- Что потом?
- Вчера рано утром, за четыре или пять часов до твоего звонка, она отправилась в булочную, которая совсем рядом, буквально в соседнем доме. Прошел час, но она не возвращалась. Я стоял перед выбором: либо отправиться на поиски, не зная, откуда и как их начинать, куда идти в первую очередь; либо ждать, пока кто-нибудь не придет к ней в квартиру. Теперь ты видишь - у них не было выбора, как я и предполагал. Телефон звонил несколько раз, но я не снимал трубку, рассчитывая на то, что чем дольше я не беру ее, тем быстрее произойдет наша встреча: они ведь не пришли бы в пустую комнату.
- Но ты ведь ответил на мой звонок?
- Да, но ты позвонил значительно позже, когда сделка уже состоялась.
- Каким образом?
- В итоге у меня была встреча по очереди с двумя мужчинами. Это был поистине тяжелый момент в моей жизни: мне стоило огромных усилий не убить их обоих, особенно одного, того, у которого на груди была эта дьявольская метка. Я обнаружил ее, когда сорвал с него одежду. Это была пара, которая убивала в Ленинграде и Эссене. Позднее ты поймешь, в чем тут дело. Этот вопрос мы должны обсудить.
- Ну, продолжай.
Скофилд потянулся за бутылкой.
- Когда пришел первый, я без особого труда успокоил его, по крайней мере, на час или около того. В этот момент зазвонил телефон. Это должен был быть второй. Я подошел к телефону и ответил, стараясь говорить как можно более "по-американски", то есть с явно выраженным американским акцентом. Во всяком случае, я старался изобразить американца, как мог. Можешь себе представить ужас человека, на глазах у которого раскололось небо над Парижем? Вот так истерично и вел себя звонивший по телефону. Он буквально визжал, объясняя, что определенная ошибка была допущена в американском посольстве в Лондоне, в результате чего распространили ложную информацию. Мне кажется, такое "предательство", спланированное специально, он разыграл, чтобы сделать предложение о перемирии. Он даже сказал, что в Лондоне находится какой-то обманщик, дезинформатор.
- Но ведь такая реакция была вызвана тем, что ты представился моим именем?
- Скажем так, я ответил утвердительно, когда он спросил, не Скофилд ли я. Я не мог противостоять такому соблазну, к тому же я уже слышал почти сорок восемь часов назад, что ты убит. - Русский помолчал, потом добавил: - Двумя неделями раньше, в Вашингтоне.
Скофилд нахмурился.
- Но человек, который говорил с тобой по телефону, знал, что на самом деле я жив, так же как об этом знают те, кто находится здесь, в Лондоне. Тогда выходит, что ты поступил верно. Только некоторым из Матарезе было сообщено, что я мертв.
- Это говорит тебе о чем-нибудь?
- То же самое, что и тебе. Они хотят получить всю информацию, и сравнить различные варианты.
- Вот именно. Выглядит все очень просто. Если, например, кто-то из организации больше не нужен, ему говорят, что дело сделано. Так и с тобой: все, мол, уже улажено. Таким образом достигается нужный эффект. Для определенного числа людей тебя больше нет, им не надо продолжать за тобой охоту.
- Но почему? Ведь меня до сих пор преследуют, строят ловушки!
- На этот вопрос может быть два ответа, как мне кажется, - ответил русский. - Как и любая другая террористическая организация, Матарезе имеют свои недостатки организационного и тактического характера, выражающиеся прежде всего в управлении многочисленными отрядами рядовых исполнителей. Убийц-фанатиков очень трудно остановить, и если ты понадобился кому-то из руководства, то самый простой способ для того, чтобы они прекратили преследовать тебя, это сказать, что тебя больше нет. Только так можно остановить осуществление запланированного убийства.
- Это твой первый ответ. Каков будет второй? Почему, с какой целью кто-то хочет сохранить мне жизнь? Ведь, как я понимаю, теперь за мной охотятся именно эти люди.
- Чтобы сделать из тебя наследника Матарезе, а если не совсем наследника, то во всяком случае нечто очень близкое к этому.
- Что?!
- Подумай над этим. Поразмысли, какая польза была бы от тебя для такой организации.
Брэй молча уставился на бывшего офицера КГБ.
- Не больше, чем от тебя.
- Ты ошибаешься, гораздо больше! Об этом можно судить хотя бы уже по тому, что попыток примирения со стороны Москвы не было предпринято, в то время как Вашингтон проявил в этом смысле удивительную откровенность. Вообще говоря, я ожидал этого. Ты очень многое можешь сделать для этих людей, а потому был бы огромным приобретением для них.
