– Вдруг… – начал Коля, но, заметив мою усмешку, нахмурился. – Он назначил мне встречу. Велел принести деньги. Взамен он вернет улики.
– Какие улики? – разозлилась я.
– Черт его знает. Я ведь был в Мишкиной квартире, вдруг что-то оставил?
– Если оставил, я бы уже знала, не зря битых три часа там торчала.
– Этот тип мог оказаться там раньше милиции.
– Ты что-нибудь потерял? – спросила я с беспокойством. – Паспорт, водительское удостоверение?
– Шутишь…
– Что такого ты мог оставить, что прямо указывало бы на тебя?
– Не знаю, – вздохнул он. При этом Коля казался таким растерянным, едва ли не жалким. Он совсем сейчас не походил на Спартака, от которого млели все дамы.
Я посидела, поскребла затылок и вдруг решила: не худо бы встретиться с шантажистом. Очень может быть, что он неплохо осведомлен об обстоятельствах гибели Дидонова, и, если его хорошо поспрашивать, он не откажется нам рассказать о них.
– Где должна произойти встреча?
– В Никольском переулке, в половине первого ночи.
– И что, он обещал прийти? – усомнилась я.
– Да.
Я взглянула на Колю, шантажист либо величиной с гору, либо псих, это я и заявила вслух.
– Псих, – кивнул Лукьянов, и мы обратили на него внимание, он стоял в дверях и, должно быть, уже давно. – Шантажисты все психи, – пояснил он, давая понять, что наши тайны для него не тайны вовсе. Коля взглянул на него с сожалением, а я поспешила его утешить:
– Он просто выглядит придурком, а вообще-то вполне нормальный парень.
Мы дружно посмотрели на часы – если хотели попасть на встречу вовремя, то следовало поторопиться.
– Я поеду с вами, – сказал Лукьянов таким тоном, точно все решал здесь он.
Коля нахмурился, не из-за того, что действительно имел что-то против, его, как и меня, покоробило от убежденности Лукьянова, что возразить ему не посмеют.
– Пусть едет, – пожала я плечами. – Неизвестно, какой сюрприз ждет нас там, а Александр Васильевич у нас специалист по трудноразрешимым ситуациям.
На встречу с шантажистом мы отправились на машине Лукьянова. Идея эта принадлежала ему, и мне она показалась вполне здравой: мою или Колину машину, скорее всего, знают. Коля, улучив момент, шепнул мне с недовольством:
– Ты уверена, что поступаешь правильно? – При этом выразительно кивнул на Лукьянова.
– Я даже не уверена, что живу на свете. Но, хорошо зная этого парня, могу сказать: от нашего желания уже ничего не зависит.
– Чем же он так хорош? – спросил Коля с ноткой презрения в голосе.
Я пожала плечами:
– Сам увидишь, если побудешь с ним рядом достаточно долгое время. И не задирайся с ним, во-первых, это бесполезно, во-вторых, он злопамятен.
– Боюсь, мы все-таки сваляли дурака, – вздохнул мой друг. Лукьянов как раз садился за руль, и разговор пришлось прекратить.
Минут через двадцать пять мы прибыли к предполагаемому месту встречи. Скажу сразу, оно мне не понравилось: темный переулок, ни одного жилого дома, какой-то долгострой справа, гаражи слева и кирпичная стена, неизвестно что скрывающая. Лукьянов взглянул на часы.
– У нас есть несколько минут, чтобы оглядеться. – И он пошел оглядываться, а мы с Колей таращили глаза во тьму и пытались понять, чего стоит ждать от жизни.
