«Конечно, это не дело, – подумала она. – Надо ведь как-то и мне…»
Выйдя днем на улицу, она купила газету «Из рук в руки» и быстро обзвонила несколько номеров, указанных в объявлениях.
– Конечно, девушка! – услышала она. – У нас ребеночек спокойный, просто ангел, вы с ним легко справитесь! Вы ухаживали когда-нибудь за детьми? Ему два года. А когда вы придете?
Лиза уклончиво ответила нескольким людям, жаждущим пригласить няню к ребенку, – мол, еще позвоню. Настроение у нее сразу улучшилось.
«Что ж, совсем неплохо, – подумала она. – С ребенком-то я с любым справлюсь, тут и сомневаться нечего. Значит, какие-никакие деньги мне, во всяком случае, обеспечены. Надо только Арсению сказать. Не идти же, даже его не предупредив».
Как ни странно, Арсений совсем не обрадовался, когда следующим вечером, наливая ему суп, Лиза сообщила о своем решении. Он вообще выглядел усталым, едва держал ложку в руках.
– Это зачем еще? – спросил он. – Лиза, ты что, обидеть меня хочешь? Я понимаю, что зарабатываю копейки, но все-таки – неужели уж такая крайность?
– Нет, Арсюша, дело совсем не в этом, – попыталась успокоить его Лиза. – Я просто подумала: все равно мне надо чем-то заниматься, почему бы не с детьми? Ведь это совсем не трудно.
– Что, так уж ты хочешь с детьми возиться? – спросил он. – Или ты без них жить не можешь? Съезди лучше к брату, с племянниками повозись, если тебе без детей скучно.
– Я не понимаю, почему ты так рассердился? – удивленно спросила Лиза. – Я просто хотела подработать немного, что же в этом плохого?
Арсений тут же переменил тон.
– Извини, милая, я что-то и правда… Нанервничался сегодня, вот и… Больной у Фомича умер прямо на столе. Ведь плановая операция, никто не ожидал! И мы ничего не могли сделать…
Лиза сразу замолчала. Конечно, ему сейчас не до ее забот. Какой же неуместной должна была ему показаться ее радость!
– Я просто привык, что работа – это профессия, понимаешь? – сказал он. – У меня мать всю жизнь работает, но она же врач, она свою работу любит. А ты ведь идешь в няньки просто потому, что деньги нужны. Чему же я должен радоваться? А вообще-то – ты хоть чем-нибудь хочешь заниматься? Как-то странно все это. Ведь ты молодая совсем, могла бы учиться…
Но, увидев расстроенное и недоумевающее Лизино лицо, Арсений спохватился.
– Давай, знаешь, отложим это, хорошо? Я ведь говорил тебе: не всю жизнь собираюсь нищенствовать, ну подожди еще немного. Сам что-нибудь придумаю!
Все это не слишком утешило Лизу, но она поняла, что он сегодня устал, расстроен, и не стала возражать.
– Я так люблю, когда ты меня ждешь, – прошептал Арсений уже в постели. – Не уходи ты никуда…
Он тут же уснул, и при свете белого шара-ночника Лиза видела, какие глубокие тени лежат у него под глазами.
Осень подходила к концу, и иногда Лизе становилось жаль, что так и не видела она в этом году щедрого осеннего золота: леса под Полоцком были огромные, как и по всей Белоруссии, и осень связана была для нее с бесконечными волнами рыжего, багряного леса.
Она даже сказала об этом Арсению, глядя в окно на чахлый полузасохший клен. Однажды Лиза видела, как дворник украдкой поливал его соляным раствором, чтобы дерево не слишком досаждало облетающими листьями.
– Ты на природу хочешь? – обрадовался Арсений. – Давай поедем, что за проблемы! Хочешь, я в будний день выходной возьму, хочешь, подождем, пока на воскресенье выпадет.
– А куда поедем? – обрадовалась Лиза.