- Я могу допустить то, о чем ты говоришь.
- Прежде чем Одиль Верахтен убили, она успела сделать мне предложение, на которое явно не имела права. Этим людям не нужен русский. Они хотят заполучить только тебя, и если они не смогут этого сделать, то будут вынуждены убить тебя, но тем не менее пока кто-то хочет предоставить именно тебе право выбора.
- Давай все же вернемся к Парижу. Как тебе удалось заполучить ее обратно?
- Это было не очень трудно. Человек, который разговаривал со мной по телефону, был очень напуган. Возможно, он боялся потерять свое место или того, что будет убит. Я спросил, что, по его мнению, должно случиться с солдатом, имеющим небольшой специфический знак на груди, то есть с тем, кто сейчас находится рядом со мной. Уже этот вопрос сам по себе послужил поводом для продолжения нашей беседы. Я сделал ему несколько предложений, и в итоге мы сошлись на том, что обмен девушки на солдата с клеймом вполне устроит обе стороны. К тому же "Беовулф" якобы устал блуждать в темноте и хочет наконец прислушаться к предложениям его преследователей. По-моему, все было проделано достаточно гладко, и твоя профессиональная честь не задета, так как условия обмена выглядели вполне обоснованными с точки зрения профессионала. Ведь он хочет получить определенные гарантии, идя на компромисс, то есть девушку должны освободить. Ведь теперь мои действия соответствуют твоей знаменитой настойчивости!
- Выглядит весьма правдоподобно, - заметил Скофилд. - А как ты сумел продемонстрировать другие стороны моей личности? Ведь тебе пришлось отвечать на вопросы относительно моих родителей и тому подобное?
- Ну, здесь не было ничего особенно сложного. Один из вопросов касался факта и географии совершенного тобой четвертого по счету убийства.
- Да, это было в Лиссабоне, - задумчиво произнес Брэй. - Ты должен был знать это... Ну а то, что было потом, очень легко представить. Для этого, как я полагаю, не требуется особой фантазии. Была целая серия телефонных звонков - исключением явился лишь мой звонок из Лондона, - и с каждым из них ты получал новые инструкции по поводу намеченного обмена. Местом обмена скорее всего была выбрана автомобильная трасса с односторонним движением. Предполагалось наличие одной машины, в которой находились Антония и водитель, а на всю операцию отводилось от одной до полутора минут.
Русский утвердительно кивнул.
- В девять часов на Елисейских полях, недалеко от Триумфальной арки. Автомобиль с девушкой я захватил, а водителя и солдата связал и выбросил на перекрестке. Теперь Париж уже далеко позади.
Брэй опустил стакан на стол и подошел к окну, выходившему на площадь.
- В начале разговора ты сказал, что у тебя была альтернатива: или сразу отправиться на ее розыски, или ждать на рю де Бак. Но мне кажется, у тебя была еще третья возможность. Однако почему-то ты не воспользовался ею... Ты ведь мог уехать из Парижа, не дожидаясь никаких звонков.
Талейников закрыл глаза.
- Это как раз то, чего я не мог сделать. Я понял это еще тогда, на Корсике, когда впервые увидел, как ты смотрел на нее. Я еще тогда подумал, какое это безумие, как несвоевременно... - Он замолчал, подбирая слова.
- Безрассудно? - спросил Брэй.
- Да. Именно безрассудно... - Василий поднял стакан и допил содержимое одним глотком. - В Восточном Берлине и после него было достаточно жертв, чтобы суметь остановить себя теперь. Их список исчерпан... А теперь вернемся к нашим делам. Как я понимаю, ты уже видел газеты?
- Ты имеешь в виду людей из "Транскоммьюникейшнз", их участие в делах "Верахтен веркс"?
- Здесь просматривается совпадение. Надеюсь, ты обратил внимание на местонахождение их штаб-квартиры? Бостон, штат Массачусетс. Полагаю, этот город хорошо знаком тебе.
- Это больше, чем простое совпадение. Этот город - неотъемлемая часть, почти вотчина Джошуа Эпплетона, аристократа и конгрессмена, чей дед был одним из приглашенных на виллу Матарезе. Было бы интересно узнать, есть ли хоть какая-нибудь связь между ним и фирмой.
- Ты сомневаешься в этом?
- В этом деле я предпочитаю сомневаться всегда и во всем, - медленно проговорил Скофилд. - Возможно, теперь, когда мы сведем воедино множество фактов, о которых ты мне расскажешь, я буду думать по-другому. Давай еще раз. Начнем с того момента, как мы покинули Корсику.
