Нет, она не будет трусихой. Илзбет расправила плечи. Несомненно, Саймон решит, что она Нарушила обещание не выходить больше из дому, но он должен понять, что у нее не было выбора.
Саймон разглядывал человека, чье запястье сжимал, борясь с искушением его сломать. Но противник больше не думал сопротивляться. Это был Колин Роуз, второй сын одного из живущих по соседству лэрдов. Поговаривали, будто он неравнодушен к маленьким девочкам.
— Я не знал, что это ваши дети, сэр Саймон, — сказал Колин. — Не знал даже, что вы женаты.
— У меня нет жены, ответил Саймон. — Это мои приемные дети.
Мужчина побледнел еще сильнее, и Саймону показалось, Что тот сейчас упадет в обморок, подобно чувствительной женщине. Да как такое возможно? Из-за подлого обвинения бедняжке Илзбет приходится скрываться, В страхе за свою жизнь, в то время как негодяй, который губит малышей ради собственной прихоти, свободно разгуливает по улицам, ничего не опасаясь!
Вероятно, пришла пора проучить его.
— Пусть они мне не родные, Колин Роуз, но я люблю их, как своих собственных. Разумеется, я расправлюсь с каждым, кто обидит их. Я питаю особое отвращение к тем, кто обижает детей, — добавил он вкрадчиво. — Будьте уверены, отныне я глаз с вас не спущу.
— У вас неприятности, сэр Саймон? — спросил самый рослый из пятерых солдат, приблизившись к ним.
— Уже нет, — ответил Саймон, пренебрежительно взмахнув рукой. — Полагаю, мы поняли друг друга. — Он взглянул на Рейда и Элен. — Пожалуй, нам пора домой. Там ты мне объяснишь, с чего вдруг Элен вздумалось бродить по городу на ночь глядя.
Уводя детей и оглянувшись через плечо, Саймон увидел, что солдаты окружили Колина Роуза. Очевидно, поняли, что он за птица и зачем пытался забрать маленькую Элен. Похоже, решил Саймон, Колину Роузу предстоит сегодня пробираться домой тайком, в крови и синяках. Он был совсем не прочь вернуться и помочь солдатам, но сейчас его больше интересовало другое.
— Ну, — он смотрел на Рейда, — почему вы не дома?
— Элен решила погулять, — ответил Рейд — Раньше я ее все время стерег, а вот сегодня не уследил. Не думал, что теперь, когда у нее есть крыша над годовой, она возьмется за старое.
— Тебе следовало нас предупредить, что с ней такое случается. Мы бы смотрели в оба да приняли бы меры. Крепко запирали бы двери и калитку.
— Знаю.
Рейд хотел было обернуться, потому что сзади послышались крики и глухие звуки ударов, но Саймон положил ладонь ему на голову, заставляя смотреть на него.
— Колину Роузу стоит преподать урок. Взрослый мужчина должен знать, как следует относиться к маленьким детям, — пояснил он.
— Они его не убьют? — спросил Рейд.
— Конечно, нет. Никто не захочет из-за такого мерзавца отправляться на виселицу.
Элен обхватила Саймона за ногу, и он взял ее на руки. Дрожа всем телом, девочка цеплялась за его шею с такой силой, что Саймон даже удивился. Элен была слишком мала, чтобы понимать, какого рода беда ей грозила. Но очевидно, инстинкт подсказал малышке, что она оказалась в опасности. Вот если бы сегодняшнее происшествие отбило у нее желание гулять!
— Было ли так, что кто-нибудь когда-нибудь ее обижал? — спросил он у Рейда.
— Нет. Раз или два я боялся — вдруг что-то было? Но нет, обошлось. Я поэтому и поселился в лесу — не хотел, чтобы Элен видели в деревне, где ее могли забрать у меня.
— Разумно.
— Вы отругаете Илзбет?
— А ты слышал, как я ее бранил в тот раз?
— Вы громко кричали.
Хорошо, если мальчик услышал только это.
— Ей нельзя покидать дом, там Илзбет в безопасности. Но видно, она сама не понимает, что ее легко узнать, даже если она переодета.
— Да, я понимаю. Это из-за ее глаз. Они у нее очень красивые. Но ей пришлось отправиться на поиски Элен. Вы же видите, не могли мы оставить ее одну на улице.
— Разумеется. Но это не значит, что мне все это нравится. Если Илзбет поймают, ей несдобровать. Она должна прятаться от чужих глаз, пока я не найду настоящего убийцу и настоящих заговорщиков.
Саймон всерьез думал, не запереть ли Илзбет в подвале, еще лучше — приковать ее там цепями к стене. Конечно, он понимал, что в случае с Элен у нее не было выбора. Элен еще слишком мала, чтобы гулять по городу в одиночку. Грязная свинья Колин Роуз — не единственная опасность, подстерегающая маленьких девочек на улице. Тем не менее, он был зол на Илзбет, да еще как!
Илзбет дожидалась его в кабинете. Саймон и обнаружил ее там после того, как передал детей в руки Старой Беги. Он наблюдал за Илзбет, с удовольствием отмечая, что она немного нервничает. Сегодня вечером ее едва не схватили! Стоило ему подумать, что она была на волосок от гибели, как кровь застывала в его жилах.
Он налил две кружки сидра — себе и Илзбет.
— Вы не приняли во внимание моих наставлений, не так ли? — спросил он, усаживаясь за стол напротив нее.
— Да, но не могла же я оставить Элен совсем одну! — парировала она.
Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку кресла.
— Нет, не могли.
Какое счастье, что он понял! Допив сидр, она встала, обогнула стол и села к Саймону на колени.
— Я подумала, не послать ли вам записку и дождаться, когда вы придете, но мы не могли терять время.
— Было бы поздно. Элен была бы уже в доме Колина Роуза.
— Так вот как зовут этого мерзавца? Вы знаете того человека, знаете его наклонности, но тем не менее он свободно разгуливает по городу?
— Нет доказательств. И он сын лэрда. Но сегодня у него надолго пропадет охота безобразничать.
— Вы его избили?
— А вам бы этого очень хотелось, правда? Нет, я собирался, но солдаты решили сделать грязную работу вместо меня. Должно быть, знали, что я не стану за него заступаться, потому как начали его колотить, едва мы отошли. Было очень хорошо слышно. — Саймон поставил на стол пустую кружку и обнял Илзбет. — Я не позволил Рейду обернуться, так что он ничего не видел.
— Чувствуете себя виноватым?
Подумав, Саймон ответил:
— Нет, нисколько.
Илзбет рассмеялась, и он улыбнулся.
— Саймон, я так за нее испугалась, — шепнула она.
— Конечно, а как же иначе? Нельзя спускать с нее глаз. Я восхищаюсь юным Рейдом, который так долго ухитрялся кормить ее и прятать. Она чудесная малышка, я таких красивых никогда не видел. Словно наливное яблочко! Но и забот с ней не оберешься.
— Это точно. — Илзбет поцеловала его в шею. — Пора идти ужинать.
— А я думал, что сначала у нас могут быть дела поважнее…
Ерзая у него на коленях, она чувствовала, что он возбужден.
— Да, но это может немного подождать.
Илзбет снова поцеловала Саймона, прежде чем соскочить с его колен.
— Сейчас наверняка Старая Бета делает Элен строгий выговор. Нужно и мне добавить пару слов. Скоро увидимся!
Саймон проводил ее взглядом, а затем покачал головой. Итак, он больше не сидит перед камином в обществе кота и собаки. Его дом полон. Определенно он больше не одинок.
Илзбет хмуро смотрела на дверь кабинета Саймона. Можно ли ей войти? Макбин принес Саймону письмо, и с тех пор она его не видела. Жаль, он не хочет делиться с ней заботами, но она и не собиралась настаивать. Чувствовала — его отказ ее очень обидит. Илзбет даже не напоминала ему об обещании рассказать, откуда взялись на его спине шрамы. А ведь он обещал!
Вот в чем беда: ей будет очень трудно завоевать любовь Саймона, если он не станет пускать ее в свою жизнь, а будет близок с ней только в спальне! Тогда она превратится в обычную любовницу, подружку для постельных утех. Эта мысль разрывала Илзбет сердце. Ее родители все делили сообща: и радость, и заботы, — как и другие ее родственники. Этого она ждала и от Саймона, но понимала: нужно иметь терпение. Он должен сам захотеть впустить ее в свою жизнь.
Единственное, что она могла предпринять, так это проводить с ним как можно больше времени помимо любовных встреч. Хочешь не хочешь, но ему придется с ней разговаривать. И, когда Саймон увереннее почувствует себя в ее обществе, он начнет делиться с ней новостями, хорошими или плохими. По крайней мере, она на это рассчитывала.
Грустно усмехнувшись, Илзбет постучала в дверь кабинета.
Услышав приглашение войти, она шагнула в кабинет и с недоумением нахмурилась. Саймон просто сидел за столом с большой кружкой эля в руке. Ей показалось, что он смотрит в пустоту. Поставив на стол блюдце с яблоками, Илзбет улыбнулась.
Саймон не сумел сдержать ответной улыбки. Что-то было во взгляде Илзбет такое, от чего он становился счастливым. И сейчас ее появление было как раз кстати. Король в письме требовал Саймона наутро к себе, а ему нечего было доложить. В таких случаях король всегда выражал недовольство, а раздосадованный король очень неудачное начало дня.
Итак, новостей для короля не было. Саймон задумался — как мало он вообще узнал за это время, нисколько не продвинулся в поисках предателей и убийцы! А ведь времени почти не осталось. Не дай Бог, кто-нибудь узнает, что у него скрывается Илзбет!
Саймон не сумел сдержать ответной улыбки. Что-то было во взгляде Илзбет такое, от чего он становился счастливым. И сейчас ее появление было как раз кстати. Король в письме требовал Саймона наутро к себе, а ему нечего было доложить. В таких случаях король всегда выражал недовольство, а раздосадованный король очень неудачное начало дня.
Итак, новостей для короля не было. Саймон задумался — как мало он вообще узнал за это время, нисколько не продвинулся в поисках предателей и убийцы! А ведь времени почти не осталось. Не дай Бог, кто-нибудь узнает, что у него скрывается Илзбет!
Положение становилось отчаянным. Все, что ему нужно, — неверный шаг со стороны преступников, тогда он распутает клубок. Убийство Огилви было ошибкой, однако убийца отлично сумел замести следы.
— Если вы очень заняты, я уйду, — сказала Илзбет.
Протянув руку, Саймон схватил Илзбет и усадил к себе на колени.
— Для вас я всегда найду минутку. Просто я размышлял… Мне кажется, я что-то упустил, но что — не могу понять!
Повернувшись, Илзбет коснулась губами, его лба.
— Тогда бросьте об этом думать. Когда думаешь о чем-то слишком упорно и слишком долго, нужная мысль, наоборот, ускользает. Она придет позже, сама собой.
— Значит, мне нужно дать голове отдохнуть?
— Конечно. Хотя бы попытайтесь.
— Мне известен отличный способ.
Саймон сбросил со стола бумаги, поднял Илзбет и усадил на стол.
Она вскрикнула от неожиданности, когда Саймон решительно поднял ее юбки, сопровождая движения рук поцелуями.
— Саймон, неужели вы хотите взять меня прямо на столе?
— Да. Эта мысль давно не дает мне покоя.
Саймон подумал, что если в любовной связи они состоят уже не первый день, то пора стать решительнее. Он и вправду, сидя в кабинете и разглядывая собственный письменный стол, не раз представлял, как на нем сидит Илзбет, ее юбки подняты к самым бедрам, а он ласкает ее ягодицы языком. Нельзя сказать, чтобы он часто позволял себе подобные игры с женщинами. Почти все его прежние любовницы имели много мужчин, но не возникало желания дарить им столь интимные ласки. Он научился ублажать женщин пальцами, и этого зачастую бывало достаточно. Однако стоило ему подумать об Илзбет, как плоть восставала и твердела.
Желание и стыд раздирали душу Илзбет, а Саймон тем временем целовал ее бедра, задирая юбки все выше, и вот она полностью открылась его взгляду. Смущаться было глупо, ведь он видел ее обнаженной в постели; однако сейчас она казалась себе слишком смелой, даже развратной. Потом она почувствовала, как его теплые губы касаются ее разгоряченной плоти, и насторожилась.
— Саймон?
Илзбет покраснела, когда поняла, что не произнесла — пропищала его имя, точно маленькая робкая мышка.
— Тише, милая Илзбет. Ты такая сладкая.
Она не успела возразить. Несколько движений языком — и ей стало безразлично, что он видит или делает. Его ласки доставляли ей такое удовольствие! Неожиданно Саймон поднял ее ноги вверх и вошел в нее; задыхаясь, Илзбет снова и снова взлетала с ним к самой вершине наслаждения, и на сей раз Саймон разделил вместе с ней экстаз.
Совершенно обессиленный, он рухнул на Илзбет, дрожа после сокрушительного оргазма. Он чувствовал, как бьется под ним ее тело, слышал ее рваное дыхание и был готов улыбаться от счастья, весьма довольный собой. Илзбет оказалась очень страстной женщиной, и он упивался ее теплом. Но больше всего ему нравилось, как быстро она теряет голову, воспламеняясь от его ласк и загораясь безумным желанием.
Когда Саймон наконец обрел способность двигаться, он помог ей сесть. Оправляя юбки, она густо покраснела, и его это позабавило, хотя он, конечно, не подал виду. Склонившись к Илзбет, Саймон ее поцеловал.
— Не бойся, милая, — сказал он. — Ты прекрасна в своей страсти.
Но Илзбет совсем не была уверена, что поверила ему. Как может женщина оставаться прекрасной, лежа на столе, когда ее юбки задраны до самой талии? Впрочем, справедливости ради надо было признать, что она наслаждалась тем, что он с ней проделывал. Вероятно, стоило пересмотреть свое представление о скромности. Да и Саймон выглядел героем, поэтому ей было совсем нетрудно побороть смущение.
— Даже не предполагала, что такое можно проделывать на столе, — прошептала она.
— Ах, моя красавица Илзбет, мы можем заниматься этим где угодно, да и разных интересных способов найдется немало. Буду счастлив показать их тебе.
С того дня, как она впервые вошла в эту комнату, вид у Саймона стал куда менее грустным и озабоченным. Она не станет напоминать ему, что неопределенное будущее вряд ли позволяет строить подобные планы. Вместо этого она крепко обняла его и поцеловала. Пока можно радоваться, что ей нашлось место в его мечтах о будущем.
— Как вам кажется — сможем ли мы испытать один из этих интересных способов в нашей старой доброй постели в следующий раз? — спросила она.
Саймон рассмеялся, подхватил ее на руки и понес в их спальню.
Глава 9
— Доброе утро!
Илзбет сонно улыбнулась. Саймон говорил, касаясь губами ее шеи, и коже было щекотно от его теплого дыхания.
— Уже утро? Так скоро?
— Да, и ты должна помочь мне в очень важном деле — должным образом приветствовать наступление нового дня.
Обвив его шею руками, Илзбет с радостью встретила его поцелуй. Сегодня утром Саймон выглядел моложе и не таким серьезным, как обычно. Ей очень хотелось научить его больше любить жизнь и радоваться каждому новому дню.
Илзбет знала, что ей следовало бы покаяться в грехе, понести наказание и потом держаться от Саймона как можно дальше. Она также знала, что не станет этого делать. Что греховного в ее отношениях с Саймоном? Она не чувствовала за собой никакой вины. Любовь влекла ее в его объятия, в его постель. Любовь не может быть грехом. Илзбет была уверена — ее родные сказали бы то же самое.
— Не думаю, что это очень благопристойно, — сказала она восхищенно, когда он поцеловал ее в грудь.
— Но это наилучший способ разбудить мужчину.
Илзбет рассмеялась, но его поцелуй заставил ее замолчать, и она отдалась страсти, которую он разжигал в ней с поразительной легкостью. Ее последней четкой мыслью перед тем, как их тела соединились, было — удивительно, что Саймон еще не заметил, как они хорошо подходят друг другу.
* * *
Саймон был полностью одет и готов отправляться к королю. Во всем теле разливалось приятное довольство. Он задержался возле постели, глядя на спящую Илзбет. Она лежала на животе, спутанные волосы закрывали лицо. Было ошибкой сделать ее своей любовницей, но и прекратить их отношения он был уже не в силах, даже если семья Илзбет задумает его за это четвертовать. Он не мог без нее обойтись, и это его пугало. Главное было то, что Илзбет принесла радость в его жизнь, радость, которой он не знал столько лет.
Но что он знал о том, как удержать такую женщину, как Илзбет? Благовоспитанную дочь лэрда, которая росла в большой и любящей семье? Что он может ей предложить, чтобы она захотела остаться с ним после того, как не станет опасности, угрожающей ей сейчас? Он доверенное лицо короля, но все может измениться, стоит ему сделать хоть один неверный шаг или сказать не то слово. Больше нет даже клана, который он мог бы назвать своим. Конечно, он мог воспользоваться своими деньгами и купить небольшое имение. Но он не знал, как сделать его прибыльным, чтобы обеспечить Илзбет те условия, к которым она привыкла. Честнее всего отправить ее назад к родным, как только минует опасность, но это разобьет ему сердце.
Саймон покачал головой — что за сентиментальный вздор! Он нежно поцеловал Илзбет в плечо на прощание и вышел из спальни. Он предупредил ее, что король требует его к себе. У него было стойкое ощущение, что зовут его совсем не для того, чтобы поблагодарить за усердный труд. При дворе ходили слухи, ставящие под сомнение его честность, а король отнюдь не слеп и не глух. Шагая по улице, Саймон пытался придумать ответы на вопросы, которые, как он был уверен, ему зададут.
К тому времени, как его провели к королю, Саймон уверился, что сумеет успокоить королевский гнев или подозрения, вызванные слухами. Но одною взгляда на рассерженного монарха оказалось достаточно, чтобы усомниться — не слишком ли он уверен в своей безопасности. Похоже, он пропустил мимо ушей какую-то сплетню, куда более опасную, чем те, что слышал. Вот, значит, как: его вызвали на допрос, потому что сомневались в его честности. И это после стольких лет безупречной службы! Саймон едва сдерживал гнев.
— Мне не нравятся слухи, которые до меня доходят, Саймон, — заявил король.
— Сплетни при дворе дело обычное, ваше величество, — ответил Саймон.
— Но не такие, которые заставляют меня думать, что человека, который олицетворял собой правосудие, подкупили!