– Есть, товарищ полковник! – ответил Голубятников. – Шохина желательно как можно быстрее отпустить домой.
– Почему?
– Есть причины. Веские, Василий Георгиевич, причины.
– Ну раз так, Святослав Николаевич, то до завтра оформим все необходимые документы. Я распоряжусь, а вы побеспокойтесь о билете на поезд для своего подчиненного.
Командир полка поднялся из-за пульта начальника караула:
– Еще раз благодарю вас за службу. О поощрениях отличившихся объявим на утреннем построении. Я в штаб!
Комбат проводил командира полка, подозвал к себе Шохина:
– Ну вот и разрулилась проблема самой собой!
– Командир роты сказал, что вы и так отпустили бы меня, это правда?
– У тебя есть основания не доверять словам ротного?
– Никак нет!
– Вот ты и ответил на свой же вопрос. У тебя деньги-то на проезд есть?
– Есть немного, у ребят подзайму, соберу, сколько надо.
– Не надо по ребятам ходить. Определи, сколько тебе нужно денег, и зайди ко мне. Дам нужную сумму. И форму готовь с вечера, чтобы сразу после развода забрать документы. Ротный проводит тебя на вокзал.
– Спасибо!
– Мне-то за что? Сам заслужил благодарность и отпуск!
Голубятников проверил порядок в караулке, осмотрел оружие, особенно тщательно – «АКС» Шохина. Тот был вычищен, смазан. Прошел к разводящим на один из постов. Закончив проверку несения службы караулом, направился в столовую. И после этого вернулся в штаб.
Служба продолжалась. В 17.00 командир 3-го батальона прибыл к командиру полка. Обсудив план подготовки подразделения к проверке, Серебрянников принял предложения опытного комбата. Собрался уходить, в кабинет вошел начальник штаба полка подполковник Юрчиков. Доложил о том, что получил приказ командующего о присвоении очередных воинских званий. И среди них – двум офицерам батальона Голубятникова. Звание старшего лейтенанта было присвоено лейтенантам Гротову Андрею Васильевичу и Раневичу Виталию Валентиновичу.
Командир полка произнес:
– Звания – это хорошо. Но… пьянка! А нам сейчас не до гулянок.
– А когда нам было до гулянок?
– Тоже верно! У тебя когда вечер торжественных мероприятий, Святослав Николаевич?
– В сентябре уже отгуляли, а в октябре планирую вечер на субботу, 15-го числа.
– Нет, давай раньше! Скажем, – командир полка заглянул в календарь, – 8 октября.
– Это зависит от того, насколько будут свободны офицеры и прапорщики батальона. Если подразделение не заступит в наряд, или не сменится с него, или не будет направлено на полигон, то проведем 8 октября.
– А 15-го у тебя день свободный?
– Относительно свободный.
– Ну, посмотри там, что у тебя по плану учебно-боевой подготовки. Если 8-е отпадает, черт с ним, проводи мероприятие 15-го числа. Но под полным контролем и без излишеств.
– Я всегда контролирую эти вечера, товарищ полковник! И пока все проходило спокойно.
Голубятников прошел в свой кабинет. Еще один день службы подходил к концу. Сопряженный с чрезвычайным происшествием в карауле, но, в общем-то, обычный день офицера-десантника.
Глава четвертая
Из воспоминаний Героя России, подполковника ВДВ Голубятникова С.Н.:
Естественно, что отношения между офицерами не ограничивались рамками службы, регламентированной уставами, приказами и требованиями вышестоящего командования. Воинский коллектив хоть и имеет свою специфику, но, по сути, является таким же коллективом, как и большинство других, на гражданке. Со своими радостями и проблемами. Как и в любом коллективе, в батальоне имелось немало поводов для проведения торжественных мероприятий. Это и дни рождения офицеров, прапорщиков, присвоение очередных воинских званий и повышения по службе, часто связанные с переводом в другие войсковые части, и многое другое. Дабы не превращать службу в практически постоянную гулянку, мной в батальоне по согласованию с командиром полка ежемесячно определялся один день, вечером отмечались все праздничные даты сразу. Но, надо признать, нередко эти вечера имели продолжения после официального закрытия. Младшие офицеры, особенно холостяки, только что пришедшие из военных училищ, парни крепкие, заводные, горячие. А полк дислоцируется в городе, где полно кафе, ресторанов, других развлекательных учреждений. И очень много красивых женщин. Вот и продолжали гулять до утра. В большинстве случаев заканчивались гулянки без происшествий. Но иногда сопровождались приключениями, которые впоследствии иногда меняли судьбу офицеров… Конечно, я знал о том, что ребята расслабляются, но относился к этому спокойно. В обиду себя они не дадут, первыми конфликт не развяжут, а расслабление им было просто необходимо. Чтобы сбросить груз усталости, нервного напряжения, сопряженных с повышенными нагрузками, повседневной учебно-боевой работы. Не следует забывать, что батальон вынужден был нести службу за весь полк. И неплохо справлялся с этим…
15 октября, суббота.
Восьмого числа собрать офицеров и прапорщиков в кафе не удалось, батальон вновь заступил в наряд, а посему вечер по поводу присвоения очередных званий, а также дня рождения одного из прапорщиков был назначен – как, впрочем, и планировалось ранее – на субботу 15-го числа. После проведения парково-хозяйственного дня, закончив работы по уборке территории, и построения, подводящего итоги субботы, подполковник Голубятников разрешил подчиненным отдых, так редко выпадавший им. Ответственным за проведение вечера он назначил своего заместителя по воспитательной работе. Ответственным по батальону продолжал оставаться заместитель комбата по вооружению.
Офицерский состав собрался в кафе ровно в 18.00. Расселись за столы. Как и положено в таких случаях, право первого слова было предоставлено командиру батальона. Голубятников поднялся, держа в руке рюмку с водкой:
– Товарищи офицеры, позвольте от себя лично и от вашего имени поздравить лейтенантов Гротова и Раневича с присвоением им очередного воинского звания – старший лейтенант, а также прапорщика Митрина с днем рождения. Кстати, Алексей, – обратился комбат к старшине 8-й роты, – сколько тебе стукнуло?
Митрин, поднявшись, ответил:
– Двадцать семь, товарищ подполковник!
– Двадцать семь лет – хороший возраст. Ты у нас еще молодой.
– Ага, молодой! – подал голос Стрельцов. – В его годы ребята майора получают. Если досрочно. А Леха и Афган срочником захватить успел!
Комбат взглянул на взводного:
– Может, Стрельцов, ты и дальше за меня говорить будешь? Или разрешишь продолжить?
– Молчу, товарищ подполковник!
Голубятников продолжил:
– Что пожелать вам, ребята? Мирного неба в первую очередь, чтобы служба и далее продолжалась в режиме учебно-боевой, а не боевой. Чтобы огонь войны миновал тех, кому не пришлось еще пройти через него. Здоровья, счастья, любви! Ну и, как говорится, всего самого наилучшего. А теперь я хочу знать, готовы ли Гротов и Раневич?
– Готовы, товарищ подполковник, – ответил Гротов.
Под готовностью подразумевалось, что в бокалы с водкой были опущены три звездочки, обозначавшие звание старшего лейтенанта.
Голубятников поднял рюмку:
– Приступили!
Новоиспеченные старшие лейтенанты, пришедшие на вечер в погонах лейтенантов, но уже с проколотым отверстием для третьей звездочки, выпили до дна водку, удержав во рту звезды. Уронили их на ладонь.
– За старших лейтенантов! – провозгласил Голубятников.
Все присутствующие выпили. Затем по традиции старшие лейтенанты, больше всех прослужившие в этом звании, прикололи по третьей звезде своим молодым товарищам. Что было встречено овацией.
Комбат вручил Митрину подарок – столовый набор. Выпили и за прапорщика.
Третью пили за тех, кого не было в зале. За тех, кто погиб, выполняя свой воинский долг. Пили молча, стоя и не чокаясь. После чего комбат разрешил офицерам перекурить на улице.
Далее вечер пошел не по сценарию. Кто-то вышел на улицу. Кто-то подсел к товарищам. Заместители собрались возле командира. На улицу вышел старший лейтенант Стрельцов, подошел к Лихолетову. Офицеры закурили.
– Давно не расслаблялись, – проговорил Стрельцов.
– Да! И в ноябре где-то ближе к концу месяца соберемся. Если вообще не перенесут вечер на более поздний срок, когда закончится проверка.
– Комбат за этим следит строго! А помнишь, как в штыки восприняли нововведение Голубятникова?
– Помню! Но он оказался прав. Отмечай все даты по мере их наступления, уже спились бы к чертовой матери.
– От такой службы спиться можно легко! Замотали батальон.
– Да, лучше бы нас отправили куда-нибудь в «горячую точку».
– Нет, Серега! – сказал Стрельцов. – Пусть уж здесь напрягают.
– Конечно, у тебя же сейчас медовый месяц? – улыбнулся Лихолетов.
– Да какой он, на хрен, медовый, когда в пять утра срываешься из дома и в лучшем случае к восьми вечера возвращаешься.
– Да какой он, на хрен, медовый, когда в пять утра срываешься из дома и в лучшем случае к восьми вечера возвращаешься.
– У тебя с Катей все нормально?
– Все прекрасно, Серега. Расписались, ждем пополнения.
– Марина не достает?
– Нет.
– Не встречал после развода?
– Видел в магазине, в городе. Покупала что-то.
– Не подошел?
– А на хрена?
– Значит, у тебя все хорошо?
– А у тебя?
– Да тоже нормально. С жильем, конечно, хреновато, но, может, начнут в городке дома строить?
– Откуда деньги взять? Хотя, кто знает, может, и начнут. А может, город жилье поднимет. Слышал по телевизору мэра. Вроде говорил, что для офицеров гарнизона чуть ли не микрорайон строят.
– Из палаток! – усмехнулся Лихолетов.
– Ну почему из палаток?
– Не верю я новой власти. Хоть убей, не верю. И на хрена затеяли реформы?
Стрельцов затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету:
– Так сказали, что страна в заднице оказалась в результате правления коммунистов. Поднимать ее надо.
– Карманы «баблом» набивать, а не страну поднимать желают наши правители. Вот это точно. Им, чинушам, на все наплевать. Что в бывших республиках творится? Духи шастают в Таджикистан, как к себе домой, повсюду межнациональные конфликты. Сколько крови пролилось! И сколько ее еще прольется… А у нас в Чечне? Дудаев требует предоставления независимости. Создал чуть ли не армию. А министр говорит, мы эту Чечню двумя парашютно-десантными полками успокоим. Успокоим или успокоимся… Как думаешь, Юра, войска в Чечню будут вводить?
– На это МВД есть. У них свои, внутренние войска имеются.
– Имеются, только без нас ни один конфликт не обходился. Нет, чую, скоро что-то грянет. В Чечне. И такое, что мало не покажется!
Стрельцов пожал плечами:
– Грянет, пойдем воевать! Нас для этого и учили. Разберемся с чеченами как-нибудь. Тем более, России не впервой мятежи горцев подавлять. Историю вспомни.
– Да идет она, эта история! Меня больше волнует не то, что было раньше, а что будет в ближайшем будущем. Ладно, пойдем в зал, а то без нас всю водку выжрут. Или уже лыжи навострил к молодой жене?
– Да нет, она на два дня уехала. Тетушка престарелая у нее заболела. Вот и поехала в Москву, может, в последний раз повидаться с родственницей.
– Тогда гуляем?
– Гуляем!
Офицеры вернулись в столовую. Там уже играла музыка. Молодой парень из штатских, сын прапорщика, начальника склада, притащил аппаратуру и крутил диски. Кто-то вытанцовывал между столами, кто-то подпевал, но больше офицеры, сбившись в группы, перебивая друг друга, вели разговоры. И конечно же, о службе. Так почти всегда происходит: на службе о женщинах, на вечеринках о службе. Почему? На этот вопрос вряд ли кто сможет дать ответ.
Между тем время, отведенное на вечер, постепенно таяло. К Стрельцову и Лихолетову подсел один из виновников торжества, старший лейтенант Раневич:
– Мужики! Позвольте выпить с вами?
Лихолетов улыбнулся:
– Ты еще на ногах? Обычно тех, кто обмывал звания, к этому моменту уже уносили…
– Андрюха Гротов поплыл. А я насчет водки крепкий! Так выпьем?
– Давай!
Раневич разлил по рюмкам водку:
– За вас, мужики! Уважаю!
– За тебя, старлей! – сказал Стрельцов. – Сегодня пьем только за тебя!
– Согласен! За меня! И… за вас!
Офицеры выпили.
Раневич бросил в рот кусок сыра. Прожевав, посмотрел на часы:
– Во! Уже без десяти десять. Сейчас батя отбой объявит.
– Объявит, по домам пойдем!
– А я не хочу. Слушайте, мужики, есть предложение.
– Что за предложение? – спросил Лихолетов. – Продолжить пьянку у тебя в общаге?
– На хрена общага? Предлагаю пойти в кабак. В новый, как его, в «Стакан»! Ребята туда уже ныряли, говорили, вполне приличный кабак.
– Что за «Стакан»? – спросил Стрельцов. – Я о таком ресторане не слышал.
Повернулся к Лихолетову:
– А ты, Серег?
– Тоже не слыхал!
Раневич посмотрел на офицеров:
– Да вы чего? У Дворца культуры кабак новый не знаете?
– Так он как-то по-иностранному называется.
– Верно, «Стэй Кам». Я узнавал, что означает название. Короче, «Стэй Кам» по-английски – «будьте спокойны». Типа, гуляй, братва, и ни о чем не думай. Будь спокоен, обслужат по высшему разряду! Ну а по-нашему этот «Стэй Кам» – «Стакан». И проще, и понятней!
– И кто будет платить за кабак? – задал вопрос Лихолетов. – В этом «Стакане» наверняка расценки на порядок выше, чем в нашем кафе!
– За это, господа офицеры, прошу не беспокоиться. Я приглашаю, я и плачу!
Лихолетов взглянул на Стрельцова:
– Ну что, Юра, уважим коллегу? В его праздник?
– А, пойдем! Дома одному делать нечего. Твоя-то, Серег, беспокоиться не будет?
– Она на дежурстве в больнице. До утра. Так что и у меня на хате пусто!
Лихолетов повернулся к Раневичу:
– Предложение принято!
– Отлично! Тогда сразу после кафе идем к автомобилке, ловим тачку – и в кабак! Это чтобы на комбата не налететь.
– А до каких кабак пашет? – спросил Стрельцов. – Может, и смысла в десять часов туда ехать нет?
– До часу пашет! Успеем расслабиться. А бабы там какие кружат, говорили, закачаешься.
– Ну, это по твоей части! Нам и коньяка хорошего за глаза хватит.
– Без проблем! Встречаемся у переезда.
– За переездом! – уточнил Лихолетов. – Там с «круга» не видно, а комбат поедет домой на автобусе. Значит, выйдет на «круг»!
– Договорились!
– Ты бабки не забудь, а то опозоримся!
Раневич похлопал себя по карману рубашки:
– Бабки здесь! И их хватит не то что на троих, на взвод, не меньше.
– Где золотую жилу нашел? Или клад в Дубрах отыскал?
– Какая разница? Главное, есть деньги, остальное ерунда.
Раневич отошел от офицеров.
И в это время поднялся подполковник Голубятников, музыка оборвалась, в зале наступила тишина. Комбат поднял рюмку:
– Предлагаю тост за личный состав нашего батальона и на этом завершить вечер.
Офицеры выпили. Голубятников продолжил:
– Прошу офицеров, закусив, в 22.00 покинуть кафе и разойтись по домам. Завтра проводим спортивно-массовые мероприятия, посему построение батальона в 9.00. К этому времени всем быть в состоянии к полноценному проведению озвученных мероприятий! И никакого продолжения банкета. Это уже не просьба! До завтра!
Командир батальона, начальник штаба и заместитель по воздушно-десантной подготовке вышли из кафе, попрощавшись с подчиненными. Остался заместитель по воспитальной работе – завершить вечер в положенное время.
Офицеры начали расходиться сразу за комбатом. Они привыкли, не обсуждая, выполнять приказы командования. Тем более, просьбу командира, которого уважали.
Стрельцов с Лихолетовым ушли из кафе без пяти десять. Не спеша направились к железной дороге. Прошли переезд и увидели Раневича. Виталий стоял у такси. Успел уже поймать.
Через двадцать минут они вошли в зал ресторана. Народу в нем было много, но оставались и свободные столики. За один из них и усадил офицеров официант, предложил ознакомиться с меню и сделать заказ.
Раневич открыл красную папку:
– Что будем пить, господа? Водку, коньяк, виски, вино?
– Догадайся с трех раз! – ответил Лихолетов.
– Ясно! Пьем водку! Что берем на закуску?
– Определись сам. Тебе же платить! Но много не заказывай, не полезет после кафе.
Пока Раневич оформлял заказ, Лихолетов закурил, слушая песню группы, вполне прилично исполнявшей. Стрельцов же осмотрел зал и неожиданно увидел… свою бывшую супругу. Она с какой-то обильно подкрашенной женщиной сидела за столиком у окна в компании двух мужчин кавказской национальности. Марина, наверное, видела, как в зал вошел Стрельцов, потому что смотрела на бывшего супруга. И когда Юрий встретился с ней взглядом, подмигнула ему, махнув рукой, что означало – привет! Стрельцов ответил тем же, подумав, – тебя только здесь не хватало. Следовало бы уйти, но Раневич уже оформил заказ, довольно оглядывая публику. Было заметно, старшему лейтенанту здесь нравится. Холостой взводный с жадностью смотрел на женщин. Особенно на тех, что сидели у стойки бара без мужчин. Догадаться, для чего они здесь, было несложно. Похоже, нравилось в ресторане и Лихолетову. Тот развалился в кресле, слушая песню. И только Стрельцов ощущал неудобство. Но уйти, оставив товарищей, не мог. Придется мириться с соседством бывшей супруги. И дернул ее черт прийти именно сюда! Как будто в городе не было других ресторанов. Впрочем, это относилось и к Стрельцову. Он с друзьями также мог пойти в любой другой ресторан, менее шикарный и менее дорогой. Но он пришел сюда. Захочет ли Марина поговорить с ним? Неизвестно. Ей что угодно могло прийти в голову, тем более затуманенную обильно выпитым спиртным. Хотя она не одна, и вряд ли кавказцам понравится, что одна из их женщин станет беседовать с офицером. Да и в принципе ничего страшного в разговоре с ней не было. Потому и думать об этом не следует. Она сама по себе, он сам по себе. Юрий закурил, откинувшись на спинку удобного полукруглого кресла.