– Да куда угодно. Можно в Сергиев Посад, если ты там не была, в Лавру.
Лиза никогда не была в Лавре, и ей, конечно, тут же захотелось поехать. Впрочем, с Арсением она была готова ехать, куда угодно.
Лиза не знала, верует ли она – точнее, она старалась не думать о том, как надо верить. Мать сердилась:
– Странно это, Лиза! Дед твой покойный священником был, пострадал за веру, а ты, прости Господи, носу не кажешь в церковь. Что вы за люди – разрешили ведь наконец, отчего не подумать о душе?
Лиза не спорила с матерью: она и сама чувствовала какую-то неловкость от того, что не соблюдает обряды. Может быть, это просто потому, что не привыкла с детства? Тогда Зоя Сергеевна еще опасалась учить маленькую Лизу молиться, открыто водить ее в церковь. А потом, когда все это стало неопасно, Лиза уже не могла почувствовать связи между таинственным понятием веры и целованием руки у священника или причастием из одной ложки с сотней других прихожан. Ей словно бы достаточно было того, что она чувствовала в собственной душе.
Они поехали в Лавру ранним воскресным утром. С погодой повезло: солнце светило с последней предзимней яркостью, в воздухе мелькали паутинки бабьего лета – тоже последние, случайные. Арсений с Лизой успели к ранней электричке и даже захватили места на скамейке в уголке. Правда, вскоре пришлось уступить места старушкам, но им все равно было хорошо: в толпе они прижались друг к другу так тесно, что Арсений прошептал Лизе на ухо:
– Может, выйдем где-нибудь в лесочке?
Лиза засмеялась, и они начали целоваться такими долгими поцелуями, что немедленно вызвали неудовольствие у тех самых старушек.
– Никакого стыда нету, – ворчали они. – В светлый праздник в Лавру людям нельзя съездить без этой срамоты!
– Какой сегодня праздник, ты не знаешь? – спросил Арсений.
– Покров сегодня, – объяснила старушка. – Вам бы только целоваться!
Они не заметили, как доехали до Сергиева Посада. Они вообще мало что замечали вокруг, когда смотрели друг на друга. Лавра вырисовалась в прозрачной дали. Когда сошли с электрички, Лиза ахнула, увидев золотые и голубые купола.
– Красиво, – произнес и Арсений. – Торжественно как-то, человеком себя чувствуешь, когда сюда приезжаешь, а то ведь некогда все.
Они пошли в ту сторону, где сияли купола, и Лизе казалось, что они вот-вот войдут под какие-то неведомые ворота. Она чувствовала, что ей везде легко и хорошо с ним, и здесь, в Лавре, так же хорошо и свободно, как в комнате на Воротниковском.
В Москве не чувствовалось никакого праздника, а здесь он присутствовал во всем – и в торжественном звоне колоколов, и в особенных, значительных лицах священников. Лиза чувствовала праздник в себе, в своей душе, и думала о том, что иначе и быть не может. Ведь они идут рядом, Арсений обнимает ее за плечи, и, время от времени взглядывая на него, она видит его лицо.
Неожиданно от наклонился к ней и быстро поцеловал. Потом сказал, словно оправдываясь:
– Сейчас ведь в церковь зайдем, там неудобно будет.
У входа в храм Лиза набросила на голову широкий белый шарф, обернула его вокруг шеи.
– Ты на дворяночку похожа, – сказал Арсений. – Из тургеневского романа.
– Мне многие это говорили, – удивилась Лиза. – Не понимаю, отчего. Что, такая уж я старомодная?
– Да нет, почему старомодная, – возразил Арсений. – Просто от тебя чистотой веет. Да и внешность соответствует.
Храм был залит солнцем, хор пел негромко и таинственно. Перекрестившись, Лиза не стала проходить вперед, остановилась неподалеку от входа, рассматривая иконы и роспись на потолке.
– Пойдем поближе, – шепнул Арсений. – Посмотри, как там красиво, алтарь какой.
Они прошли к алтарю, и Лиза почувствовала, что стоит в самом центре огромной чаши, опрокинутой над ее головой. Арсений стоял рядом, держа ее за руку, и она слышала его дыхание сквозь чистые голоса певчих.
– Смотри… – Он наклонился к ее уху, его дыхание теперь щекотало висок. – Похоже, что мы венчаемся, правда?
Лиза вздрогнула от этих слов. Она совсем не думала об этом!
– Разве? – Она подняла глаза на Арсения, стараясь понять, почему он сказал это.
– Правда-правда, еще шарф этот белый…
Они постояли еще немного, потом вернулись ко входу, купили свечи, поставили у иконы Всех Святых. Служба в этот день была длинная, праздничная. Когда они вышли из церкви, им вслед звучало пение.
Они еще погуляли по Лавре, полюбовались красивой трапезной, постояли у ворот семинарии.
– Здесь, знаешь, весной девушек красивых много. Таких вот, как ты, – сказал Арсений.
– Почему? – спросила Лиза.
– Выпуск в семинарии. Священникам ведь жениться надо, чтобы приход получить, а где им жен искать? Вот девчонки и приходят на смотрины, прямо к выпуску. А что, чем плохо быть попадьей? Вроде как жена военного: неудобства есть, конечно, зато все более-менее устроено.
– Откуда ты это знаешь? – удивилась Лиза.
– А у нас девчонки с курса тоже сюда бегали, – объяснил он. – Ну, конечно, это я загнул, что такие, как ты. Куда им до тебя! Ну что, пора на природу? – спросил он. – Сейчас местечко где-нибудь выберем, костерочек разведем… Красота!
Не слишком людные места были уже в получасе езды от Сергиева Посада. Лиза с Арсением сошли на какой-то неведомой станции и пошли вниз от насыпи, выбирая, где бы свернуть в глубь леса.
Костер разгорелся быстро – дождей давно не было. Лиза достала из сумки замоченное с вечера мясо для шашлыка.
Костер разгорелся быстро – дождей давно не было. Лиза достала из сумки замоченное с вечера мясо для шашлыка.
– Ох, что за запах! – восхищался Арсений. – Полжизни отдать за такой денек. Лес, осень, девушка-красавица, да еще шашлык!
– Девушка все-таки дороже шашлыка, и на том спасибо, бессовестный! – засмеялась Лиза. – Посмотри, по-моему, уже готово.
От непривычно свежего воздуха слегка кружилась голова, да они еще и выпили вина. Разомлев под солнцем, Лиза прилегла рядом с Арсением на расстеленную куртку. Он лежал, закинув руки за голову, грыз травинку и смотрел в небо, сияющее меж древесных верхушек.
– Как хорошо… – сказал он. – Надо же, ничего особенного – ведь тысячи людей тысячи раз ездят на природу, жарят шашлыки, пьют вино. А все равно хорошо, как будто это только с нами происходит, в первый раз… Правда?
– Правда, – кивнула Лиза. – Да мне с тобой всегда хорошо, какая разница, сколько раз все это было и с кем?
Словно в ответ на ее слова, Арсений быстро перевернулся на живот, приподнялся на локтях и начал ее целовать. Лиза видела его лицо над собою, волосы падали ему на лоб…
– У тебя глаза с небом сливаются, – прошептала она, выбирая мгновения между поцелуями. – Синие…
Арсений уже успел расстегнуть на Лизе куртку и клетчатую мягкую рубашку, губы его скользили по ее шее все ниже, рука прикасалась к ее животу, искала замочек на джинсах.
– Не холодно тебе на земле? – успел он прошептать, но это были уже последние его внятные слова, дальше начался торопливый любовный лепет…
В волосах у Лизы запутался мелкий лесной сор, она выбирала его, смеясь.
– Ох, Арсюшка, а если бы кто-нибудь мимо шел? Ведь не тайга…
– Подумаешь! – засмеялся он в ответ. – Любовников бояться – в лес не ходить!