Лично я не верила, что шантажист появится, один, по крайней мере. Встречаться в таком месте с парнем вроде Коли чистое безумие. А если все-таки появится, то не иначе как с целой армией друзей и товарищей. Впрочем, и против этого я не особенно возражала, обвинить меня или Колю в убийстве будет нелегко, а вот хоть одним глазком взглянуть на шантажиста очень даже интересно. Ведь если он был в момент убийства где-то неподалеку, может, и в самом деле что-то видел? Что-то или кого-то. Дидонова могли убить действительно случайно, Мишка парень мутный и вполне способен обзавестись никудышными дружками, а анонимное письмо к убийству отношения не имеет, какой-то придурок написал его, а Дидонов носил возле сердца на добрую память.
Однако не очень-то я верила в совпадения, оттого в глубине души убийство случайным не считала. И очень бы хотела найти убийцу, чтобы понять, что происходит.
Топчась на одном месте, я докуривала уже вторую сигарету. Коля заглянул в переулок, прошел метров десять, вернулся и вновь взглянул на часы.
– Пора бы ему появиться, – проворчал он недовольно.
Дорога выглядела пустынной, ни одной машины, не считая лукьяновской. Ее хозяин, кстати, так и не вернулся, растворившись в темноте.
– Может, мне стоит прогуляться? – спросил Коля. Было заметно, что он нервничает.
– Пойдем, – кивнула я.
Мы достигли кирпичной ограды, прошли вдоль нее метров пять, когда услышали голос: низкий, хриплый, точно человек изо всех сил старался, чтобы его не узнали.
– Деньги принес?
Коля замер от неожиданности, а я, сделав по инерции еще пару шагов, налетела на его локоть и тоже замерла как вкопанная. В себя Коля пришел довольно быстро. Во всяком случае, когда он отвечал, в его голосе растерянности не было.
– Допустим, и что?
– Покажи.
– Покажи, что есть у тебя. Мужчина за стеной разозлился:
– Если не хочешь, чтобы я еще сегодня позвонил в милицию…
Вдруг он как-то странно взвизгнул и затих, а вслед за этим мы услышали голос Лукьянова:
– Давайте сюда, там, возле гаражей, можно перелезть через стену.
Мы бегом припустились к гаражам. Коля подсадил меня на кирпичную стену, взобрался сам, я повисла на руках, спрыгнула, чертыхнулась, потому что сделала это неловко, и заковыляла вдоль стены.
– Что с ногой? – спросил Коля, поравнявшись со мной.
– Ничего, – буркнула я.
Мы оказались во дворе какого-то здания – окна первого этажа заколочены, справа кузовы машин, что-то похожее на свалку. Я немного поднапрягла память и сообразила, что мы, судя по всему, на территории, принадлежавшей химкомбинату. Лет пять назад после пожара его перенесли за черту города, и что здесь теперь – должно быть, и хозяевам неведомо.
Сюда доходил свет фонаря от перекрестка, и в этом свете я увидела Лукьянова, он стоял, слегка согнувшись вперед, а у его ног что-то шевелилось и издавало звуки, похожие на повизгивание.
Через минуту я смогла разглядеть парня лет двадцати пяти. Он размазывал по лицу кровь из разбитого носа и выглядел крайне несчастным.
– Тебе сразу шею свернуть, придурок, или расскажешь, кто тебя надоумил вымогать деньги? – ласково спросил Лукьянов. При этом становилось совершенно ясно, что насчет шеи он не шутит и действительно свернет ее, если посчитает нужным.
– Сволочь, – буркнул парень с неизвестно откуда взявшейся отвагой.
Лукьянов ударил его ногой, вроде вполсилы, но парень запрокинулся на спину и взвыл так, что я поежилась.
– Кончай его колошматить, – встряла я, впрочем, не особо рассчитывая на благодарность. Так и вышло.
– Я тебя знаю, – сказал поверженный парень. – Шлюха паршивая.
– Вот к чему приводит демократия, – посетовал Лукьянов и навернул ему еще раз, после чего парень вошел в разум и заговорил неохотно, но доверительно:
– Мне деньги нужны. Срочно. Если не верну долг ко вторнику…
– Сочувствую, – сказала я и, кивнув на Колю, спросила: – А он здесь при чем?
