Официант быстро выполнил заказ, выставив на столе графин с пол-литром водки, салаты, бутылки с минеральной водой, вилки и ножи в салфетках. Пожелал гостям приятного вечера. Лихолетов указал на тарелку, взглянув на Раневича:
– Это что, Виталик?
– Как что? Салат!
– И что за дерьмо лежит поверх овощей?
– Креветки. Не пробовал, что ли, никогда?
– Пробовал. И они мне не понравились. Ты что, обычный салат из помидоров и огурцов заказать не мог?
– Так не было в меню простого!
– Тогда креветки будешь жрать сам.
– Да ради бога. Я не привередлив к еде, как некоторые.
– Меньше говори, Виталя. Наливай!
Раневич разлил водку, открыл бутылки с минеральной водой.
Стрельцов поднял стопку:
– Ну что? Продолжим? За тебя, Виталик!
– Как скажешь.
Офицеры выпили.
– А водка здесь ничего, – сказал Лихолетов. – В кафе «паленку», наверное, пили.
– В магазине брали.
– Значит, «паленку». Да и черт с ней! Но здесь водка хорошая. А вот стопки маленькие. Рука устанет, пока графин опустошим. Наливай в фужеры.
– Да неудобно как-то! – сказал Раневич.
– Что неудобно? Пить из фужеров?
– Остальные бухают из стопок.
– Да плевать на остальных. И кто на нас обращает внимание? Прошли те времена, когда бабы за офицерами табунами бегали. Сейчас им либо коммерсантов подавай, либо бандитов, либо чинуш из мэрии. Тех, у кого шальное «бабло» водится. Так что наливай в фужеры.
Офицеры выпили по второй. Раневич высмотрел в зале яркую стройную шатенку. Пригласил на танец, несмотря на то что та находилась в компании. Никто не был против, и старший лейтенант увел шатенку в полумрак танцевальной площадки. Лихолетов почувствовал себя плохо и вышел в фойе, где располагались туалеты. Юрий остался один за столиком. Ненадолго. Подошла бывшая супруга, присела в кресло Раневича:
– Ну, здравствуй, что ли, муженек?
– Бывший, Марина, бывший! – поправил ее Стрельцов. – У меня сейчас другая семья.
– Конечно! И как учительница? Лучше меня в постели?
– Гораздо лучше, хотя такие вещи и не принято говорить дамам.
– Смотри, какой вежливый стал! И чем же она лучше? Шире ноги расставляет?
– Ты зачем подошла? С абреками скучно стало?
Марина пьяно усмехнулась:
– Да у этих абреков денег столько при себе, сколько тебе за всю службу не заработать.
– Тогда тем более не понимаю, какого черта ты подсела за наш столик.
– Как это какого черта? Все ж мы не чужие. Жили вместе!
– И это были не лучшие годы моей жизни. Слушай, Марина, шла бы ты к своим абрекам?
– А мне и здесь неплохо. Подружка сфотографирует нас, а потом я отправлю фото твоей учительнице. У нее наверняка возникнет масса вопросов к тебе, как думаешь?
– Ты забыла о предупреждении?
– Да шучу я. Как был ты солдафоном, так солдафоном и остался. Шуток совершенно не понимаешь. – Почему не спрашиваешь, как я живу?
– Потому, что мне это неинтересно.
– Ну не прикидывайся. Интересно, еще как интересно. А живу я, Юрик, очень даже хорошо. Работенка у меня сейчас непыльная, но весьма прилично оплачиваемая. Я, кстати, генеральный директор фирмы. Торговой фирмы.
– Да что ты? – усмехнулся старший лейтенант. – И что же это за фирма, где ТЫ генеральный директор?
– Сказала же, что торговая!
– Короче, купи-продай, да? И в офисе пара человек: секретарь и бухгалтер. Остальные по рынкам да оптовым базам мотаются. Выискивают, где дешевле купить и подороже продать. Знаю я такие фирмы. В общем, ты обычная спекулянтка!
– Чего еще от тебя ждать?
