– Вот для него всё и закончилось, – облегчённо вздохнула Варя, кивая на минипига. – Всё хорошо, что хорошо кончается.
– Для Пятачка, может, и закончилось… – загадочно произнёс Веня.
– Договаривай, Веня, договаривай, – подбодрила его Варя.
– А что тут договаривать? – пожал плечами Веня. – И так всё ясно. Главного-то мы не узнали.
– Ты неточно выражаешься, – поправила его Варя. – Главное мы сделали – освободили Пятачка.
– А зачем его украли? Разве тебя это не волнует?
– Если честно, не очень, – отмахнулась Варя. – Ещё проникать в воровские мозги! Если они у них есть, конечно.
– И почему всегда трудно представить, что думают всякие неумные люди? – сам себя спросил Веня. – Вот что думает умный человек, почти всегда можно догадаться. А что в головах у Сухопарого с Кругляшом – ну непонятно, и всё тут!
– Да, Веня, – улыбнулся профессор. – Это и правда загадка: невозможно понять, чем руководствуются люди при совершении глупых поступков.
Он поглаживал спину Пятачка, которая при этом, казалось, играла всеми шерстинками. И хвостик не отставал. Он пошевеливался и старался закрутиться в невероятную спираль. Смотреть на это без улыбки было просто невозможно!
– Эх, Пятачок, – вздохнул Веня, – если б ты мог рассказать, о чём говорили между собой твои похитители…
Пятачок оглянулся на Веню. Неужели он понял эти слова? Во всяком случае, обиженно хрюкнул.
– Нет-нет, Пятачок, это я так сказал, не подумав, – поспешил добавить Веня. – Мы сами во всём прекрасно разберёмся.
– Только вот каким образом? – настаивала Варя. – Ты, Веня, заладил одно и то же. А может, мы с Иваном Ивановичем не хотим в этом разбираться. Ты что, опять хочешь встретиться с этими мошенниками?
– Я думаю, такая встреча нам не предстоит, – сказал Одуванчик. – Они сами предпочтут не встречаться. А вот то, что волнует Веню, почему-то беспокоит и меня. Тем более сейчас, когда всё страшное позади.
– Все вы, мальчишки, такие, – хихикнула Варя и посмотрела на профессора. – То есть я хотела сказать, все мужчины. – И она посмотрела на Веню. – Ой, совсем запуталась! Но всё равно. Всё вы хотите узнать до конца. А зачем? Жизнь и так интересная.
– А вот вы, девчонки, тоже все такие, – парировал Веня. – Вам бы ничего не знать, только жизни радоваться.
– А что в этом плохого?
Варя удивилась так искренне, как будто действительно не знала, что плохого в том, чтобы радоваться жизни.
– Плохо ничего не знать, – хмыкнул Веня.
Профессор с улыбкой слушал этот глупый спор. Конечно, глупый, потому что бессмысленный. И Варя, и Веня во время таких споров прекрасно понимали, что правы они вместе. Просто каждый брал из этой правоты лишь половинку, и поэтому его половинка становилась неполной правдой. Но спорить всё-таки было интересно.
Пятачок переводил взгляд с Вари на Веню, как будто следил за игрой в пинг-понг. Но видно было, что он ни за кого не болел, а хотел, чтобы была ничья.
Одуванчик, как кондуктор, объявил:
– Конечная станция. Белорусский вокзал. Просьба освободить вагон. – И грустно добавил: – Так хорошо мы ехали… Никогда в жизни я не испытывал такого счастья.
– А что нам мешает испытывать его всегда? – пожала плечами Варя. – Мы можем хоть каждый день на электричке кататься.
Веня воспринял это как подсказку.
– Точно! – воскликнул он, выпрыгивая из вагона на перрон. – Продолжение следует! Завтра же с утра отправляемся обратно. Тем более что завтра выходной. Ты, Варька, молодец. Кажется, думаешь не о главном, а решения выдаёшь правильные.
– Ничего я не выдавала, – развела руками Варя. – Ты это о чём?
– О нашей завтрашней поездке.
Варя смотрела на Веню с удивлением. Так же смотрел на них обоих Пятачок. Видно было, что ему нравится быть частью этой странной компании, в которой Варя и Веня то ли спорили, то ли соглашались, то ли дразнили друг друга, а Иван Иванович вовремя вмешивался в разговор.
Вот и сейчас Одуванчик задумчиво произнёс:
– А действительно, ребята… Почему бы нам не съездить ещё разок в гости к графу Златоструйскому? А, Пятачок?
Вене показалось, что Пятачок пожал плечами. Но, наверное, тот просто переступил передними копытцами, вот и получился похожий жест.
– У вас в школе в субботу выходной? – добавил Одуванчик. – Вот и прекрасно. Выспитесь и позвоните мне. То есть нам с Пятачком. И окончательно договоримся насчёт поездки.
Вежливый Пятачок хрюкнул на прощание. Один раз. А Веня почему-то подумал, что хрюкнуть он должен был два раза. Ведь «до свидания» – это два слова. Но, может, по-поросячьи всё звучит иначе?
Глава 14 Вперёд, за разгадкой!
Вечером папа заглянул в Венину комнату.
– Ты уже лёг? – удивился он. – Так рано? Ведь завтра выходной.
Папа не зря удивлялся. Обычно в пятницу Веню трудно было уложить в кровать. То есть он, конечно, ложился спать сам, как взрослый, но заставить его это сделать можно было только после десятого напоминания. Он то читал, то искал что-нибудь в столе, то просто смотрел в окно, размышляя о жизни. А чаще всего делал всё это одновременно. Мама почему-то сравнивала его при этом не с Юлием Цезарем, который, как известно, умел делать много дел сразу, а с Винни-Пухом, у которого все дела… не получались.
– Вот именно, выходной. – Веня выразительно зевнул, глядя на папу. – Выспаться надо. Мы с Варькой завтра договорились на Птичий рынок ехать.
– Варя собирается кого-то покупать? – спросил папа. – Котёнка?
– Не знаю, присмотримся. А если она кого-нибудь купит, – осторожно спросил Веня, – то можно, я его домой приглашу? В гости.
– Кого это его? – не понял папа.
– Ну, этого… Животного.
– Приглашай, пожалуйста. Если это, конечно, не хищник, – улыбнулся папа. – И будьте поосторожнее на рынке. Там такая толпа людей и животных…
«Это не хищник!» – хотел сказать Веня.
– А я думал, мы завтра с тобой постройкой лабиринта займёмся, – сказал папа. – Помнится, у тебя он не получался. Можешь и Варю позвать.
Вене стало стыдно, что он обманывает папу.
– Да мы уже договорились… – пробормотал он. – А лабиринт немного подождёт, ладно?
– Ладно, – улыбнулся папа. – Ну, спокойной ночи.
Засыпая, Веня думал: какой же он всё-таки хитрый! Про приглашение в гости он сказал, преследуя далеко идущие цели. Родителей ведь приходится ко всему интересному готовить.
Веня поставил будильник на семь часов утра. Но раньше будильника позвонила Варя. Веня, конечно, не включал её на половину седьмого – она сработала сама. Без всякой батарейки.
– Вень, а что они едят? – спросила Варя.
– Кто? – спросонья не понял он.
– Минипиги, конечно. Что ты ешь, я знаю – чипсы и колу. А поросята?
– Чипсы и колу, – повторил Веня. – Как я. А ещё жёлуди, грибы и корешки.
– Тоже как ты? – хихикнула Варя.
Веня обиделся.
– Ты меня разбудила раньше будильника и глупости спрашиваешь, – сердито сказал он. – А я, когда будильник слышу, его подушкой треснуть хочу. Представляешь, что я про тебя сейчас думаю?
– Тебе бы только спать! – обиделась и Варя. – А мне, между прочим, совсем не до сна. Почти всю ночь не спала.
– Отчего это? – спросил Веня. Он вдруг вспомнил вчерашнее Варино геройство, и у него сразу пропало желание треснуть её подушкой. – Заболела?
– Да нет, не заболела. А переживала. Мы вчера вели себя высокомерно.
– С кем? – не понял Веня. – С Сухопарым и Кругляшом?
– Ты что? – удивилась Варя. – С ними мы вели себя правильно. Я Пятачка имею в виду. Мы относились к нему как к поросёнку. И не увидели в нём личности. А я пришла домой, вспомнила несколько раз, как он хрюкал, как хвостиком вертел, как глаза жмурил, и поняла: какой же он умный! Совсем не как поросёнок.
– Варь, можно подумать, ты всю жизнь с поросятами прожила! – воскликнул Веня. – Ну откуда ты знаешь, какой у них ум? Да и не в этом дело. Ты мне так рано позвонила только для того, чтобы узнать, что едят минипиги?
– В том числе, – шмыгнула носом Варя. – И переживаниями поделиться.
– Поделилась, спасибо, – успокоил её Веня. – А едят они всё то же, что и ты. Я читал об этом. Плюс то, что в земле находят. Но в твоём холодильнике таких продуктов нет.
– Спасибо, – повеселела Варя. – Теперь я знаю, чем Пятачка угостить. А то мы вчера были такими невнимательными.
И Варя повесила трубку. Наверное, принялась готовить угощение по собственному вкусу. Веня призадумался, но так и не вспомнил, что же такое особенное любит Варя. Ему показалось, что она любит всё на свете одинаково.
И он оказался прав.
Варя еле выползла из подъезда. И с трудом проковыляла к песочнице, где вся компания договорилась встретиться. В руках у неё была огромная сумка.
– У тебя там что? – кивнул на сумку Веня. – Камни? Или железные цепи? Вместо липкой паутины.
– У тебя там что? – кивнул на сумку Веня. – Камни? Или железные цепи? Вместо липкой паутины.
– Лучше бы помог нести, – проговорила Варя. – Там не камни, а только еда. Для Пятачка.
От такого сообщения у Одуванчика пропал дар речи. Он лишь молча моргал, уставившись на сумку.
«Может, он весь вечер общался с Пятачком и перешёл на его язык? – подумал Веня. – Вдруг сейчас хрюкнет?»
Но хрюкнул всё-таки не профессор, а Пятачок. И не один раз, а много-много раз подряд. И к сумке он бросился, в отличие от Вени. Но бросился не нести сумку, а обнюхивать.
– Варя, сейчас же убери! – К Одуванчику наконец вернулся дар человеческой речи. – Ему нельзя!
– Почему? – удивилась Варя. – Разве Пятачок болен?
– Вот как раз после твоей кормёжки он и заболеет. – Профессор тоже бросился к сумке для того, чтобы плотнее застегнуть на ней «молнию», которую Пятачок своим пятачком уже умудрился расстегнуть наполовину. – Ему нельзя давать много еды. Только чуть-чуть.
– Почему? – не поняла Варя.
Одуванчик улыбнулся:
– Пятачок необыкновенно умён. Это, конечно, так. Но есть у него один недостаток. Представляете, он не умеет контролировать свой аппетит! Может есть и есть бесконечно. Вот и приходится его ограничивать.
– Значит, вы его держите впроголодь? – вздохнула Варя.
– Вовсе нет! – воскликнул профессор. – Ему вполне достаточно небольшого количества пищи. Но он может съесть и тонну. И тогда… Тогда превратится в слона.
Это сравнение впечатлило Варю.
– Нет, слон нам не нужен, – сказала она и кивнула на сумку. – Жалко. Здесь столько вкуснятины!
Веня осторожно, чтобы не видел Пятачок, которого оттеснил Одуванчик, расстегнул сумку. Ну и вкус же у Вари! Неужели она любит сырые овощи? Морковку, капусту, свёклу? Даже картофелина попалась Вене на глаза. Интересно, кто подсказал Варе упаковать такую «вкуснятину» в сумку? Дальше следовал более-менее человеческий набор: хлеб, сушки, сыр, колбаса и всякая другая гастрономическая всячина.
– Чипсы где? – спросил Веня. – И кола!
– На дне, – ответила Варя. – Я с них сумку укладывать начала. Вот они на дне и оказались.
– Оказались! – недовольно проворчал Веня. – А мне теперь доставать.
Он нащупал пакетики с чипсами и орешками, знакомые очертания маленьких бутылочек колы.
– Иван Иванович, – пригласил он Одуванчика к осмотру сумки, – выбирайте, что вам нравится. А остальное она пусть домой обратно отнесёт. Мы же не караван верблюдов, такую тяжесть тащить.
Вежливый Одуванчик ограничился шоколадкой. Такую же взяла себе и сама Варя.
– А Пятачку, – сказал профессор, – уж точно будет достаточно того, что он найдёт себе под деревьями в парке. И поверьте, для него это вкуснее всяких деликатесов.
Наконец-то компания двинулась в путь. Сравнить её с караваном верблюдов сейчас ни у кого не повернулся бы язык. Ребята и профессор шли, как на прогулке. И легко, свободно вышагивал рядом с ними Пятачок, словно главной его ношей было чувство собственного достоинства.
После пережитых волнений все они ощущали наконец-то спокойствие, о котором мечтали. Но не только спокойствие угадывалось на их лицах и на мордочке Пятачка. И хоть вся компания шла прямо по направлению к вокзалу, Вене казалось, что идут они внутри какого-то огромного лабиринта, хранящего в себе тайну.
– Вперёд, за разгадкой! – шепнул он Пятачку.
И Пятачок понял. Он поспешил. Как спираль лабиринта, закруглился его хвостик. И задрожал от нетерпения.
Ведь всякую тайну хочется разгадать как можно быстрее!
Глава 15 Поросёнок в хорошем смысле слова
Смотрительница музея превратилась в скульптуру.
Она стояла на парадном крыльце и не двигалась, уставившись на Пятачка. Правда, иногда она моргала. Глаза её раскрывались всё шире и шире, поэтому моргать ей было всё труднее. Так прошло, наверное, несколько минут.
Иван Иванович, Веня, Варя и Пятачок тоже замерли. Да и кто бы не замер от такого зрелища?
Так они и стояли, и неизвестно, сколько бы продлилась эта немая сцена, если бы не Пятачок. Он быстро протопал по ступенькам, покружился по крыльцу – при этом шея смотрительницы едва не закрутилась вокруг своей оси два раза – и уселся на квадратном камне, который в виде площадки выступал над всеми остальными. При этом глаза смотрительницы совсем полезли на лоб.
Пятачок посидел-посидел, потом обнюхал камень, спрыгнул с него, ещё внимательнее обнюхал и уселся уже с таким видом, будто показывал: никакой ошибки нет, здесь он и собирался устроиться.
Смотрительница всплеснула руками:
– Да что же это такое? Это же чудо!
Варя засмеялась:
– Это просто Пятачок. Поросёнок Пятачок. Но правильнее не поросёнок, а минипиг.
– Минипиг… – пробормотала тётенька. – Но почему он уселся именно здесь? Это же настоящее чудо!
– Что вы называете чудом? – не выдержал Веня. – То, что Пятачок уселся? Знаете, это самое простое, что он умеет делать. А ещё он умеет… – Веня призадумался. – Всё умеет! Только не разговаривает.
– Чудо, чудо, – не слушая Веню, повторяла смотрительница. – Он сидит точно на том месте…
– На каком месте? – спросил профессор.
Наконец-то и к нему вернулась способность разговаривать.
– Иван Иванович! – Смотрительница сложила руки ладонями внутрь, обращаясь к профессору. – Объясните нам этот феномен! Вы же у нас большой учёный! Светило науки.
– Ну… не надо так торжественно… – засмущался Одуванчик. – И с чего вы это взяли, Ольга Сергеевна, что я светило?
– Как только вы вчера ушли, я посмотрела о вас всю информацию, – гордо сказала тётенька. – Вы такой умница!
Пятачок, услышав слово «умница», сразу же принял его на свой счёт и завертел хвостиком с такой энергией, будто собирался с его помощью взлететь. И все щетинки у него на спине засверкали.
Заметив это, Одуванчик погладил Пятачка и сказал:
– Конечно-конечно, ты у нас умница. Но ни ты, ни я не понимаем, о чём нас спрашивают. Что мы должны объяснить?
– Как? – изумилась Ольга Сергеевна. – Вы ничего не замечаете? Это же феноменально!
Она побежала внутрь музея и сразу же выскочила обратно.
– Вот! Сняла, пока у нас ещё не работает сигнализация.
Ольга Сергеевна поставила рядом с Пятачком ту самую фотографию графа Златоструйского, которая висела в музее. Раздался общий возглас удивления. Пятачок сидел точно на том же камне, что и прапрапрапоросёнок!
– Ну? – сияла Ольга Сергеевна. – Как вы это объясните?
– Совпадением, – пожал плечами Одуванчик. – Или тем, что есть в характере карликовых свинок нечто такое, что заставляет их садиться именно на это место.
– А откуда он вообще взялся? – спросила Ольга Сергеевна.
– Это мой питомец, – скромно ответил Иван Иванович.
– Знаете, когда я его увидела, то чуть с ума не сошла. Ведь до этого я видела таких только на фотографии. И вдруг он живой! Да ещё и сел на то же самое место. Вот я и восприняла это как чудо. Да, правду говорит легенда…
Веня чуть не подпрыгнул.
– Какая легенда?! – воскликнул он.
– Это так странно, – пожала плечами смотрительница. – Мне кажется, что с появлением вашего поро… Как вы сказали?
– Пятачка! – подсказали все в один голос.
– С появлением вашего Пятачка старинная история обретает новый смысл.
– Расскажите, расскажите нам эту историю! – Варя даже запрыгала на месте от нетерпения. – Ничего, если она длинная. Мы не торопимся.
– Она не такая уж и длинная. Как все легенды. Потому что со временем в ней остались только самые главные детали. Граф, как вы уже поняли, очень любил своего маленького поросёнка. Я уже рассказывала вам, – смотрительница обратилась к профессору, – что по странной прихоти он даже заказал золотую статуэтку любимца. В полный рост. Поросёнок его, кстати сказать, был обучен разыскивать трюфели, которые граф умудрялся здесь выращивать. Хотя наша местность для этого не подходит. Знал он какую-то хитрость. Для приготовления трюфельных яств у графа был повар-француз. Только этими блюдами он и занимался. И вот в один прекрасный день исчезли все, кроме самого графа: и золотой поросёнок, и обыкновенный, и повар. Их всех искали, но нашли только повара. Стало ясно, что он виновник пропажи поросят. Но признаваться, куда он их подевал, повар не хотел. А потом он ночью сбежал из-под стражи. Через несколько дней началась Первая мировая война, потом революция… Граф умер. Куда исчез повар, неизвестно. Ну, и куда исчезли поросята – тоже.
– Как это неизвестно, где поросята? – задумчиво проговорил Веня. – По легенде выходит, что никуда они отсюда не девались. То есть золотой поросёнок, конечно.
Теперь Веня точно знал, что искали в парке Сухопарый и Кругляш! Для верности он переспросил смотрительницу:
– А ваши сторожа? Они знали эту легенду?