Коля между тем наклонился к парню, разглядывая его физиономию, залитую кровью. Поглядев, он хмуро сообщил:
– Он работает у Купреева.
– В том самом теннисном клубе? – спросила я. – Гомиков тренируешь?
– Да пошла ты!.. – рявкнул парень, неизвестно с какой стати обидевшись за гомиков.
– Он бармен, – уточнил Коля.
– Может, все-таки расскажешь, как дошел до жизни такой? – встрял Лукьянов. – У меня руки чешутся свернуть тебе шею.
Напоминание о шее возымело свое действие, парень нахохлился, затравленно посмотрел на всех по очереди и после двух пинков начал излагать.
– Я видел, как Купреев у Мишки ключи спер, а потом отдал вот этому. – Он кивнул на Колю. – Его я знаю, видел шоу… Спартак хренов… И знаю, что он тебя трахает. – Тут кивком удостоили меня. – А сегодня узнал, что Дидонова грохнули у Мишки на квартире.
– Откуда узнал?
– Купрееву позвонили.
– Кто позвонил?
– Откуда мне знать. Мужик какой-то, Купреев его Романом Константиновичем называл.
– Как ты смог подслушать разговор?
– А он не на мобилу звонил, а в бар, Купреев кофе пил, а в баре телефон запараллелен, я и слышал.
– Похоже, этот мальчик очень любопытен, – хмыкнул Лукьянов. – Любишь подслушивать? – Ответом его не удостоили.
– Дальше излагай, – поторопила я.
– Чего излагать, все же ясно. Статейка в газете, этот боров к Купрееву приходил, тот ключи стащил, и вот вам трупы.
– И ты решил на этом заработать? – хмыкнула я. – Вот уж ума-то нет.
– Посмотрел бы я на тебя, – обиженно начал он.
Лукьянов отвесил ему пинка, и парень замолчал, сурово насупившись.
– Ты всерьез думал, что получишь деньги? – не унималась я. Отвечать он не стал.
– Ты всерьез думал, что получишь деньги? – не унималась я. Отвечать он не стал.
– Вот придурок, – с досадой плюнул Коля, должно быть, вспомнив, как был напуган после звонка шантажиста.
– Я записку оставил, – огрызнулся парень. – Так что, если вы меня убьете…
– С ума сойти, – развел руками Лукьянов. – Какой предусмотрительный.
– Да уж, не дурак…
– Это как взглянуть, – не порадовала его я. – Значит, так, убивать тебя никто не собирается, тем более что жить тебе все равно осталось до вторника, судя по твоим же словам. Попробуешь еще раз пасть открыть по поводу этих ключей и прочего, я тебя за шантаж упеку за решетку, где ты покончишь жизнь самоубийством в первую же ночь. В этом смысле все ясно?
– Еще бы, – фыркнул он.
– Хорошо, если так. Теперь поговорим серьезно, – опустившись на корточки, сказала я. Парень вроде бы удивился. – Тебя как зовут?
– Олег.
– Так вот, Олег, – глядя ему в глаза, которые он упорно отводил, начала я, – твой хозяин Спартаку действительно передал ключи, хоть его об этом никто не просил. Мы надеялись застать дядю без штанов с тренером в обнимку. И только. У нас и в мыслях не было его убивать. Но кто-то их убил. И я очень хочу знать, кто. Если сможешь рассказать что-то полезное, то не тяни.
Он вытер нос ладонью, старательно избегая моего взгляда, вздохнул и наконец изрек:
– Москвичи были.
– Какие москвичи?
– А они не знакомились. Приехали двое. “БМВ”-джип, номера московские, один за рулем остался, а второй прошел к Купрееву, видно, заранее о встрече договаривались. Минут через пять Купреев прошел в раздевалку. Хотя чего ему там делать?
– А где был Мишка?