– Ничего, так иди с богом. Туда, откуда пришла.
– А чего это в дорогой кабак заявился? Раньше, помнится, и в кафе при полку не часто заглядывали, а сегодня в ресторан явились. Правда, смотрю, меню у вас скудное. Могу помочь по старой дружбе, заказать коньячок, горячей закуски!
– Обойдемся. Тебя не касается, почему мы здесь.
– Меня, дорогой, что относится к тебе, все касается. Хочу посмотреть, как вы дальше будете жить в нищете.
Стрельцов хотел ответить грубостью, но не успел. У столика возник кавказец:
– Дорогая, почему ты ушла? Я не понимаю тебя. Кто этот мужик? Почему ты сидишь с ним?
– Познакомься, Артур, это мой бывший муж.
– Тот, которому ты рога наставляла?
Кавказец рассмеялся. Но его смех оборвал Стрельцов:
– Послушай, ты, обезьяна, если сейчас же не извинишься и не свалишь отсюда с этой, – он указал на бывшую супругу, – шмарой, то, клянусь, я тебе рожу так разделаю, что мама в горном ауле не узнает.
– Что?!
Но Марина, зная Стрельцова, подхватила любовника под руку:
– Артурчик, дорогой, извинись и пойдем отсюда.
– Что? Мне извиниться? – воскликнул Артур.
– Сделай это ради меня. Тебе нужен скандал в ресторане? А десантники, они же медноголовые, тем более, Юра у нас контуженый. Ну извинись, пожалуйста!
Кавказец сквозь зубы процедил:
– Я извиняюсь, но только ради Марины. Если бы не она… Короче, мы уходим, и лучше будет, если больше не встретимся!
– Вот это верно! Лучше будет, если я вас больше никогда не увижу. Для вас лучше!
Марина, протрезвев и злобно взглянув на Стрельцова, потащила любовника к столу у окна. Вскоре к ним подошел официант, и компания ушла из ресторана.
Вернулся Лихолетов:
– Там абреки, что с Мариной и ее подругой, у ресторана ругаются. Один казбек грозится кому-то кишки выпустить. Случайно не тебе?
– Может, он себе решил харакири устроить?
– Ты с ним не общался?
– Так, перебросились парой слов.
– Понятно! Завел ты абрека…
– Да плевать я на него хотел!
– Ладно, черт с ними. А где наш новоиспеченный старший лейтенант Раневич?
И, словно услышав вопрос, офицер, зайдя откуда-то сбоку, плюхнулся в кресло. Выпил минералки. Протер платком вспотевшее лицо. Посмотрел на товарищей:
– А чего вы такие смурные сидите? Ну, с Сергеем понятно. Его вывернуло, а ты, Юр, чего загрустил?
– Да вот смотрю на весь этот бардак. Кому-то на хлеб денег не хватает, а кто-то тысячами швыряется.
– А мне здесь нравится! Насчет же бабок, то прежней жизни, Юра, уже не будет. Так что надо привыкать к этой, новой. Вы шатенку, с которой танцевал, видели?
– Видели, – ответил Стрельцов.
– Шикарная дамочка, да?
– Не все, Виталя, золото, что блестит.
– Тут ты прав. Мордочка смазливая, фигурка точеная, а внутри пустота. И взгляд какой-то отрешенный. Ее тискаешь, а она даже не реагирует на это. Только гриву назад отбрасывает и пухлые губки открывает, вздыхая.
– Так ты что, решил снять ее? – спросил Лихолетов.
– А тут и решать ничего не надо. Когда танцевали, я ей на ушко шепнул, мол, проведем вместе ночь? Она в ответ: двести баксов, плюс за номер в гостинице. Ты понял? Плати бабки и делай с ней, что хочешь.
– Прямо-таки что хочешь?
– В натуре говорю! Я поинтересовался, а за что конкретно двести долларов? Она спокойно так ответила – за то, что ты сможешь делать все и как захочешь.
– Ну и в чем дело, денег не хватает?
– Не в деньгах дело. Противно мне стало. И обидно! Дожили. Бабы собой торгуют.
