном. Конечно, поймет – ведь женщине проще понять чувства.
«Не хочу, чтобы меня жалели!»
Ситх! Почему они до сих пор не смогли справиться с гипердрайвом? Соединить пару проводков? Не догадались, что все настолько просто? И никто не сообразил связаться с беспинским компьютерным терминалом, который содержал сведения обо всех кораблях, прилетевших извне системы...
Сложившаяся ситуация не нравилась Вейдеру. Любой расчет предполагал также и наличие наиболее предпочтительной альтернативы. А здесь он не знал, какой вариант лучше? Если пилот-вуки успеет наладить гипердрайв, мятежники сбегут. И, возможно, никогда более не встретится он с сыном и дочерью… разве что в сражении. Если же нет – он захватит корабль и... И что дальше? Как объясниться ... с собственными детьми после всего?
«Страшно, да?»
Вейдер снова прошелся по мостику, бросив беглый взгляд на приборные доски. Особый вид излучения уже зафиксировал присутствие четверых живых существ на борту фрахтовика. Так их четверо? Почему четверо? Что там пытался доложить этот офицер на Беспине? Ах да, этот ситхов сын Кальриссиан сбежал вместе с повстанцами...
«Ему-то какая польза от этого? Показное благородство или – в самом деле раскаялся...»
При мысли об интервенции Вейдера охватило торжествующее злорадство. Город в облаках уже сдался на милость имперских войск. У них-то и сопротивляться нечем – ни тебе полиции, ни ополчения. Хороший плевок в сторону демократической показухи. Да, вот она, оборотная сторона свободы. Получите, распишитесь. Он представил себе Беспин, сплошь наводненный солдатами в белой броне. И вдруг нахлынувшая волна презрения к жулику-администратору исчезла напрочь.
«Что лучше – раскаявшийся негодяй или отец, покалечивший родного сына?»
-Они будут в зоне досягаемости через несколько минут, - доложил Пиетт, и Вейдер почувствовал, как через щит профессионального хладнокровия адмирала просачивается волнение. Конечно, никто не желает разделить судьбу Нииды.
-Ваши люди разрядили гипердрайв на «Тысячелетнем Соколе»?
-Да, милорд.
«Значит, сын, наша встреча неизбежна».
-Хорошо. Приготовьтесь к абордажу и переключите оружие на парализующее действие.
-Да, милорд.
Пиетт отвернулся, чтобы отдать соответствующие распоряжения. Направившись к переднему обзорному окну, Вейдер впился взглядом в повстанческий корабль, отсюда казавшийся совершенно крохотным. СИД-истребители нещадно палили по посудине, заставляя фрахтовик тесниться к «Экзекъютору». Еще немного – и сработает луч захвата. И тогда...