– Где-где, с клиентом лясы точил или в теннис играл, охмурял, короче. Купреев был в раздевалке минут пять. Вернулся к себе, и москвич этот сразу убрался восвояси. Больше я его не видел.
– Наблюдательный парень, – съязвил Лукьянов.
– Да пошел ты, – отозвался тот. Положительно, он мне нравился.
– Не шали, – вздохнула я. – Долги надо отдавать, а еще лучше не занимать. Если во вторник тебя вправду начнут убивать, позвони мне, попробую договориться об отсрочке. – Я продиктовала ему номер телефона и пошла к гаражам. Коля и Лукьянов пошли за мной. Парень с трудом поднялся и тоже побрел следом. – А идея была хорошей, – повернувшись к Олегу, сказала я, дабы улучшить ему настроение. – Напугать лоха, тот сдуру перебросит деньги через стену, а пока сможет сам через нее перебраться, ты уже будешь далеко.
– Да я бы ни в жизнь… если б не долг этот. Между прочим, не мой долг, дружок кинул.
– Бывает, – пожала я плечами. С помощью Коли я взгромоздилась на стену, Лукьянов по-джентльменски помог мне спуститься. Я почувствовала себя на седьмом небе, но увлекаться не стала. Парень через забор не полез, как видно, с территории где-то был выход.
– Черт-те что, – вздохнул Коля, устраиваясь в машине.
– Куда тебя отвезти? – без намека на любезность спросил Лукьянов.
– Домой.
– А где это?
Как-то остро чувствовалось, что им неймется вцепиться в горло друг друга. Я поторопилась объяснить, как проехать, и мы наконец тронулись с места.
Дождавшись, когда Коля нас покинет, Лукьянов спросил:
– Не желаешь кое-что рассказать?
– Не желаю.
– Но придется. Какое отношение твой Коля имеет к убийству Дидонова?
– Никакого.
Лукьянов взглянул на меня осуждающе. Стало ясно: мой ответ его не удовлетворил. Пришлось растолковать, что к чему.
Когда подъезжали к моему дому, я клевала носом от усталости, Лукьянов, напротив, выглядел чрезвычайно деятельным. Дома меня ждал сюрприз, в гостиной горел свет.
– Забыли выключить? – нахмурилась я. Лукьянов отрицательно покачал головой.
Значит, у меня гость. Пока Саша загонял машину в гараж, я поднялась в гостиную и обнаружила там Деда, листающего какой-то журнал. Сроду не видела его с глянцевым журналом в руках, оттого малость растерялась. А может, по какой другой причине, кто ж знает.
– Привет, – сказала я, подошла и поцеловала его. Он выглядел то ли очень усталым, то ли чем-то удрученным.
– Ты поздно, – ответил он и вздохнул, по-моему, с облегчением, облегчение, должно быть, относилось к тому факту, что я трезва, как стеклышко. Может, он всерьез думал, что меня каждый вечер заносят в квартиру на руках?
– Отрабатываю твои деньги, – широко улыбнулась я.
– Береги себя, – сказал он без намека на ехидство, кашлянул и продолжил, вроде бы слегка стыдясь: – В спальне мужские вещи…
– А-а… там ночевал Лукьянов.
– Почему у тебя? Вроде бы ему заказали номер в гостинице. Или люкс его не устраивает?
– У него просто не было времени переселиться. Работы полно, ты же видишь, который час, а мы еще не ложились.
– А спать в твоей постели ему обязательно? – Дед поднялся и пошел к двери. – Не подумай, что я ревную… но такой человек, как он… Я надеялся, у тебя хватит ума понять это.
Он прикрыл дверь, не дождавшись моего ответа. Впрочем, сказать мне было все равно нечего. Затем хлопнула входная дверь, а еще через секунду появился Лукьянов.
– Что сказал наставник?
– Что у меня ума нет.
– Ценное замечание.
– Ты поступил мудро, затаившись в гараже.
– Кажется, он не в восторге от моего пребывания в твоей квартире. Может, мне следует переехать в гостиницу?