«А ведь мы с ним – любовники! – вдруг поняла Лиза. – Как удивительно – такое взрослое слово, так и пышет от него тайнами, альковами, еще бог знает чем…»
– Послушай, – спросила она, – а почему ты сказал там, в церкви, что мы как будто венчаемся?
– А что? – спросил он. – Хочется тебе обвенчаться?
– Да нет, – смутилась Лиза. Еще недоставало, чтобы он подумал, будто она на этом настаивает! – Я просто удивилась…
– Да красиво там было, и ты такая красивая. Вот и сказал.
Больше они не говорили об этом, и Лизино смущение прошло само собою.
Они вернулись в Москву, когда уже зажглись фонари на улицах.
– Слушай, – сказал Арсений, открывая дверь, – ведь мы с тобой всего два месяца вместе живем! Даже не верится. Кажется, ты всегда была – домой вот так приходили… Ох, как я есть хочу!
– Мы же шашлыки недавно ели, – засмеялась Лиза.
– Ну и что? – удивился он. – Ты еще скажи, что мы еще и любились недавно.
И, не дожидаясь, пока Лиза ускользнет на кухню, он увлек ее за собой на диван.
Глава 6
Работать Лиза так и не пошла, но теперь она чувствовала себя гораздо спокойнее. Все-таки, если что, можно и нянькой пойти.
А вообще-то она часто вспоминала «Сказку о мертвой царевне» – как день за днем идет, мелькая, а царевна молодая все в лесу; не скучно ей у семи богатырей… Ей тоже не было скучно у своего единственного богатыря, и она ждала его возвращения с не меньшим замиранием сердца, чем прежде.
Зима подступила совсем незаметно, уже в ноябре. Проснувшись как-то в привычных утренних сумерках, Лиза поняла, что крыльцо заброшенного дома напротив завалено снегом, и на карнизе их окна лежат свежие сугробики, и вся улица переменилась за одну ночь – неожиданно, как всегда это бывает с наступлением зимы.
Лиза всегда радовалась в день первого снега. Это было совершенно необъяснимое чувство, такое же счастливое, как ожидание подарков от Деда Мороза.
Утром, когда ушел на работу Арсений, позвонила мать.
– Лизушка, я тебе завтра с проводником пальто зимнее передам, – сказала она. – У вас там снег выпал, я сегодня по радио слышала. Ты не мерзнешь?
– Да нет, мама, – улыбнулась Лиза. – У нас тепло дома.
– А парень твой где? – спросила Зоя Сергеевна.
– Да где всегда – на работе, – ответила Лиза.
– Бедная моя, а ты так все дома одна и сидишь? – вздохнула мать.
Вот это было Лизе совершенно непонятно. Почему надо ей сочувствовать, ведь на самом деле она счастлива.
– Да что ты, мама, ну правда, – сказала она. – Думаешь, мне с ним плохо?
– Наверное, хорошо, раз живешь, да как-то… Хоть бы приехали вдвоем, познакомились. Может, я сама приеду все-таки?
– Подожди пока, мама, ладно? – попросила Лиза.
Она понимала, что мать соскучилась, да она и сама скучала по ней и собиралась непременно поехать. Она давно бы уже съездила домой, если бы не познакомилась с Арсением. Но ей не хотелось, чтобы мать сейчас затеяла знакомство, расспросы. Ведь Арсений не предлагает пойти к его родителям и сам не спрашивает об ее матери, зачем же навязывать ему это?
Его мама звонила довольно часто, но всегда Арсений бывал в это время дома. Наверное, она знала расписание его дежурств. Только однажды к телефону подошла Лиза, и приятный женский голос произнес без тени удивления:
– Арсения еще нет? Спасибо, я перезвоню потом.
Что он говорил о ней родителям, что они думают о его жизни с ней, – Лиза не знала, но ни за что не стала бы расспрашивать его об этом первой. В конце концов, разве ей так уж хочется познакомиться с его мамой?
– Я-то подожду, – ответила Зоя Сергеевна. – Да ведь сердце не на месте за тебя. Что ж ты дальше-то будешь делать? Хоть учиться бы пошла, все же как-то по-людски…
– Он тоже так говорит. Пойду, наверное, – успокоила ее Лиза. – Ну о чем ты волнуешься, мамочка? Ты что думала, я космонавткой стану? Чем тебе моя жизнь не нравится?
– Тебе бы только шутить! – Лиза почувствовала, как мать улыбнулась. – Живи, что ж теперь поделаешь. Звони почаще, а то мне, бывает, как приснится что-нибудь про тебя – места себе не нахожу.
– Да ведь я звоню…
– Ты пальто как – сама встретишь, или я Колю попрошу?
– Сама, сама, мне ближе до Белорусского, зачем ему через весь город ехать?
«Хорошо все-таки, что мама у меня такая, – подумала Лиза. – Другая бы истерику закатила, приехала, по столу стучала кулаком. Еще, пожалуй, потребовала бы, чтоб тут же, при ней, женились. А она понимает, что не в этом дело».
На самом деле Зоя Сергеевна, конечно, думала совсем иначе, но она не могла требовать от Лизы, чтобы та переменила свою жизнь. Что она могла теперь предложить ей взамен – нищету, беспросветную жизнь в Новополоцке? Даже сосед Борис уже женился…
Однажды вечером – Лиза уже поглядывала на часы, ожидая Арсения, – она услышала, как поворачивается ключ в замке. Лиза торопливо встала с дивана, отложив книгу, быстро посмотрелась в экран выключенного телевизора – не растрепались ли волосы – и пошла к двери, зная, что Арсений уже летит по коридору ей навстречу, не сняв пальто.
Но вместо Арсения она увидела в коридоре даму в длинной норковой шубе – и испуганно остановилась на полдороги.
– Здравствуйте, – сказала дама. – Вы, надо полагать, Елизавета?
– Да, – прошептала Лиза.
«Кто это, – вертелось у нее в голове, – откуда у нее ключ?»
– А я Валерия Константиновна, мама Арсения, – сказала дама, снимая шубу. – Вы разрешите пройти?
– Конечно, – ответила Лиза.
«Зачем она спрашивает, можно ли пройти, если открыла дверь своим ключом?» – подумала она.
Валерия Константиновна окинула комнату быстрым взглядом, словно оценивая, многое ли здесь изменилось.
– Извините, Елизавета, – сказала она, – что я явилась без предупреждения и в отсутствие Арсения. Но мне хотелось поговорить с вами.
Лиза испугалась ее торжественного тона. К тому же она не знала, следует ли предложить ей поесть, не будет ли это выглядеть так, словно она, Лиза, чувствует себя здесь хозяйкой и принимает ее, как гостью?
Маме Арсения было, наверное, чуть больше пятидесяти, а выглядела она и того моложе. Лиза сразу заметила, как тщательно ухожено ее лицо – та самая кремовая гладкость, без единой морщины, какую она заметила однажды у дамы в салоне Неретинского. К тому же она была очень красива. Валерия Константиновна принадлежала к тому типу женщин, которых годы только красят, придавая внешности оттенок благородства и даже величественности.
«Арсений очень на нее похож, – сразу поняла Лиза. – Глаза точно такие же, и мимика. Только у нее волосы темные, и это еще красивее – когда глаза такие ярко-синие…»
– Но, прежде всего, мне просто было интересно вас увидеть, – сказала Валерия Константиновна. – Насколько я понимаю, вы живете здесь довольно давно, и это уже может оказаться серьезным. – Она щелкнула замочком сумки и спросила: – Вы разрешите закурить?
– Пожалуйста, – ответила Лиза.
Валерия Константиновна протянула и ей красную с золотом коробку длинных сигарет. Лиза отрицательно покачала головой:
– Спасибо, я не курю.