– Что происходит? – спросила она.
– Ничего, вовсе ничего, – отмахнулся профессор. – Земля пока еще вертится.
Уборщица отправилась в служебную раздевалку, чтобы повесить пальто и переобуться из сапог в кроксы, которые носила на работе.
Из туалета доносились всхлипывания. Миссис Хордерн догадалась, что это Титания, потому что доктор Всезнайка частенько забиралась в раздевалку поплакать. Уборщица постучала в дверь кабинки и спросила Титанию, не может ли ей чем-то помочь.
Но сострадательное предложение было отвергнуто. Дверь распахнулась и Титания закричала:
– Нет, скорее всего, не можете! Вы хоть что-то понимаете в стандартной модели физики элементарных частиц и ее месте в пространственно-временном континууме, миссис Хордерн?
Уборщица призналась, что не понимает.
– Тогда уйдите отсюда! Моя проблема целиком связана с моим исследованием, которое я теперь уже никогда не закончу! А я всю жизнь отдала этим частицам!
Шагая по коридору и толкая перед собой рокочущий агрегат для мытья полов, миссис Хордерн подумала, что творится что-то неладное.
Когда она проходила мимо двери с табличкой «Околоземные объекты», оттуда выскочил Брайан Бобер и завопил:
– Бога ради, выключите эту чертову громыхалку! Мы тут рассуждать пытаемся!
– Но пол-то от ваших рассуждений сам не вымоется, а? И нечего ругаться. Я не терплю этого у себя дома, не потерплю и здесь!
Брайан вернулся за свой стол, где на экранах компьютеров мерцали бесконечные ряды цифр и ярко-красная траектория, рассекающая большой сферический объект. В комнате толпились люди, молча наблюдающие за мельтешением на экранах. Несколько коллег выстроились прямо за спиной Брайана и нервно смотрели из-за его плеча на бегающие по клавиатуре пальцы.
Кожаные Штаны проворчал:
– Лучше бы вы как следует перепроверили ваши австралийские данные, доктор Бобер, и перепроверили до того, как на нас будет смотреть весь мир. Архиважно убедиться в правильности ваших расчетов.
– Я почти уверен, – вздохнул Брайан. – Но не все компьютерные модели со мной согласны.
– Почти! – воскликнул Кожаные Штаны. – Неужели мы разбудим премьер-министра, генерального секретаря ООН и президента Соединенных Штатов, чтобы заявить им, что мы почти уверены, будто Земле грядет трындец?
Брайан встрепенулся и педантично поправил профессора:
– Мы не разбудим президента. Звонок поступит специалисту по внешним сношениям НАСА в Вашингтоне. – Потом он более вяло продолжил: – Возможно, метаданные звездных карт из части источников некорректны. С самого начала было понятно, что наша интеграция разнородных баз данных внушает опасения. Но я всегда безоговорочно доверял методам интерполяции доктора Эббот…
– И где же она, когда нужна нам позарез? – заорал Кожаные Штаны. – В гребаном декретном отпуске на своей драгоценной горе в Уэльсе, вскармливает луноликого спиногрыза! Обходится без городского телефона и без мобильной связи, а самая технически продвинутая вещь в ее фамильной заплесневелой лачуге – хренов тостер! Немедленно свяжитесь с этой пожирательницей лука!
* * *
Несколько часов спустя, снова проходя мимо кабинета – теперь с электрической полировочной машиной, – миссис Хордерн осторожно заглянула в приоткрытую дверь и увидела, как небольшая группа людей смеются и пожимают друг другу руки. Сцена напомнила ей телесериал о кенгуру Скиппи, который в конце каждой серии справлялся с возникшими трудностями вместе со своими друзьями-человеками.
Доктор Брайан Бобер сидел отдельно от всех, сцепив руки в замок и потупив взгляд.
* * *
Уходя с работы, миссис Хордерн прошла мимо Уэйна Тонкина. Тот заботливо натирал свою новенькую газонокосилку.
Прекратив тереть, он сказал:
– Значит, конец света на следующей неделе все-таки не состоится. Этот остолоп Бобер неправильно сосчитал. Астероид просвистит в двадцати семи миллионах миль от нас.
– А я уж надеялась, что не будет никакого Рождества, – призналась миссис Хордерн. – Устраивать праздники всегда ужасно хлопотно. В моем доме кроме меня никто и пальцем не шевелит.
Уэйн закатил глаза и завел вхолостую мотор газонокосилки. Ему не терпелось испробовать обнову на газоне, но из-за чертовой погоды это удастся сделать лишь через несколько месяцев.
