А они начинают принимать угрожающий характер.
Гоша уже возле сторожа.
– Ты что, плесень, идиотом прикидываешься? Ты кто, в натуре? Ты же обычный холуй. Твое дело машины охранять. Короче, ты поднимаешь свое бревно! – Гоша указывает на шлагбаум. – Или я сейчас же набью тебе морду, а завтра хозяин стоянки выбросит тебя с работы.
– И не стыдно, парень? Я же тебе в деды гожусь.
Компания хохочет.
Особенно заливается малолетка, видимо, пребывающая под наркотой.
– Гоша, да ты никак новым родственничком обзавелся, – заявляет она.
– А ну цыц! – прерывает смех парень с усиками и говорит сторожу: – Вижу, не доходит до тебя по-хорошему, значит, будет по-плохому.
Он идет к сторожу, я достаю пистолет, скручиваю глушитель. Но стрелять мне не приходится. Слышится вой приближающейся сирены. Буквально через пару секунд сзади «Мазды», переливаясь огнями проблесковых маяков, встает полицейский «Форд».
Я понимаю, что сторож подал ментам сигнал через тревожную кнопку.
При виде двух полицейских, вооруженных автоматами, молодежь сразу затихает.
– Что здесь такое, Петрович? – спрашивает у сторожа сержант весьма бравого вида.
– Да вот, Коля, ребятки беспредельничают, грозят избить, требуют запустить на территорию.
– Ясно! Будет им стоянка. А ну все ко мне! – рявкает страж порядка на парней и девицу.
– Не до хрена ли берешь на себя, сержант? Погоны надоели? – огрызается парень с усиками.
– Как? – кричит полицейский. – Чего ты там вякнул, недоносок?
– У меня пахан в администрации города. Твой начальник у нас на даче частенько отдыхает. Прикидываешь, к чему я это говорю?
– Все, пора тебе заткнуться! Семен, вяжем их!
Полицейские действуют умело, профессионально. В считаные минуты вся компания оказывается в наручниках. Подходит полицейский УАЗ, в него и загружается подгулявшая компания. Рядовой полицейский садится за руль «Мазды», сержант пожимает руку сторожу и забирается в «Форд». Колонна уходит в сторону ближайшего отделения полиции.
Я возвращаю глушитель на прежнее место, дожидаюсь, пока сторож скрывается в будке, и начинаю отход. Пригнувшись, я следую мимо длинного ряда машин к забору, дальнему от сторожки. Покинуть стоянку я планирую в том же месте.
Вот и удобное местечко между двух рекламных плакатов. Я в последний раз оглядываюсь на сторожку. В окне ровный желтый свет. Дверь закрыта. Сторожа не видно.
Я хватаюсь за прутья решетки, карабкаюсь вверх, потом бесшумно спрыгиваю на мягкий грунт. Пора вернуться к машине, избавиться от надоевших перчаток и маски. На дворе лето, и в них чертовски жарко.
Нормально поспать этой ночью не получится. Установив под днищем «Лексуса» взрывное устройство, я обрек себя на постоянное дежурство. Блок питания рассчитан на сутки. За это время Корнилов должен быть ликвидирован. Иначе операцию придется начинать с самого начала.
Я плюхаюсь на водительское сиденье и с превеликим удовольствием стягиваю с себя атрибуты диверсионной деятельности. В бардачке лежит термос с крепким кофе. Я наклоняю спинку сиденья, наливаю полную чашку, принимаю удобную позу и прикрываю глаза.
Врачи говорят, что, справив сороковник, мужчина вступает в зону умеренного риска. За полтинником угроза становится постоянной. А после шестидесяти нужно благодарить Бога за каждый прожитый день.
Корнилову шел шестой десяток. К тому же этот субъект принимал активное участие в распространении левых лекарственных препаратов, изготовленных в подпольных лабораториях. Стало быть, знал, что играет с огнем. А раз так, то он наверняка заранее написал завещание и мысленно приготовился к путешествию в загробный мир.
Одним словом, я нисколько не переживал по поводу скорой кончины господина Корнилова, когда в седьмом часу утра увидел его сутуловатую фигуру, подходящую к автостоянке. Утренние события шли своим чередом и строго по старой схеме, что меня вполне устраивало. Клиент явился за автомобилем вовремя. Как и всегда, он дождался охраны и неторопливо поехал на завод по традиционному маршруту.
Я уже давно определил место, где приведу в действие адскую машину. Главное, чтобы Корнилов никуда не заезжал, никого не подсаживал к себе. Важно, чтобы поблизости в этот момент не оказалось лишних людей. Случайные жертвы мне ни к чему.