– А что это изменит? Вдруг он не в восторге и от твоего пребывания в городе?
– Придется ему это пережить.
Над сказанным не худо бы было задуматься. Что это: нормальное желание выпендриться или от Деда действительно мало что зависит? Если так, ему не позавидуешь.
Лукьянов устроился в кресле. Я-то собиралась завалиться спать, но ему, как видно, пришла охота потрепаться…
– Значит, ты просила этого кабана разобраться с Дидоновым?
– Кабаном ты называешь Колю?
– Ты догадлива. Он что, импотент?
– С чего ты взял? – удивилась я чужой прозорливости.
– А кого ты еще могла подцепить? Раньше твоим дружком был гомик, теперь вот этот боров. Любишь собирать юродивых.
– Себя имеешь в виду? – съязвила я. Критику я не жалую, особенно когда в ней есть доля истины.
– Нет, твоих друзей, – в тон мне ответил Лукьянов.
– А себя моим другом ты не считаешь?
– Мне и в любовниках хорошо.
– В любовниках? – вытаращила я глаза. – Эко завернул. Так широко я не шагаю, выше задницы не прыгаю.
Он посмотрел серьезно и спросил:
– Все еще злишься?
– Чего уж там. Когда шваркнут мордой об стол, мне только на пользу. Это мобилизует.
– О господи, – покачал он головой. – Ты же не дура…
– Я не дура, – согласно кивнула я, решив, что Лукьянов сказал мне комплимент.
– Какая разница, приехал я по делу или… Ладно. Иди ко мне, – позвал он, и я пошла. А чего строить из себя обиженную? Лучше уж получать удовольствие. И я его получила.
Утром Лукьянов отсыпался, а мне не спалось. Я бродила по кухне, игнорируя Сашкины заинтересованные взгляды, выпила кофе. Лукьянов пошел в туалет и завернул ко мне.
– Чего вскочила в такую рань? Кто-нибудь звонил?
– Кабы знать. Я телефон отключила, и этот, и мобильный.
– Мудрое решение. Я свой тоже отключил. Он подошел и обнял меня. Взгляд его был… как бы это выразиться поточнее… иногда я всерьез думала, что значу для него что-то. Как правило, длилось такое недолго.
– Этот мир некоторое время обойдется без нас, – шепнул он, улыбаясь. Когда мужчина рассуждает здраво, поневоле начинаешь его уважать.
…Сашка робко тявкнул, и во мне заговорила совесть. Я выскользнула из постели и пошла с ним гулять. По дороге вспомнила о вчерашнем разговоре с парнем из теннисного клуба, как его там… Олег, кажется. Если верить его словам, Купрееву звонил помощник Дидонова. По крайней мере, того точно зовут Романом Константиновичем. С какой такой стати он бежит к Купрееву с рассказом об убийстве при весьма скабрезных обстоятельствах? Причина одна: Роман Константинович знал о пагубной страсти работодателя и друга, может, и еще чего интересное ведал, но мне об этом не скажет, это уж точно. Их контора с кашей не дружат, а с неприятелем кто ж секретами делится? Хотя Купреев вполне может поделиться, если сам знает. Не худо бы поговорить с дядей.
Я взглянула на часы, время вполне подходящее, фитнес – не ночной клуб, работать должны с утра, а хороший хозяин с утра всегда при любимом детище.
Подхватив Сашку под мышку, я направилась к гастроному, где была стоянка такси, а еще через некоторое время уже выходила возле фитнес-клуба. Выглядел он вполне солидно. На входе стоял молодой человек с могучей грудью, ковровая дорожка и портрет Арни с дарственной подписью (может, и вправду черкнул где-то сдуру). Я сразу почувствовала свою неуместность в этом оазисе здоровья. Молодой человек покосился на мои грязные кроссовки, затем на Сашку, но тут взгляд его переместился на мою физиономию. И парень буквально расцвел в улыбке: