Самая главная из них заключалась в том, что сейчас именно эти две группировки являлись основными конкурентами в золотодобывающем бизнесе Магадана. Все прибыльные участки в области были поделены на три неравные части. Две – примерно равные – контролировали ингуши и спортсмены, а одна – значительно менее прибыльная – оставалась за блатными, возглавляемыми Батей. Но сейчас блатные оказались совершенно не при делах. Только Гамзаев все еще слегка опасался, что они нападут на него, мстя за украденное золото смотрящего, которое, как он был уверен, на самом деле увели спортсмены.
Однако блатные не рыпались. То ли сил у них не хватало, то ли какие другие соображения были. Да и то сказать, Батя-то пока на зоне, а что блатари без него могут?
Медведь, который не был причастен ни к нападению на блатных, ни к пропаже золота, ни к покушению на сына Расула Гамзаева, воспринял взрыв своего джипа как необоснованное нападение на себя и начал активно готовиться к войне. Собственно, у него не было другого выбора. Если бы он этого не сделал, то его же собственные люди этого не поняли бы. Многие из них имели к ингушам давний счет. Да и сам Медведь мог много чего им припомнить.
«Звери» были далеко не ангелами и в прошлом неоднократно покушались на владения спортсменов. Вспомнить хотя бы историю с бригадой Бритого, которую ингуши вырезали, сработав под ментов. Правда, Медведь тогда сумел отомстить и отстоять свои прииски, но сама эта попытка глубоко запала ему в память.
Как и его лохматый тезка, лидер «оргспортивности» был необычайно злопамятен. Его люди прошлись по спортклубам города, набирая молодежь, закупили большую партию оружия и, не скрывая своих намерений, заявили, что теперь прииски ингушей принадлежат им. Спортсмены начали терроризировать работавших на «Ингушзолото» старателей. Но это было тактической ошибкой.
Начинать надо было не с этого, а с боевиков и руководства противников. Медведь понимал это, но проблема заключалась в том, что ему нужно было некоторое время для подготовки к полномасштабной войне, а чтобы пугать безоружных рабочих, кроме страшной рожи и крепких кулаков, не нужно ничего.
А Расул Гамзаев был свято уверен, что спортсмены сначала подставили его с наездом на блатных, сымитировав почерк ингушей, а потом еще и попытались убить его сына. В этом убеждал и звонок на мобильник, и прошлые действия спортсменов. Гамзаев тоже был злопамятен и прекрасно помнил, как в прошлом году несколько качков пытались по беспределу отобрать один из самых доходных приисков «Ингушзолота» и попутно завалили нескольких соплеменников Гамзаева, попытавшихся дать им отпор.
Качков тогда, правда, довольно быстро замочили ребята из вызванного подкрепления, а Медведь на стрелке клятвенно заверял, что это не его люди, а какие-то левые беспредельщики, но через одного из своих информаторов Гамзаев узнал, что на самом деле Медведь отдал этим парням тайный приказ наехать на ингушей – не иначе решил проверить «Ингушзолото» на прочность. Но поскольку тогда официально Медведь отморозков своими не признал и не поддержал, то повода для большой войны не было. И вот, как считал Гамзаев, в этом году Медведь, видимо, захотел наступать всеми силами.
Гамзаев решил, что если качки хотят в очередной раз нарваться, то это можно устроить. Последняя серьезная разборка между этими группировками, случившаяся в двухтысячном году, закончилась гибелью Штангиста, тогдашнего лидера спортсменов. Именно после этого Медведь и выдвинулся у них на самый верх. Лидер «Ингушзолота» решил, что теперь пришла его очередь, и отдал приказ на уничтожение Медведя.
У ингушей было среди спортсменов несколько подкупленных агентов: одним из них был тот самый Гарик, третий охранник автостоянки, исчезнувший после взрыва джипа Медведя. Он-то и подложил в машину взрывчатку, но вместо обещанных пятидесяти штук баксов в качестве награды получил восемнадцать граммов свинца – одну пулю в спину и одну в голову. «Ингушзолото» не любило разбрасываться деньгами, а пользы от сделавшего свое дело спортсмена больше не предвиделось.
Со взрыва джипа Медведя война могла считаться официально объявленной. Тут-то и сыграло свою роль преимущество группировки Гамзаева – ингуши могли позволить себе действовать тут же, без подготовки. Гамзаев не мог позволить войне затянуться, потому что тогда решающим стал бы численный перевес. Расул начал действовать первым. Преимущество ингушей заключалось в том, что их группировка, хоть и более малочисленная, была более сплоченной и подготовленной, чем «оргспортивность». Нужна была серия быстрых операций, которые обезглавили и деморализовали бы противника.
Именно такую серию и спланировал Расул Гамзаев.
Неизвестный кукловод, стравивший Гамзаева и Медведя, мог порадоваться. Он виртуозно достиг своей цели.
Глава 21
Андрей Анатольевич Тюпов, больше известный в Магадане под кличкой Тюпа, возвращался из главного офиса группировки спортсменов к себе домой. Он сидел на заднем сиденье своей новенькой белой «Хонды», устало прикрыв глаза и запрокинув голову. За последние двое суток спать Тюпе пришлось не больше пяти часов, и сейчас это наконец начало сказываться на его самочувствии. Тюпов был одним из самых близких приближенных Медведя и, по мнению представителей остальных группировок, самым опасным после него человеком.
Пожалуй, это и в самом деле было так. В отличие от большинства качков, лозунгом всей жизни которых было: «Сила есть – ума не надо!» Тюпа, который в свое время пришел в группировку из секции карате, где успел получить последний коричневый пояс, умел работать не только кулаками, но и головой. Во многом именно благодаря ему группировка Медведя сумела так круто приподняться.
Именно Тюпа первым из всех спортсменов несколько лет назад дошел до нехитрой истины, что добытые деньги можно не только весело просвистывать в кабаках, но и вкладывать в какие-то серьезные дела, которые потом дадут прибыль. Именно Тюпову в свое время удалось наладить взаимовыгодные контакты с двумя магаданскими бизнесменами, фирмы которых теперь трудолюбиво трудились на ниве отмывки черного нала, поставляемого спортсменами. И именно Тюпа сумел наладить отношения с некоторыми политиками и крупными милицейскими чинами области. Это стоило немалых денег, но результат себя окупал.
По большому счету, практически все дела, которые группировка Медведя вела с кем-то посторонним, не считая старателей, вел именно Тюпов, и поэтому он был практически незаменим. Медведю такая ситуация не очень-то нравилась, он опасался, что Тюпа может стать для него опасным конкурентом и попытается занять его место.
Медведь несколько раз предпринимал попытки выйти на бизнесменов и чиновников лично или с помощью каких-то других посредников, но все эти попытки последовательно проваливались. И Медведю, и его посланникам не хватало ловкости, тонкости, мягкости. Да что там – элементарной вежливости и хорошего воспитания, без которых по-настоящему большие дела просто не делаются. Бритым черепом и широкими плечами хорошо старателей пугать, а если метить выше, то нужно и вести себя соответствующе.
Именно так и вел себя Тюпа, который постепенно становился чужим в родной группировке, но зато был теперь вхож в иные сферы. Он обзавелся несколькими клубными костюмами и целой коллекцией модных галстуков, бросил жлобскую привычку таскать на шее полукилограммовую золотую цепь, перестал употреблять в речи не те слова… В общем, стал на вид очень приличным деловым человеком, с которым не стыдно иметь дело ни честному предпринимателю, ни депутату областной думы.
Как ни печально, но обычно карьеры таких молодых людей кончаются тем, что они и правда пытаются стать круче лидера своей группировки и заканчивают жизнь от неизлечимой болезни – передозировки свинца в организме. Но Тюпа оказался куда умнее большинства себе подобных и к Медведю относился подчеркнуто лояльно. Честно выполнял все его поручения, не грубил, превосходства показать не пытался и людей на свою сторону не переманивал.
Может быть, дело было в том, что он попросту понимал – один человек не может успеть и ходить на приемы к лучшим людям города, и стрелять по люстрам в кабаке, веселя родную братву. Необходимо разделение труда. Медведь со временем тоже это понял и немного успокоился, хотя в голове его еще довольно долго крутились мысли о том, что не мешало бы все же Тюпу устранить и заменить кем-нибудь попроще. Но подходящей кандидатуры не было, дела группировки все больше завязывались на Тюпу, а когда ему, наконец, удалось каким-то образом найти выход на по-настоящему серьезных торговцев оружием, у которых можно было достать все что угодно – от перочинного ножика и до авиационной бомбы средней мощности, – Тюпа стал по-настоящему незаменим.
До этого-то спортсмены размахивали все больше пистолетами, редко кому удавалось раздобыть автомат. А теперь у них стали появляться приличные винтовки с оптикой, мощные взрывные устройства, новейшие виды пластиковой взрывчатки и прочие плоды пытливой военной мысли.
До этого-то спортсмены размахивали все больше пистолетами, редко кому удавалось раздобыть автомат. А теперь у них стали появляться приличные винтовки с оптикой, мощные взрывные устройства, новейшие виды пластиковой взрывчатки и прочие плоды пытливой военной мысли.
На совещании, с которого Тюпа сейчас ехал, обсуждалась (в числе прочих вопросов) как раз поставка оружия. В начавшейся войне с ингушами одними «макарками» было не обойтись, нужно было делать большой и срочный заказ. Сейчас Тюпа как раз обдумывал, как поскорее провернуть это дельце. Хорошо хоть на бабки Медведь не поскупился, понимает, что оружие по-настоящему необходимо. А ведь кроме этого нужно будет и с ментами договориться… Медведь сказал, что надо предупредить начальника РОВД Ленинского района о том, что если послезавтра ночью на его территории начнется перестрелка, то пусть его люди не слишком торопятся на место происшествия.
Тюпа не знал, что именно планирует Медведь – силовые акции были не его делом, – но выход на начальника Ленинского РОВД имел только он.
«Ладно, – подумал Тюпа, – сейчас все-таки домой и хотя бы часика четыре поспать. А потом можно и делами заняться».
Он приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, далеко ли до дома. Машина ехала уже по Политехнической – значит, не больше десяти минут. Можно, конечно, и за три проехать, но Тюпа бросил привычку гонять по городу со скоростью под сто километров в час примерно тогда же, когда начал носить костюм и галстук. Пусть дураки понтуются и в аварии влипают, у него есть другие способы самоутверждения.
– Проснулся, Андрюха? – спросил сидящий рядом с Тюпой телохранитель.
Фамильярность обращения была оправданна. Не доверяя простым быкам группировки, Тюпа взял себе в телохранители двух старых друзей из секции карате. Один из них был с черным поясом, другой на пояса не сдавал, но дрался на том же уровне. Может быть, они и не производили на первый взгляд такого впечатления, как громилы из тяжелой атлетики, но в бою были не менее опасны, к тому же Тюпа им верил.
– Да я и не спал… – отозвался он. – Просто глаза прикрыл. Сейчас до дому доберусь, тогда и посплю по-нормальному.
– А нам тоже домой ехать? – спросил второй телохранитель, сидевший сейчас за рулем машины.
– Нет, Игорь, – вздохнув, отозвался Тюпа. – Я спать-то часа четыре буду, не больше. А потом снова ехать нужно будет, дела делать. Вам домой ехать смысла нет, отдохнете у меня.
– Базара нет, – спокойно отозвался водитель. – А куда поедем-то?
– В РОВД Ленинский: нужно с начальником кое-что перетереть, Медведь поручил.
– Ясно, – протянул сидящий рядом с Тюпой телохранитель. – Насчет ингушей, что ли, рулить нужно?
– Ну да.
– Эх, хорошо, что мы наконец до этих сук добрались. Сколько уже времени они нам всю малину портят. Вот и получат теперь…
Тюпа вздохнул. И эти туда же, вояки недоделанные. Война – это всегда ущерб для бизнеса, а отжать у ингушей их прииски легко и быстро вряд ли удастся, силы сейчас примерно равны. Воевать, конечно, придется – после взрыва машины Медведя другого выхода нет, – но это уж точно не повод для радости.
– Хорошо-то оно хорошо… Да только не ко времени эта заваруха. Сезон уже совсем скоро начнется.
– Ну и классно. Мы сейчас черножопых прижмем и уже в этом году с их приисков золотишко собирать будем.
– Их еще прижать для этого надо. А это не так-то легко.
– Да фигня, сколько их тут всего-то? Нас больше в два раза.
Тюпа снова вздохнул. И вот так мыслит вся группировка. Конечно, если просто построиться в две шеренги и начать биться стенка на стенку, ингуши им не противники, спору нет. Да только война-то не так пойдет. Сейчас какое-то подозрительное затишье, Гамзаев наверняка готовит какие-нибудь пакости. Знать бы какие. Наверное, начнет по руководящему составу бить.
«Самому бы хоть целым остаться…» – мелькнула на краю сознания одинокая мыслишка, которую Тюпа тут же постарался подавить. В квартире его не достать. Седьмой этаж, стекла в окнах броневые, гранату в окно не засадишь, других высоких домов, чтобы из снайперки по окнам выстрелить, рядом нет, он место с умом выбирал. На улице… Со снайперкой его опять же не подкараулишь, он постарался сделать все свои перемещения по городу нерегулярными. А просто так наехать… Так ведь он и сам не лох да плюс двое парней… Отобьется в случае чего.
А чтобы машину не подорвали, как медведевский джип, он в нее специальный определитель взрывчатки поставил, хрен в нее «звери» теперь что подсунут. В общем, кажется, можно жить относительно спокойно.
Тюпа не знал, как сильно он ошибается. Он допустил самый грубый промах – недооценил противника.
– Наши позавчера двух черномазых у ресторана поймали и нагрузили им как следует, – продолжил телохранитель, видя, что Тюпа не отзывается. – И ни фига эти уроды не сделали, оба сейчас в больнице.
Тюпа поморщился. Он знал об этом происшествии, вчера именно ему и пришлось его разруливать. Ну да, молодцы парни, что и говорить. Просто герои. Отловили двух черных, никакого отношения, кстати сказать, к гамзаевской группировке не имеющих, даже не ингушей – азеров, кажется, – и избили.
Одному череп бутылкой проломили; неясно, выживет или нет. Нет, на черных-то ему наплевать с высокой колокольни, но вчера пришлось тратить два часа времени и две штуки баксов денег, чтобы своих придурков отмазать. Менты-то хоть и прикормленные, но своего не упустят, особенно когда такой случай предоставляется.
– Толку-то нам с того. Это не ингуши гамзаевские были, а азеры.
– Ну и что? Один хрен черные, всех их мочить надо.
Тюпа снова скривился, словно от зубной боли.
Тем временем «Хонда» доехала почти до конца длинной Политехнической улицы и свернула на Рабочую, где и стоял высокий двенадцатиэтажный дом-свечка, в котором жил Тюпа. Машина остановилась у единственного подъезда, и оба телохранителя вылезли из нее.
Один из них направился к дому, а второй стал осматривать двор и близлежащие дома. Тюпа пока ждал на заднем сиденье. Такова была отработанная процедура. Сначала в подъезд входит один из охранников и проверяет, все ли там в порядке, а второй тем временем осматривает прилегающую территорию. И только потом, если все чисто, они подают сигнал Тюпе. А то засядет какая-нибудь сука с «калашом» в подъезде или за забором частного домика напротив и – привет, пишите письма.
Кстати сказать, два года назад во время последних серьезных разборок эта процедура спасла Тюпе жизнь. В подъезде его и правда ждал киллер, но телохранитель его засек. Киллер пальнул по нему, ранил в плечо, но охранник успел ответить и хоть и не попал, но переполох поднял.
Тюпа тогда вызвал из офиса десяток быков, киллера из дома выкурили и в несколько помятом виде сдали подоспевшей милиции. С тех пор Тюпа окончательно уверился, что осторожность лишней не бывает. Особенно в такие времена, как сейчас. Но на этот раз, кажется, все было чисто.
Телохранитель вошел в подъезд, привычно скользнул взглядом по ряду металлических почтовых ящиков, потом поднялся на последний этаж и, никого не обнаружив, спустился вниз и вышел из подъезда. Второй охранник, осматривавший двор, уже стоял возле машины в расслабленной позе. Значит, у него тоже все в порядке. Вышедший из подъезда приглашающе махнул рукой. Порядок, можно идти.
Тюпа вышел из машины и спокойно пошел к подъезду. На пути его охватило короткое, но очень неприятное ощущение. Ему казалось, что кто-то смотрит ему в спину. Он встряхнул головой, отгоняя неприятное чувство, и вошел в подъезд. Лестница, почтовые ящики, лифт…
Словно маленькое солнце зажглось в темном подъезде. На месте ящиков образовался рыжий клубок огня, мощный взрыв тряхнул стены, грохот раскатисто прокатился по подъезду до последнего этажа, взрывная волна вышибла подъездную дверь и отбросила ее на десяток метров.
Тюпу просто разорвало на куски. Его полуобгорелый труп опознавал потом стоматолог по недавно вставленным золотым коронкам. Телохранителей также ждал печальный конец. Того, что стоял ниже по лестнице, взрывная волна впечатала в угол, буквально переломила пополам и расплющила, словно велосипедист лягушку. Второму снесло верхнюю половину черепа, его мозги потом в буквальном смысле отскребали от стен.
А когда спустя несколько минут к месту происшествия приехала милиция, одного опытного и уже видавшего виды сержанта чуть не стошнило. Подойдя к совершенно не пострадавшей «Хонде» с намерением обыскать ее, он увидел на капоте оторванную чуть выше локтя руку; из нее уже натекла довольно приличная лужица крови. По золотому перстню с печаткой на указательном пальце впоследствии удалось выяснить, что это рука самого Тюпы.
Для группировки это был чувствительный удар. Медведь остался без выхода на власть имущих и торговцев серьезным оружием, воевать ему теперь становилось существенно сложнее. Что ж, именно этого и хотел добиться Гамзаев, планируя это устранение. Идея спрятать пластиковую взрывчатку и детонаторы в почтовом ящике сработала на «отлично».