«Лексус» и серый внедорожник с охраной выехали из города и понеслись по трассе в сторону кирпичного завода. Сегодня я держался к ним немного ближе. Для уверенного приема радиосигнала дистанция не должна была превышать двухсот пятидесяти метров.
Городские кварталы остались позади. Впереди и справа от трассы показался знакомый кемпинг. Еще через полминуты засеребрилась асфальтом дорога, ведущая к заводским воротам. Автомобили сбавили скорость, съехали с трассы.
Я тоже притормозил, посмотрел вперед и в зеркало заднего вида. Перед нами никого нет. Далеко сзади над горизонтом возвышается кабина грузовой фуры. Теперь все внимание влево.
«Лексус» добрался до середины дороги. Между ним и серым внедорожником метров десять. Слишком уж близко. Мне не хотелось бы убивать ни в чем не повинных охранников.
Я резко сбрасываю скорость, выжидаю. Правая рука на руле. Левую я высунул в открытое окно. В ладони небольшой передатчик с антенной и единственной кнопкой, спрятанной под красным контрольным колпачком.
До ворот около сотни метров. Серый внедорожник потяжелее. Его водитель начинает тормозить раньше. В этот момент дистанция между машинами немного увеличивается.
«В самый раз», – думаю я, поддеваю ногтем колпачок и нажимаю кнопку.
Ничего не происходит. Машины едут дальше.
Что за хрень?! Я поднимаю руку повыше и несколько раз подряд жму на кнопку.
Метрах в тридцати от заводских ворот под машиной Корнилова вспыхивает яркая звездочка. Через мгновение она превращается в огненный шар. Еще через секунду до меня доносится грохот взрыва.
Готово. Корнилов улетел в небеса как тот олимпийский ласковый Миша в восьмидесятом году.
Я бросаю передатчик на пассажирское сиденье, хватаю фотоаппарат и делаю на ходу несколько снимков.
«Лексус», объятый пламенем, лежит на боку посреди дороги. Вторая машина стоит чуть дальше и ближе к правой обочине. Три крохотные фигурки охранников суетятся у горящего автомобиля. Створки заводских ворот медленно отъезжают в стороны, готовясь выпустить то ли людей, спешащих на помощь, то ли пожарную машину.
Больше меня здесь ничто не задерживает. Я давлю на педаль газа и разгоняю автомобиль до ста тридцати.
– В жизни настоящего бизнесмена все должно быть надежным, прекрасным и точным, – шепчу я, переводя взгляд на трассу. – И «Лексус», и вилла на Канарах, и «Ролекс» на запястье. И контрольный выстрел в голову.
Я решаю, что надо крутануться по объездной дороге, въехать в город с противоположного направления, потом поставить машину в гараж, вернуться домой и завалиться спать. Боже, как же мне хочется упасть на диван и забыться крепким сном! Ради этого я готов наплевать на правила и позвонить Забравской следующим утром.
Так я делаю. Прихожу домой, по привычке принимаю контрастный душ, проглатываю бутерброд и ложусь на диван, предварительно отключив все телефоны. Милене я позвоню вечером.
На следующий день в 11.10 я вновь нахожусь в кафе «Радуга». Сижу, как и всегда, в отдельном кабинете, потягиваю ароматный кофе, посматриваю на улицу. Сегодня погодка выдалась серой. Небо затянуто плотным слоем облаков, прохладно, с запада дует слабый ветерок. Дождя нет, но воздух в городе влажный. Птиц в парке не слышно. И гуляющих людей гораздо меньше, чем в прошлый раз.
Несмотря на то, что я отдохнул и выспался как сурок за долгую зиму, настроение у меня скверное. Да, вчера я отправил на тот свет очередного негодяя, однако убийства радости мне никогда не доставляли.
Милена опять опаздывает. Торопиться мне некуда, все же ее необязательность здорово раздражает меня. Неужели нельзя выехать на встречу минут на десять раньше?!
После свидания с Забравской я намеревался позвонить Екатерине. Если все сложится удачно, то приглашу ее куда-нибудь. Посидим, пообщаемся. Признаться, я успел соскучиться по ее мягкому грудному голосу, теплому взгляду, бархатной коже рук.
Наконец-то к тротуару подруливает светло-серая «Тойота».
Милена, разумеется, выглядит безупречно.
– Приветик, Стас! Извини, задержалась. За квартиру заезжала платить, а в расчетном центре такая огромная очередь!..
«Интересно, что она придумает в следующий раз? – думаю я, равнодушно выслушивая эти оправдания. – Пока фантазия на высоте».
«Интересно, что она придумает в следующий раз? – думаю я, равнодушно выслушивая эти оправдания. – Пока фантазия на высоте».
– Давно ждешь? – интересуется Забравская.
– Нет. Сахар в кофе еще не превратился в алкоголь. Тебе что-нибудь заказать?
– Кофе без сливок, – отвечает она, устраивается на стульчике, привычно поправляет прическу.
Я зову официантку и прошу принести два кофе. Свой я уже успел выпить.
– Что у тебя новенького, Стасик?
– У меня все в порядке, – говорю я и двигаю в ее сторону ладонь с флешкой, зажатой меж пальцев.
На носитель я перекинул всего три фотографии горящего «Лексуса», сделанные мной на ходу, из окна джипа. Это все, что у меня было.
Впрочем, на этот раз я мог бы и не предоставлять шефу доказательства успешной ликвидации Корнилова. В его смерти он имел возможность убедиться сам, посмотрев по телевизору утренний выпуск местных новостей. В репортаже журналисты во всей красе показали остов автомобиля, сгоревшего дотла. Мелькнул даже краешек обугленных останков его хозяина.
На месте взрыва работали оперативники, следователи, криминалисты. Чуть поодаль мелькали сотрудники кирпичного завода. Одним словом, сомнений в смерти Корнилова ни у кого не возникало, но порядок есть порядок. Если я обязан представить фото, то получите его.
– А ты как? – спрашиваю я для виду, передав флешку.
– Дел много, замоталась совсем. Не расслабиться толком, не отдохнуть…
– Кстати, дорогуша, – прерываю я трагический монолог. – Пожалуйста, напомни шефу о моем отпуске.
– О каком отпуске?! – Молодая женщина искренне удивлена. – Ты никогда о нем не говорил. Или я что-то забыла?..
– Да, тебе я ничего о нем не говорил. Шеф сам намекнул на необходимость отдохнуть.
Она смеется и спрашивает:
– Надеешься на то, что у начальства проснулась совесть?
В кабинет бесшумно входит официантка и ставит перед нами по чашке кофе.
– Да что ты! – с улыбкой говорю я, дождавшись ее ухода. – Мне известно, что совесть и начальство несовместимы. Думаю, в работе намечается некий перерыв. Вот шеф и решил поиграть в… – Я шевелю пальцами в воздухе, будто силюсь вспомнить слово, вылетевшее из головы. – Да, в заботу о подчиненных.
– Понятно. В последнее время тебя частенько дергают. Хорошо, закину удочку. По результатам позвонить или дождешься следующей встречи?
– Дождусь. Несколько дней меня все равно никто не потревожит. Хоть отдохну.
– Хорошо, Стасик.
– Грасиас, сеньора.
– А может, вместе отдохнем? – спрашивает она и томно подмигивает. – У меня и квартира свободна, и вискарик твой любимый имеется.
Да, бабы таковы, каковы они есть.
– С радостью, но не могу. Планы на вечер уже сверстаны.
Увы, мне приходится привирать, дабы отделаться от назойливой глупой особы. Такова наша жизнь. Дурак всегда умничает, а умный – дурачится.
Проводив Забравскую, я еду домой, там набираю номер Екатерины.
Она ответила сразу, едва успел прозвучать первый гудок.
– Привет, Станислав! – Я опять улавливаю в ее голосе радостные нотки. – Ты вернулся или звонишь из другого города?
Перед расставанием я не стал называть ей какой-то конкретный населенный пункт. Сказал просто, мол, ненадолго покидаю Петровск.
– Да, с командировкой покончено. Как у вас с Дашей дела?
– Нормально. Только что вернулись из музыкальной школы.
– Настроение в порядке? Нет желания встретиться?
– Есть такое желание, – шутливо отвечает она. – Где и во сколько?
Я называю пересечение двух центральных улиц города. В том районе имеется много уютных местечек, где мы могли бы спокойно поужинать и пообщаться.
– Ладно, – соглашается Катя и просит: – Только давай на час позже. Я должна помочь Даше с уроками.
– Договорились.
Отключившись, я тащусь в ванную комнату, чтоб привести себя в порядок. По давнему обычаю в первые дни после операций я не брился, не стирал и не гладил одежду. И вообще редко выходил из дома.
С тех пор как Семирядов вернул меня в строй ликвидаторов, недостатка в денежных средствах я не испытывал. Более того, на счетах в двух разных банках скопилась недурственная сумма, которой в случае чего мне запросто хватило бы лет на пятнадцать безбедной жизни. Познакомившись с Екатериной, я намеренно избегал разговоров о своей работе. Сама она поинтересовалась этой темой лишь однажды.
Я неопределенно ответил:
– Так… тружусь инженером в небольшой компании по ремонту сложной электронной техники.
Катя поняла, что я не расположен говорить о своей работе, и больше не притрагивалась к этой теме. Она вообще, как я успел заметить, была умным и воспитанным человеком: правильная речь, немногословность, отсутствие скрытности и в то же время излишних откровений. Я ни разу не услышал от нее стенаний и жалоб на жизнь, как и рассказов о достатке.
Подобный типаж женщин всегда вызывал у меня самую искреннюю симпатию. Они спокойны, не назойливы, рассудительны и не истеричны. С ними легко и комфортно. Они не предают, не осуждают. Если и уходят из твоей жизни, то молча, с величайшим достоинством. Потом такие дамы сделают все, чтобы никогда с тобой больше не пересекаться.
В отличие от Забравской Катя не опаздывала. Она приехала точно в назначенное время.
В этот сумрачный поздний вечер мы с Екатериной сидели за столиком в небольшом зале ресторанчика, расположенного в подвале старого дома сталинской эпохи. Несмотря на скромные размеры, ресторан относился к числу элитных. Естественно, по меркам областного города Петровска с населением в полтора миллиона человек. Я не раз сюда захаживал и убедился в том, что кухня здесь отличная, обслуживание тоже на уровне. Откровенного быдла среди гостей никогда не замечалось.
На столике бутылка дорогого вина и ваза со свежими фруктами. Екатерина выбрала легкий салат с розовыми креветками и тартар из тунца и устриц. Для себя я заказал мидий в соусе «Рокфор» и котлеты из омуля с картофельным пюре.
Дождавшись заказанных блюд, мы не смогли сдержать смех.
– Похоже, мы оба предпочитаем рыбу? – констатировала Катя.
– Должен признаться, без мяса мне долго не протянуть, – уточнил я. – Просто сегодня у нас рыбный день.
Вечер удался. Испробовав отличного вина, мы болтали обо всем подряд. Катя рассказывала о студенческой юности, работе, семье.
Мне, к сожалению, приходилось изощренно врать. Я на ходу придумал себе образование радиоинженера и соответствующую профессию. Погореть на этом я ничуть не боялся, так как в радиоэлектронике действительно разбирался на уровне выпускника технического ВУЗа.
В первом часу ночи Екатерина засобиралась.
– Пора, Станислав. Дашка, конечно, уже вполне самостоятельный человечек, но надолго оставлять ее одну я не рискую.
– Понимаю, – сказал я и полез за телефоном. – Сейчас вызову такси.
Мы устроились на заднем сиденье машины. Я осторожно взял ее ладонь. Она не возражала и даже плотнее прижалась к моему плечу. Водила был занят дорогой и не обращал на нас никакого внимания. Когда за окнами автомобиля проплыли последние городские кварталы, я поднес ее ладонь к губам, притянул Катю к себе и обнял.
– Какая самонадеянность! – шутливо воспротивилась она.
– Да, я такой. – Я тронул роскошные волосы, слегка запрокинул назад ее голову и поцеловал влажные губы.
По ночам движение в Петровске практически умирало, и на поездку от центра до поселка Дубки у нас ушло не более двадцати минут.
– Улица Солнечная, шестнадцать, – озвучила Катя водителю адрес и уточнила, когда он повернул на нужную улочку: – Это предпоследний дом, прямо напротив стройки.
– Вас подождать? – деликатно поинтересовался таксист.
Я вопросительно взглянул на спутницу, хотя прекрасно понимал, что наши отношения только на пути к желанной близости. Сегодня момент еще не наступил. Или я совершенно не разбираюсь в людях.
– Да, подождите, пожалуйста, минут пять, – проговорила она, подтверждая мои предположения.
Мы подошли к калитке, устроенной в добротном кирпичном заборе. Вся улочка аккуратная, хорошо освещенная, утопающая в зелени деревьев и благоухании цветочных клумб. Впечатление портил лишь участок, расположенный напротив Катиного. Его хозяин замутил капитальное строительство, захотел обзавестись особняком.
Катя достала из сумочки ключ, повернулась ко мне, тихо вздохнула. В свете фонаря я заметил счастливый блеск красивых глаз.
– Спасибо, Станислав, за сегодняшний вечер, – прошептала она. – Ты не представляешь, как давно я не испытывала такого удовольствия от общения. Спасибо!..