Лихолетов, постепенно приходя в себя, сказал:
– Как будто ты спишь с другими…
– С другими. Девахи, может, и не модели, но дают не за бабки. Им тоже ласки хочется. А этой, – он кивнул на зал, – до фени все, хоть впятером тащить будут, лишь бы заплатили по тарифу. Порнуха дешевая. Валим отсюда, мужики.
– Ты же так хвалил этот кабак!
– Ноги моей здесь больше не будет. Лучше в нашем кафе после службы лобастый пропустить – и к знакомой разведенке. Все по-человечески. А тут… Ну что, валим?
– Сначала расплатиться надо.
– Никаких проблем!
Раневич подозвал стоявшего у стойки бара и столиков с проститутками официанта. Тот быстро подошел.
– Сколько с нас, уважаемый?
Парень назвал сумму.
Раневич взглянул на него:
– А ты не ошибся?
– Нет, можете проверить.
– Однако недешево у вас тут!
– Цены определяю не я.
Раневич расплатился, офицеры вышли из ресторана.
Стрельцов потянулся:
– Ну, вот и погуляли! Теперь по домам?
– А чего тебе, Юр, в городе оставаться? Поедем ко мне! – предложил Лихолетов. – Моя, как говорил уже, на дежурстве.
– И у меня можно! – воскликнул Раневич. – Сосед на полигон свалил, койка пустая. Удобства, конечно, не как у вас дома, но переночевать можно.
Подумав, Стрельцов согласился:
– И то верно, утром время на проезд не терять. Переночую в общаге.
Раневич подошел к таксисту, что стоял у «Волги», припаркованной с торца ресторана:
– До десантного полка довезешь?
Средних лет мужчина ответил:
– А чего не довезти?
Офицеры устроились в «Волге»: Стрельцов – на сиденье переднего пассажира, Раневич и Лихолетов – на заднем. Таксист выехал на проспект. До полка езды было минут десять, не больше, но офицерам пришлось задержаться. Когда «Волга» проехала военкомат, Стрельцов внезапно приказал водителю:
– А ну-ка притормози, шеф!
– А ну-ка притормози, шеф!
– Купить в ларьке что-нибудь желаете? Так дальше…
– Погоди! Что это у остановки происходит?
И водитель, и офицеры посмотрели в сторону троллейбусной остановки. Там стоял черный внедорожник «Тойота», рядом – четверо бритоголовых парней, окруживших молодую девушку, испуганно прижимающую к груди белую сумочку.
Стрельцов сказал:
– Никак, ребятишки решили позабавиться с девочкой.
Раневич, сидевший с правой стороны, добавил:
– А девочка явно не желает иметь ничего общего с парнями.
– Едем отсюда, – произнес водитель. – Это бандиты, что ларьки обдирают, развлекаются. С ними шутки плохи. Прибьют и глазом не моргнут. Едем, ребята.
– Ты охренел, шеф? – воскликнул Раневич. – Мы уедем, а они пусть девчонку разделают?
– Так бандиты же!
– Да плевать, кто они. Выходим, Юра?
– Подожди! Посмотрим! Может, отвяжутся.
– Нет, не отвяжутся, – сказал Лихолетов.
– Но нам пока встревать рано. Что мы бандюкам предъявим? Чего они прицепились к девчонке? Так, может, кто-то знает ее. Подождем!
А парни между тем распалялись. Выполнив свою ночную работу по объезду территории, заметив на остановке девушку, решили поразвлечься. Они уже привыкли к безнаказанности и вели себя хамски. Сначала просто припугнули девушку, предложив покататься с ними по ночному городу. Та отказалась. Тогда один из бритоголовых схватил ее за задницу. Девушка оттолкнула руку, но второй сжал ей грудь. И, не выдержав, девушка закричала:
– Помогите! Ну помогите же кто-нибудь!
Крик не помог. Напротив, он послужил бандитам сигналом к действию. Двое схватили девушку и потащили ее к задней двери внедорожника.
И тут Стрельцов сказал:
– Пора, ребята!
Двери «Волги» открылись, и трое офицеров вышли на улицу. Водитель предпочел отъехать в сторону.
Стрельцов крикнул парням:
– Эй, мальчики! Отпустили девушку, быстро!
Бандиты повернулись к десантникам. Один из них воскликнул:
– О! Десантура объявилась! Только не вовремя. Мы с вами не имеем дел. Так что езжайте, куда ехали. Мы не мешаем вам, вы не мешаете нам. Разойдемся по-мирному!
Девушка же закричала:
– Не оставляйте меня, прошу! Они ведь изуродуют меня!
Бритоголовый влепил ей пощечину:
– Заткнись, сука! Не лезь в мужской базар.
Офицеры подошли к бандитам. Стрельцов угрожающе повторил:
– Я сказал, отпустите девушку!
– Не в свое дело лезешь, командир! – ощерился старший из бритых. – Не стоит, а то можно и пулю поймать!
Он вытащил из кармана короткой черной кожаной куртки пистолет «ПМ».
– И поймать очень даже легко. Девка наша, как все здесь вокруг. А свое мы не отдаем. Никому.
– Да что ты? Значит, говоришь, девушка ваша?
– Наша!
Стрельцов обернулся к товарищам:
– Слыхали? Оказывается, какие-то отморозки присвоили себе все вокруг. И даже людей!
– Оборзели! – кивнул Раневич.
Лихолетов пожал плечами:
– Чего с них взять, особенно с тех, кто держит слабую девушку. Я прав, Виталик?
– На сто процентов! А тот, что ударил даму, вообще урод!
Бандиты слышали разговор офицеров, но им и в голову не могло прийти, что за оскорбительными словами скрывалась подготовка десантников к действию и распределение ролей в предстоящей схватке.
Стрельцов обернулся к бандитам.
Старший поднял пистолет, передернув затвор:
– Отморозки? Уроды? А за базар, козлы, отвечать придется!
– Конечно! Какой разговор?
Юрий бросил друзьям:
– Начали!
И тут же нанес ногой удар по вооруженной руке старшего бандита. Ствол упал на асфальт. Стрельцов сразу же нанес старшему второй удар в челюсть, опрокидывая того на спину. Одновременно на бандитов, державших девушку, ринулись Лихолетов и Раневич. Не прошло и десятка секунд, как трое бритоголовых парней были выведены из строя и рухнули на асфальт рядом со своим главарем. Раневич дернулся на четвертого, но тот, как и старший, внезапно выхватил пистолет:
– Стоять, твари! Всем стоять! Лапы за голову и на колени. Быстро, козлы, или стреляю!
Девушка, воспользовавшись моментом, забежала за остановку.
Раневич остановился, выставив перед собой ладонь правой руки:
– Не суетись! Спокойно! Твоя взяла. Но пачкаться не хочется. Так что давай без колен!
– Да вы сейчас всю пыль здесь вылижете, ублюдки! Пацаны очухаются, они устроят вам День ВДВ!
– Ну, устроят так устроят. Ты только с оружием поаккуратней. Не игрушка. А может, ствол липовый?
– Проверим?
– Нет, не надо!
Раневич, разговаривая с бандитом, отвлекал его от Стрельцова. А Юрий поднял пистолет старшего и подошел к Раневичу:
– Отойди к джипу, Виталик, я с парнем поговорю.
Бандит крикнул:
– О чем мне с тобой базарить, офицерская морда? На асфальт, твари!
Стрельцов приблизился к вооруженному бандиту:
– Ну? Как теперь запоешь, урод? У меня патрон в патроннике, ваш старшой позаботился передернуть затвор, а твой ствол на предохранителе. Что ж ты, придурок, не привел оружие в готовность к стрельбе?
Стрельцов блефовал. Пистолет бандита был снят с предохранителя, и затвор он передернул, отскакивая в сторону, но сейчас вспомнить это не смог. Он, не опуская руки, скосил глаза на собачку предохранителя. И тогда Стрельцов применил прежний прием, ногой выбив пистолет из руки на мгновение выведенного из равновесия бандита. Ствол отлетел на тротуар, а парень застыл, опустив руку, глядя в черное отверстие пистолета Стрельцова, направленного прямо в его физиономию.
Раневич подскочил и двумя ударами вырубил бритоголового. Тот, потеряв сознание, упал на бордюр тротуара.
– Готов, ублюдок!
Стрельцов обернулся к внедорожнику, возле открытых дверей которого стоял Лихолетов. Он проверил салон. В нем никого не было. На улицу вышла вся бригада. Юрий кивнул.
– Что дальше делать будем? – спросил Раневич. – Сдадим этих чертей в милицию?
– Сдать можно, но их тут же отпустят.
– Да, ты прав, и до утра не просидят! Тогда что, бросаем их к чертовой матери, и в полк?
– А где девушка?
Подошедший Лихолетов сказал:
– Как вырубили бандюков, что держали ее за руки, она рванула за остановку и, наверное, прямиком мимо домов к детскому саду. Испугалась.
– Испугаешься тут! – проговорил Раневич. – А что это белое у урны лежит? Погоди, погоди, да это же ее сумочка. Во как рванула! Отвезем на КПП. Форму видела, разговор слышала, если что есть ценного в сумочке, приедет за ней в полк.
Неожиданно из-за остановки раздался девичий голос:
– В сумочке нет ничего ценного, только денег немного да помада.
Раневич зашел за остановку:
– Так ты здесь? Никуда не убежала?
– Нет! Сил хватило только спрятаться. Ой, что это?
– Где?
Но девушка вновь нырнула в кусты за остановкой.
Офицеры повернулись и увидели подъезжающий к остановке еще один внедорожник, поновее, в сопровождении «девятки». Лихолетов произнес:
– Вот этого нам для полного счастья и не хватало.
Стрельцов, следя за машинами, спросил у Раневича:
– Ты ствол подобрал?
– У меня!
– Мой тоже на взводе. Заходим за столбы опор электропередачи. Ты, Серега, дергай к девчонке. Без оружия ты тут не нужен.
– Как это без оружия? – ответил Лихолетов. – У меня тоже «ПМ» имеется. В бардачке джипа лежал, я его и конфисковал!
– Тогда встань за остановкой. Оттуда прикроешь нас. Но в перестрелку не ввязывайся, пока у нас не кончатся патроны. Все. Разошлись.
Впрочем, для того чтобы укрыться, времени много не требовалось. Столбы стояли в каких-то пяти-семи метрах от офицеров, а остановка вообще в метре. Поэтому, когда внедорожник и «девятка» остановились за машиной бандюков, начинавших приходить в себя, офицеры уже заняли позиции для ведения уличного боя. И тот казался неминуем. Но все дальнейшее пошло по-другому сценарию.
Из внедорожника вышел мужчина в дорогом костюме. На вид ему было лет пятьдесят. Он прикурил сигарету, подошел к месту, где валялись бандиты. Спросил:
– С кем я могу поговорить?
– А кто ты будешь, чтобы с тобой разговаривать? – ответил Стрельцов.
– Тот, чьих пацанов вы положили отдыхать.
– Значит, ты их пахан?
– Можно сказать и так. Так с кем могу поговорить? Не беспокойтесь, я без оружия, и вам ничего не грозит.
– Ну, спасибо, успокоил!
Стрельцов вышел из-за столба, опустив пистолет:
– Слушаю тебя!
– Буду краток. Я предлагаю забыть о том, что произошло. Считать, что ничего не было. И разойтись по-мирному.
– После того, как твои мальчики чуть не завалили нас?
– Завалить вас? – улыбнулся мужчина. – Десантников? Это же нереально!
– Однако они пытались это сделать.
– И получили то, что заслужили. Сколько раз я говорил им не связываться с военными – не послушались. Жлобы! Так как насчет предложения?
В разговор вступил Раневич:
– А как насчет возмещения морального ущерба?
– Без проблем!
Мужик достал из внутреннего кармана стодолларовые купюры: