Мы с тетей Либби шли к ее машине вместе с другими членами труппы, и я никак не могла избавиться от ощущения, что за мной кто-то следит. Я подняла глаза и заметила маленький темный предмет, болтавшийся на телефонном проводе, протянутом над улочкой.
— Это летучая мышь? — спросила я тетушку, когда она открывала мне дверцу.
— Я ничего не вижу, — сказала она.
— Вон там, — указала я.
Тетя Либби прищурилась.
— Это птица, — заявила она.
— Птицы не висят вверх ногами, — указала я.
— Ты меня с ума сведешь! — воскликнула тетя, быстренько обежала машину и села в нее.
Мог ли это быть Александр, обернувшийся летучей мышью? Или верны мои подозрения насчет Джаггера?
Когда тетя завела мотор, я оглянулась на проволоку, но там уже было пусто.
— Что ты делаешь? — спросила тетя Либби, когда мы вернулись в ее холостяцкое жилище и я включила повсюду свет. — Ты что, собираешься сама платить за электричество в этом месяце?
Она пошла за мной следом, выключая свет.
— Свет нужно держать включенным, — заявила я.
— Везде?
— А разве мой отец не говорил тебе, что я боюсь темноты?
Тетушка нахмурилась и недоверчиво уставилась на меня.
— Неужели это говорит девушка, которая бредит вампирами и кладбищами?
Логика в ее словах, конечно, была, но, поскольку я не могла поделиться с ней самым секретным из всех секретов, пришлось выкручиваться.
— Это все из-за спектакля, — пояснила я. — Он произвел на меня слишком сильное впечатление. Мне до сих пор кажется, будто меня в любой момент может укусить вампир.
— Неужели я так хорошо сыграла? — удивилась тетушка.
Я живо закивала.
— А я предпочитаю свет свечей, — сказала она, зажгла несколько штук и расставила их по всей комнате.
В квартире запахло розами. Итальянские маски на стенах причудливо замерцали в игре теней.
Неужели я действительно встретила второго тинейджера-вампира? Может быть, Джаггер боялся, что я замечу, как он не отразился в зеркале? Может быть, он следил за мной в переулке или наблюдал позже, свисая с телефонного провода.
Я глубоко вздохнула, когда поняла, что сама ничуть не лучше слишком впечатлительного разносчика сплетен типа Тревора Митчелла. Мне нужно было думать о том, как искать Александра, а не гадать относительно беловолосого гота. Может быть, Джаггер обронил свою серьгу по пути домой из «Гроб-клуба»? У мусорного контейнера запросто мог отираться кто угодно из членов клуба, перебравший там коктейля под названием «Казнь».
Я взяла телефон тети Либби и позвонила родителям.
— Привет, — отозвался Билли.
— Это я. Мама с папой дома?
— Они пошли к соседям смотреть новорожденного младенца Дженкинсов, — ответил он.
— Неужто родители оставили тебя одного? — спросила я, чтобы подразнить братишку.
— Не заводись!
— Ладно, только ничего не трогай в моей комнате и вообще не заходи туда! — предупредила я, наматывая телефонный провод на пальцы.
— Я уже прочитал один из твоих дневников.
— Ты лучше не шути!
— Александр поцеловал меня! — произнес вдруг братец девчоночьим голосом.
— Ты лучше…
— Тревор был прав, — продолжил он. — Александр действительно вампир.
Брат зашуршал страницами. Я застыла. Билли добрался до одного из моих дневников, но как?
— Закрой его немедленно! — крикнула я. — Это не дневник. Это сочинение, которое я пишу по английскому!
— У тебя полно грамматических ошибок.
— Послушай, Недотык! Заткнись, или я приеду домой и уничтожу все твои компьютерные игры!
— Успокойся, психованная! Я в своей комнате, листаю книжку про НАСА, — признался он. — Ты думаешь, мне охота лезть в твою комнату?! Там такой бардак, что потеряться можно.
— Ну и ладно, — сказала я со вздохом облегчения. — Передай маме, что я звонила!
Мне стало полегче, но ведь надо же, как точно угадал Билли то, что написано в моем дневнике. Может, ему стоило бы заняться гаданием по хрустальному шару в «Гроб-клубе»?
— Кстати, кто-то тебе звонил, — вспомнил Билли.
— Беки?
— Нет. Это был парень.
Я затаила дыхание.
— Александр?
— Он не назвался. Когда я сказал, что тебя нет дома, он повесил трубку.
— А ты проверил, с какого номера?
Я ждала его ответа целую вечность.
— Не определяется, — наконец ответил он.
— Если он позвонит снова, то спроси, кто это, — велела я. — И немедленно позвони мне!
В отличие от тети Либби, которая сидела на пурпурной вельветовой подушке, брошенной на пол, и грызла морковку, обмакивая ее в овощную пасту, я была слишком расстроена и есть не могла.
— Расскажи-ка о своем парне, — попросила тетушка, словно прочитав мои мысли.
— Он гот, как и я, — ответила я и стала рассказывать ей о той стороне личности Александра, которая не была секретом. — Он самый классный!
— А как он выглядит?
— Чудесные длинные полуночные волосы. Глубокие мечтательные глаза. Он выше меня, примерно с тебя ростом. Стройный, не худой, но и не перекачанный, как те тупицы, которые занимаются в спортзале двадцать четыре часа в сутки всю неделю. Я просто не могу поверить, что его нет, — добавила я, вспомнив прощальную записку.
— Он оставил тебя?
— Нет, я хотела сказать, что он уехал на весенние каникулы, — стала выкручиваться я, пытаясь прикрыть свою оговорку. — Ему надо навестить свою семью.
— Я рада, что ты нашла кого-то, с кем близка по духу. Наверное, в вашем городке тебе приходится нелегко.
Я была благодарна Либби за понимание того, каково быть не таким, как все. Но если ей комфортнее жить в Хипарьвилле, то, может быть, и Александр нашел место, где чувствует себя уютнее?
— Тетя Либби, можно, я задам тебе личный вопрос?
— Конечно.
— Ты веришь в вампиров?
Она рассмеялась.
— Я думала, ты спросишь о сексе.
Но я была настроена серьезно.
— Так веришь или нет?
— Как-то за мной ухаживал парень, который носил на шее флакончик. Он утверждал, что там кровь, но оттуда пахло земляничным «Кул-Эйд».[13]
— А ты его боялась?
— Вообще-то те люди, которые заявляли, что они не вампиры, пугали меня больше, — поддразнила она. — Нам пора в постель. У нас обеих был длинный день, — сказала она, убрала морковку и задула свечи. — Я рада, что ты ко мне приехала. Тетушка крепко обняла меня. — Я тоже.
Как только тетя Либби ушла в свою спальню, я на цыпочках прошла через квартиру и снова включила свет, так, на всякий случай, потом легла в постель, натянула на себя одеяло и закрыла глаза.
Неожиданно я почувствовала на себе тень и представила, что надо мной стоит Александр с цветами и умоляет меня о прощении за то, что так неожиданно меня покинул. Но потом до меня дошло, что это может быть Джаггер, который собирается вонзить клыки в мою шею.
Я медленно открыла глаза.
— Тетя Либби! — с облегчением вскричала я.
— Все еще боишься? — спросила она, склонившись надо мной. — Ты можешь оставить свет в гостиной.
Либби выключила весь остальной свет и вернулась к себе в спальню, не подозревая о том, что я пыталась защитить ее от татуированного тинейджера, скрывающегося во тьме. Я снова накрылась с головой, но мне все равно казалось, будто кто-то наблюдает за мной. Мне оставалось успокаивать себя мыслями об Александре. Я вспомнила, как мы лежали с ним в траве на заднем дворе особняка, сцепив пальцы и устремив взгляд на звезды.
Тут из кухни донесся скребущий звук. Я была, наверное, единственной девчонкой на всем свете, которая слышала, как кто-то скребется, и надеялась на то, что это мышка. Я представила себе особняк, небо, посветлевшее от серебристых облаков, висящих над нами, запах одеколона и Александра, целующего меня. Но когда он что-то зашептал мне на ухо, я опять услышала этот царапающий звук.
В конце концов любопытство взяло верх, и я в черных носках отправилась на кухню посмотреть, кто там скребется. Перспектива увидеть на полу мышку ничуть меня не беспокоила. Я включила свет на кухне. Похоже было, что звук доносился снаружи.
Я отдернула шторку над раковиной, ожидая увидеть призрачно-бледное лицо Джаггера, глядящего на меня, но оказалось, что это всего лишь ветка дерева, которую раскачивал ветер. Ветер ветром, ветка веткой, но на всякий случай я открыла свой контейнер и положила на подоконник, под японский коврик, зубчик чеснока.
7
На следующее утро меня вырвала из сна музыка «Дорз». Моя голова пульсировала от яркого солнца, светившего через открытые окна. Слишком уж вымотала меня автобусная поездка, поиски Александра и ночное знакомство с посетителями «Гроб-клуба». Когда я выглянула на улицу, мир смертных показался мне тем же самым. Машины, припаркованные у обочин, стильные прохожие на тротуарах, птицы, а никакие не летучие мыши на телефонных проводах.
Но утреннее солнце пролило новый свет на события прошлой ночи. Может быть, мои впечатления от посещения «Гроб-клуба» и страшная тайна Джаггера — всего лишь порождения ночного кошмара, игра моего перевозбужденного воображения?
Я встала с постели с тихим смехом, вспомнила о своих снах, порожденных богатым воображением, и тут на деревянном подносе тети Либби, рядом с моими браслетами, заметила подвеску.
Это была серьга Джаггера в виде скелета. Она мне не приснилась.
Я взяла ее в руку. Костлявый очаровашка уставился на меня. Если Джаггер и взаправду вампир, то какие ужасы довелось наблюдать этому скелетику, свисающему с его уха? Был ли он свидетелем того, как поздней ночью тинейджер-кровосос кусал ни о чем не подозревающих девушек? Может быть, эти оловянные косточки видели Александра?
Потом я напомнила себе, что в отношении Джаггера веду себя так же, как Тревор в отношении Александра. Митчелл распустил слухи о том, что Стерлинги вампиры, вовсе не потому, что знал об их истинной природе. Он хотел устроить в городе скандал. Теперь я делала заключения и приходила к собственным выводам о Джаггере, не располагая никакими фактами. Я была вынуждена тратить свою энергию в поисках того, ради чего и приехала в Хипарьвилль, — настоящего вампира, а не подражателя, старающегося быть на него похожим.
Я вспомнила свой разговор с Дракулой из самодеятельной труппы. Мне нужно попасть в Историческое общество, и лучше пораньше, прямо к открытию.
Я нашла тетю Либби на кухне. Она готовила яичницу.
— Доброе утро, дорогая, — сказала она. — Ты хорошо спала?
— Как младенец.
— Удивительно. — Тетушка выключила плиту и переставила сковородку. — В гостиной как-то странно пахнет.
— Мама насовала мне с собой всякой всячины, — откликнулась я, следуя за ней в гостиную. — Может быть, что-то испортилось.
— Кажется, это отсюда, — сказала тетя, указав на окно с японским ковриком, и так быстро обнаружила мою злосчастную чесночину, что я не успела ее остановить.
— Я нашла это на полу прошлой ночью, когда пошла в ванную, — сочинила я на ходу. — Решила, что пригодится.
На этом моя фантазия иссякла, и я умолкла, дожидаясь тетушкиной реакции. Она скептически посмотрела на меня.
— После твоего шоу прошлым вечером мне было просто не заснуть, — добавила я.
— Я думала, что тебе нравятся вампиры.
— Нравятся, но не за окном.
— Ты напоминаешь мне твоего отца в юности. Он любил фильмы-страшилки, но спал с зажженным светом до самого поступления в колледж.
— Тогда это, наверное, есть и в моих генах, — сказала я, убрала чеснок с подоконника и сунула его обратно в контейнер.
— Я могу это выбросить, — предложила тетя, протянув руку.
— Лучше сохраню, — ответила я и положила контейнер в сумочку. — До колледжа.
Тетя Либби рассмеялась, и я пошла за ней на кухню.
— У меня есть список мероприятий, которые я хочу тебе предложить, — сказала она, когда мы с ней сели завтракать. — Начнем, пожалуй, с посещения художественной галереи. Там проходит выставка Эдварда Джори, которая, думаю, тебе понравится. На ланч мы можем сходить в закусочную «Пятьдесят любимчиков». Там подают дивный чизбургер с беконом. Я, правда, никогда его не пробовала, но зато наслышана. После этого можно пробежаться по антикварным лавочкам, а потом у меня спектакль. Ты можешь побыть за кулисами. Боюсь, как бы тебе опять не стало страшно. — Она хихикнула. — Ну как, круто?
— Мне бы хотелось посетить Историческое общество, — предложила я.
— Из-за того разговора с Маршаллом насчет особняков? — догадалась тетушка.
— Думаю, это пригодится мне для реферата по истории.
— Реферат во время весенних каникул? С ума сойти! Я-то думала, что ты собираешься устроить пикник на кладбище, — сказала она, поставив на стол чашку с кофе.
— Отличная идея. Давай так и поступим.
— Я пошутила, — сказала Либби.
К тому времени, когда тетя была готова, а я приняла душ и оделась, от утра уже мало что осталось. Тетушка представляла собой полную противоположность моему папе, пунктуальному аккуратисту. Если он повсюду являлся заранее, то она — в последнюю секунду, да и то если повезет.
В общем, убедить тетушку отправиться на кладбище и лакомиться вегетарианскими сэндвичами среди могильных памятников мне не удалось. Зато она по моей просьбе внесла изменения в свою программу. Посещение художественной галереи мы решили заменить походом в Историческое общество. Я вытащила дневник из чемодана, положила его в свой рюкзачок, и мы наконец вышли из дома.
Историческое общество Занудвилля располагалось в здании церкви конца девятнадцатого века, начисто лишенном призраков. Я побывала там всего один раз, во время школьной экскурсии, и большую часть времени провела, разглядывая надгробия на кладбище, пока учитель не обнаружил мое местонахождение и не пригрозил сообщить родителям.
Историческое общество Хипарьвилля оказалось гораздо интереснее. Оно было расположено в двух железнодорожных пульмановских вагонах, стоящих на старом вокзале.
Пока я рассматривала фотографии викторианских домов, настоящие меню из «Закусочной Джо» и старые письма, из второго вагона вышла рыжеволосая женщина в желто-зеленом брючном костюме, сандалиях в тон и с прической в духе «Этой девчонки».[14]
— Чем я могу вам помочь? — спросила она.
— Ко мне приехала племянница. Она хочет написать доклад о наших исторических особняках, — сказала тетя Либби, всматриваясь в черно-белые фотографии трамваев, которые висели рядом с аварийным тормозом.
— Что ж, вы обратились по адресу, — сказала эта дама и сняла с полки какую-то книгу.
— Меня интересуют заброшенные дома, расположенные неподалеку от кладбища.
Женщина посмотрела на меня, как на привидение.
— Странно. На днях сюда заходил человек, который интересовался тем же самым!
— Правда? — спросила я с удивлением.
— Может, это был Маршалл Кеннер? — осведомилась тетя Либби. — Он исполняет главную роль в «Дракуле».
— Нет, Маршалл приходил раньше в этом месяце. Это был незнакомый джентльмен, приезжий.
Я навострила уши. Хозяйка всего этого старья достала еще несколько книг и стала их листать, в то время как тетя Либби осматривала музей.
— Вот особняк Лэндфорда, — указала женщина. — Он находится в самой северной части города. А усадьба Кинсли расположена в восточном направлении.
Я внимательно изучила все фотографии, гадая, на чем мог бы остановить свой выбор Джеймсон. Ни один дом даже отдаленно не напоминал особняк, стоявший на Бенсон-хилл.
— А каким домом заинтересовался тот человек? — спросила я шепотом.
Музейная дама как-то странно посмотрела на меня.
— Ты же собираешься писать доклад о том, что нравится тебе.
Я снова принялась вглядываться в фотографии, на которых красовались особняки, один другого величественнее. Я записала их названия и адреса на обратной стороне буклета Исторического общества и поняла, что на то, чтобы обойти их все, мне не хватит весенних каникул.
Я уже собиралась закрыть книжицу, но заметила краешек закладки, торчавший ближе к ее концу. Когда я открыла заложенную страницу, у меня перехватило дыхание. С черно-белой фотографии на меня смотрел мрачный величественный особняк девятнадцатого века, с чугунной оградой и высокой мансардой с крохотным окном. Я мысленно представила себе привидения, притаившиеся за занавесками, слишком робкие, чтобы попасть в кадр.
Под фотографией была надпись: «Особняк Госуэлл».
— Что это? — спросила я женщину, расставлявшую книги на полке.
Она бросила взгляд на фотографию.
— Я не стала его упоминать, потому что он находится на окраине города и заброшен уже много лет.
— Это само совершенство! — воскликнула я.
— У него таинственный вид. Так и сказал тот джентльмен.
Женщина записала адрес и вручила его мне.
— Он находится на Леннокс-хилл, в самом конце дороги.
На выходе я опустила пожертвование в кружку с надписью «Фонд друзей музея».
— Мило с твоей стороны, — сказала на это тетя, когда мы шли через парковочную площадку к закусочной «Пятьдесят любимчиков».
— Я не пожалела бы для этой дамы всех средств из моего образовательного фонда.
8
Тетя Либби собиралась в театр, солнце клонилось к закату, я сидела на постели, скрестив ноги, и делала заметки в дневнике.
Мое расследование подходило к концу. Всего через несколько часов я могла вновь соединиться с Александром. Как только он поймет, что я люблю его, кем бы или чем бы он ни был, мы вернемся в Занудвилль и сможем быть вместе.
Потом я задумалась, что именно это может значить. Захочет ли он, чтобы я стала такой, как он, во всех отношениях? Захочу ли я избрать тот образ жизни, о котором всегда мечтала, если реально окажусь перед таким выбором?