"Что же это за "КИ" клуб такой?! Надо бы как нибудь разведать...", подумал про себя Воронцов, а Катя, словно подслушав его мысли, как раз заговорила об этом:
- Ребята, чем разговоры говорить, давайте, я вас свожу в наш клуб! А что? К нам иногда целыми фирмами приходят, сперва из любопытства, а потом многие и остаются! Давайте договоримся, когда, во сколько, и сходим!
- Ну, я не знаю... Можно было бы... Почему бы и нет? - замямлили все, и только Светлана решительно махнула рукой:
- Нет, старая я уже по клубам мотаться! И не уговаривай, Катюша, не надо! Ладно, молодежь, сидите, я спать пошла!
- Нашла молодежь! - фыркнул в спину сестре Борис: - Я-то тебя всего на пять лет младше! А Серега - на три!
- Все равно молодежь! - откликнулась Света уже с лестницы: - Пока детей нету - мо-ло-дежь!
Улеглись они далеко за полночь. Катя сразу уснуло, а Сергею, не смотря на поздний час и выпитый "для сна" стаканчик "сливянки", не спалось.
Он лежал под свежим, пахнущим морозом, пододеяльником, смотрел в чуть блестящий в темноте деревянный потолок, и блаженствовал. Редко, крайне редко в жизни человека выпадают вот такие минуты полного, безграничного блаженства, когда нет особых проблем, когда непрятности, если они и были, ушли в прошлое, а впереди только будоражащие кровь перспективы...
Сергей лежал и тихо радовался от того, что у него прекрасная, любящая жена, что у них будет ребенок, причем не просто ребенок, а здоровый, счастливый, умный карапуз - в этом он не сомневался.
Еще у него были замечательные, верные друзья, и их дружба была проверена в тяжелых испытаниях. Была так же работа - не сказать, чтобы очень уж любимая, но - интересная и нужная, на которой Сергей чувствовал себя на своем месте, и где ему было по силам, говоря Эзоповым языком, побороть конкретного демона зла.
Сергей вспомнил одно из первых занятий по физической подготовки в спортзале "Залпа", которое проводил Хосы - тогда Руслан Кимович прочел им краткую лекцию, или, скорее, просто рассказал про древнекитайскую школу "потерянного следа", адепты которой считали главной своей духовной задачей борьбу с "демонами зла", не важно, в какой форме мешающим нормальной жизни людей.
"Демон зла" мог предстать грабителем на ночной дороге, и суховеем на крестьянских полях, и цунами на побрежье, и армией иноземных завоевателей. Иерархи школы "потерянного следа" тратили десятки лет на просчет всех возможных обличий "демона зла", и на поиски способов борьбы с ними. Школа "потерянного следа" стремилась к великому совершеннству мира, которое могло быть достигнуто только в великой борьбе со злом...
Конечно, сейчас, на рубеже веков, когда от "потерявших следа" осталось только название да две сотни иероглифов в древних рукописях, понятно, какую утопическую задачу ставили они перед собой, но Сергей ПОНЯЛ, что на самом деле стремились "потерявшие след" к тому, чтобы все люди на Земле, каждый на своем месте, боролись со своими "демонами зла", и в этой борьбе опретали счастье...
ГЛАВА ПЯТАЯ
Спор физиков и лириков
наконец закончился. Победили циники...
Из жизненных наблюдений.
В понедельник Воронцов встал пораньше и явился в офис "Залпа" едва ли вместе с уборщицами - Сергей хотел посидеть в компьютерной, погонять виртуальных противников по запутанным лабиринтам третьего "DOOMа".
Однако о его приезде уже знали, и только он включил тренировочный "Пентюх", вставив лазерный диск в CD-ишник, как появились сменившиеся с ночи охранники офиса с шутливыми поздравлениями и пожеланиями, потом повалили "дневники" - "залповец", прошедший курс обучения в школе телохранителей, пользовался в фирме почетом и уважением.
За разговорами, рассказами, шутками и дружескими подначками прошло время, и когда Сергея отыскала секретарша президента фирмы, Воронцов уже несколько подустал от трепотни коллег.
- Воронцов, вас срочно к себе Руслан Кимович!
- Хорошо, иду! - кивнул Сергей, одернул камуфляжку и отправился к шефу.
Руслан Кимович встретил Воронцова своей обычной восточной улыбкой, кивнул в ответ на приветствие:
- Здравствуй, здравствуй, Сергей Степанович! Ну, как учеба?
- Да нормально, Руслан Кимович!
- Устал?
- Да не особо, готов приступить к обязанностям!
Хосы покивал, словно задумавшись:
- Плохо, что не устал! Или в "Щите" учить стали хуже? Какой у тебя общий бал за экзамен?
- Девяносто семь! - не без гордости сказал Сергей, и выложил на стол свой диплом.
- Ого! - удивленно вскинул бровь Руслан Кимович, встал из-за стола подошел к Вронцову, окинул взором помощневшую фигуру, и вдруг нанес молниеносный удар левой рукой, целясь в живот.
Сергей среагировал практически мгновенно, поставив блок, одновременно убирая тело из-под удара, но полностью нейтрализовать выпад Хосы, мастера у-шу и специалиста ещё по доброму десятку различных видов единоборств, конечно, не смог, хотя и существенно ослабил силу удара.
- Неплохо, нелохо! - всегдашняя улыбка вновь заиграла на лице шефа: Видать, Сигизмунд не зря тебя хвалил! А что за история там была с каким-то выстрелом на экзамене?
Воронцов отлично понимал, что Руслану Кимовичу, приятелю начальника "Щита" Вершанского, давно все известно, и он просто хочет услышать собственную, Воронцовскую версию. Ну что ж, хочешь - слушай!
После рассказа Сергея Руслан Кимович посерьезнел, пожал Воронцову руку, жестом указал на стул, мол, присаживайся, сам занял свое обычное место:
- Что хочу сказать, Сергей Степанович? Молодец! В экстремальной ситуации максимально использовал то, чем лучше всего владеешь! Значит, не зря мы тебя отправляли на учебу, не зря вкладывали деньги... Ну, а теперь о деле!
Воронцов внутренне собрался, прикидывая, о каком деле хочет повести речь руководитель "Залпа", Руслан Кимович между тем продолжил:
- К нам поступил заказ от одного "богатенького" НИИ на группу телохранителей для опеки нескольких сотрудников, как они говорят, "второго звена"! Что-то они там наизобретали на заказ, что-то такое, чем сильно заинтересовалась некая организация, то ли наша, то ли зарубежная... Может, конкуренты их заказчика, или военная разведка... Не знаю! Но как я понял из слов руководителей НИИ, они работают в этом направлении, от нас же требуется обеспечить охрану, вернее, опеку клиентов... скажем, на ближайшие два месяца! Ты как, готов?
Сергей посмотрел в глаза шефа, потом кивнул. Хосы весь буквально разехался в улыбке, глаза совсем исчезли, превратившись в узкие щелочки:
- Это хорошо, что готов! Вообще-то мы обычно только что прибывших из школы сразу к самостоятельной работе не допускаем, прикрепляем к уже работающему телохранителю, так сказать, на стажировку, но тут обстоятельства просто вынуждают нас пойти на риск и допустить тебя к самостоятельной работе! Нет у нас сейчас свободных людей, каждый человек на счету! Да и дело, между нами говоря, плевое! Твой клиент - старший научный сотрудник, где-то твой погодок, к тому же холостой, возни с ним не будет! Встретил, сопроводил на работу, проторчал с ним в этом их НИИ, вечером проводил домой! Машину выделяет институт, оклад твой пока - тысяча восемсот долларов, договор у нас с ними, как я уже говорил, на два месяца! Ну, договорились?
Хосы встал, протянул Сергею руку:
- Желаю удачи, телохранитель!
Здание НИИЭАП, расположенное недалеко от Трубной площади, смотрело фасадом на Садовое, и за окнами кабинета директора шумел нескончаемый поток машин.
- Сергей Степанович, хочу вас предупредить, что Пашутин - человек со странностями. - директор института Фиоктистов встал из-за стола, прошелся, протирая руки носовым платком: - Я волнуюсь - за всю мою жизнь это первый случай, когда нам приходится прибегать к помощи телохранителей для защиты наших сотрудников.
Отставной полковник КГБ Урусов, возглавляющий Отдел Охраны НИИ, крупный, пожилой, слегка обвисший от кабинетной работы, покивал головой, добавил:
- Вообще, система охраны режимных институтов, сложившаяся за последние сорок лет, сбоев обычно не давала! Но сейчас... Бардак, мать его... Короче, кто-то настойчиво пытается овладеть любой информацией по разрабатываемой институтом теме! При этом я вынужден признать, что мы пока бессильны что-либо сделать, и это просто чудо, что ещё никто из работников НИИ не пошел на сотрудничество! Я не сомневаюсь в ваших людях, уважаемый Виктор Петрович, но человек слаб, времена сейчас тяжелые, а предложения нашего противника, да, да, именно противника, очень заманчивы!
Феоктистов вздохнул:
- Противник - это вы загнули, но насчет заманчивости... Сергей Степанович, чтобы вы знали - начальнику отдела теоритических разработок, доктору наук, было предложена купчая на трехэтажный дом с лифтом и бассейном в одной из стран Центральной Европы, двести тысяч долларов ежегодного дохода и работа по профилю в ведущих институтах мира! Вот так, не больше, ни меньше!
Воронцов пожал плечами:
Воронцов пожал плечами:
- Так может быть, это просто блеф?
- Блеф!? - буквально взвился Урусов: - Мы, я имею ввиду своих бывших коллег, тщательно проверяем каждое сообщение! Все подтверждается! К сожалению, законы некоторых зарубежных стран, скажем, Щвейцарии, строго охраняют тайну личности вкладчиков частных банков, иначе этот Некто, или "Никто", как он представляется, давно бы был у нас в руках! Все реальность! И дома, и деньги, и то, что мы до сих пор не можем даже засеч, откуда звонят сотрудникам интитута! Я, между прочим, подавал начальству, ну, в фирму-заказчик, рапорт о необходимости временно заморозить работу над проектом, потому-что чувствую - захоти этот Никто перейти к решительным действиям, мои люди вряд ли смогут ему помешать! А вы говорите - блеф!
Директор института нетерпеливо забарабанил пальцами по полированой поверхности стола:
- Вернемся к Пашутину! Я уже сказал - он человек со странностями! Достаточно молод, талантлив, к науке вообще, и к своей работе в частности подходит исключительно творчески, в обычной жизни рассеян, несобран, что назывется, чудак! Поэтому, Сергей Степанович, у меня к вам просьба - не давите на него без крайней нужды! Постарайтесь быть как можно незаметнее! Ну, не висите над ним, словно дамоклов меч: "Это - нельзя, то - не велено!". Пашутин работает над материальным воплощением одной из важных составляющих проекта, ему нельзя мешать - нас поджимают сроки! Я очень надеюсь, что все эти звонки, послания, предложения так и остануться лишь нематериальными проявлениями, и все в будущем сложиться нормально!
- Вашими бы устами... - проворчал Урусов, повернул свою крупную голову с гривой седеющих волос к Воронцову: - От себя хочу добавить: в случае малейшей активизации этого Никто - сразу ко мне! Вы - частное лицо, так сказать, наемник, варяг, к вам и вашим коллегам мы вынуждены были обратиться не от хорошей жизни! Не обижайтесь, но в случае чего я подтяну профессионалов, то есть ребят со своей бывшей работы, пусть они заниматься своим прямым делом! Договорились? И все же... Будьте с этим... м-м-м, чудаком на букву... Ну, построже, короче! Ну, с Богом! Инструкции вы получили, и вот ещё что: будьте, как говориться, бдительны, и не только на улице, но и здесь, в стенах института! У нас есть подозрение... Впрочем, неважно! Всего доброго, надеюсь, мы сработаемся!
Сергей кивнул, встал, попрощался, прошел через приемную в коридор, и отправился в лабораторию, где трудился Пашутин - работа началась!
Последние, недосказанные слова полковника Урусова зародили в его сердце тревогу - что имел в виду бывший "гэбэшник"? "У нас есть подозрение...". Какое подозрение? Что кто-то из сотрудников НИИЭАП тайно принял предложение и продал свою часть информации? Или подозрение, что кто-то в самом институте - "засланный казачок"? Или что люди "господина Никто" в случае чего могут предпринять попытку проникновения в здание института? Или все сразу?
Ответов на эти вопросы у Воронцова не было...
* * *
Игорь Пашутин проснулся утром в очень плохом расположении духа. Виной тому было несколько причин:
Во-первых, прибор, над которым он, Саня Кох и два их лаборанта бились уже четыре месяца, хотя и работал, но выдавать расчетные параметры явно не спешил, и что нужно было сделать, чтобы заставить упрямое "железо" подчиниться, Игорь не знал, не знал абсолютно, до головной боли, до отчаяния, чуть ли не до слез!
Во-вторых, неделю назад в его квартиру впервые позвонил этот дурацкий "господин Никто", и с тех пор звонит регулярно, присылал на адрес электронной почты Пашутина через "Интернет" сообщения, достает звонками на работе, а эти дундуки из Отдела Охраны института до сих пор не могут вычислить, кто он и откуда!
"Обьект постоянно меняяет дислокацию, а для телефонной связи использует аппаратуру не серийного образца, врезаясь в линии совершенно автономно!", - вспомнил Пашутин обрывок разговора в кабинете директора.
И, в третьих, сегодня у него, безвестного старшего научного сотрудника, должен был появиться свой, личный телохранитель, причем Игорь уже заранее испытывал непрязнь к этому человеку - воображение рисовала образ тупого, гороподобного качка с бритым затылком и пистолетом на пузе, который всюду будет таскаться за Пашутиным, совать свой нос в его дела и пробовать суп в столовке, прежде чем Игорь соберется его есть, и утробно ржать, глядя по видику фильм "Тупой и ещё тупее"...
Пашутин встал, с тоской окинул взглядом свою комнату, стол посредине, гору бумаг с расчетами, над которыми он просидел вчера до поздна, пустую пачку "Кэмела", чертыхнулся и отправился на кухню ставить чайник, и заодно - стрельнуть у соседки Элеоноры Тимофеевны, пожилой театральной кассирши, сигаретку, курить хотелось неимоверно. Скверное утро!
Пашутин занимал одну комнату в большой, вечно ремонтируемой коммунальной квартире старого московского дома на Чистопрудном бульваре. Жизнью своей он в общем был доволен - работа интересная, денег хватает, перспектива роста налицо - если они вовремя закончат проект, шеф обещал место завлабораторией, с жильем порядок - близко от работы, а одна единственная на протяжении вот уже трех лет соседка, покладистая, хотя и нудновато-болтливая дама, которой было наплевать на все на свете, кроме её обожаемого театра, скорее облегчала, чем усложняла бытие Пашутина.
Элеонора Тимофеевна была одинока, и Игорь для неё являся достойным обьектом материнской заботы. Сам Пашутин, в свое время не женившийся не то, что бы из глупой принципиальности, а скорее из-за полного непонимания, зачем вообще ему нужна жена, теперь вообще махнул на себя рукой - появиться в доме женщина, и на неё придется тратиь время, деньги, силы, начнут постоянно пропадать со своих мест бумаги, книги, приборы, появляясь потом в местах совершенно неожиданных, а супруга будет ходить следом и вопить тонким, противным голосом, что она наконец-то навела в доме порядок, а он, олух, опять все раскидал. Почему-то Пашутин представлял себе брак именно с этой стороны...
Соседки не оказалось дома, наверное, ушла по магазинам, и Пашутин, поставив чайник на горелку, в тайне презирая себя, острожно, чтобы не испачкаться в пепле, залез пальцами в закопченную баночку из-под "Нескафе", служившую пепельницей, и вытащил здоровенный чинарик "Житанес" с ободком помады на фильтре.
Большой, коричнево-рыжий таракан выполз из черной дыры вентиляционной отдушины на крашеную синей, казенной краской стену, пошевелил усами, огляделся, и шустро побежал сверху вниз, наискосок, явно нацелив свой маршрут на серую мойку с горой грязной посуды.
Жадно затягиваясь, с блаженством выдыхая колючий, сизый дым, Игорь стоял и смотрел на голубое пламя горелки, размышляя и прикидывая, стоит ли сегодня попробывать, как советовал вчера Саня Кох, увеличить напряжение в блоке наводки, или лучше в очередной раз принципиально изменить схему компановки Прибора, вставив ещё один, собирающий излучение, контур.
Окурок обжег Игорю губы, он с досадой швырнул его в открытую форточку, и побежал к себе в комнату - забить в компьютер только что пришедшую на ум мысль.
На работу Пашутин опоздал, но это его ни сколько не пугало, как и то, что забытый на плите чайник выкипел, и спасти распаявшуюся посудину не удалось, хорошо, хоть газ не потух!
Зато в кармане пальто лежала дискетка с расчетами, которые, как он надеялся, наконец-то помогут обуздать непокорный Прибор. Кроме того, шеф на том историческом собрании четыре с лишним месяца назад прямо сказал: "Мы не завод, и вводить в институте казарменную дисциплину я не собираюсь, главное для меня - результат, готовый продукт на выходе! Вы можете опаздывать, вы можете уезжать на дачу или к черту на рога, если вам там лучше думается, но если к установленному лично для вас промежуточному сроку ваш этап работы не будет сделан, вы просто автоматически покидаете институт, причем навсегд!"
"Хороший человек - шеф!", - выпрыгивая из трамвая, на ходу размышлял Пашутин: "Не то что этот Шульгин-Балалайка! И почему у толковых директоров НИИ в замах по науке обычно не просто бездари, но ещё и интриганы, и болтуны, к тому же? Кстати, и с точностью до наоборот - если зам по науке умница, то директор - полное дерьмо!". Мысли Игоря постепенно опять вернулись к Прибору.
В том проекте, над которым вот уже пятый месяц работал весь их институт, Пашутинскому прибору отводилась если не ключевая, то, безусловно, одна из заглавных ролей. Уровень допуска Игоря не позволял ему быть посвященным во все тонкости, но он подозревал, что Прибор должен был выполнять ту же функцию, что и прерыватель-рапределитель, а по простому "трамблер", в двигателе внутреннего сгорания - вроде и штука невеликая, а машина без неё ни за что не поедет...
Показав на проходной пропуск, Пашутин проскочил раздевалку-гардероб на первом этаже, где на изогнутых никелерованных дугах сиротливо висели под охраной бдительной бабули-вохровки несколько дубленок командировочных из регионов - свои раздевались по лабораториям, так надежнее и не надо ни от кого зависить. Игорь по лестнице, не дожидаясь лифта, взлетел к себе, на четвертый этаж, и замер, словно споткнувшись...