Глава 27
Брайан-младший и Брианна не совсем поняли, каким образом Поппи оказалась в машине их отца, когда тот приехал забрать их из Лидса на рождественские каникулы в Лестер. Ни один из близнецов не хотел, чтобы эта бестия обосновалась в машине, а потом и в родительском доме, и их устрашала перспектива провести в компании с Поппи четыре недели.
Поппи, узнав, что приедет Брайан-старший, слонялась по вестибюлю общежития, желая ему представиться. Он слышала, как близнецы смеялись над отвратительным вкусом отца по части одежды, и видела фотографию доктора Бобера, на которой его лицо почти полностью скрывалось за клочковатой черной бородой, – поэтому она представляла, кого высматривать. Вестибюль пересекли несколько подходящих под описание мужчин, прежде чем появился доктор Бобер.
Когда Брайан-старший нажал на кнопку вызова кряхтящего лифта, Поппи присоседилась к нему и сказала:
– Этот лифт жутко медленный. Иногда во время подъема мне кажется, будто я попала в пьесу Сэмюэла Беккета[18].
Брайан усмехнулся. Он играл Лакки в студенческой постановке «В ожидании Годо» и заслужил похвалу за свою «неуемную энергию».
Пока они медленно возносились на шестой этаж, Поппи поведала попутчику, что ее родители в коме в больнице Найнуэллс в Данди и она впервые проведет Рождество одна.
Брайан, ожидая, что она расплачется, посочувствовал ей всем сердцем.
На Поппи снизошло воспоминание о страничке про больницу Найнуэллс в Википедии. Она широко и храбро улыбнулась, а затем выпалила:
– Но в каком-то смысле маме с папой повезло. Они лежат в самом первом здании, которое Фрэнк Гэри[19] построил в Британии. А открывал его Боб Гелдоф[20]. Жду не дождусь рассказать родителям об этом… когда они очнутся.
– Да, мне нравится архитектура Гэри, – отозвался Брайан. – Очень в стиле космической эры. Его сооружения весьма похожи на модуль, который мы собираемся построить, ну, на Луне. – Когда Поппи спросила, кем же он работает, раз собирается строить на Луне, последовал закономерный ответ: – Я доктор Брайан Бобер, астроном.
Поппи взвизгнула и хлопнула в ладоши:
– Ух ты! Я тоже хочу стать астрономом! Это потрясающее совпадение!
– Да, и впрямь потрясающее совпадение, – кивнул Брайан.
А потом Поппи воскликнула:
– Боже мой! Наверное, вы папа Брианны, она как-то говорила, что ее отец – астроном!
– Именно, – опять кивнул Брайан. Он счел Поппи – с ее кудряшками и бледной кожей – очаровательной малышкой. И увлеченный/отвлеченный ее выразительной, причудливой сексуальностью, отказался от дальнейших расспросов, поскольку сомневался, что Поппи в самом деле очень интересна астрономия.
– И чем же ты займешься на Рождество? – спросил он. – Куда поедешь?
– О, просто останусь здесь и буду гулять почаще. У меня совсем нет денег. Все потратила на поездки к родителям, – тоскливо вздохнула Поппи.
Они дружески помолчали.
– Значит, ты знакома с Брианной?
– Знакома? Да мы лучшие подруги. Даже не представляю, как я тут обойдусь без нее целых четыре недели.
Она отчаянно улыбнулась, но Брайан ясно видел, что в душе бедная девочка рыдает. Решение пришло быстро. На выходе из лифта он велел Поппи собрать сумку и дал ей ключи от машины.
– Когда соберешься, спускайся и садись в серебристый «пежо эстейт». Получится фантастический сюрприз для близнецов!
Поппи повисла у доктора Бобера на шее, бормоча благодарности и бессвязные восхищенные звуки, не складывающиеся в слова.
Брайан крепко обнял подругу дочери, сначала в шутку, без задней мысли, но затем, когда она так и не ослабила железной хватки, начал замечать ее молодую упругую плоть и мускусный запах духов. Он заставил себя думать о хрящеватом мясе, которым его пичкали на школьных обедах, – действенный способ сбросить неуместное возбуждение.
* * *
Близнецы спускались на лифте, оставив отца, решившего воспользоваться туалетом Брайана-младшего перед предстоящей сотней миль за рулем по дороге обратно в Лестер.
– Четыре недели без этой бешеной коровы, – мечтательно вздохнула Брианна.
Брайан-младший улыбнулся одной из своих редких улыбок. Прежде чем двери лифта открылись, близнецы безуспешно попытались дать друг другу пять.
– Брайан-младший, у тебя никогда не получается рассчитать время! Сколько раз мы уже пробовали и ты промахивался? Наверное, в постели ты безнадежен. У тебя совсем нет чувства ритма!
– Брайан-младший, у тебя никогда не получается рассчитать время! Сколько раз мы уже пробовали и ты промахивался? Наверное, в постели ты безнадежен. У тебя совсем нет чувства ритма!
– Хватило, чтобы сделать Поппи ребенка.
– Нельзя сделать женщину беременной, если держать трусы на месте, а член в покое.
– Да знаю я! А еще знаю, что если не сливать баллоны, яйца взорвутся.
Брат с сестрой покинули теплое здание и вышли на холодный ветер со снегом. По пути к машине они заметили, что на переднем пассажирском кресле кто-то сидит.
И когда подошли ближе, дверь автомобиля открылась, и Поппи закричала:
– Сюрприз!
* * *
Поездка была ужасной.
Чемоданы Поппи и черные мусорные пакеты с ее жуткой одеждой и обувью заняли весь багажник, и близнецам пришлось ютиться в окружении собственного багажа.
Поппи трещала без умолку всю дорогу от Лидса до Лестера. Если бы Брайан-старший не вел машину, то того гляди примостился бы у ее ног – внимать болтушке, словно мудрому старцу Гомеру.
Он думал: «Вот она, дочь, которая должна была быть моей. Девочка, чей размер ноги меньше моего. Которая целую вечность торчит в ванной, умащая себя всякой всячиной, – не то что Брианна, которая, умываясь, хрюкает как свинья и выскакивает из ванной через две минуты».
А Брайан-младший думал о крохотном ребенке в матке Поппи. Он не помнил в подробностях, что случилось той ночью, когда Поппи забралась к нему в постель. В его голове вспыхивали лишь отдельные образы: клубок рук и ног, жар, запах рыбных палочек, стук зубов, частое дыхание и невообразимо приятное ощущение нескончаемого падения за пределы смертного тела в бесконечную вселенную.
Брианна решилась избавить мир от Поппи и всю дорогу детально планировала, как это осуществить.
Когда они свернули с шоссе на двадцать первую развязку, Брайан-старший попытался подготовить детей к «изменениям в домашнем укладе».
– Маме слегка нездоровится.
– Поэтому она нам три месяца не звонила? – язвительно спросила Бриана.
Поппи повернула голову и сказала:
– Это ужасно – когда мать не звонит своим детям.
– Ты права, Поппи, – кивнул отец семейства.
А Брайан-младший прошептал сестре:
– Не надо было сдаваться.
Глава 28
Ева мечтала наконец-то обнять близнецов, особенно теперь, раз ей уже не придется убирать в их комнатах, перестилать постели, а за их питание и рождественские подарки будет отвечать кто-то другой. Вполне возможно, пришла очередь Брайана возмущаться неряшеством детишек.
«Да, – думала Ева. – Да, пусть кто-то другой ползает под их кроватями и выгребает оттуда миски с коркообразными хлопьями, когда-то залитыми молоком с сахаром, чашки, тарелки, коричневые яблочные огрызки, почернелую банановую кожуру и грязные носки».
Ева расхохоталась в своей чистой белой комнате.
* * *
Брианна и Брайан-младший впали в прострацию, увидев мать сидящей на постели посреди белой коробки, в которую превратилась родительская спальня. Ева раскинула руки, и близнецы пришли в материнские объятия.
От наплыва чувств голос отказал, она обнимала своих детей, прикасалась к их телам – ощутимо изменившимся за три истекших месяца, пока они не виделись.
Брианна нуждалась в стрижке. Ева подумала, что даст дочери шестьдесят фунтов на приличного парикмахера.
Брайан-младший был чем-то обеспокоен – Ева почувствовала, как напряжены его мышцы, – а лицо сына обросло непривычной трехдневной щетиной, отчего он походил на светловолосого Орландо Блума. Но черные волоски на лице Брианны требовали немедленной записи на эпиляцию.
Близнецы отстранились от матери и неловко сели на краешке кровати.
– Ну же, рассказывайте, – подбодрила их Ева. – Нравится вам в Лидсе?
Брат с сестрой переглянулись, и Брианна сказала:
– Да, разве что…
Тут снизу послышался чей-то крик:
– Ух ты, я уже чувствую себя как дома!
Близнецы снова обменялись взглядами, встали и поспешили прочь.
Снизу раздался призыв Брайана-старшего:
– Эй, ребята, помогите-ка с багажом!
По лестнице и этажу затопали шаги, и через несколько секунд в объятия Евы бросилась странная девушка в безвкусном коктейльном платье, поверх которого незнакомка напялила стариковский халат, а кушак от него обернула вокруг головы наподобие тюрбана Каддафи. Ева погладила гостью по спине и плечам и заметила, что белые лямки ее бюстгальтера посерели от грязи.
– Боб Гелдоф круглосуточно дежурит у постелей моих родителей, – заявила необычная девушка.
– А кто вы такая? – поинтересовалась Ева.
– А вы что, не знаете? – удивилась незнакомка. – Я Поппи, лучшая подруга Брайана-младшего и Брианны.
Ева услышала, как ворчат близнецы, таща багаж по лестнице, и испугалась, когда Поппи внезапно заорала:
– Надеюсь, вы там не мои чемоданы швыряете! В них бесценные шедевры искусства!
Гостья встала с кровати Евы и отправилась в туалет, оставив дверь нараспашку.
Несколько секунд спустя Ева услышала, как Поппи говорит по телефону.
– Здравствуйте, будьте добры, переключите на Персиковую палату.
Тишина.
– Здравствуйте, это сестра Кук?
Тишина.
– Все хорошо. Я у друзей в деревне.
Тишина.
– Как мама с папой?
Тишина.
– О нет! Мне приехать?
Тишина.
– Уверены? Я легко могу…
Тишина.
– Как думаете, сколько им осталось? Скажите, я должна это знать!
Тишина.
– Нет! Нет! Всего шесть недель! Я-то надеялась, что они будут рядом со мной на выпускном!
Тишина.
– У меня сердце разрывается, как подумаю, что это их последнее Рождество! – Пауза. – Спасибо, сестра, но я хочу сделать то, что сделает для умирающих родителей каждая любящая дочь.
Тишина.
– Ах, если бы у меня нашлись деньги, чтобы навестить папу с мамой на рождественских каникулах, но у меня нет ни гроша, сестра. Я истратила все до пенни на билеты и, хм… на виноград.
Тишина.
– Нет, я единственный ребенок, но по возможности не унываю.
Тишина.
– Нет, я не отважная. Если бы я была (всхлип) отважной (всхлип), я бы сейчас не плакала.
Ева опустила подушки и притворилась спящей. Она слышала, как Поппи вернулась в спальню, раздраженно цыкнула и прогрохотала вон в своих армейских ботинках, которые носила без шнурков. Ботинки протопали вниз по лестнице, к входной двери и на улицу.
Брайан-старший, Брианна и Брайан-младший стояли на этаже и обсуждали, в чью комнату нести багаж Поппи.
Брайан-младший с нехарактерной для себя горячностью твердил:
– Только не в мою, пожалуйста, не в мою.
– Папа, ее пригласил ты, а значит, она должна спать в вашей с мамой комнате, – убеждала Брианна.
– Между мной и мамой не все гладко, – вздохнул Брайан. – По ее просьбе я теперь сплю в сарае.
– О боже! – воскликнула Брианна. – Вы разводитесь?
Одновременно с сестрой Брайан-младший спросил:
– Значит, в этом году нам придется наряжать две елки, пап? Одну для нас в доме и вторую для тебя в сарае?
– Что вы нудите о разводе и чертовых елках? Меня тошнит от ваших слов. Но не обращайте внимания на выдворенного старика-отца! С чего бы ему наслаждаться теплом и светом дома, за который он, черт возьми, до сих пор платит?
Брайан хотел, чтобы дети обняли его. В молодости он как-то смотрел по телевизору «Уолтонов». Мать в это время красилась, готовясь к свиданию с очередным «дядей». Брайан помнил запах ее пудры и как искусно Ивонн управлялась с кисточками. На финальной сцене сериала, когда вся семья желала друг другу спокойной ночи, у Брайана в горле всегда вставал ком.
Но Брианна сердито выпалила:
– Так куда нам тащить сумки этой тупой коровы?
– Она же твоя лучшая подруга, Брианна, – одернул дочь Брайан. – Я совершенно логично полагал, что, конечно, она будет спать в твоей комнате.
– Лучшая подруга! Да я лучше подружусь со страдающей недержанием и больной на голову шлюхой, чем с этой…
Брианна не могла выразить словами свое отвращение. Она приехала домой и обнаружила там очевидно выжившую из ума мать, не встающую с постели в белой-белой комнате-коробке, а теперь еще и отец ждет не дождется, что дочь станет жить в одной комнате с этой кровосоской Поппи, которая уже испортила ей первый семестр учебы.
* * *
Багаж по-прежнему стоял на площадке, когда Поппи позвонила Брайану-старшему и сообщила, что «старик с ужасным уродским лицом маньяка» шел за ней от газетного киоска, где она покупала бумагу для самокруток. Она позвонила в полицию и теперь прячется в парке по соседству.
Брайан сказал в трубку:
– Этот старик, очевидно, Стэнли Кроссли, он чудесный человек, живет в конце нашей улицы.
Брианна выхватила у отца телефон: