Стемнело. Боевая техника батальона заняла позиции круговой обороны, блокируя прилегающие к привокзальной площади улицы, проулки, переулки. Но батальон физически не мог занять все дома, находящиеся у вокзала. А в них оставались боевики, возможно, не успевшие бежать от возмездия, возможно, специально оставленные своим еще действующим руководством. Последнее предположение частично подтвердилось, когда Голубятников решил провести более тщательную разведку вокзала, багажного отделения, путей. Понимая, что само здание хоть и не имело никакого даже тактического значения, но могло быть использовано боевиками в качестве опорного пункта, до поры до времени не проявлявшего себя. А также оно вполне могло быть забито взрывчаткой и подорвано в любое время, что могло привести к неоправданным потерям. Командир батальона, находившийся на командно-наблюдательном пункте, обустроенном в здании бывшего Управления вокзалов, вызвал к себе Телинского в 20.00, сразу после того, как разведчики поужинали. Старший лейтенант прибыл тут же, благо находился в соседнем здании. Голубятников поставил ему задачу, предупредив:
– С вокзалом будь аккуратнее. Обнаружишь боевиков – немедленный сигнал мне и тут же отход на позиции, блокирующие возможность прорыва бандформирования из вокзала на пути. Больше им бежать некуда. Позиции определишь сам, исходя из обстановки и местности. Особое предупреждение: при обнаружении противника в бой с ним не вступать, доложить обстановку мне и далее по задаче. Если же здание заминировано, то и черт с ним! Поутру саперы разберутся.
– Я все понял, товарищ подполковник.
– К объекту выходи в пешем порядке. Никакой техники.
Телинский собрал разведчиков, поставил им задачу, и в 20.00 десантники, охватывая здания вокзала и багажного отделения с двух сторон, начали сближение с объектами.
Телинский шел с отделением сержанта Сокорина на зачистку депо. Боевиков в производственных помещениях не оказалось, но «сюрпризов» они оставили много. В основном в виде растяжек. Выставили их, где только могли. Командир разведроты, доложив об этом комбату, повел отделение по путям к вокзалу. Оттуда доложил, что и здание вокзала от боевиков свободно, но много растяжек, обнаружены и мины-ловушки. Крупных зарядов, способных разнести здание в куски, разведчики не нашли. Боевики при наступлении основных сил 3-го батальона ВДВ посчитали за лучшее быстренько заминировать свои бывшие позиции и свалить, пока не попали под десантников. Практически задачу разведчики выполнили, но Телинский, как опытный офицер, будто чувствовал, что-то они недосмотрели. И хотя серьезной угрозы ниоткуда поблизости исходить не могло, осознание чего-то упущенного в ходе разведки не покидало старшего лейтенанта. И он приказал пройти по дальним путям – там, где в мирное время обычно стоят грузовые составы, тепловозы. Приказ отдал сержанту Сокорину. Тот увел отделение, и буквально минут через десять к Телинскому подбежал один из подчиненных Сокорина. Солдат был бледен, голос его срывался:
– Товарищ старший лейтенант! Меня Сокорин послал, там это, в тупике… это…
Телинский повысил голос:
– А ну возьми себя в руки! Что в тупике?
– Это… вагонетки… небольшие… три штуки, одна к одной прицеплены.
– Ну и что?
– Так в вагонетках…
Рядовой по-детски шмыгнул носом:
– В вагонетках наши бойцы.
– В смысле?
– Ну, трупы! В штабеля сложены. В каждой вагонетке человек по двадцать!
– Что за бойцы? Не определили?
– Похоже, товарищ старший лейтенант, пехота, что тут на площади перед Новым годом положили.
– Зачем их в вагонетки загрузили?
– Не знаю. Что передать сержанту?
– Оставить у вагонеток охранение и продолжить разведку. Все пути, каждую яму, вагон проверить.
Солдат-разведчик скрылся в темноте. А командир разведроты по связи вызвал командира батальона:
– Лидер! Я – Вьюга!
– Я – Лидер! – ответил Голубятников.
Телинский доложил о результатах разведки и страшной находке в тупике путей.
– Где находишься? – спросил Голубятников.
– Слева от вокзала.
– Иду к тебе.
Взяв с собой заместителя по воспитательной работе майора Холодова и трех солдат охраны, комбат проследовал к зданию вокзала и далее к тупику. Увидели двух бойцов, стоявших у вагонеток.
Офицеры подошли к первой из них. Как и докладывал ротный, трупы молоденьких солдат-мотострелков были сложены штабелями. Осветив вагонетку, Голубятников увидел грязные тела в таком же грязном, окровавленном обмундировании, в самых неестественных позах. Боевики забивали вагонетки под завязку, набрасывая трупы друг на друга. У некоторых были отрезаны головы. Один из бойцов охраны проговорил:
– Зачем чечены вот так-то? Ну, погибли пацаны, чего над трупами изгаляться?
Телинский взглянул на комбата:
– Не иначе, хотели к нам отправить! Показать – смотрите, мол, так будет со всеми, кто пришел на нашу землю наводить свои порядки.
Комбат повысил голос:
– Эта наша общая земля, и порядки везде будут одинаковы.
– Так-то оно так, но духи мыслят по-иному.
– У этих уродов крыши сорвало. Так! Собирай разведчиков. Надо вытащить ребят из вагонеток, проверить, остались ли при них документы.
Вскоре разведчики вышли к вагонеткам. Голубятников сказал командиру разведроты:
– Положишь ребят вдоль полотна, если найдешь бумаги, все их ко мне. Утром вызовем медиков и представителя штаба соединения. Они и займутся отправкой пацанов на родину. Представляешь, Миша, каково будет родителям, невестам, женам получить цинковые гробы?
– Представляю. Своих завтра отправлять будем.
– Черт бы побрал этих козлов, что развязали здесь войну!
– Черт-то и подберет, товарищ подполковник. Вернее, уже подобрал и на службу к себе определил.
– Ладно, занимайся делом, я на командный пункт, доложу генералу о находке. Тебе же до утра оставаться здесь. Двух-трех человек не оставишь, опасно, так уж ты всем своим подразделением!
– Понял, товарищ подполковник.
Заместитель по воспитательной работе за все время пребывания в тупике не произнес ни слова. И на командный пункт возвращался молча. Голубятников спросил:
– Чего молчишь, Александр Васильевич?
– А что сказать? Мне интересно, понесет ответственность тот дуролом, что отправлял к вокзалу два батальона мотострелков, зная, что боевики сосредоточили здесь немалые силы?
– Вряд ли! Спишут на ошибку, неразбериху, приказ как можно быстрее овладеть Грозным без должной подготовки. Нет, Александр Васильевич, никого не накажут.
– Но это же несправедливо!
Голубятников невесело усмехнулся:
– Ты еще не забыл, что такое справедливость?
– Нет!
– Ну, уже это неплохо! Я сейчас…
Договорить комбат не успел. Откуда-то из дальних домов хлестнул выстрел. Пуля, задев погон комбата, прошла в сантиметрах от его горла.
– Снайпер! В укрытие! – крикнул замполит.
Вся группа укрылась за полосой кустарника.
– Не задело, командир? – спросил комбата Холодов.
– Нет, не задело! Но близко…
Он повернулся к бойцам охраны:
– Никто не заметил, откуда выстрелил снайпер?
– Никак нет!
– Плохо!
Раздались еще два выстрела, за ними третий, четвертый. Стреляли с одного направления, но уже не по группе Голубятникова.
Использовав естественные укрытия, комбат вернулся на командный пункт. Его встретил начальник штаба:
– Ну что там, на путях, Святослав Николаевич?
– Трупы! Много трупов. А у нас тут снайперы вражеские объявились…
– Принесла нелегкая!
– Данные по результатам их обстрела не поступали?
– Только что командир 9-й роты передал, что его бойца в ногу ранило. Пуля рикошетом угодила парню в голень.
В проеме двери кабинета появился старший лейтенант Стрельцов:
– Разрешите, товарищ подполковник?
– Входи! Что у тебя?
– Ребята Раневича засекли одну из боевых позиций вражеской снайперской группы.
– Группы?
– Так точно! Духи били по нам как минимум с трех позиций, одну засекли.
– Где?
– Пятиэтажка у улицы слева, рядом с домом, который зачищала 9-я рота.
– А этот дом что, пропустили?
– Да их, таких пропущенных, тут с десяток наберется. Этот дом зачищали, но духи, скорей всего, отошли, а ближе к ночи вернулись, чтобы не давать нам расслабляться.
– Вернулись, минуя кордон? Хотя пройти могли и по подвалам, и по коллекторам. Ладно, значит, одну огневую точку засекли?
– Так точно!
– Почему не уничтожили?
– Не успели.
– Вот так просто, не успели, и все? А на какой черт наши стрелки пасут здания?
– Так засекли же! Я вот что предлагаю. Перестрелка снайперов результата не даст. Постреляют духи до рассвета и растворятся. Хорошо, если не завалят кого. Ну а наши настреляются вдоволь, без какой-либо гарантии на успех. Снайперская охота ни к чему не приведет. Надо валить этих горных стрелков прямо в домах.
– А этот дом что, пропустили?
– Да их, таких пропущенных, тут с десяток наберется. Этот дом зачищали, но духи, скорей всего, отошли, а ближе к ночи вернулись, чтобы не давать нам расслабляться.
– Вернулись, минуя кордон? Хотя пройти могли и по подвалам, и по коллекторам. Ладно, значит, одну огневую точку засекли?
– Так точно!
– Почему не уничтожили?
– Не успели.
– Вот так просто, не успели, и все? А на какой черт наши стрелки пасут здания?
– Так засекли же! Я вот что предлагаю. Перестрелка снайперов результата не даст. Постреляют духи до рассвета и растворятся. Хорошо, если не завалят кого. Ну а наши настреляются вдоволь, без какой-либо гарантии на успех. Снайперская охота ни к чему не приведет. Надо валить этих горных стрелков прямо в домах.
Голубятников взглянул на Стрельцова:
– Предлагаешь проникновение в здание и там снятие проблемы по снайперам?
– Так точно!
– И считаешь, духи спокойно пропустят тебя к себе в гости? Они наверняка контролируют подходы к дому. Не исключено, что где-то поблизости в засаде сидит вторая снайперская группа, которая только и ждет, когда мы вышлем силы на уничтожение первой группы.
– Не думаю, что у боевиков здесь сосредоточено много снайперов. Все-таки потери они понесли немалые. У меня есть план, как скрытно проникнуть в этот дом.
– План? Ну, докладывай, что за план!
– Да он прост! Духи если и ждут нас, то либо через подвалы, проломы в стенах, или в других местах, пригодных для быстрого проникновения в поврежденное здание.
– А ты пойдешь в подъезды?
– Вот именно!
– Хм! Это уже интересно. И каким способом?
Стрельцов разложил перед комбатом схему дома и прилегающей к нему территории.
– Это дом, от соседних он отстоит метрах в тридцати. Местность между зданиями открытая, а значит, хорошо простреливается. С тыла не подойти – воронки, груды железобетонных конструкций, завалы. А вот фронтальная часть свободна. Понятно, что и она под контролем вражеской снайперской группы. Но снайперов, которые одновременно бьют по целям. Зачем держать прикрытие, если с этой стороны работают стрелки, да и людей у духов много быть не может? Если проскочить тридцать метров по тротуару и добраться до угла здания, то попадаешь в «мертвую» для снайперов зону. Вопрос, как скрытно проскочить эти метры? Ответ – отвлекающий маневр. Надо выставить для духов подставу.
Голубятников взглянул на подчиненного:
– Выставить чучела? И снайпер через оптический прицел не увидит, что его пытаются развести?
– Увидит! И не один стрелок, а вся снайперская группа. Но чтобы понять, что их берут на обычный понт, потребуется время. Мало времени, секунды, но потребуются. Это-то нам и надо. За эти секунды мы успеем проскочить в «мертвую» зону. Ну а дальше дело техники.
– Авантюризм чистой воды.
– Так точно, вы правы. Но если вы оцениваете маневр как авантюру, то и духи оценят ее так же.
– А ты не подумал, что боевики зададут себе вопрос: а почему мы решили устроить эту дешевую подставу?
– Плевать, о чем они подумают. Пока разберутся, мы уже будем в здании. А это главное.
– Хорошо, а кто это мы?
Стрельцов ответил:
– Предлагаю в группу по уничтожению снайперов включить старших лейтенантов Лихолетова, Гротова из 7-й роты, меня и Раневича и пару контрактников из 9-й. Они зачищали этот дом и смогут действовать самостоятельно.
– Шесть человек против банды, численность которой не определена?
– Нам только зацепить этих абреков, а потом можно и взвод в дом бросить.
Комбат повернулся к начальнику штаба:
– Твое мнение, Сергей Станиславович?
– Авантюра, конечно, но и иметь под боком чеченских снайперов чревато. Одного бойца уже ранили, вас едва не убили. А если завалят пару-тройку бойцов? Думаю, следует принять предложение Стрельцова. Манекены нам брать негде, но отвлечь внимание стрелков сможем. Пустим по площади БМД, башню которой накроем маскировочной сетью.
Голубятников согласился:
– Хорошо! Предложение принимается. Ты, Стрельцов, согласуй действия с начальником штаба и приступай. А ты, – комбат повернулся к Кувшинину, – держи в готовности к поддержке группы Стрельцова взвод 9-й роты.
– Понял!
– Когда начнешь? – спросил у Стрельцова комбат.
– Не позднее чем через полчаса.
Голубятников взглянул на часы:
– Так! Сейчас 22.35. Значит, выход группы предложенного состава на рубеж подхода к цели в 23.05. Оценка обстановки. В 23.10 начальник штаба проведет отвлекающий маневр, в 23.15 группа должна войти в «мертвую» зону и оттуда действовать по обстановке. Сигнал о необходимости поддержки – две очереди трассирующими пулями в сторону и выше вокзала. Так, Стрельцов?
– Так точно, товарищ подполковник!
– Ну, тогда удачи тебе, гусар! Держи связь с начальником штаба!
Стрельцов ушел. За ним вышел и майор Кувшинин. Комбат же подошел к столу связиста:
– Командира дивизии! Срочно!
– Питон на связи! – ответил генерал.
После того как Голубятников успешно выполнил боевую задачу по захвату плацдарма у железнодорожного вокзала, проведя операцию самостоятельно, лишь согласовав ключевые ее моменты, отношение командира дивизии к комбату резко изменилось. От прежнего высокомерия не осталось и следа. Его сменило уважение и признание высокого профессионализма подполковника. Да и общаться просто по-человечески, невзирая на чины и ранги, они стали чаще.
– Я – Лидер! Примите доклад по результатам дополнительной разведки, проведенной силами разведывательной роты, приданной батальону.
– Слушаю тебя, Лидер!
Голубятников доложил о страшной находке в тупике.
– Вот, значит, как? Еще трупы…
– Так точно, примерно полсотни, уточненные данные предоставлю позже.
– Куда же боевики собирались отправить вагонетки?
– Черт их знает, но готовились именно к отправке. К демонстрации.
– А я думаю, чего это представителей СМИ к нам принесло? Не иначе, получили информацию по трупам в вагонетках. Вот и рюхнулись сюда. Как же… Им только подавай сенсацию.
– Возможно! Прошу решить вопрос по эвакуации погибших из района вокзала. Найденные документы павших парней, если таковые будут обнаружены разведкой, передам в ваш штаб.
– Я лично займусь этим с утра. Что у тебя сейчас на площади?
– Снайперы весьма активно проявили себя. Ранен один солдат. Принимаю меры по уничтожению вражеских стрелков.
Комбат передал гарнитуру радиостанции связисту. Присел за стол, взглянул на часы. 22.53. Двенадцать минут до начала действий группы уничтожения вражеских снайперов. Они пролетели быстро. Слева от здания размещения КНП батальона взревел дизель боевой машины десанта. Начальник штаба начал отвлекающий маневр.
Группа Стрельцова укрылась в крайнем подъезде дома, соседнего с объектом отработки в готовности к быстрому перемещению в «мертвую» зону. И как только, взревев двигателем, БМД пошла по площади, он, обернувшись, приказал:
– Вперед, ребята!
Стрельцов рванулся к дому, где засели снайперы боевиков, первым, за ним Раневич, далее Лихолетов с первым контрактником и Гротов со вторым сержантом 9-й роты. Три двойки, к трем подъездам дома. Десантники благополучно проскочили сектор прикрытия духами торца здания и вошли в дом, как только рев дизеля БМД смолк в одном из проулков.
Стрельцов с Раневичем оказались в первом подъезде. У короткого лестничного пролета первого этажа прижались к боковой стене. Прислушались. Где-то на третьем или четвертом этаже раздался выстрел, тут же второй, этажом ниже. Стрельцов прошептал Раневичу:
– Их как минимум двое!
Виталий кивнул:
– Как минимум! Один, похоже, в левой хате на втором этаже.
– Тут три квартиры на каждой площадке, значит, в квартире № 4?
– Я сказал, похоже! В четвертой или шестой! Только из них видна площадь.
– Духи хоть бы растяжки для страховки поставили…
– На хрена? Чтобы при отходе самим налететь на них? Увидят атакующих, быстро слиняют отсюда через какой-нибудь коллектор. Их, этих коллекторов, тут до черта.
– Хорош базарить! Работаем! Поднимаемся на второй этаж. Я в четвертую квартиру, ты в шестую. Валить всех.
– Сверху услышат выстрелы!
– Так ты не очередью, а одиночным бей!
– Ладно, понял! Пошли!
Офицеры, прикрывая друг друга, поднялись на второй этаж. Тут же и из левой квартиры, и из правой почти одновременно ударили две винтовки. Стрельцов показал Раневичу три пальца, что значило: в подъезде как минимум не двое, а уже трое проявивших себя снайперов. А сколько не проявившихся? Подумав, Юрий решил проверить квартиру № 5. Там тоже мог находиться боевик, страхующий снайперов, и его появление за спиной офицеров во время отработки целей было бы крайне нежелательно. А проще сказать, губительно. Но пятая квартира оказалась пуста. И тогда с лестничной площадки Стрельцов подал Раневичу знак рукой – вперед! Десантники ворвались в квартиры.