– Благодарю тебя, господин. – Еще раз поклонился раб, выполняя поручение признанного трибунами бойца.
Третий боец Зукандара, сильный воин с обветренным лицом, одетый в кожаные штаны и простую холщевую рубаху, подпоясанную отделанным медью поясом, и обутый в простые кожаные ботинки, поднял свой полуторный клинок в приветственном взмахе. Максим слегка склонил голову и вынул короткие ножи из надетой поверх такой же простой рубахи кожаной перевязи. Купленную два дня назад пару клинков в заплечной перевязи из кожаных ремней, Максим взял с собой на арену в самый последний момент перед уходом из дому. Так, на всякий случай. И сейчас, в коморке, как будто кто-то нашептал юноше, повесить эту перевязь за спину. Простая же рубаха и отсутствие доспехов, были установленным атрибутом боёв за чемпионский титул.
Выписывая мечом фигуры высшего пилотажа, воин двинулся к стоящему юноше. Бросив в приближающегося бойца короткие ножи, Максим подпрыгнул вверх и, кувыркаясь в воздухе, метнул в воина оставшиеся клинки. С легкостью отбив круговым взмахом меча два первых ножа, противник Максима увернулся от третьего. Но четвертый клинок, все же распорол ткань на левом предплечье воина. Вставший на ноги Максим начал обдумывать обходной маневр, чтобы забрать хотя бы один из валяющихся на песке кинжалов. Но, противник воткнул свой меч в песок и снял с себя рубаху, показывая зрителям стекающий по руке красный ручеек. Передав победителю медный пояс, бывший третий боец Зукандара, удалился, оставив юношу дожидаться следующего бойца.
Отшвырнув треснувшие короткие ножи на край арены и, закинув туда же осиротевшую перевязь, юноша вставил свои клинки на место и кивком поприветствовал Брунара, с забракским ножом в руках.
Отрешенно парируя серию за серией сыплющихся ударов Брунара, Максим тщетно пытался пробить брешь в обороне противника, когда не достаточная быстрота движений оного позволяла юноше перейти в короткое наступление. Зрители, стоя в напряженном молчании, наблюдали за длительным поединком двух мастеров. Неожиданно разлетевшийся эхом по притихшей арене звук чихания, всего на мгновение отвлек Брунара. Однако, наблюдающему за происходящим словно в замедленной киносъемке, Максиму этого оказалось достаточно, чтобы неуловимым движением поднырнуть под руки противника и, оставив след окропленного кровью разреза ткани на груди Брунара, уйти от ответного удара. Под звук рукоплесканий, Брунар обменялся с юношей поясами, передав эстафету второго бойца и приняв звание третьего, что было, ненамного менее почетно. Зрители в очередной раз осыпали Максима серебряными монетами.
Вышедший на арену Слаш растянулся в сияющей улыбке, слегка кланяясь сопернику и другу. Максим также склонил голову и ринулся в атаку. Парировав один кинжал мечом, Слаш умело перехватил вторую руку Максима и, заломив запястье, заставил выпустить кинжал. Уходя от удара яблоком рукояти меча противника, Максим неожиданно получил удар кулаком в висок. Кувырнувшись в воздухе от кинетической силы удара, юноша оказался на песке, даже не заметив, как выпустил из руки второй клинок. Подоспевший Слаш поднес острый кончик лезвия к пульсирующей яремной вене распластавшегося на песке юноши.
– Сдаешься?
– Ты всех противников сражаешь своей улыбкой? – Отшутился Максим, отводя в сторону кончик меча, и хлопая ладонью второй руки о песок.
Трибуна взорвалась криками и рукоплесканием. На бойцов посыпались золотые монеты.
– Поделим дома? – Улыбнулся Слаш.
– Лучше совместно потратим! – Ответил Максим не менее радостным голосом.
