— Куда ты собралась?
— Сейчас вернусь, — ответила она. — Мне нужно… за музыкой … я ненадолго!
— Музыка? — повторил он, а потом встал и резко потянул ее за руку. — Сядь на место!
— Он прав.
София снова уселась на траву и подняла голову. Перед ней стоял… человек в черном? Как он умудрился пробраться сюда так тихо, что в лесу не затрещала ни одна ветка, не поднялась в воздух ни одна птица? Загадка. Смуглокожий незнакомец держал на руках Мириам, и девочке, похоже, это нравилось, так как она не пыталась высвободиться.
— Что… — начала София.
Незнакомец протянул ей ребенка.
— Держи ее так крепко, как сможешь. — От девушки не ускользнуло, прежний вкрадчивый тон сменился на почти приказной, и вежливое «моя госпожа» собеседник не использовал. — И не отпускай, как бы сильно она ни царапалась и не кусалась.
София прижала Мириам к себе, продолжая смотреть на чужака. Теперь он выглядел совсем не так, как тогда в таверне. В его лице появилось что-то холодное и опасное, и без того четкие черты, казалось, еще больше заострились — так, будто их высекли из камня. Девушка обняла сестру еще крепче и внутренне сжалась, а охотник, будто прочитав ее мысли, крепко сжал ее плечо.
— Сиди смирно, Софи, — сказал он.
Незнакомец, наблюдавший за ними, одобрительно кивнул охотнику, снял плащ, оставшись в белой рубашке из плотной такни, бросил его на траву и замер, прислушиваясь. Несколько секунд он стоял без движения — этого Софии хватило для того, чтобы понять: она запуталась окончательно — а потом подпрыгнул и буквально перелетел на другой берег реки. Девушка не раз видела выступления странствующих артистов цирка, и прыжки, даже самые удивительные, не поражали ее воображения, но такого она еще никогда не видела. Незнакомец даже не подпрыгнул: он взлетел, не разбегаясь — так, словно земля сама подтолкнула его. На мгновение ей показалось, что он может парить в воздухе, каким-то чудесным образом управляя весом своего тела. София ахнула, открыла рот от удивления — и только сейчас заметила, что на другом берегу реки стоит светловолосый молодой человек в грязно-сером рубище. Увидев незнакомца, он поднял бровь и сделал шаг назад, но не успел.
Дальнейшее произошло за считаные секунды — слишком быстро для того, чтобы попытаться придумать подходящее объяснение.
Светловолосый молодой человек упал, как подкошенный, хотя никто к нему не прикасался. Он попытался подняться, но смуглокожий незнакомец схватил его за горло и прижал к земле, не давая поднять голову. В весе и росте уложенный на лопатки заметно уступал своему сопернику, но на его стороне была скорость, что он и продемонстрировал, ловко вывернувшись и с размаху ударив противника по лицу. Они сцепились и покатились по земле. Молодой человек непостижимо быстрым движением извлек откуда-то из складок одежды тонкий кинжал из светлого металла и ударил незнакомца в правое плечо. София вскрикнула от ужаса. Пальцы ее нового знакомого (если, конечно, его можно было так назвать), разжались, и сверкнувший на солнце клинок — точно такой же кинжал — упал в траву. Светловолосый молодой человек поднял оружие в очередной раз, теперь уже целясь незнакомцу прямо в лицо, но тот умудрился уйти от удара, сделав быстрый кувырок назад (удивительно, каким гибким может быть человеческое тело), мгновенно поднялся на ноги и, несмотря на пропитавшийся кровью рукав рубашки, принял боевую стойку.
— Какая незадача, — заговорил светловолосый молодой человек. Он уже стоял на ногах и улыбался во весь рот. — Похоже, я тебя немного поцарапал. Я не хотел делать тебе больно, но в последний момент ты увернулся — и пришлось ударить не в лоб, а туда, куда Великая Тьма пошлет. Ведь так ты всегда убиваешь своих жертв? Бьешь в лоб? Один удар — и все кончено?
— Придется тебя разочаровать. Я одинаково хорошо владею обеими руками.
— Дело за малым, каратель — поднять с земли то, чем ты собираешься для этого воспользоваться.
Незнакомец даже не сделал шага — просто перенес вес тела на ту ногу, рядом с которой лежал его кинжал — но молодой человек предостерегающе поднял руку с оружием.
— Ты потерял всего-то пару капель своей драгоценной крови, но уже не можешь сделать достаточное ментальное усилие, и тебе приходится сосредотачивать внимание только на одном предмете? Все же у вас очень хрупкий организм, о высшие существа в двух мирах.
Сказав это, молодой человек покачал головой и опустил кинжал. Незнакомец прижал руку к раненому плечу и глубоко вдохнул. Судя по всему, рана была очень болезненной и глубокой: София видела, как быстро его рубашка — теперь уже не только рукав — пропитывается кровью. Она оглянулась на охотника — почему же он сидит и ничего не делает? Но Ник был недвижим, и только наблюдал за происходящим.
— А я тебя знаю, — снова заговорил светловолосый. — Ты — брат Луноликой Весты, так? Пожалуй, мне повезло, что я встретился с тобой, а не с ней, что скажешь? Магией ты владеешь лучше меня, это правда. Но я двигаюсь раз в десять быстрее. Какая ирония: древнее и могущественное существо не может совладать с молоденьким вампиром, которому всего-то три века от роду. Кстати, напомни-ка мне, как тебя зовут?
Незнакомец, не отводя взгляда от собеседника, попытался наклониться к кинжалу, и светловолосый снова поднял руку.
— Ну, ну, каратель. Не нужно делать резких движений. И, может быть, я оставлю тебя в живых.
— Ты голоден. Ты пришел сюда за пищей. Я могу дать ее тебе. Не обещаю, что после того, как ты перекусал целую деревню, где кормились вампиры, а потом напал на двух членов клана, одного из которых загрыз почти до смерти, я буду снисходителен…
Светловолосый от души расхохотался.
— Не верю своим ушам. Я только что ударил тебя кинжалом из храмового серебра, ты истекаешь кровью, но до сих пор думаешь, что олицетворяешь власть и закон? Завидная самоуверенность, каратель. Так как тебя зовут? Не могу же я, в конце-то концов, обращаться к тебе «Великий». Это чересчур нескромно. — Он прислушался, и его улыбка стала еще шире. — Вот оно что. С тобой пришла сама Вавилонянка? Вторая сестричка почувствовала, что кто-то обидел младшего братца, и пришла оторвать негодяю голову. Сейчас мы проверим, как хорошо вампиры во время Реформы научили ее уму-разуму.
— Дана, нет! Стой!
Но предупреждение прозвучало слишком поздно. Появившаяся между деревьями женщина не успела даже прикоснуться к ножнам на поясе: молодой человек метнул в нее кинжал. И попал в цель: на груди женщины начало расплываться алое пятно. София заморгала, не понимая, как кровь могла вытечь так быстро, а потом удивилась еще больше — куда делся кинжал?.. Она снова посмотрела на светловолосого; он прятал оружие, непонятно как вернувшееся к нему, в ножны. Женщина прижала ладонь к груди, попыталась вдохнуть, закашлялась, покачнулась и упала на траву лицом вниз.
Незнакомец, судя по всему, был поражен не меньше Софии. Он замер на месте, забыв и про своего противника, и про оброненный кинжал, и переводил полный недоумения взгляд с женщины на молодого человека, а потом, будто опомнившись, метнулся к раненой и, сев рядом с ней, осторожно перевернул на спину.
— Винсент… больно… — произнесла она чуть слышно.
— Старайся не дышать глубоко. — Он убрал с ее лица растрепавшиеся пряди темно-каштановых волос. — Все будет хорошо. Только не засыпай.
— Больно… — повторила женщина и добавила, теперь уже обращаясь к светловолосому: — Ублюдок… в последний раз меня ранили много сотен… когда я доберусь до тебя, то вырву тебе клыки и сделаю из них… сделаю…
— Дана, пожалуйста. Ты должна беречь силы, — снова заговорил незнакомец.
— … праздничные сережки! — выдохнула она и закрыла глаза.
— Праздничные сережки? — переспросил светловолосый с усмешкой. — Не думаю, что…
Он поперхнулся словами, заметив, как незнакомец прикасается испачканным в крови женщины пальцем к своему лбу: знак, который понимали еще в ту пору, когда не существовало ни одного, даже самого простого, человеческого языка.
— Вот оно что? Ты уже хоронишь свою драгоценную сестричку, и поэтому приготовился мстить?
— Великая Тьма видит — мы встретимся очень скоро. И лучше бы тебе увидеть на моем месте Луноликую Весту.
Светловолосый кивнул на прощание и скрылся между деревьями.
Незнакомец поднял женщину на руки, при этом легко пошатнувшись. Вид у него был растерянный. Охотник, заметивший это раньше Софии, быстро перешел реку, перепрыгивая с камня на камень, приблизился к чужакам и протянул руки. В ответ незнакомец замотал головой и прижал женщину к себе еще крепче.
— Нам нужно… — Он оглядел траву и реку неуверенным взглядом — так, будто что-то искал. — Я должен помочь ей… она может умереть.
— Нам нужно… — Он оглядел траву и реку неуверенным взглядом — так, будто что-то искал. — Я должен помочь ей… она может умереть.
— И ты тоже. — Охотник положил руку ему на плечо. — Я могу понести ее, это не такая тяжелая ноша. А тебе лучше отправиться в путь налегке — ты не должен тратить силы попусту. Мы поедем в город вместе с вами. Где ваши лошади?
IV Винсент
Гости в трактире — мы появились в разгар обеда — шарахнулись от нас, как от чумы. Девушка тут же куда-то испарилась, забрав с собой малютку-сестру (та, кажется, даже не успела испугаться — смотрела на меня во все глаза и довольно улыбалась), а я поднялся вслед за несшим Дану охотником вверх по лестнице.
— Это здесь, — сказал он и открыл одну из дверей.
Комната была крошечной: две кровати, стол с парой стульев, в углу — несколько плетеных корзин (наверное, для вещей, которые приносили с собой постояльцы) и небольшое окно, выходившее во двор. Охотник положил Дану на кровать и сделал пару шагов назад, позволяя мне приблизиться. Я сел на покрывало и положил ладонь ей на лоб, хотя уже знал, что не смогу сделать даже слабого ментального усилия. Голова кружилась, перед глазами все плыло, а часть сознания забылась глубоким сном еще у реки — до того, как мы пустились в путь.
— Дана, — позвал я и после секундного колебания наклонился к ней, подставляя шею. — Пей.
— Нет, нет… — Она попыталась поднять руку для того, чтобы меня отстранить. — Тебе нельзя…
— Пей, — повторил я, и она, послушно припав губами к шее, прокусила кожу, а потом сделала пару небольших глотков. — Вот и молодец. А теперь спи.
Дана вздохнула и закрыла глаза. Скорее всего, заснула она почти сразу же — сил у нее почти не осталось, но каким-то чудом в ней до сих пор держалась жизнь. Я вглядывался в ее лицо, пытаясь сконцентрироваться и понять, что делать дальше. Ране придется заживать самостоятельно — наихудший вариант в сложившейся ситуации, но при мне не было ни одного инструмента, а обычные человеческие иглы и нитки ничем бы не помогли.
— Тепло, — сказал я и повернулся к охотнику, который до сих пор стоял рядом. — Мне нужно одеяло. Я должен ее согреть.
Он молча кивнул, вышел и через несколько минут вернулся с двумя одеялами из верблюжьей шерсти в руках.
— Оставь нас наедине, — попросил я.
— Сможешь найти меня внизу, — коротко ответил охотник и испарился.
Я завернул Дану в одеяла, лег рядом и прижал ее к себе. Большой белый кот вошел в приоткрытую дверь, некоторое время недоуменно смотрел на нас, а потом прошествовал к тонкому ковру и, свернувшись на нем калачиком, зажмурил ярко-голубые глаза. Говорили, что животные, как и люди с печатью Лилит, отличают темных существ от светлых, но этого, похоже, наша с Даной природа не особо заботила — вскоре он уже мирно сопел.
На самом деле, обращенные темные существа не спят — они впадают в состояние, похожее на глубокий обморок. Сознание полностью отделяется от физической оболочки, и это позволяет восстановить силы. Пострадавшим или больным существам в моменты пробуждения дают лечебные порошки или настои из трав, и тогда здоровье возвращается к ним за считаные часы. Единственным лекарством, которое я сейчас мог дать Дане, была моя кровь, которой я потерял слишком много: достаточно еще одной капли — и я усну. Но уж лучше дать еще и потом умереть — только не оставлять ее без надежды. В конце-то концов, каждый из нас знал, на что шел, когда приносил клятву верности Ордену. Когда ты с завидной регулярностью охотишься на вампиров, разгуливающих под солнцем и уже давно не пьющих кровь, приходится признать — это не самое безопасное из занятий.
При воспоминании о Незнакомце меня охватило уже испытанное сегодня чувство — бессильная ярость. Впрочем, оно быстро сменилось другим — недоумением. Я раз за разом прокручивал в голове картину нашего поединка и не мог понять, что произошло. Незнакомец оказался быстрее — это вполне объяснимо, в этом молодые каратели вампирам всегда проигрывают. Но как он умудрился меня ударить? Я потерял концентрацию? Нет. Все было под контролем. Такую ошибку может допустить новичок — но только не тот, у кого на счету не один десяток голов.
Он применял магию? Нет. А если так, каким образом он улучил момент и ударил Дану? И, что еще важнее — как кинжалвернулся к нему? Оружие не было заговорено — это я знал совершенно точно, как и то, что только храмовое серебро, над которым произнесли нужное заклинание, возвращается к руке владельца. Загадка. Незнакомцы научились пользоваться нашим же оружием, которое каким-то странным образом попало к ним в руки?..
Солнце за окном проделывало свой привычный путь — опускалось к горизонту. У меня затекла спина, и я сел, положив под голову Даны свою подушку. Как же долго она будет спать?.. Еще немного — и настанет ночь, под такой защитой Незнакомец вполне может наведаться в деревню и перекусить. А потом уйдет, запутает следы — и мы не найдем его и через десять лет. В лучшем случае. А в худшем — придет сюда.
— Как же так? — вдруг заговорила Дана. Она приоткрыла глаза и смотрела куда-то вдаль, но вряд ли видела что-нибудь — помимо образов в своей голове, пожалуй. — Ведь это Сайлс, мы охотились, спали рядом у костра… Он сошел с ума! Он покусал почти всех… покусал и Весту, и меня… мне пришлось его убить! Как же так, отец? Разве мы не одной крови? Изначально мы все вампиры, какое они имеют право нас убивать?!
Имя «Сайлс» я слышал впервые, но догадаться о том, кто это, было несложно. Еще одно имя из длинного списка жертв молодых карателей в период Великой Реформы. Я снова обнял Дану.
— Ведь Сайлс больше не придет, правда? — спросила она. — Он пытался укусить Весту за лицо… он чуть было ее не убил!
— Сайлс не придет, он больше не укусит ни тебя, ни Весту, ни остальных. Ты в безопасности.
Дана подняла глаза, и на секунду мне показалось, что взгляд ее прояснился.
— Винсент. — Она внимательно смотрела на меня. — Ведь ты не умрешь?
Я на секунду замешкался, пытаясь понять, действительно ли сознание возвращается к ней.
— Ведь я люблю тебя, — закончила Дана спокойным тоном. — Пообещай мне, что не умрешь.
— Что-что?.. — переспросил я.
Вместо ответа она свернулась калачиком, положив голову мне на колени.
— Тебе нужно выпить еще немного крови, — обратился я к ней, погладив по волосам, но ответа не последовало.
— По-моему, тебе тоже не помешало бы выпить немного крови.
Охотник стоял в дверях спальни, прислонившись к косяку, и смотрел на нас с Даной. Выждав пару мгновений и поняв, что реагировать я не собираюсь, он подошел к кровати и остановился в шаге от меня.
— Будет лучше, если ты уйдешь, — сказал я. — Твоя кровь мне не поможет.
— Для существа, находящегося на пороге смерти, ты чересчур категоричен, — заметил охотник, поднимая рукав рубашки и открывая запястье. Я впился взглядом в выступавшие на коже темно-алые капли, вспоминая, что когда-то давно, еще в период путешествий с отцом, ненавидел себя за эти ощущения. — Хуже тебе точно не станет.
На вкус кровь охотника была самой обычной, человеческой — с моей точки зрения, водой. Он поправил рукав и сел на один из невысоких деревянных табуретов.
— Тебя это смущает? — Он выдержал паузу и уточнил: — Твоя сущность.
— Это часть меня. Она никуда не уйдет.
— Я слышал, что некоторые каратели отрицают свою принадлежность к вампирам. А ты?
— А я — это просто я.
Охотник понимающе кивнул. Он долго изучал лицо Даны, а потом заговорил снова.
— Меня зовут Николас, но я предпочитаю имя «Ник». Или просто «охотник». А как зовут тебя? Или я должен говорить «Великий»?
— Винсент.
Он снова кивнул, на этот раз, с уважением.
— Вавилонянка Дана и Винсент. Говорят, что и по отдельности с вами сложно совладать, а вместе вы непобедимы?
— Преувеличивают.
— Ну, зато я помню, как твоя сестра пару лет назад навела порядок в здешнем вампирском клане. Готов поспорить на что угодно — они еще не один век будут ходить по струнке. А эта женщина с шакрамом — тоже твоя сестра?
Я уже открыл было рот для того, чтобы ответить — точнее, чтобы вежливо предложить собеседнику заняться своими делами — но не произнес ни слова, так как понял, что у меня больше не кружится голова.
Охотник улыбался. Я поднялся и убедился в том, что могу твердо стоять на ногах, хотя слабость не ушла.
— Не стоит отказываться от угощения, даже если ты уверен, что оно будет бесполезным, так?
У меня что-то с обонянием — вот о чем я подумал в первую очередь. Разумеется, после такой серьезной раны можно потерять не только способность чувствовать эмоциональные запахи — очень хрупкую способность — но и зрение со слухом. Только вот обоняния я не потерял.