Талейников кивнул.
- Сначала был Рим. Поэтому рассказывай ты. Расскажи мне о Скоцци.
Брэй рассказал о своем первом контакте с Матарезе, а также о том, что Антония была втянута в преступный мир "Красных бригад".
- Поэтому она и скрывалась на Корсике? - перебил его Василий. - Она хотела удрать от них?
- Да. Все то, что она рассказала нам об источниках финансирования "Красных бригад", наводит на мысль, что они существуют при поддержке Матарезе...
Потом Скофилд рассказал об убийстве Гильома Скоцци, осуществленном по приказу человека, носившего фамилию Паравачини.
- Это был первый случай, когда я услышал о своей собственной смерти. Они упорно принимали меня за тебя, полагая, что я уже мертв и на них вышел ты... А теперь расскажи мне о Ленинграде. Что произошло там?
Перед тем как начать рассказ, Талейников глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Ему было очень тяжело вспоминать о цепи трагических событий, участником, а может быть, виновником которых ему пришлось стать.
- Эти люди убивали и в Ленинграде и в Эссене. Это чудовища, настоящие фидаи двадцатого века, наследники Хасана ас-Сабаха, которым вера затмевает рассудок.
Он рассказывал неторопливо, внешне спокойно, останавливаясь лишь иногда, чтобы подлить виски в стакан, без чего выдержки для страшного повествования могло бы и не хватить. Скофилд оставался безмолвным. Ему нечего было сказать. Русский закончил свой рассказ ночным приключением в Штадтвальде и смертью Одили Верахтен.
- Князь Андрей Ворошин превратился в Анселя Верахтена, основателя германской компании "Верахтен веркс", второй после Круппа ведущей промышленной компании Европы. Для участия в делах компании и для осуществления деятельности Матарезе была выбрана его внучка.
А семьи Скоцци и Паравачини породнились благодаря браку по расчету. Но граф не ожидал, что из-под него выбьют стул, то есть, я хочу сказать, его убрали, чтобы занять его кресло. Теперь всем заправляет Паравачини.
- Давай вспомним о "Транскоммьюникейшнз", реальных владельцах "Верахтен веркс", - вклинился Талейников. - И Паравачини, и тот, кто представляет "Транском", являются частью Матарезе. Но не их голоса решающие. Так чем мы располагаем в итоге? - заключил Талейников.
- Мы подбираемся как раз к тому, о чем говорил тебе еще в Москве старик Крупский. Люди Ордена Матарезе управляют не всеми структурами этой организации. К тому же есть кто-то имеющий самый большой пакет акций, то есть самую большую власть. Остальные существуют и действуют лишь до тех пор, пока приносят пользу. Другими словами, Скоцци и Ворошин были нужны в определенный момент, ибо внесли капиталы и что-то знали, чем-то обладали. Их убрали, как только они перестали быть полезны.
- Для чего полезны? Вот главный вопрос! В чем их цель? - Талейников резко поставил пустой стакан на стол. - Чего хотят Матарезе? Они насаждают панику в государственных структурах, они убивают своих соратников. Но почему? Если они вложили все свои капиталы в дело под названием разрушение, то я не могу понять, как и в каком виде они получат конечную прибыль. Это вне здравого смысла!
Скофилд вдруг вскочил и бросился в соседнюю комнату. Антония спала, одеяло сбилось, девушка лежала в неестественной позе, но она не просыпалась, и крик, который услышал Скофилд, Антония издала во сне. Он укрыл ее и вернулся к Талейникову.
- Меня все время преследует слово "хаос", - проговорил Скофилд. - Всеобщий беспорядок, тотальная неразбериха. Столкновение тел в пространстве. То, что было до акта Творения.
- Ты о чем? - спросил Василий.
- Я не уверен, что знаю. Меня просто преследует это слово "хаос", не знаю почему.
- Да, мы не знаем многого. У нас четыре фамилии, две из них уже не имеют значения: эти люди мертвы. Мы обнаружили существование мощных конгломератов, которые не только контролируют промышленность, но и содержат, а может и контролируют деятельность различных террористических организаций. Скажем, итальянцы платят "Красным бригадам", немцы финансируют фашистов. Кто его знает, кого содержит "Транском", может быть, всего двоих-троих, то есть избранных профессионалов - убийц по найму? Мы нашли Матарезе, но не видим их. И неизвестно, какую цену мы заплатим за эти знания. Безумие? А может, кое-что похуже?
- Вот именно похуже. Нас убьют. Могли бы убить...
- Твои слова звучат как пророчество. Мне они не нравятся.
- Мне тоже не нравятся. Но предположим, что мы бы не только обнаружили их, но и захватили одного из них.
- Заложника?
- Да. Именно заложника.
- Но это уж точно безумие!
- Почему же? Ведь захватил же ты госпожу Верахтен.
- Захватил! Ночь, поля, автомобиль. Я выбрался из их поместья с ее помощью. Но у меня и в мыслях не было брать ее в заложницы, и я не собирался перебросить ее в Эссен и включить в какую-либо операцию.
- "Красные бригады" захватили Альдо Моро почти в восьми кварталах от штаб-квартиры римской полиции и продержали его там, но я, в общем-то, не об этом.
Талейников подался вперед.
- Уоверли?
- Да, - коротко ответил Брэй.
- Но как? Вся американская сеть в Лондоне поднята на ноги, Матарезе преследуют тебя по пятам. Что ты задумал? Прорваться в Министерство иностранных дел Англии и добиться приглашения на чай?
- Уоверли будет доставлен сюда, в эту комнату, сегодня около восьми вечера. Талейников присвистнул.
- Можно спросить, как ты это организовал? Брэй рассказал ему о Сеймондсе.
- Он взялся поспособствовать этому, так как полагает, что сам факт нашего сотрудничества с тобой является достаточным основанием, чтобы прорываться на беседу к Уоверли.
- У них для меня есть кодовое имя. Надеюсь, он сказал тебе об этом?
- Да. Серпент.
- Предположительно я должен быть восхищен, но на самом деле этот ярлык меня не вдохновляет. Безобразное прозвище. Кстати, знает ли Сеймондс, что эта встреча - нечто большее, чем дружеская посиделка? И есть ли у него какие-нибудь мысли на тот счет, что ты видишь в Уоверли не только секретаря по иностранным делам?
- Нет, напротив. Когда он запротестовал, отказываясь везти Уоверли сюда, я убедил его, что эта встреча может спасти сенатору жизнь.
- Хорошо. Они приедут одни?
- Да. Я поставил такое условие. Номер в первоклассном отеле "Коннаф". У Роджера нет причин подозревать что-то. И кроме того, встреча Уоверли и человека из МИ-6 не должна вызвать у Матарезе какие-либо ассоциации с моей персоной.
- Ты уверен в этом? Мне кажется, что это самая слабая часть всей операции. Они ведь уже обнаружили, что ты в Лондоне, и им хорошо известно, что ты знаешь фамилии тех четверых людей, которые были приглашены на Корсику. И если Уоверли, являясь преемником кого-то из этого корсиканского клана, при этом встречается с офицером английской секретной службы, который был другом американца, известного под именем Беовулф, то вывод напрашивается сам собой. Если мне ясно, то почему это должно остаться незамеченным для Матарезе?
- По самой простой причине. Они не могут знать, были ли у меня контакты с Сеймондсом в Лондоне. Роджер отличный профессионал, и все его передвижения надежно прикрыты. Заметая следы, я добрался до него с двумя пересадками, а он - как бы не с четырьмя. Какое бы то ни было преследование со стороны Матарезе просто исключено.
- Эмоционально и неубедительно.
- Это лучший тактический ход, который я могу предпринять в Лондоне. За исключением одной последней оговорки.
- Что ты имеешь в виду?
- На самом деле никакой встречи не произойдет. Они даже не доберутся до этой комнаты.
- Встречи не будет? Но тогда какой же смысл был в их приглашении сюда?
- Мы должны захватить Уоверли еще внизу, прежде чем Сеймондс поймет, что здесь происходит на самом деле. Роджер поведет машину. Когда они подъедут к отелю, он войдет не через главный вход, а воспользуется одним из боковых.
На всякий случай, а я уверен, что так может случиться, если Уоверли будут сопровождать, ты останешься внизу на улице. Если заметишь сопровождение, в твою задачу входит нейтрализовать лишних участников операции. Я в это время буду у самого входа, где и встречу Роджера. Думаю, мне удастся справиться с ним и затолкать ему в глотку успокоительные таблетки, после чего он проспит несколько часов.
- Но этого недостаточно, - заметил Талейников, стараясь говорить тише. - Тебе придется убить его. На такую жертву следует пойти. Черчилль понимал это в случае с Ковентри и "ультра". А наш случай почти аналогичный. Британская секретная служба одна из крупнейших спецслужб в Европе, известная своим мастерством обнаружения и вылавливания. Нам же предстоит вывезти Уоверли из страны, и если ценой жизни одного человека мы сможем купить дополнительное время, то мы должны пойти на этот шаг.
Брэй внимательно посмотрел на Василия.