После приема ванны в специально отведенных и обслуживаемых рабами комнатах арены, три лучших бойца Зукандара перешли заполненную народом улицу и вошли в просторный вестибюль шикарного дома. На встречу приодевшимся в белые туники бойцам, вышел владелец арены.
– Рад приветствовать вас на моем ежегодном пиру в честь состоявшегося турнира чемпионов. – Обратился Сатинаг к почетным гостям, затем взял под руку Брунара. – Твой совет пришелся как нельзя, кстати, и оказался очень удачливым прогнозом. Я более чем доволен состоявшимися боями, и их результатами.
– Хорошо, когда все довольны! – Подмигнул Максим Слашу.
– Ну, да, – прошептал в ответ Слаш, – ты даже представить не можешь, какие барыши срубил Сатинаг, ставя каждый бой на тебя! Кроме последнего, конечно!
– Я так понимаю, мы тоже немало заработали? – Самодовольно улыбнулся Максим.
– Завтра увидим. – Кивнул Слаш.
По уставленному столами большому залу сновали гости и рабы. Гости в поисках компании и удачного расположения за столом. Рабы в поисках сводного пространства на столах, для установки подносов с дополнительными яствами. Усадив чемпиона подле себя, Сатинаг предоставил свободный выбор места остальным бойцам. Заняв первую попавшуюся скамью, Максим и Брунар, принялись глотать слюнки, дожидаясь официального начала банкета. Наконец, рабы закончили расставлять блюда, а гости расселись вдоль внешнего периметра расставленных буквой «П» столов. Сатинаг поднялся и торжественно объявил начало пира. Зазвенела серебряная посуда, зазвучали нескончаемые тосты. Подошедший раб предложил Максиму на выбор: персиковое вино, родниковую воду и сок агарры. Максим попросил воды, но Брунар убедил его попробовать сок, и юноша охотно согласился. Осушив залпом кубок, Максим стал пробовать расставленные вокруг блюда. Через какое-то время он почувствовал легкое головокружение. Танцующие в центре зала рабы стали раздваиваться, краски окружающего мира помутнели и потекли. Ощущения сгладились, превратившись в нечто несущественное….
Восточная Россия. 22 декабря 2012 года.Палата городской больницы.
Открыв глаза, Максим увидел белый потолок незнакомой комнаты, залитой солнечным светом, поступающим из расположенного за изголовьем кровати окна. Повернув голову, юноша увидел приставленную к больничной койке капельницу, с тянущейся к руке трубкой. Возле противоположной стены двухместной палаты на другой койке лежал Виктор.
– Блин! – Прохрипел юноша.
В палату вошла медицинская сестра, чтобы убрать капельницы.
– Боже! – Девушка приложила ладонь к груди. – Неужели?
– Что? – Прохрипел Максим. – Что, неужели?
– Не волнуйся! – Сестра подбежала к Максиму и вынула иглу из вены, затем убрала капельницу Виктора.- Ты только не волнуйся, лежи, не вставай, я сейчас доктора позову.
Взволнованная девушка выскочила за дверь.
Максим прокашлялся и произнес своим обычным голосом:
– Ну, дела!
В палату вошел грузный мужчина в белом халате и, присев на край кровати, пощупал пульс юноши, посмотрел зрачки:
– Наташа говорит, вы и разговаривать можете, молодой человек?
– Разве не должен? – Съязвил Максим.
– Не стоит раздражаться молодой человек. Поймите меня правильно, обычно люди, пробывшие в коме десять дней, говорить и двигаться не сразу могут.
– Десять дней…. – Выдохнул ошеломленный юноша.
– Да, да! – Пробормотал доктор тоном профессора, поучающего никчемного студента. – Родителям вашим позвоним, придут, проведают.
– Я домой хочу.
– Об этом и речи быть не может. Полежите пару дней, обследуетесь и, если все будет хорошо, то пойдете домой.
Врач поднялся:
– А ведь вам сильно повезло, молодой человек. Очень сильно повезло!
Доктор покинул палату.
– О чем это он? – Спросил Максим медсестру.
– Ну, видишь ли, – замялась девушка, – я не знаю, можно ли тебе сейчас об этом говорить.
– Я нормально себя чувствую, говори уже.
Девушка подсела к Максиму и понизила голос:
– Видишь ли, двенадцатого декабря в больницы города поступило около семи тысяч человек, все с симптомами игровой комы, как у тебя.
– Игровая кома, – усмехнулся юноша, – во загнули. А в чем везение-то?
– Так все кроме вас двоих уже умерли. – Печально вздохнула девушка. – Так жалко, все такие молодые. Нам даже несколько подсобных помещений под морги переделывать пришлось.
– Охренеть. – не сдержался Максим.
– Ну, я пойду. Если что, жми сюда. – Медсестра указала на красную кнопку на стене возле изголовья кровати. – Тебя на ужин включать?
– Если честно, – юноша прислушался к ощущениям, – жрать хочу, как медведь шатун после морозной зимы!
– Прикольный ты. – Улыбнулась девушка и вышла.
– Станешь тут прикольным. – Проворчал Максим, смотря на соседнюю койку. – Интересно даже, как этого-то угораздило?
В палату заглянул седой мужчина. Увидев, что юноша, к которому он пришел, лежит с открытыми глазами, он вошел внутрь. И, не скрывая слез радости, наклонился к Максиму, чтобы обнять. Только сейчас юноша понял, что это его отец, и потянулся на встречу.
– Я уже и не думал, что смогу увидеть тебя в полном порядке. – Вытирая бегущие по щекам слезы, мужчина взял стоящий возле окна табурет и сел напротив Максима. – Столько людей по всему миру погибли от этой треклятой игры. Ирочка так до последнего и не смогла мне простить….
– Что простить? – Не понял Максим.
Отец направил взгляд в окно:
– Того, что дал денег на игру эту треклятую.
– Я не понял, пап, вы что, разошлись?
– Нет, сынок не разошлись, – мужчина не пытался более скрыть печаль в голосе, – нет мамки больше с нами, не перенесла она этого напряжения.
Максим не верил своим ушам.
– Последние дни мы с Ирочкой жили в постоянном ожидании, что вот, вот еще немного, и придет твоя очередь. – Продолжал отец. – А когда вы с Витьком последние остались, сердечко у неё и не выдержало. Вчера только похоронили.
Мужчина смахнул слезу:
– Ты извини сынок, что я такой. Вроде бы и радоваться должен, сын жив, живехонек, а я тут сопли распускаю. Не сдержался, нарушил обещание доктору, не рассказывать тебе покамест про мамку.
– Ничего пап, – юноша сжал в ладони руку отца,- как-нибудь прорвемся.
В двери ворвалась запыхавшаяся мама Виктора.
– Здравствуйте, тетя Тамара! – Максим выдавил из себя улыбку.
– Хоть один очнулся! – Всплеснула руками раскрасневшаяся женщина. – Теперь и надежда есть!
Женщина наклонилась к сыну и погладила его по голове, затем подошла к тумбочке Максима и выложила из пакета фрукты:
– Вот, это тебе дорогой! Ешь, поправляйся, и дай то бог, чтобы вместе с моим Витькой из больницы вышли. Но, – женщина погрозила пальцем, – чтобы никаких игр больше! Хватит! Натерпелись.
Отец Максима согласно кивнул головой.
Игровой мир. Великая пустыня. Южная часть промысловых гор.
Проснувшийся раньше всех Дарус, сдернул с лица пожелтевшую ткань и, приняв сидячее положение, осмотрел лагерь непонимающим взглядом. Буря улеглась. Небо, за далеким еще горным хребтом, освещалось восходящим солнцем. Вокруг потухшего костра, завернувшись в одеяла, спали его спутники и еще один незнакомый ему человек.
– А, очнулся-таки! – Радостно проговорил открывший глаза незнакомец.
– Ты тубринский рекрут! – Догадался Дарус по выглядывающим из-под одеяла доспехам.
– Да. – Кивнул незнакомец. – И, если бы не я, ты бы, скорее всего, это утро не увидел.
– Шпион? – Сощурил глаза Дарус.
– Я, всего лишь солдат, призванный старейшинами охранять горных разведчиков.
– Долг охранника Зукандарского золотого прииска,- голос напрягшегося Даруса стал холодным, – передать тебя в расположение охранного гарнизона.
– Ты, беглый раб, а не охранник. – Улыбнулся тубринец, мотая головой. – И мы в одной команде.
– Ой, не пристало вам отношения выяснять…. – Зевая, потянулся Виктор. – Тем более, что Харик предложил вам с матерью убежище в своем доме.
– Я, в Тубрине? – Растерялся Дарус. – Даже и не знаю.
– Ну, время-то, подумать, у тебя еще есть. – Сказал Харик весьма доброжелательным тоном. – Домик-то у меня не богатый, но места много, найдется вам по отдельной комнате. А вдвоем-то с тобой, мы, глядишь, и на моих акрах что-нибудь возделаем.
– Если земля у тебя есть, какого лешего тебя вообще в солдаты понесло? – Удивился Виктор.
– Так одному не совсем сподручно….
– Детей что ли нет? – Вставил Дарус.
– У него маленькая дочка, которую нужно срочно отдавать в школу, а быстро заработать хоть какие-то гроши, можно только в охране. – Вступился Александр. – И сыну едва десять стукнуло. Оставьте мужика в покое. Он вам и есть готовит, и сиделкой возле вас крутится, и провизией обеспечил….
Возмущенно разводя руками, Александр отошел от лагеря.
– А ведь он прав.- Виктор подмигнул растерянному Дарусу.
– Видимо, я должен сказать, спасибо. – Выдавил Дарус.
– А и не за что. – Улыбнулся Харик.
Восточная Россия. 25 декабря 2012 года.
Стоя над припорошенной снегом свежей могилой матери Максим, по-прежнему отказывался верить в происходящее, отгоняя осознание скорбного момента, оставляя его на потом, лишь бы не думать, не сейчас, не теперь. Оглянувшись на стоящего позади отца, он медленно развернулся и побрел прочь, отрешенно смотря себе под ноги.
– Подожди, сынок. – Догнал юношу отец. – Отпусти все во время, со временем все переоценивается, и твоя душа, омраченная горем, тоже успокоится.
– О чем ты говоришь! – Выкрикнул Максим и, сорвавшись с места, побежал вдоль разномастных оградок, оставив отца одного.
Вернувшись с кладбища и не находя себе места, слоняющийся по дому Максим никак не мог выкинуть из головы застенчиво улыбающееся девичье лицо. Размышляя над сложившейся ситуацией, он оделся и, оставив отцу записку, пошел в больницу. Уговорив дежурную сестру, юноша прошел в палату, где на койке по-прежнему лежал Виктор. Сев на поставленный рядом с койкой табурет, юноша сжал рукой плечо друга:
– Держись там, Витек. Я обязательно вернусь за тобой.
Немного подумав, Максим добавил:
– И за Каршей.
Улегшись на пустующую койку, юноша закрыл глаза, вызывая в памяти недавние события. Отрешившись от происходящего в палате, он мысленно потянулся к сверкающему разноцветными гранями кристаллу посреди черной пустоты. Представляя, как увеличивающаяся скорость вращения стирает границы цветов, превращая кристалл в шар белого света, затягивающий его бестелесное сознание в иной, наполненный песчаным зноем, мир.
Игровой мир. Зукандар. Район западных ворот.
– Какого тролля, ты вообще удумал напоить его соком агарры? – Вопрошал голос Слаша.
– Да, – отвечал Брунар, – думал, расслабится немного. Откуда ж я мог знать, что его напрочь унесет.
– Я кажется в порядке. – Пробормотал Максим, не открывая глаз.
– Впредь будешь только воду пить. – Произнес Брунар.
– Ты же сам меня уговорил.
– Я уговорил, – хмыкнул Брунар, – у тебя своя башка на плечах.
Юноша открыл глаза. Он лежал на своей кровати в доме Слаша.
– Сестра все два дня возле тебя высидела, – покачал головой Слаш, – вот только-только поспать отправили.
– Ох и зацепил ты юное сердечко! – Причмокнул Брунар.
– Поговори мне…. – Пригрозил Слаш начальнику охраны западного купеческого аванпоста.
Максим смотрел на стоящих подле него друзей, и просто улыбался.
– Нет, – изобразил недоумение Брунар, – мы тут нервничаем, а он лежит и лыбу давит. Тролль лежачий.
– Кто тролль? – Максим отправил подушку в Брунара.
– Вот выйдешь ты из спальни. – Пригрозил Брунар юноше, уклоняясь от пухового снаряда.
– Пойдем, кое-что покажу. – Поманил рукой Слаш, выходя из спальни вслед за Брунаром.
Слаш достал из тайника несколько туго набитых мешочков и со звоном бросил их на стол. Максим развязал один из них и заглянул внутрь:
– Ого!
– Одна тысяча шестьсот восемьдесят четыре золотых и триста сорок серебряных монет, это деньги, заработанные на твоих победах Макс. – Лицо Слаша буквально сияло. – И еще триста двадцать два золотых и двести сорок восемь серебряных, которыми нас осыпали зрители.
– Мне как-то сложно ориентироваться в ваших деньгах, ты лучше скажи мне, в зарплатах охранника, это сколько.
Задумавшийся на минуту Брунар, выдал результат умственных подсчетов:
– Учитывая, что в одном золотом сто серебряных, значит, мы имеем… двести одну тысячу сто восемьдесят восемь серебряных. Делим это все на оклад охранника, восемь серебряных, получаем… что-то около двадцати пяти тысяч ста сорока восьми месяцев. Ну, а в годах, это будет… две тысячи девяносто пять лет, если не ошибаюсь.
– Значит, – откинулся на спинку стула Максим, – мы можем не работать, как минимум пятьсот лет?
– Если не будете транжирами. – Улыбнулся Брунар.
– Четыре золотых в месяц. – Пожал плечами юноша. – Хватит на пятьсот лет, то есть и нашим правнукам достанется.
– Хм. – Слаш сел напротив Максима. – Четыреста серебряных, с нашими-то скромными запросами, мы еще и не всегда израсходуем.
– Самое-то главное, что и мне можно не работать. – Щелкнул пальцами Брунар.
– С тобой, разумеется, нужно поделиться. – Кивнул Максим. – Если бы не ты….
– Ты меня не правильно понял. – Оборвал юношу Брунар. – Я поставил на тебя все свои сбережения, и не думай, что заработал меньше.
– Я даже думать не хочу, сколько сорвал Сатинаг. – Усмехнулся Слаш.
– На бои посмотреть, только самые из самых богатых ходят. – Улыбнулся Брунар. – Родственники главы города, владетели приисков и шахт, маги.
– Маги? – Встрепенулся Максим. – И много их в городе.
– Мелких предостаточно, – удивился реакции юноши Брунар, – что почту доставляют, да богатых людей из города в город переносят, цветочкам расти помогают, да болезни кое-какие излечивают. Есть предсказатели, этих я и за магов не считаю, так шантрапа подзаборная. А такие, чтобы на судьбу мира могли влиять, в нашем городе точно не живут.
– Я видел ученика Дапоруста из Забракии, – вставил Слаш, – между прочим, не сводил с тебя глаз.
– Как его зовут? – Заинтересовался Максим.
– Да кто ж его знает. – Пожал плечами Брунар. – Он сейчас в городе, насколько я знаю, могу разузнать через капитана городской стражи.